Radio Wave

— В нашем городе не любят незнакомцев, — Киллиан наклоняется к посетителю, понижает голос, словно сообщая какой-то секрет. — К нам не так просто попасть, знаете ли. Наш городок не найти ни на одной карте… — Не отыскать ни в одном справочнике, и пробиться через барьер - та еще задачка, я знаю, — кивает парень, выпив шот залпом. — Капитан. — Так ты знаешь меня? — Я знаю всех. И никто не знает меня, — кривая усмешка. — Я знаю всех! Вытирает слюну с уголка рта. Джонс знает по опыту, что парень вряд ли сможет выйти из бара на своих двоих. Слишком много выпил, да и заявился сюда уже под градусом. — Такова горькая судьба рассказчика, — смеется незнакомец. — Лица за камерой, того, кто пишет историю! — Парень, думаю, тебе стоит притормозить. Ты навряд ли… — И что? И что, если я пьян?! И что, если память двоится, троится, четверится… я выдумываю слова, определенно. Киллиан окидывает пустое помещение усталым взглядом. — Почему всегда в мою смену? Все-таки, может, скажешь, кто ты? — Однажды… давным-давно, в другой, в хорошей истории, я был храбрым маленьким принцем. Я был завязкой истории. Я был ключом. Защитником, — смеется. Достает из кармана пачку сигарет, вместе с ними роняет на барную стойку круглый жетон. — Можешь поверить в то, что я мог кому-то помочь? Зажигалка только высекает искры. Киллиан задумчиво смотрит на жетон, на котором выбито «6 месяцев трезвости». — Я не знаю, что с тобой случилось, маленький принц, но мне жаль. Пират отбирает у него зажигалку, чиркает несколько раз, подносит огонек к лицу парня. Тот прикуривает. Повторяет: — Мне жаль. Да? О том, что глаза «принца» до боли знакомы Киллиану, стоит подумать позже, сейчас главное — довести пьянчугу до какой-нибудь койки. Пират снимает крюк с культи, чтобы ненароком не поранить никого, выходит из-за стойки, ссаживает незнакомца с высокого стула. Тот остается стоять лишь благодаря поддержке Джонса, за что его витиевато благодарит и пытается раскланяться. Еще одна заметка о новичке — крутился при дворе. — Мог бы и помочь мне, тысяча чертей, — кряхтит пират. — Погоди-погоди! Не падай! Валятся на пол они вместе. «Принц» пьяно хохочет, бормочет что-то о семейном наследии и одержимости плохими парнями. В частности, одним одноруким моряком. — Ты имеешь какое-то отношение к Пэну? «Принц» открывает рот, рыгает, и пытается что-то ответить, когда в бар влетает еще один незнакомый мужчина. — Вот ты где! А я тебя по всему городу обыскался! Вместе с пиратом они поднимают пьяницу на ноги, доводят до машины, сгружают на заднее сиденье. — Спасибо, дружище, — жмет руку Киллиана незнакомец. Закуривает, предлагает сигарету. — Знаешь, это наверное, странно прозвучит, но ты всегда помогал нам. — Ты прав. Это странно звучит. — Я Джек. Из истории о Джеке и бобовом стебле. — Вот как. Они стоят, прислонившись к автомобилю, и курят, глядя в ночное небо. — А кто он такой? Джек хмыкает. — Есть вопросы попроще? — Что вы здесь делаете? — Идем по хлебным крошкам, наверное. Возвращаемся по своим следам. Он считал, что это поможет, я же… не знаю. Спасибо за помощь. — Ну, привет, рок-н-ролл, — улыбается Руби чересчур длинными клыками, наливая кофе в чашку «принца». — Веселая ночка? Мужчина кивает, запахивает кожаную куртку на голой груди. Он выглядит так, будто тусил всю ночь с фанатками его рок-группы, пил с их животов текилу, занюхивая кокаином. Вспотевший, с мокрыми волосами, в грязных джинсах. Потрясающий. — Если надумаешь позавтракать, зови, — с этими словами официантка идет за стойку и делает радио погромче. — Выглядишь отвратительно, — бросает Джек, садясь напротив. — Спасибо, я тоже тебя люблю. — Больше не смей так убегать. — Хорошо, — кротко кивает «маленький принц». — Как… — Джек берет его за руку. — Как ты? — Странно. Знаешь, как дети рисуют по кальке? В моей голове как будто… одно наслаивается на другое, и контуры рисунков совсем не совпадают, и… Даже самое малое, возьмем, например, мое детство. Я помню, как вырос здесь, в Сторибруке, с Реджиной, как считал ее мамой. Как поехал к Эмме, заставил ее приехать сюда, тоже помню. В то же время помню, как рос с Эммой. Что она не отказывалась от меня. Одновременно с этим, я помню детский дом. Как скитался из семьи в семью, как дрался с другими приемышами. Как… Судорожно вздыхает. — Генри… Джек бережно гладит его пальцы, прижимается к ним губами. — Мы можем отсюда уехать? — с мольбой стонет Генри. — Я не выдержу здесь еще один день. Прислушивается к радио, удивленно хмыкает. — Что? Погоди. Это ведь твоя песня? — Руби, а кто у вас подбирает музыку? — Голд, конечно же. Диджей, музыкант, муж самой богатой дамочки в городе, но я этого не говорила. Следующий припев Генри пропевает вместе с радио. Падший ангел, взор прикрой Пасть не дам во тьме ночной. Падший ангел, отпусти Ты навек в моей груди. Красная Шапочка на пару секунд замирает, переводя глаза с радиолы на «маленького принца». — Это ты? — полуутвердительно спрашивает она. Генри кивает.