Сказ о ворах-чародеях

— Чертовы демоны, они и правда бессмертны! – чей-то грубый голос донесся до слуха Роберта сквозь пелену забвения. — Вон как ранен — и хоть бы хны! Проклятые слуги дьявола! Сплюнув, надзиратель защелкнул кандалы на ноге юноши, и вышел. Роберт открыл глаза и помутневшим взглядом осмотрелся. Он был в темнице. Не находя в себе сил подняться, он еще долго лежал на холодном сыром полу. Мелко дрожа, он медленно обводил помещение взглядом, пытаясь понять, где именно он теперь находится. Очевидно, он в камере был один. Как и любых чародеев, его сторожила у входа едва ли ни целая дюжина стражников. Юношу всегда смешила такая «осторожность». Он был в таком отвратном состоянии, что не то, что сбежать, но даже подняться за едой теперь не смог бы, а если бы он не был ранен, то и дюжина стражников не удержала бы его. Впрочем, какая теперь была разница? Роберт думал об Абигейл. Удалось ли ей сбежать? Или ее тоже схватили? Может быть, она даже встретилась с фавориткой. Или с королевой... Возможно, та даже будет присутствовать на казни. Как она ее воспримет? Отвернется? Будет смотреть до конца? — Что такое, Луи? — донесся до юноши разговор тюремщиков. — Разве уже не пора?.. — Казнь перенесли на час позже. Королеву хватил удар, и король пока не может оставить ее. — Вот как? Что-то серьезное? — Говорят, она при смерти. Ее парализовало. Роберт вздрогнул, услышав эти слова и внезапно вспомнив, что случилось с ним в коридорах этого проклятого замка. Еще минуту он не мог справиться с неожиданно овладевшей им дурнотой, но вскоре отогнал от себя это наваждение и приподнялся, едва сдерживая волнение. Он все понял. Абигейл лежала без чувств в другой части темницы, чтобы чародеи не смогли сообщаться между собой, когда стражник пришел за ней. — Вставай, ведьма, — крикнул он и пнул Абигейл в живот, упиваясь своим превосходством над корчащейся от боли девушкой. Затем он пнул ее ещё раз, и, схватив ее за локоть, поднял с пола. — Идем, — он толкнул её вперёд, внимательно следя за каждым движением, готовый в любой момент вонзить меч в спину ведьме. Абигейл с трудом могла идти. Опора то и дело уходила у нее из-под ног, из-за чего чародейка несколько раз чуть не упала, но стражник все время подталкивал ее. Вскоре они вышли на площадь. Абигейл так долго находилась в темноте, что на какое-то время яркий свет полуденного солнца ослепил ее. Когда же она, щурясь, сквозь боль заставила себя посмотреть вперед, все внутри нее похолодело. Прямо перед ней погруженный лезвием в древесину блестел огромный, багровый от крови топор, а вокруг бушевала и волновалась толпа, собравшаяся посмотреть на казнь. Увидев все это, чародейка грязно выругалась и гордо вскинула голову. Однако не успела она этого толком сделать, как ее тут же принудили встать на колени. Такого унижения Абигейл не могла стерпеть, она хотела вскочить и плюнуть в морду палачу, но взгляд зацепился за короля. Выглядел он, прямо скажем, неважно. Очевидно, королева явно не в лучшем положении. В этот момент на подмостки привели второго арестанта. Его тоже толкнули в спину так, что он упал рядом со своей напарницей на колени. Подняв голову и встретившись с ее взглядом, он вздрогнул, но ничего не сказал. Из толпы праздных зевак, собравшихся перед эшафотом, до напарников и то и дело доносились гневные выкрики. Король сидел, чрезвычайно мрачный, и по правую руку от него, глядя на чародеев надменным взглядом, сидела его фаворитка, облаченная в голубое, расшитое серебром, платье. Монарх сделал знак, призывая толпу замолчать и, поднявшись, заговорил: — Рука Бога рано или поздно карает неверных. Настал теперь ваш час, — низкий голос его звучал очень печально и вместе с тем грозно. — Теперь, перед лицом смерти, если в вас есть хоть капля совести, признайте свои грехи. Вы, чародеи и маги, вершители богомерзких дел, воры и обманщики, и главное — убийцы моей несчастной супруги, которая теперь находится между жизнью и смертью, вы не достойны прощения на земле, и потому приговариваетесь к смерти. Однако благодарите судьбу за оказанную вам милость: я даю вам — тем, кому нет никаких оправданий — возможность сказать свое последнее слово, помолиться и раскаяться в содеянном. Говорите. Над площадью воцарилась гробовая тишина. Все ждали. Роберт стоял на коленях, и все это время, пока король говорил, смотрел куда-то в пустоту. Казалось, он вовсе ничего не слышал вокруг. Однако, едва лишь им дали слово, юноша выпрямился и, как-то невесело усмехнувшись, посмотрел на королевскую особу. — Интересно, сколько еще невинных людей вы так обезглавили. Если уж казнить, так казнить всех виновных, ваше величество. Что же вы — олицетворение закона — садите по правую руку от себя ведьму, в то время как нас, невиновных, бросаете на плаху? Несправедливо, право же! Над толпой пронесся осуждающий ропот. — Вы не признаете своей вины? Не признаете, что покушались на жизнь моей жены? — Если кого и следует об этом спросить, так это вашу «правую руку», ваше величество. Хотите узнать правду — извольте, я готов вам ее поведать. Джулия сидела все с тем же надменным взглядом: она была совершенно спокойна. — Что ты хочешь мне еще сказать, чародей? Мало тебе было глумиться надо мной и моей супругой? — Просто выслушайте меня. Есть одно серьезное «но», которое уже служит веским доказательством нашей невиновности: мы королеву в глаза никогда не видели. А вот, кто видел и имел на нее воздействие, так это ваша фаворитка, мадам Джулия, которая накануне бала-маскарада подарила вашей супруге маску. Припомните, в какой именно момент с королевой случился удар: уж не после того ли, как она надела маску? Попробуйте вспомнить. — Ты лжешь, смерд, все было тщательно осмотрено, и никто ничего не нашел! — вскричал король, разозленный. — А вы и не найдете, — отпарировал Роберт, — колдовство — незримо. Однако не стоит об этом беспокоиться, потому что есть средство, которое может спасти вашу драгоценную супругу. Я могу это сделать, если вы позволите. Толпа вознегадовала: — Дьяволы! — Колдуны! — Казнить их! Король был разгневан: — Ты думаешь, я позволю вам хотя бы на ярд приблизиться к моей несчастной жене? Чтобы ты своими грязными, порочными руками касался ее чистого чела? — Если вы хотите, чтобы она осталась жива. Взгляните на меня, на мои раны: любой другой человек на моем месте был бы давно мертв! — Порождение дьявола! Продавший душу за силу... — Разумеется, — прервал его Роберт. — Только пока мы тут болтаем, несчастная королева медленно умирает, вот незадача! И вы ничего не можете сделать, подумать только! — Что ты предлагаешь? — Восстановить справедливость. Наказать ведьму, которая все это устроила, и отпустить нас с миром. Скажите, вы давно лично прогуливались по своему замку? Так вот, советую вам это сделать: вы найдете много интересного. Вам уже, может быть, докладывали охотники, что травоядной живности в лесу стало в разы меньше за последние несколько лет. А знаете, где она? В вашем собственном подвале, черт возьми! А знаете, кто ее туда приволок? Одна крайне властолюбивая особа, которая тренировалась на бедных зверюшках, придумывая такой способ убийства, который никто никогда не подумает связать с магией. И у нее это получилось! Она сделала это с вашей женой! Описать тот эффект, который произвели на толпу слова Роберта, было невозможно. Все присутствующие были ошеломлены таким беззастенчивым обвинением королевской фаворитки каким-то жалким вором. Сама она сидела ни жива ни мертва, побледнев и глядя на осуждаемого во все глаза. Как бы король ни был враждебно настроен против чародеев, он невольно взглянул на Джулию в недоумении. — Это просто нелепо! — обрела она наконец голос. — Вы что, верите ему? Чтобы я занималась колдовством? Смех да и только! Он все это придумывает, чтобы спасти свою шкуру! Он пудрит вам всем мозги, а сам тем временем уже заговаривает топор, чтобы напасть на нас. Нельзя верить чародеям, этим мерзким чернокнижникам! — Неужели? — усмехнулся Роберт. — Тринки-трак, не так ли? Услышав эти, на первый взгляд бессмысленные, слова, Джулия вскочила, как ошпаренная, сверкая глазами. — Ты, чертов кретин! Что ты сейчас сказал? — завопила она. — Давай, расскажи всем, как ты заговаривала ту маску, как ты раз за разом терпела поражение прежде чем научилась создавать яд буквально из крови живого существа. Похвастайся своими успехами! — Этого не может быть! Откуда ты все это знаешь? Я сама изобрела этот способ, его невозможно повернуть назад! — Хочешь поспорить? Абигейл переводила взгляд с Роберта на фаворитку и обратно и едва ли понимала больше, чем любой присутствующий здесь. Голова ее болела всё сильнее, девушка уже слабо соображала, но не давала себе потерять сознание. — Да что ты такое несешь? — продолжала кричать Джулия. — Может быть, ты и узнал каким-то образом про заклятье, но ты не можешь знать, как его отметить! Не мели чепуху! — Знаешь, — со вздохом ответил Роберт, — когда я лежал в той комнате, полной твоих маленьких «подарков», умирая от боли и яда, я кое-что понял. Твоя портниха, к слову, мне очень помогла с этим. Если бы она использовала простой яд, ей не нужно было бы читать заклинание, но это делала – и сама моя кровь отравляла мое тело. Тогда я все понял. Я понял, что, раз можно превратить кровь в яд, то наверняка существует и обратный процесс. У всякого действия есть противодействие, мадам Джулия. Ты права, обратного заклятия не существовало. Я его изобрел. Ошеломлению толпы не было предела. Джулия стояла как громом пораженная, задыхаясь и буквально сжигая напарников взглядом. — Ты лжешь! – приглушенно произнесла она. — Если бы это было так, я не разговаривал бы с тобой сейчас! – самодовольно улыбнулся Роберт, и Джулия не выдержала. — Горите в Аду! — вскричала она, взмахнула руками и топор, предназначенный для казни, взвился в воздух. Заточенное лезвие сверкнуло на солнце и непременно упало бы прямо на голову Абигейл, если бы Роберт не сорвался с места в этот момент и не отпихнул напарницу в сторону. Острие оцарапало его плечо. В тот же миг все подорвались со своих мест и бросились кто куда. Вокруг началась какая-то суматоха: стражники хватали кого ни попадя, и лишь Роберт стоял недвижно, сжимая Абигейл в своих объятиях.