Собственник: жестокость - залог «власти»

— Отпусти меня! Что тебе нужно? Зачем постоянно хочешь показать, какой ты садист?! Он лез ко мне руками, лишь бы схватиться за тело и вытянуть из машины. Его не заботило, что мне могло быть больно от его грубых касаний. Он наоборот желал этого. Почему Ким делал это все? Зачем мучил меня? Закинув на плечо и захлопнув дверцу, он в спешке ринулся в дом, с ноги вышибая дверь. Видимо, закрывает он ее, лишь когда я внутри. А так насрать, что могут обокрасть. — Ким Тэхён! Маньяк! Да ты в корень офонарел?! Не трогай меня! Поставь на землю, двинутый! Думал, я тут спокойно на его плече лежать буду? Да он сломаеться пополам, потому что дрыщ! Удар за ударом. Я старалась бить и руками, и ногами, а вот мои пальцы облюбовали его мягкие серебристые волосы. Вырву к херам клочками, козел! Пусть знает, как трогать женские волосы, как трогать мои волосы! Я терпела, когда он прикасался к ним, но сейчас я так зла. Сначала те двое малолеток пристали, потом получила нагоняй ни за что от этого идиота, а теперь он собирается продолжать? Разве не видно, что я не буду подчиняться? Да, боюсь, но на войне некогда трястись и прятаться в кусты. Я ненавижу, когда прикасаются к прядям. Если бы кто спросил, это и есть мое слабое место? Я показала бы зубы и с охотой крикнула ему в рожу: «Да, сука!» — Больно, придурок? Больно?! — тянула его волосы в стороны, одновременно отбиваясь от его огромной руки, что перехватывала мои две. Всё бы ничего, если бы я не стукнулась головой об стену. Нужно поменьше буйствовать, но кто меня остановит. Я буду рада, если грохнусь на паркет! Лишь бы не в его руках, лишь бы не на этих широких плечах, лишь бы не ключицы, что давили мне в живот и ниже. Когда у тебя силы иссякнут, когда ты перестанешь терпеть мои жалкие побои, нет, попытки нанести вред, когда сорвешься? Когда, Ким Тэхён? Давай, вперед! Тогда я с радостью пошлю тебя на Кудыкину гору и сбегу со стаей собак, буду скитаться и искать лучшей жизни. Серьезно, что я несу? И это я говорила, что узнаю о прошлом? Почему я оказалась в этом волчьем логове и почему моим родителям на дочь со всех сторон плевать? Стойте, а есть ли они у меня вообще? — Хосок! — вырвалось неожиданно, стоило мыслям о бегстве заполнить черепную коробку, что сейчас болела после несильного удара. — Урод, а знаешь, Хосок был прав. Я, наверное, становилась сумасшедшей, раз со смешком начинала «разговор» с тем, кто не постыдиться ударить. — Он бы помог мне. Ну и что, что он левый мужик. Он из кожи вон лез, чтобы помочь, представь, мне хотели помочь! Наконец-то избавилась бы от тебя. А вот дело, верить ему или нет, мое! Тебе вообще не должно волновать! Это только ко мне относится! Я тоже человек, и мне решать, что для меня лучше! Понял? Парень шел в зал, а я и не рыпалась. Устала. Будет всё как обычно. Вы только послушайте это рваное дыхание. Да он сейчас взорвется от гнева. Пыхтит, как чайник. — Что, закипаешь, малыш? — тихо произнесла с улыбкой и схватила его за зад. Ким дернулся, как ошпаренный. А что мне терять? Он издевается, и я могу. У меня будут синяки, у него – съехавшая крыша. Ему бы к психиатру, поработать над контролем злости, но не в этой жизни, как говориться. — Ну же, Тэхён, покажи, какое ты омерзительное животное. Вперед. Кто его знает, зачем я злила его. Просто это палка о двух концах – в двух вариантах закончилось бы все одинаково. А так я своим существованием буду напоминать ему, какая же он тварь. Каждые синяк, ссадина и рана, поставленная им, будет мозолить ему глаза, пока мои ноги не переступят порог этого дома и не унесут меня в нежные руки лучшего существования. Существования? Да, именно. А кто посмеет назвать это жизнью? Руки поползли от бедер по талии и сжали, чтобы снять с плеча. Оторвав от себя, парень приложил дохрена сил, чтобы бросить меня на пол так же, как и те ключи в лесу. Ну и сравнения. Я бы продолжала видеть в данной ситуации комичную сторону и дальше, но головой больно приложилась об ступеньки, ведущие в часть помещения с кухней. Счесать бровь не входило в мои планы, ведь не хотелось повторять былые раны, но не я же контролирую всю ситуацию. Я та, кто не имеет ни голоса, ни мнения, ни сил. Кто я? Вещь? Кукла? Наверное. — Ах, кхх... — Хосок, значит? — Тэхён по-дьявольски ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз. — У тебя с нервами проблемы? Постоянно