***
Как-то незаметно один день становится длиннее предыдущего. В один момент осознание такой перемены вызывает подавленность, чувство тяготы и ощущение того, будто сердце качает не кровь, а ежедневную рутину, разгоняя её по всему телу; и следом на языке раздаётся привкус безнадёги. Даже кончики пальцев чувствуют слабое покалывание, вызываемое принятием факта, что каждый последующий день омерзительно становится похож на все прошедшие, и возникает страх погибнуть в ловушке апатии. И привычка действовать по стандартному ежедневному плану въедается под кожу так сильно, что от неё становится сложно избавиться. Тэхён – это настоящая находка в плане личности, какая-то невообразимая комбинация черт характера, эта совокупность закладывает фундамент для формирования выдающейся фигуры. Можно сказать, что Тэхён – это истинное олицетворение ответственности и усердия; не способный сидеть на месте, он всегда стремится к выполнению каких-либо задач, как простых, решаемых за две минуты, так и более сложных, которым приходится уделять не один час своей жизни. Он получает от этого своеобразное наслаждение, готов осчастливленный утонуть во всём многообразии условий задач. Его парта пустует впервые за два года, так просто случается: класс заполняется, а вон та третья парта среднего ряда оказывается никем не занятой. Это вызывает бурные обсуждения, разбавляемые не самыми смешными шутками. Блеклые лучи солнца так и не добираются до одинокой парты, замирают где-то на середине класса, а затем оказываются поглощены огромными облаками. Наступает второй день, а стул, задвинутый за тэхёновскую парту, не сдвигается ни на миллиметр. На третий день Чимин всерьёз задумывается над этой ситуацией и понимает, что происходит что-то нехорошее, все эти представления абстрактны и мыслями о конкретном яснее стать не могут. Чонгук, встревоженный, начинает свой диалог с Чимином с ярко выраженным недоумением на лице. — Может, заболел? — Смеёшься, что ли? Он за последние пять лет от простуды ни разу не чихал, у него иммунитет такой, что даже зимой в тонком пальто расхаживать может. — Давай зайдёт к нему домой? — А ты помнишь, где его дом находится? — Ну, примерно. — Отлично, по пути разберёмся. Если задуматься глобальнее, то нельзя назвать точные причины, вызвавшие прекращение общения. Никаких ссор, потасовок, открытой ненависти. Всё произошло тихо и молчаливо, странное явление, после которого начинаешь сомневаться: а дружба, как таковая, вообще случалась? Может, иллюзия дружеских взаимоотношений? Но как можно было выпустить из виду признак не существования дружбы? — Интересно, что случилось вдруг, что Тэхён впервые за долгое время занятия прогулял? Даже учителя не в курсе, — Чонгук от скуки пинает камень, оказавшийся под его ногой, ему почему-то на мгновение всё становится абсолютно безразличным. Но как только вдалеке он видит знакомый дом, пробуждается то прежнее чувство искреннего переживания. — Да чёрт его знает, он молчаливый, как рыба. Сидит вечно надутый, и хрен что узнаешь у него! — недовольно изрекает Пак, от необоснованной тревоги у него начинает проявляться слишком яркая эмоциональность. — А мне кажется, что он всё-таки что-то подхватил. В последнее время он чувствовал себя неважно, на головные боли жаловался и бледный ходил. Мало ли что-то серьёзное. Настолько серьёзное, что... — Прекрати, — Чимин берётся за сигареты, резко останавливается, какое-то время борется с ветром, бережливо прикрывает ладонью огонёк зажигалки, но противное природное явление определённо нацеливается на то, чтобы помешать подростку совершить задуманное, концентрируя в этом действии всю энергию мира, – ветер оказывается безумно мощным. Но в итоге подожжённая сигарета оказывается у пухлых губ. — В любом случае, сейчас нам придётся конкретно попотеть – Тэхён опять в молчанку играть будет. Я даже в душе не ебу, как нам с ним разговор начать, а вдруг мы тут с тобой хуйню разводим, а он просто с родителями в