Рейв на двоих

Океан сверкал. Взошедшее солнце щедро плеснуло на водную рябь целой палитрой багровых, жёлтых и рыжих красок, смешало их и добавило сверху нападавших за ночь звёзд. И нарисовало такой пейзаж, что Юра чуть шею не свернул, заглядевшись. Было плевать даже, что это не сам Тихий океан, а только один из его ветвистых заливов на побережье. Отабек словно почувствовал, как сильно Юру туда потянуло, свернул с трассы на крупной развязке и сбавил скорость, лавируя по кривым серпантинам и узким прибрежным улочкам. Домов и деревьев вдоль берега оказалось даже больше, чем у дороги в пригороде, поэтому Юра вытягивал шею, цеплялся за кожаную куртку перед собой, привставал над сиденьем, обхватив его коленями так сильно, как только мог. И даже от этих фрагментов сверкающей воды, которые удалось урвать, перехватывало дыхание. Потрясающие виды! А уж когда они выехали на само побережье, Юра ахнул, забылся и чуть не слетел с мотоцикла, неосторожно разжав руки. Солнце медленно, но уверенно ползло по небу в зенит и, казалось, не могло налюбоваться на собственное отражение в океане, разбрызгивая свой слепящий свет повсюду, куда только могло дотянуться. Массивный шлем мешал челюсти отвиснуть, иначе бы Юра ехал, как пёс, с высунутым языком. В автобусе или поезде такого не увидишь. Задней мыслью он уже сообразил, что мог бы добраться до Портленда электричкой. Ну, потерял бы день, приехал бы, может, к самому выступлению, опять не имея в запасе ни минуты лишней на отдых или поиск жилья. Но сейчас, ёрзая по сиденью крутого мотака и крепко хватаясь за талию не менее крутого водителя, он ни капли не жалел об этой маленькой авантюре. Рассчитаются как-нибудь. Потом. А эти виды теперь с ним на всю жизнь, никто не отнимет. Совсем скоро дорога стала заворачивать на запад, и им пришлось вернуться обратно на трассу. Одноэтажные приземистые домики сначала сменились фургонами придорожных забегаловок, а потом и вовсе пропали. Плавные линии парков тоже быстро истончились и растворились в сухой степной траве и зелени куцей лесополосы. Под колёса серой лентой послушно ложился скучный асфальт. Юре осталось только прикрыть глаза, прижаться к спине Отабека и зацикленным кинофрагментом снова и снова проматывать в памяти картинки ослепительного и величавого океана. Поднимающееся солнце стало припекать. Мотоцикл мерно и ровно гудел, вибрировал нутром так монотонно, будто нарочно баюкал. Счёт времени Юра окончательно потерял в тот момент, когда его начало подташнивать. В автобусе или машине можно было бы откинуться на спинку и проспать это отвратное состояние. Но сейчас, верхом на скоростном велике, пусть даже весом в три-четыре сотни кило и в компании байкера-бомжа, позволить себе задремать было бы чистой воды безумием. Да и блевать на полном ходу как-то не улыбалось... Желудок уже совсем было решил, что отсутствие завтрака не помеха небольшой разгрузке, когда Юра заметил приближающиеся дымящие трубы. Следом за ними — сам завод и широченные приплюснутые склады. Промзона. Значит, мучиться осталось недолго. Потому что либо они уже наконец приедут, либо он сдохнет прямо по дороге — в любом случае этот кошмар скоро закончится. Мимо проносились кварталы жилых частных домов и редкие высотки, ресторанчики и парковки, а Отабек всё не тормозил и не сворачивал. На чистом ожидании чуда, Юра выдержал ещё минут двадцать, а когда собрался запросить хотя бы короткий тайм-аут, они вдруг вырулили на огромный мост. И Юра снова засмотрелся — это, конечно, не океан, всего лишь река, но как же офигенно! Даже мелькающие дырявые кости металлических опор не мешали рассматривать белые яхты и