рот дергается, в итоге рожа кривится так, что смотреть страшно, — не могла удержаться. Хотелось выговорить ему все, что накопилось. Волосы были лишь спусковым крючком, чтобы выплеснуть мое терпение за берега. Большой причины искать не нужно. Ким Тэхён, детектив, маньяк, садист и псих... Слушайте, а этого разве недостаточно? Мне хватило с головой. Парень громко засмеялся после секундного удивления, оглянув весь дом. — Я вижу, ты бесстрашная. — А мне кажется, ты слепой, — медленно поднялась на ноги, хотя чувствовала себя на минус один балл (такое бывает?). — Я уже слышала это от тебя. Что, опять пугать канавой и собаками будешь? Как там... Руки, ноги ломают и так далее? Ох, не думаю, что пойду на дно сама, — улыбнулась, стараясь показать в своем поведении его самого, ведь глупо улыбаться во всех случаях жизни – его фишка. — Знаешь, в прямом смысле это звучит не так угрожающе. А тебе, кстати, не стыдно будет перед своей невестой и людьми, которые называют тебя детективом, за такие зверские побои женщин? Ведь настоящие мужчины не поднимают руки на слабый пол, а ты у нас мной не обошелся, я почему-то уверена. Кто же еще пострадал от такого тирана, как ты? Ты ничтожество, что и внимания моего не заслуживает. Псих, которому нужна консультация у врача. Пфф, какая консультация? Лечение на год! «Детектив, что творит чудеса, сажая особо-опасных преступников!» — чуть повысила тон голоса, медленно отходя назад. Его глаза перестали смотреть на меня так, как было до недавнего — с озорством. Теперь в них вообще не было крошечной частички жизни, испарилась вся человечность. — Что за чушь? Ты и правосудие? Где ты, блядское существо, и где правосудие? Тебя самого сажать надо! Ты лучше скажи мне, из-за чего у тебя с башкой-то проблемы. Просто такая нездоровая реакция на ребенка заставляет задуматься над твоей адекватностью... Не говори мне, что детская травма и в таком роде. Младший брат умер? Сестра? Племянник? Или ты и папашей успел побывать? Не удивлюсь, что оттаскал полгорода девиц, а там случайно "не успел" и оп, сынки и дочки. Не смотри так, — пригрозила пальчиком. — Мне врач рассказал, тебе детишек нужно завести, нервная система требует умиротворения души. Меня попросили послужить «инкубатором», — на этих словах так смешно стало, но я сдержалась, — но фиг тебе. Попроси ту блондинку, помнишь? Особу, что назвала меня убогой. Ёнджэ как-то выдал, что ты нуждаешься в таблетках. Наркоман? Серьезно? И детективом еще работаешь? Как тебя не поперли... И вообще что-то странный ты, слишком спокойный, — оглянула с ног до головы, — для того, кто запугивал меня бессмысленными словами. Передумал? Прости, что не затыкаюсь. Хотя нет, мне плевать, нравится тебе или нет. Я... — еще с минуту я произносила то, что приходило в голову. О чем угодно. Это не имело смысла, а я уперто говорила и говорила. Хотя даже не понимала, что делала хуже. Человек, который вроде бы отчаялся, продолжал хвататься за любую ниточку, найти спасения в любой глупой фразе, старался отодвинуть неизбежное подальше, растянуть время, чтобы подумать о том, как уберечь себя. Но приводило в шок не это, а то, что он стоял и слушал. Слушал и смотрел. Смотрел и молчал. — Да что с тобой?! Почему ты молчишь, придурок?! — крикнула на весь дом, толкнув какой-то ящик. Содержимое рассыпалось по полу, отчего из-за звуков откуда-то выбежал Ёнтан. Сама не заметила, как внезапно сдали нервы, а воздуха перестало хватать. Делала попытки все исправить, а в итоге сама и запорола. Что нашло на меня? Почему все постоянно через жопу? — Дыши, — шепотом произнес Тэхен, обогнув зачем-то диван и открыв один из ящиков. — Ты как всегда нарываешься, Ширель. — А что ты предлагаешь? — Да так даже интереснее, — достав из ящика ремень с железной пряжкой, он повернулся ко мне, а в глазах сверкнул недобрый огонек. — Я не был детективом, — хмыкнул. — Никогда не хотел им быть. А теперь давай погадаем вместе, кем я являлся, мм? — Что ты н-несешь? — крепкие руки сложили ремень в два слоя и резко растянули. Хлопок раздался на весь зал, а вот меня передернуло. Он же не... — «Зверские побои»... — протянул, ухватившись за мои же слова. — Когда это, «малыш», я так с тобой обходился? Не путай... То было легким наказанием. — Пошел ты! — проход к двери был свободен, поэтому я рванула туда. Он бы определенно не успел, поэтому я даже обрадовалась. Ведь