И ничего кроме

Адам слышит, как Блейк хохочет, уставившись в свой планшет. Он отмечает про себя в очередной стотысячный раз, какой у придурка заразительный смех и идет выяснять, что же там нашлось такого веселого. Блейк всегда умеет взбесить и удивить одновременно. Особенно сейчас, когда Адам рехнулся до такой степени, чтобы показывать всему миру их якобы фансервисный броманс. И поражаться, как все вокруг слепы, кроме их фанаток-извращенок. Самые проницательные идиотки. Адам может сказать, что иногда почти их любит за веселую ебанутость. Но только не в такие моменты как этот, когда заглядывает через плечо Блейка и сразу видит крупные буквы "Shevine NC-17" Блядь, опять он пытается всё превратить в цирк и хуйню. А Адам ненавидит, когда это делает не он сам, а кто-то другой. Особенно Блейк. Шевин – это их работа. Как минимум. Окей, поржём вместе, раз тебе так смешно, старый мудак. И Адам плюхается рядом со старым мудаком на диване, напрочь игнорируя тот факт, что Блейк старше его всего на четыре года. И еще на сотню-другую лет, думает он, ошарашено читая самую распохабную энцу, в которой Блейк дерет его во все дыры всеми возможными для человеческого тела способами. И еще парочкой противоречащих здравому смыслу и законам физики. Адам даже слегка краснеет… по крайней мере, где-то в душе поселяется чувство неловкости, как будто тебя застукали дрочащим в школьном туалете. И ты не можешь натянуть штаны одной рукой, пока спускаешь на строгий белый кафель под хихиканье ссученных одноклассников. В общем, удовольствие ниже среднего. Что действительно смешно, так это тот факт, что если бы Адам первым подсунул Блейку под нос эту порнушную хренотень с ним и Блейком в главных ролях, ему не было бы так неловко. Вот ни на йоту. А Блейк просто бы слегка смутился, но через пару секунд пришел бы в себя и поржал с ним вместе. Толстокожий оклахомский арбуз - вот кто такой Блейк. Какого хрена он сидит и ржёт сам над всеми этими соплями в сахаре? - Фанфикшн – это самое весёлое, что я нашел в интернете в последнее время! – вещает Блейк, заливаясь хохотом, а Адам лишь фальшиво растягивает губы в ухмылке, желая от злости удавить придурка на месте. - Ты говоришь, как старик, который на ладан дышит и пытается угнаться за уходящим временем, - Адаму заложило уши от злого азарта, он почти не слышит себя. Интересно, чего это его так клинит, ведь смешно же? - Нет, ты только представь, какое у людей воображение! – Блейк смеется так громко и открыто, что у Адама совсем сносит крышу. Тяжело отыгрывать телеброманс, когда он, как вирус, уже встроился в кровь. И вакцину от него вряд ли придумают. Адам искоса смотрит на свою, скорее всего, последнюю в этой жизни любовь, потому что такую эмоциональную ебанину еще раз он точно больше не переживет. Единственное, что он может сделать, чтобы притупить это грёбаное безумие – опустить веки, чтобы не выпустить вирус наружу. В эту секунду он чувствует себя ходячей пандемией и причиной будущего апокалипсиса. Сейчас он ненавидит Блейка до синих искр под закрытыми веками и не может точно объяснить почему. А хули эта сволочь живот надрывает от смеха, пока он тут сдыхает, словно ему в глотку залили раскалённую смолу? Он внезапно ощущает тяжелые ладони на плечах и не знает, что сделает в следующий момент – въебет или растает, стекая расплавленной лавой по этим блядским рукам. - Совершенно бедное воображение, - мурлычет Блейк прямо в ухо, касаясь мочки горячими губами, и Адама расплющивает ебаным бутоном магнолии под колесами асфальтоукладчика. - Какую-то херню пишут, когда даже слов таких еще не придумали, как назвать… вот это вот всё. Он гладит адамовы яблоко, висок и скулы, проводит пальцем по губам, обнимает и трогает, его губы похожи на Большой Взрыв и он везде и нигде, как Бог и как жвачка в волосах, от которой не избавиться без потерь. Адам просто исчезает, превращаясь в дым и огонь, и ад кромешный… блядь, сколько пафоса, фу, Левин, ты совсем уже охуел быть такой принцессой. И Блейк, кстати, тоже… охуел так лапать. Дверь даже не закрыта, а помещение более чем проходное, как и практически все на студии. - Иди нахуй, - он отпихивает руки Блейка, напоминая, что здесь не место для всего этого экзистенциального слюнтяйства, которое можно позволить себе только за плотно закрытыми дверями дома где-то на другом конце Галактики. Или в прямом эфире «Голоса», если сделать очень честные глаза и брови домиком. Тоже проканает, Америка и не такое сожрёт. – У тебя не такое богатое воображение, как ты себе представляешь. - Главное, что тебе нравится, - Блейк доволен, как слон под водопадом в сезон засухи, если бы, конечно, у слона мог бы быть такой глупый вид от удовольствия. – На воображение не жалуюсь. Ты, вроде, тоже, пока не. - Нахуй иди, - повторяет Адам, и его отпускает, и черный комок внутри медленно исчезает, растворяясь, как капля чернил в воде. С этим идиотом даже спорить не хочется, потому что бесполезно и даже себя не убедишь в собственной правоте. Адам словно невзначай кладёт ладонь на колено придурку. Так спокойнее. А если кто-то откроет дверь, всегда можно сделать вид, что они просто дурачатся… собственно, он готов поспорить на что угодно, разве это не так? Но тут Блейк обрывает смех и смотрит прямо ему в глаза. И Адам понимает, что проспорил сам себе. Вот и отлично.