полосатые катера на серо-стальной воде, а табличка «Портленд», мелькнувшая сверху, совсем успокоила — приехали. Отабек говорил, что хочет заглянуть в молл по пути. Впереди как раз маячило что-то похожее на торговый комплекс в несколько зданий. Юрино внимание сразу же привлёк мелькнувший знакомый логотип стилизованного сине-белого орла — или что у них там за птица предполагалась. Кричать что-то водителю на скорости в закрытом шлеме Юра не решился, поэтому похлопал Отабека по плечу и ткнул пальцем в сторону комплекса. Отабек кивнул и на следующей развязке съехал на просторную стоянку. Первым делом Юра стянул с головы шлем и размял затёкшую шею — нелёгкая штукень, оказывается. Затем не шибко грациозно слез с мотоцикла в обнимку с раздувшимся, как пивной живот Скотта, рюкзаком и явственно ощутил, как земля вдруг уходит из-под ног, а горизонт заваливается куда-то набок. — Бля-я-я, — вымученно протянул Юра, но, взмахнув руками, выстоял. Зря он, что ли, столько лет на пуантах рассекал? Походу зря, мелькнуло в сознании, когда накатившей мутной волной его шатнуло в другую сторону. На этот раз упасть ему не дал Отабек, который каким-то своим колдунством умудрился успеть поставить байк, оказаться рядом и подхватить обмякшего Юру под мышку. — Ты как? — Пиздец. Всю жизнь был уверен, что морская болезнь — просто дурацкая страшилка на ночь. — Юра проморгался, сгоняя назойливые пятнистые мушки, и неверной походкой направился к стеклянной двери с бело-синей орлиной головой. — Подожди меня, я быстро. Надеюсь... *** Отабек изучал маршрут уже добрую четверть часа, то и дело поглядывая из-за огромной выцветшей карты на дверь местной почты, за которой скрылся Юра. Он честно старался, но никак не мог заставить себя сосредоточиться на кривых линиях дорог и серых квадратиках зданий. Почему-то тянуло зайти внутрь, постоять рядом, если надо, убедиться, что Юра не рухнет в обморок, или его не стошнит на соседа в очереди, или ещё чего. Он вскидывал голову на каждый звяк дверного колокольчика и тут же досадливо опускал глаза. Впервые за долгое время внутри было неспокойно, в голове что-то звенело и дёргало по нервам. И это раздражало. С чего бы вдруг? Юра не маленький, сам может за себя постоять. А его богатый словарный запас вполне позволяет ему послать любого незваного помощника по такому замысловатому маршруту, что найти дорогу назад не поможет даже карта — перепалку во «Флэше» он запомнил надолго. В очередной раз стиснув зубы, Отабек уткнулся обратно в пожелтевший лист. Если он правильно запомнил адрес, то клуб располагался где-то на отшибе, почти у самого порта. Вдали от жилых кварталов, с ним соседствовали только клубок запутанных переплетающихся дорог с одной стороны и пустынная набережная с другой. Отабек нахмурился: подозрительно подходящее место для клубов известного типа. Впрочем, у набережных почти всегда можно найти какой-нибудь отель или хостел для туристов. Идеальный вариант, чтобы не тратить время на дорожные пробки. То, что он вообще-то предлагал только подвезти Юру до города, а не зависать с ним по клубам, Отабеку пришло в голову только сейчас. Он же хотел взять выходной, выспаться, сменить обстановку. Спортзал, там, каток. Новые люди и новые цвета для новых мелодий. На стеклянной двери опять звякнул колокольчик, и Юра раздражённо поморщился, обернувшись на звук. И правда, странная идея для почты, это же не ломбард и не олдскульная кафешка. Но возвращаться обратно к мотоциклу Юра не спешил. Сунув одну руку в карман толстовки, другой он достал телефон, привалился спиной к стене, поднёс трубку к уху и как будто перестал быть собой. Разгладилась