***
Ах, воскресное утро! Есть в этом нечто прекрасное, уютное, домашнее что ли. На этот раз оно встречает Антона адской головной болью и звоном в ушах. Проще расколоть черепушку надвое, чтобы из нее окончательно вытекли мозги, которых, судя по всему, не так уж и много. Шаст садится на кровати, сжимая виски. В глазах темнеет, горло пересохло, мышцы неистово крутит. Чтобы он еще хоть раз пил? Да никогда. -Спящая красавица проснулась! - Антон фокусирует взгляд на фигуре в проходе и понимает, что он вообще-то, блять, в чужой квартире. Арсению невероятно смешно смотреть на растерянное лицо мальчишки, который явно силится вспомнить, как он тут оказался. Ничего, сам таким был. - Умыться в ту сторону, поесть - в другую. - Шаст кивает и пытается встать с кровати, но от чего-то слишком слабые ноги не удерживают хозяина, и он с грохотом валится на пол. -Сука, текстуры не прогрузились, - выдает пацан, и Арс окончательно срывается на хохот, - Очень смешно. Сам-то чего бодрый такой? -Я в отличие от тебя не пил и не употреблял, - хмыкает Попов. -Конечно, ты ж спортсмен! Где, говоришь, ванная? - Арс тычет пальцем в светлую дверь, - Мерси, Мон Шер. -Да силь ву пле. В зеркале Антона встречает что-то среднее между воронежским бомжом и влажным препаратом из анатомки. Пацан списывает это на плохое освещение, но присмотревшись, понимает, что не в освещении, сука, дело. Холодная вода немного унимает головную боль, но не уменьшает отек. Вытерев полотенцем лицо, парень выходит из ванной и медленно плетется в сторону источника приятного запаха еды. Такое странное, немного давящее чувство стыда. Самое забавное, что он даже не помнит, чем закончился вчерашний день. И от этого становится страшно. -Арс? Я...Что вчера было вообще? - парнишка останавливается в проёме кухни, зажимая переносицу руками и болезненно морща нос. Голова не отпускает, продолжая пульсировать. Попов ловко подхватывает выскочившие из тостера кусочки хлеба и оборачивается на двухметровое чудо. -Серёга ночью звонил, сказал, что это один из кураторов который год первашей так развлекает. Наркотой. Тебе не повезло, потому что в алкашке таблетка дала усиленный эффект. Матвиенко так разозлился, что даже подрался с тем уродом, представляешь? -парень раскладывает готовый завтрак по тарелкам, время от времени поглядывая за реакцией пацана. А у того стрелка "стыдометра" зашкаливает. Это пиздец, других слов не подобрать. -Садись давай. Стоишь, залипаешь, - Арсений завершает сервировку стола приборами и занимает свой стул. -Господи, испанский стыд, - Антон присаживается напротив, стараясь не смотреть в глаза собеседника. Кушать хочется очень сильно, поэтому он, не задумываясь, закидывает кусочек омлета в рот. -Ты мне вчера такой секс обломал! - внезапно восклицает Арс. И ведь, сука, добился чего хотел. Добил, если быть точнее. Шастун кашляет, подавившись кусочком омлета, и приобретает бордовый оттенок. Когда он наконец-то переводит дыхание, то задает единственный интересующий на данную секунду вопрос: -Со мной? -Дурак? - Попов отпивает из чашки, - Была там одна настойчивая мадам, да вот ты на глаза попался. -Извини, - юноша виновато опускает глаза, мысленно подмечая, что никто Попова и не заставлял возиться с ним. Парни продолжают кушать в тишине. -Есть планы на сегодня? - Арс вытирает губы салфеткой и выходит из-за стола. -Да не особо, думал анат поучить, зачёт скоро, - пацан продолжает жадно поглощать завтрак. -Если хочешь, можем вместе поразбирать, - Попов составляет грязную посуду в посудомойку. -Я только за, - Антон выдает это на одном дыхании после секундной паузы. Без раздумий. -Отлично, - Арс берет свою кружку и опирается спиной о гарнитур. Он выглядит таким домашним в этих клетчатых пижамных штанах и тапках на босу ногу. Слегка растрёпанные волосы, сонная полуулыбка. Красивый. Уже не кажется таким скрытным и недоступным.10.01 Я в порядке. Останусь у одногруппника анат поучить. Не теряй
10.02 Поз Ок, Арсений этот что ли?10.02 Ага