мне страшно было представлять, что случилось бы, не попытайся я сбежать. — Барби, закрой все двери. Робот с легкостью повиновался приказу хозяина, а я открыла рот, вдохнув в легкие побольше воздуха. Это означало, что каждая комната сейчас закрыта, а окна затянуло шторами и жалюзями. Не спрятаться ни в ванной, ни в спальне, ни на улице. Я полностью во власти Тэхёна. Паника прокралась в сердце тихо, бесшумно, не предупреждая, а дрожь охватила тело в считанные секунды. Ну почему? Почему так несправедливо со мной поступаешь, Господи? Ты желаешь со мной побыстрее встретиться? Хочешь, чтобы этот ненормальный отправил скорее к тебе? Что ж, всё возможно. Черт! — Шлюха, — чужие руки обхватили мои плечи и развернули, впечатывая в дверь. Свет, только сейчас пришло осознание, что никто его не включил, а из-за закрытых окон дом охватил приглушенный мрак. — Т-тэ-эх-хё... — Заикаешься? — придавил собой и обвел вокруг шеи ремень. — Правильно. — П-п-прости м-меня, прости, прошу... — горячие слезы начали катиться по щекам с таким напором, что, казалось, забыли выключить кран. Не хочу, а они катятся. Ненавижу. — Пожалуйста, прости меня, я это с г-горяча... — Ну-ну, детка, — его ладонь накрыла щеку, нежно стирая капельки соленых слез, что на мгновения я успокоилась, но... — Не прощу. — А? — икнула от страха, подняв стеклянные мокрые глаза на парня, что находился так близко, невыносимо рядом, дышал мне в губы и улыбался. — П-прекрати... — прошептала. — Что? — Прекрати так улыбаться! Насмехаешься надо мной? Нравиться так? Ты самоутверждаешься, избивая меня? Я ненавижу тебя. Сдохни. Ты, сволочь... Я!.. Я п-пр!.. Ах-а-а... — ремень вдруг сжался на горле, преграждая весь путь кислороду в легкие. На шее были синяки и несколько укусов от прошлого раза, что начали невероятно жечь и откликаться болью. Ёнтан подбежал к детективу и, кусая его за брюки, периодически лаял. Он хотел оттянуть парня от меня, а в голове промелькнул вопрос: кто из них настоящее животное? — Я покажу тебе, каково не слушаться меня, — Тэхён ближе наклонился, а его мягкие губы прикоснулись к моей щеке, мягко скользя ими чуть вверх, пока неожиданно в кожу не впились его зубы. Я вскрикнула и дернулась, а парень растянулся в улыбке: — Обещаю, ты сорвешь голос, Ширёль. Теперь можно не только кричать...

«Я не перестану повторять, какой же дурой я тогда была»...

***

Девушка настырно перебирала пальчиками по мужской накаченной груди, попутно расстегивая маленькие пуговки на бардовой рубашке. Она растянулась в пошлой улыбке, стреляя затуманенными глазами на парня, который совершенно не откликался на ее присутствие и ласки. Он сидел и прожигал своими черными зрачками дыру в зеленой стене, медленно скользя взглядом по окну. А за ним снова удручающая темная ночь и дождь. Настырный, до ужаса громкий и противный до скрипа зубов дождь. Девушка не собиралась терпеть поражения, сгорая изнутри желанием оседлать горячего жеребца, так вовремя посетившего этой ночью клуб «Гондурас». Ее умелые ручки крались по его спине, словно расстилались ветви пленяющего дерева. Он будет ее, он будет стонать, он будет смотреть только на нее. Лишь сегодня. На эту ночь. Мягкие, накрашенные помадой, красные губы прильнули к открытой шее, к той самой жилке, сводящей всех женщин мира с ума. Она вдыхала превосходный запах парня вперемешку с дымом, окутавшим никотиновыми лапами всю комнату, ощущала приятное опьянение атмосферой, как настоящий наркоман. Ее губы всасывали и прикусывали такую нежную чувствительную кожу, но парень оставался непреклонен: курил сигарету одна за другой, не обращая внимания на красивую девушку, чьи длинные синие пряди спадали ровными нитями по ее плечам. Какая по счету? Нет-нет, сигарета. Четвертая или... шестая? А, может, девятая? Сколько же яда втянули его легкие? Они уже скрутились в тугую веревку, так почему же он еще живой? Нога дергалась от нервного тика, но он старался не замечать. Словно так и должно быть... Нет, все в порядке, просто... Просто... Просто хрень какая-то! Парень ударил кулаком по кожаной спинке дивана, нисколечко не испугав синеволосую. Та наоборот обвила его шею и прошептала на ухо, невесомо касаясь мягкой мочки: — Что такое, малыш?.. Зубы стиснулись, как только он уловил обращение. Что с его телом, что с его нервами, что с ним не так? — Тэхён-а, расслабься... — сладко нашептывала, смачно целуя