***
— Этот кератиновый слой совершенно невыносим! Отвратительный рудимент! — ныло дитя, вертясь на стуле. — Не крутись, иначе будет больно. У твоего отца точно такие же волосы, вы очень похожи. — няня расчесывать щеткой светлую, впервые за пять лет, обросшую голову. Чадо уставилось в зеркало. — Думаешь? — Конечно. Император — величайший из людей. — голос пожилой женщины убаюкивающе звучал в полутемном покое, но тут поскрипывая гусеницами появился наставник. — Ты выглядишь соответственно своей мутации, Vivificantum Omne.— удовлетворенно отметил он. — Спасибо, за одобрение, наставник. — дитя насупившись опустило глаза. — Я вижу лишь недовольство. — Плоть слаба! Эта мутация не дает мне быть частью Машины! Я могу лишь касаться его своим сознанием.- красные щеки, ненавидящий взгляд — Люди отца меня не узнАют! Я выйду к ним, а они отвернутся! Я отродье! Ребенок соскочил со стула, щетка выпала из няниных рук, женщина охнула прикрыв рот рукой. — Я не человек! Не машина! Даже не совсем Примарх! — выдох, глаза вниз, маленькие округлые ладони сжались в кулаки и тут же безвольно упали вдоль тела — Что я такое, наставник? Конечности Механикуса на мгновенье парализовало волей человека, но сразу отпустило. На пятом году жизни дитя почти научилось контролировать собственную силу. — Ты — воплощенная воля Омниссии. Пойми, любой недостаток можно обратить в достоинство. И вообще, Император отдал бы многое, чтобы получить в свое распоряжение подобное создание. Так что, можешь в любой момент развернуться и размазывая по лицу слезы побежать к папочке. Вот только позволит ли Империум тебе принимать решения самостоятельно — большой вопрос. Чадо успокоившись устроилось перед зеркалом, внимательно рассматривая отражение наставника. — Ты пришел дать совет? — Именно. Помнишь, я просил тебя всегда носить священный покров? Завтра- отступи от данного обычая. Твой арсенал — контактная боевая броня и перевязь с передатчиком лингва-техно. Няня соберет кератиновые отростки по обычаям Империума. Когда я подам знак — выйди из брони и предложи гостям взять анализ крови. — Они увидят несовершенство моей немеханизированной плоти и уйдут ни с чем! Это гениально! Теперь я понимаю, что каждый недостаток можно обратить в достоинство.— задумчиво и хитро прошептало чадо — Наставник, это ведь серьезная операция? — Достаточно. — настороженно произнес Механикус. — А за победу мне полагается награда? — Свобода воли — это мало? — Хочу имплант вот сюда. — ребенок постучал по лбу. — Ты ведь знаешь, у нас нет технологии, позволяющей имплантацию в твоем случае. — Тогда сервочереп? — Могу подарить тебе одного из своих спутников. Какой больше нравится? — Наставник жестом обвел свой арсенал: стаж, вокс и медик, тут же почувствовав, как воля человека оценивающе прошлась по каждому. — Нет. Подари мне того, что стоит под колпаком в твоем кабинете. Механикус замешкался, а дитя хмуро посмотрело на него. — Сейчас ты будешь говорить, что я с ним не справлюсь. Но если с ним не справлюсь я, то кто из вас его выдержит? Помолчали. — Ты не знаешь чего просишь. Он был верным воином Омниссии, но… — Он заражен Хаосом, знаю. Мы вошли в контакт. Он согласен служить мне. — Знаешь, что в Империуме порка до сих пор является популярным наказанием для детей? — Угрозы? — чадо хихикнуло — Если не уверен — спроси Фабрикатора-Генерала, но мне кажется, он позволит. Тем более, вам такие игрушки не по зубам.***
Послов Императора принимали в Храме Бога Машины. Кабинет для аудиенции был абсолютно функционален — выдержан лаконично и без изысков. Лекс и вокс установки вмонтированные в стены были очень простыми. Замки, двери, порты доступа, сиденья все механическое — никакой органики. Делегация Механикус прибыла первой и ожидала гостей в практически пустом зале. Фабрикатор-Генерал, представляющий Духовенство Марса подключился к сети кабинета и задействовал вокс-установки. Они зашипели, затрещали и утихли, повинуясь его команде. Зал был готов к встрече. Наставник стоял поодаль, делая вид, что старательно изучает описания ритуалов на стенах зала, а няня неодобрительно посматривала на него из-под капюшона. Дитя радовалось в контакте с Духом Машины своего боевого костюма. Редко выпадала возможность надеть его. Отсутствие священных покровов давало о себе знать, тяжелая ткань не давила на плечи и не сковывала движений, но холод пробирал до дрожи. Контактный костюм — новейшая разработка Адептус Механикус, не имел портов подключения, его сенсоры прислонялись к коже и считывали нервные импульсы находящегося в нем человека. Это великолепное устройство позволяло побеждать ограничения плоти, иметь механодендриты, порты для связи с сетью и множество других вещей без возможности прямой имплантации. Конечно, создание подобной машины можно было бы расценить как ересь, но использовались только известные технологии и кроме того, кузнецом был Malleus Scientiae, а заказчиком сам Фабрикатор-Генерал Марса. В зал аудиенций влетел один из нефилимов Верховного Жреца и провозгласил: «Адептус Арбитрес, Империум!» «Омниссия!» — подумало дитя Императора, вперившись глазами в летающее чудовище — «Эти мерзкие Механикус могли сделать из меня нефилима, если бы не скорость регенерации и некоторые интересные им биологически свойства. С них бы сталось.» Волна гнева заставила забыть о холоде доспеха и важности предстоящей встречи. Две Арбитрес тяжелой поступью вошли в зал, представились, завели разговор с Верховным Жрецом Бога Машины. Когда Фабрикатор-Генерал подал знак, дитя открыло скафандр и вышло из машины — предстало перед изумленными гонцами совершенно нагим. Отросшие волосы были в нескольких местах схвачены металлическими зажимами, а на груди широкими ремнями крепился лекс-аппарат. Чадо сжимало в руке ампулу с собственной кровью. — Уважаемые гости, — детский голос звучал уверенно и несколько механически — предлагаю вам ознакомиться с моими биологическими свойствами посредством прямого анализа. — ладошка с ампулой вытянулась направлении Арбитрес. Они переглянулись, скривившись, будто узрели нечто отвратительное. — В этом нет необходимости. Благодарим за прием. — дамы развернулись на пятках и зашагали из зала. Как только гости покинули зал, няня подбежала к ребенку и завернув его своей мантией прошипела: — Дитё мне заморозите, изверги. Она была единственной женщиной, и единственным человеком, с которым позволялось общаться Vivificantum Omne.***
— Сью, что увидели Арбитрес, чего не увидел я? Совершенно обычный ребенок… — Не знаю, Джефф, спросишь у нее сам, как проснется.