очередную поездку по Европе укатил? Ты, кстати, помнишь, как их зовут? — Эм-м-м... если честно, нет. Он нам их имена только один раз называл, и то это было так давно... — Вот ты посмотри, какой скрытный человек, а! Человек-тайна! Всё самим надо выяснять, всё самим! — как бы оправдываясь бурно изрекает Чимин. А Чонгук согласиться с этим не может, причина не в Тэхёне, не в его личности, не в его тенденции умалчивать о чём-то важном, а в них самих. У них было достаточно много времени для того, чтобы как следует ознакомиться с личными историями друг друга и поделиться сокровенными мыслями, мечтами. Если вообразить биографию Тэхёна, напечатанную на белом листе, то между абзацами и в самих абзацах буду огромные пробелы, буквально кричащие о том, что вот он, главный признак, указывающий на то, что между ними завязалось жалкое подобие дружбы. Чонгук, поникнув, тяжко вздыхает, не такой дружбы он искал, его сердце требует чего-то искреннего, настоящего и крепкого. Он хочет поддержки, хочет задыхаться от смеха и испытывать сильную боль в мышцах лица от частых улыбок, хочет быть чьей-то опорой и надеждой. О Чимине он также мало что знает, но собственную личную жизнь тот тщательно оберегает и помещает в железный кокон, опасаясь угрозы его отношениям с Намджуном. Намджун, ему двадцать с лишним лет. Такой позор. Они страшатся открыться друг другу. Эти вечные страхи, лежащие в основе их неловких взаимоотношений, убивают весь вкус жизни. Вместо ожидаемого Тэхёна (а Чонгук уже представлял, как тот будет приветствовать их, как обычно, хмурым взглядом, вызванным недовольством из-за внезапного посещения) подростков на пороге встречает высокая женщина с изящными чертами лица, которое, однако, в эту минуту сохраняет выражение крайней печали, а покрасневшие белки глаз выглядят нездорово, кончик носа розоватый и немного блестит, покусанные губы кривятся в попытке выдать улыбку. На совершенно очевидный вопрос женщина, оказавшаяся матерью Тэхёна, вначале твёрдым голосом, что никак не сочетается с её внешним видом, а затем дрогнувшим сообщает, что её родной сын скончался этой ночью и что тело было обнаружено ею только в обед. Комната оказалась забаррикадирована изнутри, что создало трудности в проникновении. Разбитая горем мать набирает в лёгкие воздух, чтобы сообщить подросткам что-то ещё, но заходится в очередных неистовых рыданиях, прикрывая лицо мятым платком с виднеющимися огромными влажными пятнами. Чимин в позе истукана глядит на этот кусок ткани, пытаясь понять, сколько слёз было пролито за последние несколько часов. Он уже принимается спускаться по ступенькам, утягивая за собой Чонгука, но женщина сквозь слёзы приглашает двух подростков пройти внутрь, доводит их до комнаты и через платок горестно произносит, что Тэхён не оставил прощального письма. Впереди только раскрытая дверь и стены глубокого синего цвета, гипнотизирующего и зазывающего. Никто из них двоих ещё не бывал в стенах этого огромного дома. С высокими потолками, оформленный в традиционном стиле, однако комната Тэхёна – иная, отдельная от всего окружающего мира вселенная. Как только дверь тихо прикрывают за их спинами, Чонгук совершает несколько неуверенных шагов и замирает на месте – посреди комнаты – и слезящимися глазами глядит в раскрытое окно, наблюдая, как от слабого дуновения весеннего ветра, в котором раздаётся запах солнца и сырости, колыхаются тонкие занавески. — Он умер?.. — неизвестно что надеясь получить в ответ спрашивает Чимин, хотя это слетает с его губ совершенно без его контроля, словно какое-то предупреждение о наступающем серьёзном эмоциональном срыве. То ли от ненужной констатации, то ли от нахлынувших эмоций Чонгук начинает тихо плакать, одной рукой постыдно прикрывая глаза, а второй накрывая собственную грудь, кривя лицо от явственно ощутимой боли. Кажется, в последний раз он видел Тэхёна три дня назад, корпящего над учебниками и игнорирующего шум оживлённого класса. Или, может быть, он