вечная раздражённая морщинка на носу, расслабились и опустились плечи, а губы растянулись в такой мягкой улыбке, что Отабек на секунду засомневался, точно ли это его случайный попутчик. И глаза... Глаза, поднятые к небу, сверкали на солнце чистейшими изумрудами, каких, наверное, не встречал ни один ювелир мира. В груди кольнуло. Ничто на свете сейчас не могло бы отвлечь или прервать Юру. Очевидно же, что это был кто-то очень ему близкий и важный. Отабек заметил, как Юра теребил в пальцах какую-то подвеску на цепочке — издалека не разобрать. Но собственная рука сама потянулась к шнурку на шее и вытянула из-за ворота футболки старую монетку в одну тенге. Под левым ребром заныло сильнее. Отабек в тысячный раз смотрел на голову архара в причудливых завитках, словно пытался увидеть в ней что-то новое. Потом перевернул на другую сторону и осторожно обвёл большим пальцем выцарапанное вокруг скособоченной единички неровное солнце с волнистыми лучами. По кончикам пальцев лёгким покалыванием пробежалось тепло, нехотя растеклось по груди горьким мёдом. Юре, наверное, тоже знакомо это чувство, если так улыбаться он может только в телефонном разговоре. Когда Юра возвращался к мотоциклу, схватывая на ходу волосы в низкий хвост, он казался ещё светлее и легче, чем был до этого. — Ну что, теперь за покупками? — улыбнулся он так ослепительно, что почти затмил сияющее в чистом небе солнце. И как только в нём уживаются такие несовместимые личности?.. *** — Ах ты, прыщ ползучий! Что, клешни лишние завелись? Так щас пообломаю быстро. А ну, проваливай отсюда, пока цел, пидор недоношенный! Юра привычно подобрался, ощерился и приготовился броситься на очередного «ухажёра». Высокие полки длинного косметического ряда с множеством разноцветных тюбиков и баночек надёжно скрывали их от посторонних глаз. А ведь всё так хорошо начиналось... — Э, да ты реально пацан, — не то спросил, не то просто удивился бритый парень в пижонских очках и рваных джинсах. — Ну, сорри, приятель, обознался. Бритый парень добродушно усмехнулся и совершил самую страшную ошибку в своей жизни: протянул ладонь, чтобы потрепать Юру по светлой макушке. Такого издевательства Юра не стерпел и зарядил ему кулаком прямо в челюсть. Пижонские очки опасно подпрыгнули на переносице, едва не свалившись на кафельный пол. Явно не ожидавший такого поворота бритый парень отшатнулся, схватился за подбородок и обиженно вытаращился в ответ: — Ты чего?! Ошалел совсем? — Я тебе щас покажу, кто тут ошалел, — прошипел Юра, в который раз пожалев, что не способен выпускать когти, когда это так нужно. — С подробным мануалом и трёхмерными картинками. Он сбросил на пол мешавшийся портфель и напружинил ноги. Бритый парень всё ещё стоял столбом, как будто не до конца понимал, что случилось или как ему поступить дальше. — Что здесь происходит? — вдруг раздался глубокий низкий голос за спиной. От этого звука у Юры по загривку уже не в первый раз пробежала толпа мурашек. Бритый парень вздрогнул и уставился на появившегося Отабека так, будто тоже не сразу его заметил, хотя всё это время смотрел в его сторону. — Юра? — поднял бровь Отабек. — На минуту оставить нельзя. — А чего я-то сразу? — возмутился Юра, ткнув пальцем в сторону обидчика. — Осень ещё не началась, а обострившиеся извращенцы уже лезут изо всех щелей! — Чё сказал, оглобля? — наконец пришёл в себя бритый парень. — Я же извинился! — Засунь себе эти извинения знаешь куда? — Юра. — Да, блядь, что?! — раздражённо обернулся он к Отабеку. Заметив движение сбоку, Юра успел дёрнуться назад и увидеть, как бритый парень от души замахнулся ногой и пнул его брошенный рядом