каждый миллиметр его тела. — Не будь таким холодным, — перекинув ногу через его раздвинутые бедра, она села задницей в самую чувствительную часть. Медленно, не спеша, девушка покачивала своими бедрами и терлась о мужской пах, не бросая попытки выдавить с него хоть какие-нибудь эмоции, а губы оставляли красные следы на его лице. — Я сделаю всё так, что ты долго будешь меня вспоминать. Тебе понравится, тебя накроет, поддайся... Ее рука полезла вниз по рубашке, расстегивая полностью и открывая вид на четко очерченные кубики пресса, такие манящие, такие сексуальные. А грудь, какая крепкая грудь, так хотелось ее расцарапать и расцеловать, но почему-то девушка ждала. Ждала, пока он сам возьмет над ней контроль. — Ким Тэхён, не часто тебя здесь встретишь, — говорила, как опытная искусительница, возбуждая одними словами. Ее рука спустилась к джинсам, прошлась по месту, где должен быть ремень, и достигла главного участка. Только там всё было тихо и спокойно, что внутренняя гордость девушки так и рвалась наружу. Не возбужден? Он сейчас и вправду не хочет ее? Что за кабель? — Что-то не так? Ну же... — Уйди... Но она не она, если не добьется своего. Пальчики бегло справились со змейкой и пуговицей, надавливая на чувствительную зону, пока руки парня грубо не скинули тело синеволосой прочь с себя. Она упала на пол, ударяясь локтем о стол и смерив Тэ злым взглядом карих глаз. — Пошла на хуй! — Да ты охренел?! Я не игрушка, чтобы со мной играться! Козел! — жгучая пощечина встретилась со щекой детектива, а сигарета выпала из его пальцев. На коже остался след, а та особа обошла диван: — Чануку скажу, что у тебя член вялый, никуда не годиться. Зря отправил меня к слабаку, у которого не встает. Импотент! — Блядь, сгинь, шлюха! В закрывающуюся дверь полетела бутылка недопитого коньяка, разбиваясь вдребезги, а жидкость растеклась по дорогому ковру. — Ебись со всяким сбродом, дешевка! Сука! — А ты все не меняешься, Тэхён...— из-за двери выглянула чья-то голова, а затем и полностью тело парня в черном одеянии: рубашке с цепями, ботинках и брюках. Вот он – завидный холостяк, владелец бойцовского клуба «Гондурас» собственной персоной — Чжи Чанук. Зайди он на секунду раньше, на симпатичном личике красовались бы фингалы, а на одежде – пятна. — Стяни лыбу с морды, иначе въебу. Тэхён закурил очередную сигарету, опираясь на подоконник пятой точкой и вглядываясь в ночной Чечхон. Но что он ищет? Что так высматривает? Да если бы он знал. — Ну, снял напряжение? — стук низких каблуков наполнил помещение, пока Чанук не стал рядом. — Саша отменная девочка, знает свое дело. — Ты, — поставил ударение, — послал ко мне эту проститутку? Вошедший нахмурил брови, видя перед собой враждебный настрой. — Не произноси в моем заведении таких слов, — покачал пальчиком, выглянув в окно и стараясь высмотреть то, на что уставился друг. — У меня не проститутки. Есть много разных названий: девочки, соблазнительницы, тигрицы, цветочки, женщины... — Делающие минет каждому, кто припрет свой зад в эту дыру, — закончил за собеседника. — Называй вещи своими именами, не раздражай хоть ты. — Нервный... — окинул с ног до головы недовольным взглядом. — На собственном опыте знаю, что Саша... — Отъебись со своей шлюхой, — парень отвернулся, шумно вздыхая, лишь бы не встречаться с другом глазами. — Не до нее... — Секс был? — не унимался Чанук, но труда догадаться не составило. — То-то она меня послала, — издал смешок, вспоминая перекошенное лицо девушки. — А я думал, что вы тут конкретно пошалили. Но, видимо... Не обошелся без пощечины? — заприметил четкие ссадины и следы на его лице. — Это она тебя так? — Нет, — парень отошел от окна, почувствовав неприятный холодок по всему телу. Диван прогнулся под весом парня. Оперившись о подлокотник, он закрыл лицо руками. — Я натворил дел, хён... Чанук был поражен слышать такой жалобный тон голоса друга, но затем мягко улыбнулся и присел напротив. — Ясно. Вот в чем проблема перемен... — Я не х-хотел... — голос дрожал, а веки боялись открывать свету черные глаза. — Это... это с-случайно. Просто... Но она не слушала. А потом... Да какого хуя! — взлохматил густые серебристые волосы на голове, сжимая пальцами. — Что я баба, чтобы тебе тут душу изливать? Зачем я вообще сюда пришел?.. Забей, я погорячился и пойду, — он встал, пока Чанук не произнес: — Ничего не делается просто так.