видел его сегодняшним утром, завязывающим кроссовки в центре школьного коридора? Чёткая картинка встаёт перед глазами – как тот не торопясь завязывает бантик, пока проносящаяся мимо толпа будто волнами обмывает его. Чимин мотает головой, пытаясь осознать, какая именно картинка в голове предоставляет действительно произошедший момент. Но каждая из них настолько реальная, Чимин даже в точности до деталей помнит тэхёновский взгляд, обращённый на него. Такой глубокий, проницательный и уставший. Пак обходит комнату, словно находящуюся в изоляции от окружающего мира, разглядывая каждый её уголок, оглядывается на рыдающего друга, трёт шею, но никак не может успокоиться. Ну не может такого быть! Подросток садится на край кровати под приятный звук скрипнувшего дерева, ещё долго сидит в одном положении, сцепив пальцы в замок на уровне губ. Ну не мог он не оставить после себя хоть какого-то прощания! А затем он внезапно доходит до какой-то мысли, когда обнаруживает на рабочем столе закрытый ноутбук, на котором помигивает красная точка, говорящая о том, что аккумулятор скоро полностью разрядится. — Слушай-ка... — Чонгук не отвечает, — если мать сказала, что они ничего не сумели найти... может быть?.. — подхваченный своей догадкой Пак моментально оказывается возле стола, но чертыхается, когда натыкается на поле, в которое требуется ввести пароль. — Твою мать! Чимин роется по ящикам, грубо и резко дёргая на себя, едва не ломая в них колёсики, находит кучу тетрадей, блокнотов с ежедневными планами и формулами, аниме-журналы, мангу, недоеденные чупа-чупсы, а затем добирается до самого объёмного и потрёпанного блокнота в кожаной обложке, последние страницы, как и предполагалось, хранят пароли от каждой социальной сети и сайта. Указаны дата, логины, никнеймы и пометки, понятные одному только Тэхёну. Он никогда не надеялся на свою память на сто процентов, особенно в последнее время. Чонгук слышит позади себя копошение, но никак не может оторваться от вида в окне, даже если пространство перед ним размывается от слёз. Чимин, сжимая мышку трясущейся рукой, перерывает каждую папку на дисках, надеется найти там хоть какую-нибудь заметку. В такой момент непривычно слышать кликанье мышки. Ну кто захочет уйти из жизни, никак не пояснив своё решение? А Тэхён был таким человеком, который каждое дело доводил до законного конца и не успокаивался, если какой-то вопрос оставался нерешённым, он – чокнутый перфекционист. Подросток почти отчаивается, и тут пальцы начинают дрожать ещё сильнее, когда перед глазами возникает блокнот, носящий название «Для моих друзей». Он подзывает к себе Чонгука, трёт ладонями лицо, в горле застрявший ком, а нервы понемногу начинают сдавать. Волнение охватывает Чимина, у него в груди появляется тупая боль, сердце ухает от испуга, а после взрывается в истеричном ритме, стоит только открыть блокнот. Чонгук едва находит силы, чтобы развернуться, а затем замечает на стенах повешенные плакаты. Каждое аниме-изображение ему известно, и становится стыдно – он даже не интересовался у Тэхёна о его увлечениях. Нет, они знали его слишком мало, чтобы сметь называть другом. Такой стыд. Чимин прочищает кашлем горло, начиная читать вслух:«Привет, Чонгук, привет, Чимин! Я последние несколько недель думал, что же мне следует написать в этом письме, но пока я незаметно наблюдал за вами, всё понял. Я должен как-то подвести итог своей жалкой, унылой и тоскливой жизни, обременённой тяжкими усилиями. Если честно, я винил в этом только Бога, как бы эгоистично и по-детски это не звучало. Какое последнее предложение я должен произнести, прежде чем оставить этот несправедливый мир? Наверное, вы удивитесь, когда найдёте свои имена в этом письме, но больше мне не к кому обращаться, у меня остались только вы, поэтому я отправляю свои последние слова вам двоим, потому что доверяю вам. И, наверное, вы также не понимаете причины моего добровольно выбора. Я устал, я просто устал. Я