портфель. Тот кубарем прокатился по полу, отлетел к ближайшей полке и с жалобным лязгом ударился о металлическую решётку с ценниками. Бритый парень, сплюнув, развернулся и пошагал прочь, а Отабек едва успел поймать Юру под локти, чтобы тот не бросился следом. Юра пару раз рванулся, проехался кедами по скользкой плитке и затих. — Зачем ты нарываешься? — прошелестело бархатным баритоном над ухом, пустив ещё одну стаю мурашек по коже. — А зачем ты лезешь, куда не просят? — огрызнулся Юра. — Пусти! Какого хрена? Отабек разжал одну руку и указал большим пальцем себе за спину. Юра глянул туда же и прикусил язык: в конце ряда стоял и внимательно на них смотрел широченный охранник в тёмно-синей форме. Наверное, услышал шум, пришёл проверить. Но Отабек оказался быстрее. Если бы не он, разбираться увели бы всех троих, может, даже штраф заставили платить. Надо же, опять выручил. — Ладно, я понял. Отпусти. — Так что всё-таки случилось, боец? — спросил Отабек, отступив на шаг. Юра невольно отметил, что на дистанции разговаривать с ним было куда проще. — Ничего, — буркнул он и покосился исподлобья. Отабек терпеливо ждал, не дрогнув ни единой мышцей на лице. Юра вздохнул и через силу выдавил: — Ничего нового, просто ещё один придурок принял за девчонку и решил подкатить. — Не мудрено, — кивнул Отабек, как будто это было в порядке вещей. — Со спины легко ошибиться. Да ещё здесь. Он оглядел полки с косметикой, разными кремами-лосьонами и бросил взгляд на стоящую на полу товарную корзину. Там на дне валялись тщательно отобранные Юрой тюбики с пенкой для умывания, увлажняющий крем и спрей для волос. Отабек не задавал вопросов, но Юра вполне успешно додумал их сам. И предпочёл бы скорее провалиться сквозь землю, чем отвечать на них. — Что? — не выдержал он и подхватил корзину с пола. — Я в дороге постоянно, пылища вокруг, поры потом ни одним мылом не вычистить. Высыпет на коже — как тогда выступать? Это ты, дикарь, в полутьме под стробоскопами прячешься, а я на сцене всегда на виду. Мне рожей своей светить надо, значит, в порядке её держать. Что непонятно? — Всё понятно, — снова кивнул Отабек, сверкнув чёрными глазами. — Пошли дальше или тебе здесь ещё что-то нужно? Юра вспыхнул, вздёрнул на плечо многострадальный рюкзак и почти бегом почесал подальше от этого адского девчачьего ряда, стараясь не слушать укоризненный пластиковый перестук тюбиков в корзине. Отабек догнал его через пару минут и бросил к кремам две большие пачки бритвенных станков. Юра с сомнением выгнул бровь: — Куда столько? Ты же в курсе, что даже одноразовые можно юзать несколько раз? — В курсе. Я и юзаю, но каждый второй из них обычно против. — В смысле? — Тупится или ломается. Юре захотелось присвистнуть. От удивления, от недоверия и чуть-чуть от зависти. Самому ему бриться приходилось редко, светлая щетина со скрипом пробивала себе дорогу в свет. Нет, ему как танцору так даже удобнее. Но как мужчина Юра тихо комплексовал. — Подождёшь минуту? — снова вывел его из размышлений голос Отабека. — Мне сюда. Юра поднял голову: они стояли у ряда с одеждой, бельём и прочей сопутствующей приблудой. Отабек ушёл к вешалкам с футболками и начал по одной их снимать, казалось, совсем не глядя. Посматривал только на бирку с размером. Как будто ему было всё равно, в чём ходить. А, нет, не всё равно, понял Юра, когда увидел, что к цветным тканям и принтам Отабек не притрагивался, выбирая из однотонных чёрных, серых, болотных тонов. Среди прочих затесалась и одна белая футболка, но такая же простая. Всё это Отабек аккуратно свернул и уложил в ту же корзину. Одновременно с этим Юра заметил на соседней