«— Понравилось, мм? Теперь в этой пустой черепушке появились мозги, а?! Ты меня слышишь? А ну смотри в глаза, сука! Корова, больше не упоминай ни единого мужика в моем присутствии. Ни хёна, ни того блядского Хосока, даже на Чонгука не смей смотреть! — от его крика лучше не становилось, а девушка окончательно обмякла в его руках. — Мин! Ты издеваешься? Слушай меня! Мин?.. Мин Ширель! Ширель? Теленок, ты ч-чего? Э-э-й, М-мин?..»

— Но я не хотел! — вспылил Тэхён, резко оборачиваясь, хотя сам даже не думал продолжать диалог, просто желал уйти так легко, как и пришел. — Так вышло. Она сама начала все это! Сама меня спр... — Тэхён, — прервал его Чанук, мудрым серьезным взглядом глядя на растерянного парня, который так и норовил поддаться эмоциям. — Не знаю, что у тебя произошло, но... Не ищи себе оправданий. Случилось что-то плохое, но что сделано, то сделано. И в этом твоя вина. Не хотел? Чего ты не хотел? И все равно поступил наоборот? Не лги себе, друг. Ты пленился в объятьях гнева и совершил ошибку. Все ошибаются, ты не исключение. Скажи мне, — посмотрел на Тэхена с таким укором, словно на сына, что разбил его любимую машину, — ты побил кого-то?.. Кто мне обещал, что будет сдерживать гнев? Тэхён, ты побил... ее... Это же девушка, да? — На то были причины, хён! Она собиралась трахаться с двумя кабелями! — кричал так, словно не докажи он своей правоты, потеряет всю свою гордость. — Поэтому я не виноват, и совесть меня не гложет. — Ты уверен? — Чанук сложил руки в замок между колен и выжидал ответа, но вот детектив проглотил все слова одним махом, вспоминая сегодняшний день. — Более чем! — Прекрати, — отмахнулся Чжи и, вставая и подходя ближе к Киму, схватил за плечо, ведь тот намылился уйти. — Скажи, что нет, я же не слепой. — Отвали! — пытался найти лазейку и вытянуть, чтобы прикрыться ею от всех проблем. — Я сказал, значит, так и было... Ладно, я перегнул! — стол, который находился рядом, был перевернут со всем содержимым, а потом в ход пошли ближайшие предметы. — Ты не вкуриваешь, но эта шлюха плевать на меня хотела. А я не терплю такого, понимаешь? Но она не боится. Вообще! Она поплатилась за всё! Рано или поздно приходится расплачиваться... — Да перестань, — старался перехватить вещи, но тщетно. — За что «всё-то»? Из-за своих каких-то убеждений, что ты пуп земли, и все под тебя ложиться будут? У каждого свое мышление, да, но и отстаивать они его будут так, насколько в нем уверены. Если она сопротивлялась, значит, ты был в чем-то не прав. — Иди на хер! — оттолкнул Чанука. — Она просто выебнуться хотела, показать, какая смелая. В последнее время у нее неплохо так получается трепать мне нервы. Комната сокрушалась под натиском Тэхёна минуты три. Он ломал всю мебель и сбрасывал вещи, выплевывая маты и перекрикивая музыку с первого этажа, только бы избавиться от этого неприятного чувства внутри, что впервые раздирало его грудную клетку и тянуло ко дну. Так жгло, что дышать становилось невыносимо трудно. Плевать на все, ему так легче, пусть летит к чертям. — Ты мне весь клуб разгромишь, придурок! — Чжи одернул парня за плечо, предотвратив разбитие колонки. Все же не дешевое тут бытовое удовольствие находится. — Соберись! Посмотри, на кого ты сейчас похож. Научись смотреть правде в глаза! — Не хочу. Плевать. Уже насмотрелся. И знаешь, достаточно было говна на моих плечах из-за этой правды. Не выноси мне мозги, Чанук! — предупредив, он дернулся продолжать, но снова был остановлен. - Мне нужно это, иначе я снова сорвусь на ней! Представь, она орала, что я животное. Постоянно кричала об этом! Блядь, бесит! — Раз бесит, то успокойся и выпей. Впервые вижу тебя таким! — Каким? — Ненормальным! Ким резко замер. Чжи отошел от него на несколько шагов, внимательно следя за спиной парня. Сказать бы больше, но слов не находишь. От многих Тэхён ловил оскорбления в свою сторону, многие его поливали и поливают грязью, многие ненавидят. Но если на посторонних Киму плевать, то получить высказывание в подобном виде от Чанука даже как-то отрезвляюще... Все знают, что Ким ненормальный, но от хёна слышать это больно. Рваное дыхание обоих постепенно приходило в норму. Чужая рука легла на плечи, и другой Чанук приоткрыл дверь. — Ладно, забудем пока обо всем... Я