надеюсь найти там покой, даже если он будет длиться вечность; я надеюсь обрести свободу от всех душевных страданий, которые я должен был испытывать в этом мире. Мысли о том, что я с лёгкостью могу прервать свои мучений, в последнее время посещали мою голову так часто, что я стал думать об этом постоянно. Я больше не могу терпеть ужасное чувство пустоты внутри, которое охватило меня. У меня нет сил терпеть мою усталость. Я устал от того, что в последнее время не испытывал эмоций от прослушивания музыки или просмотра фильмов; устал от того, что не чувствовал вкуса еды, не ощущал холодного ветра на своей щеке, меня больше ничто не трогало. Я стал бесчувственным, надеясь заглушить всепоглощающую боль. В особенности я устал от матери и отца, которые, даже находясь в разводе, приносят друг другу страдания. Я устал. Я знаю, что невыносимое чувство сожаления о том, что я не покончил когда-то давно с собой в школе, будет преследовать меня и во взрослой жизни, поэтому у меня должно хватить мужества совершить это сейчас. Я не хочу из-за собственной слабохарактерности в будущем ненавидеть всех людей и самого себя, но в этом случае такое неизбежно. Я так и не смог на прощание поговорить с Намджуном, моим родным братом, который всячески поддерживал меня в трудные моменты жизни, защищал, когда отец ругал меня. В тот день, когда он ушёл из дома, напоследок поцеловал меня в макушку, как какое-то дитя, и крепко обнял, от обиды и горя я не сказал ему, как благодарен ему, как люблю его. Просто не получилось. Столько упущенных возможностей. Но не получилось поговорить с ним спустя столько лет. В этой же папке если ещё одно письмо, я написал Намджуну, я прошу у него прощения. А ты, Чимин, если ты читаешь это...»
Чимин замолкает, про себя читая последующие несколько строк, посвящённые ему, а затем чувствует влагу на щеке, но быстро стирает. — Так вы оба знали об этом? Это были вы? — голос звучит так тихо и надломлено, что Чонгук, ничего не расслышав, слепо глядит на него, не решаясь переспросить, его уголки губ до сих пор опущены.«Я не смог принять тебя таким, какой ты есть. Прости меня за это. Чонгук сказал, что ты выглядишь счастливым. Как я не смотрел на твоё лицо, но понять, насколько же осчастливил тебя Намджун, мне было не под силу. Возможно, я всего лишь забыл, как выглядит человек, испытывающий радость от жизни. Нет таких людей в моём окружении. Всё страдают, но не ты. Я искренне рад за тебя, потому что ты один такой. Надеюсь, Намджун будет любить тебя так сильно, что ты никогда не станешь сомневаться в его чувствах, потому что он очень преданный человек. И не причиняй ему боль, он никогда её не заслуживал. Чонгук, прости, что я был так груб с тобой, я стал настолько раздражительным, что не мог себя контролировать. Ты постоянно рассказывал о каком-то шепелявом парне из старших классов, хочу быть честным с тобой: я очень жалею, что едва ли мог слушать тебя. Это было для тебя важно, но я повёл себя эгоистично. Я надеюсь, что ты сможешь добиться всего, чего пожелаешь. Я был вынужден молчать, никому не говорить о том, что происходило внутри меня самого, потому что все люди заняты только собою и я сам себя понять никак не мог. Но в моих глазах было море отчаяния, я мысленно взывал о помощи, хоть о какой-нибудь. Простите меня ещё раз, но иного выбора у меня не остаётся. Я правда, правда, правда очень сильно сожалею, я раскаиваюсь. Прощай, Чонгук, прощай, Чимин. Я боюсь, что что-то забыл вам сообщить, что-то безумно важное, что-то, что сможет полноценно раскрыть причину моего ухода; что-то, благодаря чему вы поймёте, что мне было приятно общаться с вами, и это угнетает. Эта недосказанность пугает так же сильно, как и очередная неизвестная пустота, что огромной щелью разверзнется передо мной и поглотит меня с головой. В совершенной тишине я гляжу на это письмо, но даже не в силах понять, достаточно объёмное ли оно, потому что, признаться, до этого мне не удавалось писать прощальное письмо, такое ощущение, будто я невольно оттягиваю момент. Я и вправду боюсь, ведь это мои последние слова, шанса больше не будет. Никогда не произносил таких слов, но я обожал и любил вас. Надеюсь, вы не будете винить меня в том, что я сделал это, никого вообще винить не будете, никто в этом не виноват, я просто устал и жить так больше не хочу – ухожу. Но мне страшно».