полке россыпь пластиковых прямоугольников — дорожные швейные наборы! Давно искал, только всё не попадались. Он цапнул ближайший и положил поверх футболок, поймав на себе очередной непонятный взгляд. — Носки рвутся, — зачем-то сказал Юра, отводя глаза. Эта необходимость оправдываться бесила до зубовного скрежета. Но почему-то совсем не хотелось, чтобы Отабек делал выводы сам: а вдруг неправильно поймёт? Какое ему, в принципе, дело до того, как его понимает Отабек, он тоже не знал. Но до сих пор это получалось само собой. Вот и сейчас Отабек что-то там себе понял, подвёл Юру к полке с носками и по одной накидал в корзину три чёрные пары. Постоял, подумал и закинул ещё три. Какие сложные вводы-выводы происходят под его крутой мажорной стрижкой, Юра даже предполагать не хотел — боялся попасть в точку. Продовольственные ряды ребята прошли насквозь, не задерживаясь, хотя по пути Юра особенно отчётливо вспомнил, что не ел уже почти сутки. Только у холодильника с алкоголем он притормозил и окинул придирчивым взглядом блестящие бутылки. — Я тебе вроде пиво должен, — задумчиво сказал он, покосившись на Отабека. — Я сейчас за рулём. Давай в другой раз. Как всегда, рассудительно и лаконично. Хренов киборг. Юра надеялся, что рассчитается за услугу сразу, не откладывая в долгий ящик. Но почему-то ощущение долга этому странному музыканту только росло, как будто ему выдали кредит без указаний точных сроков, процентов и сумм. Просто так, потому что попросил. Потому что ему реально было нужно, потому что поверили на слово. Кто так делает вообще? Связываться с сумасшедшими не входило в Юрины планы, только пока что этот киборг-бомж казался самым человечным из всех, кого он встречал в этой проклятой стране. На кассе, вывалив на флегматично ползущую ленту содержимое корзины, Юра полез в рюкзак в поисках кошелька. И чуть не взвыл, наткнувшись ладонью на что-то острое. Аккуратно отодвинув вещи от задней стенки, он всмотрелся в недра родного бардака и двумя пальцами с тихим треском вытащил проломленный прозрачный CD-бокс, скалящийся на мир отломленным углом. На самом диске от центра к краю тянулась заметная трещина. — С-с-сука... — протянул Юра, оглядывая его со всех сторон. — Зря ты меня удержал, Бек. Этот мудак оставил меня без музыки. Отабек коротко глянул и забрал карточку из рук улыбчивой кассирши. Юра даже не заметил, когда тот успел расплатиться. И собрать покупки в пакет. Серьёзно? — Чек возьми, — прорычал он, с сухим хрустом запихивая сломанный диск обратно. — И поехали уже отсюда. *** Юра продолжал поражать зашкаливающим количеством противоречий, но теперь Отабек был уверен, что он, по крайней мере, настоящее земное создание, а не вышедший из снов ангел, придуманный его больным и одиноким подсознанием. Хотя бы потому, что ему не чужды быт и проблемы простых смертных. А также их склочность и ругань. — То есть как это «всё занято»? Какого хуя! — не унимался Юра на ресепшене прибрежного хостела. — По пятницам, как правило, высокий спрос, — терпеливо объясняла женщина-администратор. — На сегодня все места в общих комнатах заказаны, остались только отдельные номера. Вы бронировали заранее? — Нет, — ответил за него Отабек и вытащил из куртки плоский кошелёк. — Мы возьмём, что есть. — Могу предложить двухместный номер, — вроде бы даже с облегчением улыбнулась женщина. — С видом на набережную. — Да это же втрое дороже! — возмутился Юра. — Всё в порядке, — прервал его Отабек. — Спасибо, мы берём. На двое суток, пожалуйста. Даже по меркам неприхотливого Отабека, этот хостел можно было смело назвать клоповником. На пыль и крошки по углам ещё получалось не