пришел сказать, что Чанёль снова заявился и вызывает тебя на бой, а ты тут концерт устроил... — Опять? Заебал уже, — закатил глаза детектив, вместе с Чжи покидая комнату для... неважно для чего. Первый этаж встретил прохладой, вонючим запахом пота, опьяняющим алкоголем и огромным количеством людей, танцующих вокруг большой арены для бокса. А там как раз сцепились, как два петуха, какие-то двое мужиков, и все возгласы были направлены в их сторону. — Его бьют-бьют, а он все равно приходит, — прыснул в кулак парень, поражаясь выдержки красноволосого великана, которой уже седьмой раз не может одержать победу над Тэхёном в ближнем бою. — Упертый, как ты. — Не сравнивай нас! — Ладно-ладно, ради Бога, — засмеялся Чанук, мило дергая Тэхёна за щеку, как ребенка. — Не дуйся. — Хён, блять! — Не лезу, всё, не лезу, — Тэхён не видел, но взгляд Чанука не отражал того ребячества, которое слетало с его уст. Он был где-то в пространстве, думая о чем-то своем.

***

Болит... Я лежала, свернутая калачиком под одеялом, на кровати. Не знаю, почему там была, ведь тот придурок не разрешал мне, но я сильнее укутывалась в одеяло, кусая губы от каждого движения, и плевала на все его запреты. Хуже уже не будет. Жутко больно встать. Локоть саднил, голова кружилась, а по телу рассыпались отпечатки от жесткой обивки ремня. Веки были тяжёлыми, я не могла разлепить глаза. В области чуть выше живота кололо и пекло. Наверное, сломано ребро, а может просто отбила себе что-то. Не знаю, ничего не знаю. Не хочу думать, не хочу что-то делать. Щеки были влажными, как собственно и подушка. Удивительно, я же не могла во сне плакать? Соленые дорожки не спешили высыхать, но вот я чувствовала, что у меня настолько опухшее лицо, что и глаз не видно. Или может, это из-за синего фингала под левым глазом или синяка на всю щеку? На подушке остался красный след. Не сложно догадаться от чего... Я прикоснулась подушечками пальцев к ране на губе, но она, видимо, уже запеклась, и провела от нее до истерзанной брови. Волосы спутались и походили на птичье гнездо. На кого я похожа? Лежать на боку было не удобно, но несмотря на это, я не решалась повернуться. Повернусь – буду кричать от боли. Хочу просто сдохнуть. Мне дышать тяжело, мне очень больно, заберите меня кто-нибудь. Неважно куда, просто подальше. Прошу, неужели так сложно? Родители, сестры, братья, друзья, если вы у меня есть, помогите мне. Пожалуйста, проучите этого козла, я не хочу делать все одна. Ведь он заслужил, ведь он должен испытать все то, что сделал таким же несчастным, как я! Неужели всем действительно все равно? Никому нет до меня дела, или и раньше никого не заботило? Может, у меня не было вообще близких? Авария или несчастный случай, да что угодно... Будет лучше, если именно так я и буду думать. Теперь я сама себе семья: и мать, и отец, и сестра. Нечего ждать от других, когда ничего о них не помнишь и не знаешь, да и сами они не спешат идти на контакт. У меня есть я, и только мне заботиться о том, что со мной. А друзья... — Кхх-м... ах... — идите вы со своими словами. Не могу говорить. Низ живота скрутило в тугой узел, стоило мне немножко выровняться, поэтому я не смогла сдержать болезненных стонов. Хочется забыть, как страшный сон, ночное насилие... Он избивал меня. Везде. На глаза накатились слезы, но я ведь даже их не открывала. Т-тэ... Маньяк не щадил ничего, бил ремнем, где ему хотелось, наносил удары руками, а потом и вовсе бросал на пол, пиная ногами. Но сам же падал на пол и начинал приставать, жестоко кусал мою кожу, а потом нежно, невесомо целовал каждую клеточку, где красовались красные, багровые, синие, фиолетовые следы, шепча о том, что хочет, но не может, что сдерживается, что ненавидит, что презирает. Грязь, на меня лилась ужасная неприятная и обидная грязь. Тэхён обводил круги на посиневших местах своими длинными пальцами, а я впадала в ступор, иногда отвлекаясь на невероятную красоту его лица и тела, ведь негоже дьявольским сыновьям быть прекрасней всех мужчин, которые мне встречались. И это злило, но что я могла поделать? Я девушка, это заложено в генах. Не реагировать на соблазнительного мужчину я не могла, только вот душа выворачивалась наизнанку, не вправе полностью подчинить тело. Меня тошнило