На последнем слове голос Чимина срывается, он долго не может произнести его, потому что отчаяние слишком велико, он боится, что как только завершит чтение письма, из его ладоней выскользнет одинокая и тоскующая душа Тэхёна, ищущая теперь только загробного покоя. Вот кожи касается что-то ледяное, морозом проходится по самым кончикам пальцев и растворяется где-то в воздухе. Всё, поставлена точка в этой трагичной жизни, безумно короткой и наполненной горестью, Пак яростно крутит колёсиком мышки, но это последний абзац, за ним ничего не следует. Но так нельзя! Нельзя, нельзя! Чимин негодует, думает, что это слишком мало. У него явно было что сказать, но он был настолько напуган неизвестностью и предстоящей болью, что оставил после себя только лишь это. При помощи нескольких абзацев довольно сложно проникнуть в структуру тэхёновских мыслей, понять, как долго Тэхён боролся с самим собой и насколько сильное унижение он испытывал в последние дни. Чимин ненавидит слышать о чьей-то кончине таким путём, не может даже осознать, какой высокий уровень боли ощущал человек в своей жизни, что у него просто больше не было сил на борьбу с самим собой. Они оба молчат, но думают об одном и том же – не смогли помочь Тэхёну, потому что никто не видел его страданий. «Тэхён покончил с собой сегодня ночью». Чимин отправляет сообщение Намджуну и тут же отключает телефон. Тэхён был тихим и любил краткость диалогов; наверное, он слишком часто предавался когнитивным процессам, ненужным фильтрациям, которые пагубно влияли на его состояние. Пак стирает засохшие дорожки от слёз и, вспомнив про толстый блокнот, пролистывает страницы в течение часа, совершенно позабыв обо всём на свете. Тэхён вёл личные дневники ещё с младшей школы, поэтому научился чётко формулировать свои мысли и верно излагать их как на бумаге, так и в беседе, он научился верно анализировать самого себя и всё происходящее, каждый составляющий элемент прошедшего дня. Так что вероятнее всего, что он понимал, в чём причина его недуга, но ни за что не желал обращаться за помощью к психологу, потому что знал, что сделает этим всё только хуже. В основном здесь содержатся записи о том, как он ненавидит ссоры родителей, Тэхён концентрировался только на том, что угнетает его в собственной жизни. Страницы дневника заполнялись не ежедневно, не прослеживается какая-то определённая последовательность или периодичность: он мог писать что-то буквально каждый час, а мог не притрагиваться к ручке неделями. Некоторые слова распылись от влаги. Дневник заполнен содержательными записями и цельными выводами, Чимин часто встречает на страницах упоминание о себе или Чонгуке, имя Намджуна встречается гораздо реже. И Пак тут же захлопывает дневник, потому что дальше следует описание их любовных отношений, о которых никто не должен был знать. Он заглядывает на притихшего на кровати Чонгука, который незаметно для него заснул, подложив руки под голову. Значит, думает Чимин, люди, пришедшие в ним в тот день без приглашения, были его двое друзей. Вопрос: почему молчали? Не знали, как обсудить? Глупости какие. Можно ли предположить, что этот роковой случай послужил наступлению такого исхода? Он тотально повлиял на жизнь четырёх людей, случайно связанных друг с другом. Чимину не совестно, не обидно, не стыдно – он просто не понимает. Ровно как и то, почему с ними больше нет Тэхёна. Они могли его спасти, но правда остаётся за Тэхёном – слишком сильно были озабочены собой. Это их вина, что не доглядели, это их ошибка, которую исправить теперь никто не в состоянии.