Шастун блокирует телефон и следует за хозяином квартиры в другую комнату. На рабочем столе лежат аккуратные схемы и конспекты, во внушительной высоты стопку сложены куча атласов и учебников по анатомии человека. Ребята несколько часов без перерыва разбирают всю остеологию, с самого начала. Гоняют друг друга по латинской терминологии, со смехом пытаются найти на себе тот или иной бугор кости. Вместе учить куда веселее и продуктивнее. -Фу, у меня уже каша в голове. Я уже не помню, где какой канал у височной, - Шаст с хлопком закрывает книгу. -Согласен, я тоже не могу больше, - Арсений смотрит на левое запястье, - мы так-то уже 4 часа сидим. -Можно?- парнишка тычет пальцем в угол комнаты, где на подставке красуется акустическая гитара. -Играешь? - молодой человек запускает руку в волосы, проводя ее от лба до затылка. -Нет. А ты? -Антон, не дождавшись ответа, берет инструмент и садится на не заправленный диван. -Есть немного, - Попов слегка жмёт плечами, будто сомневаясь в собственных способностях. Раздается оглушительный скрежет струн. Юноша несколько раз бездумно машет кистью, пытаясь повторить движения, когда-то увиденные в компании старых друзей. -Тош, прекрати насилие! - Арс в шутку прикрывает уши ладонями. -Обидеть художника может каждый! А ты возьми да покажи, как надо, - Арс принимает гитару и устанавливает ее на бедре, поставив правую ногу на стул, берет аккорд и плавно спускается по металлическим нитям. Звук каждой переливается по своему, в конце сливаясь в единый резонанс. Берет следующий, отыгрывая незамысловатый бой. -Красиво. Дай попробую, - Шаст жестом просит вернуть гитару для новой попытки. Парень неумело пытается зажать пальцами острые струны. Те больно впиваются в кожу, оставляя глубокие полосы. Неожиданно происходит то, чего Шастун ожидал меньше всего - Попов присаживается рядом, "приобнимает" его, заводя руку через шею к плечу и одновременно накрывая его кисти своими: левую - на грифе и правую - на корпусе. Он сделал это без задней мысли, без каких-либо намеков, ему просто хотелось показать и научить. Руки у Арса теплые, на левой подушечки шершавые, покрыты профессиональными мозолями. Антон чувствует вибрацию под длинными пальцами, чувствует горячее дыхание и широко улыбается. Вместе у них выходит нечто, отдаленно напоминающее шестерку в ре-мажоре. Так они сидят с три минуты, потом Арс спешно отстраняется, видимо, представив, как они выглядят со стороны. -Думаю, мы хорошо поработали. Шагай давай в общагу, а то сосед потеряет. -Да, пора, наверное,- пацан так и сидит в обнимку с инструментом, потупив взгляд в пол. - Спасибо. -За что? -Ну, что не кинул. - Перечислять можно долго: за постель, еду, заботу, помощь с анатом. За твою улыбку. Но почему-то все ограничивается лишь тем, что сказано. -Без проблем. Арсений уже потихоньку утопает в собственных мыслях. Он прибирает в кухне, пока Антон одевается. Парень окрикивает его из коридора, выдергивая в реальность. -Еще раз спасибо. До завтра, - парни жмут руки, и хозяин квартиры закрывает за ушедшим гостем дверь. Нужно всё переосмыслить. Арсений нехило так задумывается над тем, что пацан влечет его. Когда он стал не просто приятелем или одногруппником? От его улыбки что-то сжимается внизу живота, его взгляд хочется ловить на себе снова и снова. И Попов это осознает. Крышу сносит от такого, сука, осознания. Он припоминает все их взаимодействия, разговоры, случайные прикосновения. Нельзя подпускать его ближе. Рабочие отношения, не больше. Во-первых, Попов натурал. Во-вторых, он просто не вынесет этого снова. Жизнь только стала более-менее ровной, ломать так старательно выстроенную стену стабильности ой как не хочется. Эта стена - убежище. Никто не заберется к нему в душу, никто не сможет и ранить. Снова.***
Осень неумолимо накрывает город серым небом, забирая у людей последние солнечные лучи и крупицы воспоминаний о лете. Ветер по-хозяйски захаживает под старую толстовку. Антон натягивает капюшон в надежде перестать дрожать как засохший лист. Знать бы ещё свою геолокацию, кроме названия города. Хотя бы ближайшую станцию метро. На макушку приземляется первая капля начинающегося дождя. "Чудесно, блять". Спросить дорогу теперь можно лишь у угрюмых прохожих: вечный спутник топографического кретина - 2гис - растворился в темном экране разряженного телефона. Стоять на месте и медленно мокнуть тоже не дело, поэтому Шастун наобум выбирает направление и быстро шагает по тротуару. Хочется курить. Он хотел бросать, честно, но видно, не судьба. Парень