от каждого прикосновения, потому что было не только больно физически, но и морально. Он ругался, он очень много ругался. Но я не помню, о чем именно, хоть убейте. Я буду рада. Мой крик о помощи заглушал все его выражения, все его фразы, а пелена на глазах полностью застилала обзор на этот чертов мир. Упускала ли я момент ему отвечать? Нет. Я пыталась унизить его, отбиться, убежать, дать сдачи, отвечала ему теми же словами, и мне не было страшно. Я предугадывала исход, но и поддаться, подчиниться ему не смела, какими бы способами он не пытался. Подставить себя под удар или стать подстилкой? Я выбрала первое. Иначе упала бы в собственных глазах. Он дикий зверь, а я смелая дура. Все довольно легко, если зайти с моей точки зрения. Не судите меня и не жалейте, ненавижу лживые сочувствия. — Ким Тэхён, — приоткрыв с трудом один глаз, я постаралась повернуться к окну, чтобы увидеть, до какого времени суток я дожила, но дикая, адская боль в плече и в груди принудила оглушить всю спальню отчаянным криком. Слезы с пущей силой хлынули из глаз, а зубы стиснулись, что чуть не прикусила язык. Раздирает, рвет меня изнутри невыносимая боль, стирая остатки последних сил и разума, кажется, я проваливаюсь в бездну, неизведанную доныне яму. На улице светло – успела уловить лучи света за окном прежде, чем потерять связь с реальностью, с чувствами, забывая обо всех горестях и отдаваясь сну. Проснулась я от той же боли в животе, только в разы больше. Если раны отошли на второй план и приглушенно отдавали мне импульсами, то живот грубо выплевывал: «Мучайся!». Открыв глаза, не сразу получилось сфокусировать взгляд. Темно. Нащупав выключатель от настольной лампы, с огромным терпением дотянувшись до него, стало ясно – настал вечер. Очередная порция мучений накрыла с головой так, что я упала с дивана, проклиная себя, что родилась на свет. Все бы ничего, если бы не кровь на постели, из-за чего сердце упало в пятки. — Н-нет, ну п-почему сейчас?.. — причитала я, разглядывая свои ноги. — Почему нужно было им прийти сейчас?! А-а-а... — била кулаками по полу, понимая, что до ванной дойти – полбеды, но придется переться в магазин. А как? Как я в таком состоянии дойду? Как не испугаю людей? Да и открыт ли он еще? А деньги? Как мне купить прокладки? Почему ты не подумала об этом, когда вы ездили в торговый центр, Ширель, дурья твоя башка?!

***

Я ходила в отделе средь стеллажей с разными бытовыми товарами, средствами для стирки, гигиены и так далее. Ноги еле держали, требовалось сесть или лечь, но мне нужно еще дойти обратно. Единственным успокоением являлась музыка. Красивая песня плавно растекалась по воздуху, достигая моих ушей и успокаивая нервы. Это был мужской голос. Пел в радио, скорее всего, какой-то статный мужчина, что обладал удивительным тембром, низким, бархатным, впечатляющим. Никогда не слышала такого рода исполнения. Натянув капюшон от дутой куртки на глаза и одев маску, чтобы скрыть увечья, я направилась к тому, за чем, собственно, пришла. Пока выбирала, ощущала непривычное внимание со стороны, словно кто-то очень долго наблюдал за бедной мной, у которой даже вытянутая рука тряслась. В магазине находилось три человека, включая меня и продавщицу. Кем был человек за полками, от которого выглядывала лишь одна розовая кепка, я понять не могла. Я старалась скрыть нездоровый вид, быстро схватив пачку и направляясь к кассе к невежливой женщине, что при входе окатила меня ледяным взглядом, будто замухрышку и воришку увидела. Да, я не в лучшем состоянии, но что мне сделать, если внешность – последнее, что меня сейчас заботит? — Здесь не хватает, — лениво отозвалась продавщица, а я подняла вопросительный взгляд. — Н-но там же точно такая цена... — Проценты, милочка. Уже поздно, все стоит на семь процентов дороже. — Что за чушь? — возмутилась, потому что это было неправильно. Где это такое видано, чтобы ночь влияла на цену? Денег содрать хочет? — У Вас есть совесть? Людей обдираете... — Если нет денег, кто тебя держит? Я нашла в куртке еще несколько купюр, кусая губы, но напротив увидела качание головой. Не хватает? Серьезно? — Если я на Вас жалобу напишу, Вы тоже мне скажите «кто тебя держит»? — Девушка, не устраивай скандалы. Или заплатите, или прокладки останутся