НеоКультурные Проблемы

Донён зачарованно изучает лежащего рядом Джэхёна и понимает, что у него трепещет сердце от того, насколько тот великолепен. Только встающее утреннее солнце ложится мягкими лучами на чужое лицо, превращая пушистые ресницы в россыпь золотых нитей. Глаза и вовсе кажутся медовыми вместо глубоких карих. Он просто лежит и читает что-то на экране своего смартфона, но Донён думает, что ничего прекрасней он не видел никогда в своей жизни. У него невероятная кожа, чистая и нетронутая, и Донён мысленно смеётся с себя, представляя россыпь фиолетовых засосов на шее и груди у себя. Стыдно, наверное, не стоило позволять Джэхёну проявлять свою страсть с такими последствиями, но сейчас уже нет смысла об этом думать. Есть — и есть. — Джэхён, — Донён сам себе удивляется, какой у него хриплый голос, осипший и ещё не вернувшийся в норму. Джэхён отрывается от смартфона и косится в сторону распластавшегося на животе старшего. — Что случилось? — он тоже сипит, но это совершенно другая охриплость. Такая, от которой ноги подкашиваются, кружится голова и пересыхает во рту. Та, с которой несколько часов назад он мурлыкал в ухо Донёну «я хочу слышать, как тебе хорошо». У Донёна буквально в голове звенит от воспоминания, тело сводит, он чувствует себя совершенно оглушённым. Выбраться из гипноза оказывается сложно, но он делает это. — Ты любишь меня? Прямо сейчас Джэхён смотрит на него в попытке понять, с чего этот вопрос зародился в непостижимой голове старшего, а Донён чувствует, что ему нужен не столько честный ответ, сколько обычное «да», и не важно, что это может быть правдой или неправдой (и то и то Донёна пугает в равной степени). От Джэхёна ему нужен утвердительный ответ, остальное он может сделать сам. — Ты же понимаешь, — начинает Джэхён, и Донён вздрагивает, потому что ответ неверный, — что в любой момент может произойти всё, что угодно. Я могу встать и поскользнуться, упасть, удариться головой, сломать основание черепа и умереть. Ты можешь внезапно понять, что эта жизнь перестала быть тебе мила и просто выпрыгнуть в окно. Мы можем выйти на улицу и я встречу человека, который предназначен мне выше, а ты решишь, что твоё призвание — помогать бездомным птицам. Мы можем отравиться в закусочной и я, увидев тебя с сильнейшим несварением, внезапно пойму, что не готов видеть это ещё хоть когда-нибудь. Ты можешь принести мне букет цветов, на которые у меня окажется ужаснейшая аллергия, а я не смогу отбить тебя от стаи диких собак. Но в любом случае, даже если через пару часов я разлюблю тебя и стану твоим злейшим врагом, я всегда буду вспоминать с теплотой те часы, что мы были вместе, потому что это в том числе и мой выбор. Готов ли я тратить своё драгоценное время на вещи и людей, которых я не люблю? — он картинно вздыхает, словно безысходность настигла его только сейчас. — Нет, не думаю, Донён. Не думаю, что я способен на это. Донён лежит с открытым ртом, ощущая, как влюбляется в этого ужасного человека снова, прощая ему оставленные на себе засосы и россыпь синяков на бёдрах.