обращать внимания, но прожжённая дыра в покрывале на кровати и грязный отпечаток звериной лапы на окне — это как-то перебор. — Зачем ты согласился? — упрекнул Юра, стоя в дверях и не решаясь войти. — Это лучший вариант в десяти минутах от клуба, — ответил Отабек, расставляя сумки и пакеты с вещами по комнате. — Ты что-нибудь о нём знаешь? — Только то, что он называется «Сниффер». — Тогда лучше всего прийти заранее и осмотреть место, где будешь работать. Чтобы избежать неожиданностей, да и вообще. Отабек провёл рукой по столешнице, собрав на ладонь внушительный слой пыли, отёр её о футболку — всё равно выбрасывать. И только после этого выложил на стол ноутбук и моток проводов с наушниками. — К слову о неожиданностях. — Юра наконец закрыл дверь номера, присел на край двухэтажной кровати и достал из рюкзака разбитый диск-бокс. — Ты знаешь, что с ним можно сделать? Это реально как-то... восстановить? Отабек извлёк из-под рассыпающегося пластика треснутый диск, внимательно осмотрел и покачал головой: — Вряд ли. Диск с трещиной опасно запускать: есть риск, что он, раскрутившись, разлетится на куски и повредит технику или людей. Или и то и другое. — Тогда пофиг, где останавливаться, потому что выступать мне тупо не с чем. Это была единственная копия. Я хотел добраться до интернет-кафе и сделать ещё несколько, но... Отабек глянул на поникшего Юру и почувствовал, как в душу впились мелкие и острые зубы неусыпной совести. Он легко мог бы помочь, но предложить это сейчас казалось так же трудно, как признаться в воровстве. По факту, наверное, так и было, только без злого умысла. И всё-таки. — Юр, я... Могу сделать тебе копию, — собравшись с духом, сказал он. — Столько, сколько нужно. — Копию чего? — вяло отозвался Юра, не поднимая головы. — Твоей музыки. Я... Я скинул себе весь плейлист тогда, во «Флэше». Пауза, повисшая в воздухе, оглушила и осела солнечными бликами на грубых шершавых обоях номера. Юра поднял зелёные глаза и медленно моргнул: — Зачем? — Ну... Чтобы попробовать с ним что-то сделать. Он мне не понравился. — Сделал? — Юра, казалось, никак не мог въехать в суть, задавая вопросы на полном автомате. — Не успел. Хотел заняться, когда разместимся. — А чего сразу не сказал? — Ты об этом не просил, значит, тебе это было не нужно. Да я и не собирался это никому показывать. Просто решил попытаться исправить, заставить треки звучать. Но вдруг ты был бы против? Ещё минуту Юра просидел в ступоре. Наконец он поднял брови, взъерошил выпавшую из хвоста чёлку, потёр ладонями лицо, даже открыл рот, чтобы что-то сказать. Но потом вдруг хлопнул по коленям и встал с кровати со словами: — Тогда я первый в ванную. — Ты не сердишься? Настал черёд Отабека растеряться. Он не мог поверить: взрывающийся по любому поводу Юрий Плисецкий вообще никак не отреагировал на то, что его музыку без спроса выкачали с единственной оставшейся копии и собирались втихаря её препарировать. Как и на то, что решение его проблемы с выступлением нашлось так внезапно и удачно. — Чувак, — вздохнул Юра, остановившись в дверях ванной комнаты. — Я не знаю, как и почему тебе это пришло в голову, но я никого ни о чём не прошу не потому, что мне ничего не нужно. Может, я несколько лет уже мечтаю, чтобы кто-нибудь вот так прямо сказал, что моя музыка и программа — редкий отстой. И предложил бы как-то это исправить. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком тонкого шпингалета. Отабек остался стоять с полуоткрытым гитарным кейсом в руках и полной кашей в голове. Он только что получил добро на создание нового плейлиста для, пожалуй, лучшего танцора, которого он встречал в своей жизни? Услышал, как Юра вслух сознался в собственной гордости? Или в том, что его не устраивает собственное творчество? В мыслях настойчиво зазвучала одна из мелодий его плейлиста, кривая и рубленая, будто клееная наспех. Вместе с яркими серо-зелёными сполохами, очень напоминающими зелень морской воды или Юриных глаз, она вдруг поплыла, смягчилась, растворилась в ровном ритме, с предсказуемой, но не скучной темой. Аккуратной и нежной. Да, это совершенно точно нужный трек, словно бы написанный про них двоих: I'm not sure — it's written in riddles So fast that I can't see scenes or shapes. Пока мысль не ускользнула, не выветрилась юрким сквозняком по полу, Отабек бросил неразобранные вещи, скинул кожанку на кровать, сел за ноутбук и стал набрасывать черновики идей и фрагменты будущего трека. Coming up, coming down — It's all that we're after, I'm sure we will understand. Из-за тонкой, как картон, двери в ванную доносился шелест разворачиваемого пакета с туалетными принадлежностями, потом шум включенной воды и звонкие проклятия на отвратный смеситель, который «ни хуя ж не регулирует!». Затем их сменили редкие всплески от каждого ленивого движения тела. Потом стало так тихо, что если не знать, то и не подумаешь, что в ванной вообще кто-то есть. А ещё через несколько минут кран снова чихнул и заработал, ровно выплёвывая воду. This frustration we have to let it flow, These lessons now are things that we will know, So let's move faster. Через час, когда несколько набросков были готовы, Отабек начал нервно поглядывать на дверь. Он уже успел разложить вещи, рассортировать покупки, посчитать суммы в прихваченном чеке — наверняка же придётся делить, — и даже срезать все ценники с новых футболок, а Юра всё не выходил. Похоже, дорога до Портленда далась ему нелегко. Конечно, Юра устал, сколько километров нервов он себе намотал таким образом жизни и последними сутками. Ещё не хватало, чтобы он там утопился. А если просто уснул? Захлебнётся же. Отабек подошёл и прислушался, коротко постучал. В ответ слышался только шум воды. Он постучал ещё раз, громче и дольше. — Юра? Тишина. — Эй, ты там в порядке? Молчание. Знак согласия... Кулак врезался в дверь так, что та почти прогнулась. — Юра! Так, без паники. Ну, что там могло случиться? Отдыхает человек, не хочет ни с кем разговаривать. И воду включил, чтобы ничего не слышать. А вдруг и правда так устал, что заснул? — Юра! Отабек схватился за ручку двери, и с первым же рывком та печально звякнула и распахнулась. Отскочивший хлипкий шпингалет прозвенел по полу и потерялся где-то под раковиной. Отабек бросился к ванне, ухватился за пластиковую шторку и дёрнул в сторону, чуть не сорвав её с колец. Юра вынырнул со дна так резко, что Отабеку щедро забрызгало футболку и джинсы. Отнял руку, которой зажимал нос, другой со всей дури ударил по смесителю, отфыркнулся от воды и только тогда поднял полный недоумения и злости взгляд: — Ты совсем охренел?! — Ты долго не отвечал... Я стучался. — Отабек сделал шаг назад, только сейчас догадавшись, что Юре может быть неловко сидеть перед ним в таком виде. — Мне так лучше думается, — пробормотал тот в сторону и тут же вскинулся, схватился за несчастную шторку, неловко дёрнул её обратно, прикрываясь. — Пшёл вон отсюда! — Ты точно в порядке? Отабек не понимал, почему медлит, чего ждёт. Как будто не верит глазам. Как будто, чтобы поверить, надо дотронуться. — Да в порядке я, щас выйду, — раздалось ворчливое из-за шторки. И уже в спину уходящему Алтыну донеслось: — Бек, слышь, будь другом, принеси полотенце, на кровати забыл! «Другом». Хорошо звучало, Отабеку нравилось.