останавливается под навесом магазинчика и достает из пачки последнюю сигарету. Холод металлического корпуса zippo обжигает пальцы, огненный мотылек вырывается на свободу. Зажигалку ему подарил отец, внезапно пофигистически отнесшийся к плохой привычке сына. Он и сам курил, чего еще можно было ожидать от подрастающего поколения? Юноша закашливается от слишком глубокой затяжки. Он просто стоит, наблюдая за жителями города под ливнем. Кто-то бежит, накрывшись пакетом, пересекая лужи в балетных па. Другие элегантно, не подавая виду, продолжают гордо вышагивать под зонтиком. Есть единицы, что покорно принимают дождь и обреченно мокнут. Антон из последних. -Угостите сигаретой? У меня пачка вымокла, - небольшого роста девушка заправляет слипшуюся от воды прядь за ухо, сжимая в руке картонную упаковку. -Извини, последняя. Будешь? - Шаст протягивает дымящуюся палочку незнакомке. Холодные пальцы касаются фильтра. Она продрогла, почти без остановки шмыгает носом. У нее красные от слез глаза и волосы цвета заходящего солнца. Они молча передают сигарету друг другу, пока та медленно тлеет. Антон почти уверен, что девчонка только что порвала со своим молодым человеком. Ну, или с девушкой, кто ж ее знает. К таким вопросам он относился совершенно спокойно, кто кого трахает - личное дело каждого. Парень тушит бычок о мусорный бак. -Спасибо, - рыжая незнакомка салютует своему спасителю, в очередной раз поправлает прическу и бежит в сторону дороги. Парень провожает ее взглядом. Её тряпичные кеды вымокли до нитки. Она даже не смотрит по сторонам, пересекая улицу. -СТОЙ! Визг тормозов. Дорога слишком скользкая. Тело отлетает на пару метров и падает в неестественной позе. Она даже не успела обернуться. Всё замирает. Антон оцепенело стоит у бордюра, ограждающего тротуар от проезжей части. Дождь всё также льёт, размывая алые лужи по асфальту. Кругом крики, суетящиеся люди. Машины сигналят. Где-то вдалеке слышно сирену. А у парня в ушах будто вата. Мозг отказывается понимать происходящее. Дальше была полиция, допросы. Его взяли как свидетеля, кто последний говорил с умершей. Всё проходит мимо, словно в тумане. В участке парня продержали почти до ночи. Даже дали направление к психологу и предложили довезти до дома на служебном автомобиле. Когда он наконец заходит в комнату общежития, его встречает обеспокоенный Позов. -Позвонить сложно что ли? - Дима почти сразу осекается. На Антоне просто лица нет, он страшно бледен, влажная одежда налипает на худощавое тело. - Шаст? Что случилось? Мальчишка вкратце рассказывает о событиях последних 24 часов, упуская пару деталей, пока сосед помогает ему переодеться в сухое и наливает чай. Поз внимательно слушает. Не перебивает, лишь изредка кивает головой. Голос у Антона убитый, чуть хриплый. Он впервые за всё время их знакомства говорит без энтузиазма, размашистой жестикуляции и ярких эмоций. Почти всё время смотрит куда-то в пол. -Тебе дали направление? -Да, там вроде в кармане бумажка была. -Тош, ты только не забивай и сходи обязательно. Не понравится - я другого специалиста найду. Еще один человек, из уст которого не мерзко звучит видоизменение его имени. Друзья пьют чай и разговаривают до поздней ночи. Дима увлекает парня байками о студенческой жизни, рассказывает о пьяных выходках своих одногруппников, о семье и своей девушке, в общем делает всё, чтобы Антон не возвращался мыслями к произошедшему. И это помогает. Просто нужен человек. Они ведь сразу сошлись характерами. Может дело в том, что оба из Воронежа или по гороскопу совместимость совпала. Сама судьба свела их для сожительства. Они доверяют друг другу, словно знакомы с детского сада. Позов всё же уговаривает Антона отлежаться и не ходить утром на пары. Даже клянется зайти к преподам и предупредить. Ну, а что? Пропускает он латынь, физкультуру и две лекции, ничего криминального. Ребята тушат свет и готовятся ко сну. Шаст почти мгновенно засыпает после, пожалуй, слишком тяжелого дня, а Дима еще пару часов ворочается в бессоннице. Почему-то кошки на душе скребут, будто он сделал недостаточно. В соседней комнате слышен звук бьющегося стекла и тихий мат. Жизнь продолжается, идёт своим чередом. Общага состоит из людей и воспоминаний, а не из дверей и стен.