на месте, где они и были. Не я придумываю правила, у меня есть начальство. Я бы матернулась, сгорая от возмущения, но чья-то протянутая рука с деньгами, остудила мой пыл. Бумажки удачно отправились в кассу, а прокладки спокойно могли стартовать ко мне. — Вы кто? — мой вопрос пропустил мимо ушей высокий парень, одетый в спортивные штаны и в одну единственную черную толстовку, которую я с трудом увидела, ведь глаза закрыло пеленой от накатывавшихся слез. Быстро поморгала несколько раз, и картинка стала четче. У него на голове сидела розовая кепка, чем немного меня удивила. В такой холод только без куртки и шапки ходить... — Сколько осталось до закрытия? — от мужского голоса не веяло злобой, вот только противно мне в душе становилось, и злость пробирала с каждым последующим словом. Он ничего не сделал, а меня уже от него морозит. Ну или мне просто плохо. — Посмотри на часы, на вывеску и посчитай. — Я верну Вам деньги, поэтому больше так не делайте. Не люблю быть в долгу... — сказать, что мне стыдно, что парень платит за прокладки, ничего не сказать, но с другой стороны, не я придумала эти дни, это естественно. — Сорок шесть минут... — бормотал под нос, втупившись глазами в настенные часы. — Что? Но парень схватил меня за руку, взял две пачки рамёна со своего пакета и повел меня к длинному столику у окна для таких же блуждающих, как я (или как он?), которые не могут поесть дома. Этот козырек на его кепке с двумя кольцами в углу не давал возможности увидеть его лицо, когда, взяв горячую воду, он налил ее в коробочки. Серьезно, почему я тут сижу? Когда я хотела встать и уйти, ведь по сути меня ничего не держало, перед носом поставили коробочку с лапшой. — Подожди, — прозвучало, как приказ. — Не спеши сбегать, воровка, у меня есть несколько вопросов. — Какого?.. — кажется, мне начало доходить, кого я встретила. — Сержант... — Да, Сержант Ким Сокджин, но так как я не на работе, то просто Джин. — Извините, но!.. — я лупанула парня по затылку. Думает, я не помню, как благодаря его длинному языку, мне не дали позвонить? — Из-за Вас, какое к черту «Вас», тебя(!) мне знаешь, сколько пришлось вытерпеть? Спасибо, что заплатил, а теперь вали на все четыре стороны, — Джин смотрел на меня не только в удивлении, но и с каким-то омерзением. Ух, я бы ему врезала, если бы не «этикет», ведь я же «леди». — Здесь есть туалет? — получив кивок, я направилась к уборной, решив, что мои навигаторские способности сработают и я с легкостью найду нужную комнату. В итоге за туалет тоже пришлось платить, так как он находился в небольшом супермаркете. Я сказала, что за меня заплатит тот двинутый парень, пожирающий рамен в одиннадцатом часу ночи, и продавщица переключилась на него. Захлопнув дверь, я скатилась по ней вниз, так как ноги послали меня еще с того момента, как я покинула дом: не держали вовсе, постоянно подкашивались. Руки трусились, мысли хаотично разлетались в сознании, дыхание превратилось в рваное, неровное, а тело... — Блин-блин, ненавижу... — я плакала навзрыд от боли. Боли, что сочилась с каждых ссадины, ушиба и раны. Это так трудно... не показывать, что тебе больно, когда даже ходить не хочется. Как Тэхен мог так поступить... Еще как всегда вляпалась в фигню, когда собственно ничего не делала. Наверное, мне просто нужно существовать, проблемы и без причин меня найдут. Какого черта я наткнулась на эту скотину по имени Сокджин? От него никакой помощи, никакой защиты, никакой пользы. Завтра он разглаголит какому-нибудь другу Тэхёна о том, что видел меня здесь. А тот, узнав, прицепиться, что выходить не разрешено без его согласия, а я ослушалась. И все как обычно. Да ну и плевать! Я же собралась мозолить этому детективу глаза, чтобы его совесть загрызла. Раньше казалось, что у Кима нет слабых мест, но как позже выяснилось – это дети. — Еще Ёнтан... — произнесла на выдохе, еле подымаясь с пола, собрав все силы, которые только были, и сцепив зубы. Пока медленно в голову не закрался еще один вариант, который не очень-то радовал, я открыла кабинку: — И я... Спустя минут десять я вернулась, а парень до сих пор жевал лапшу, не обратив на меня даже доли внимания. Вторую пачку. Мою. — Спасибо, — наполовину сарказм, — что заплатил за меня. — Рад помочь таким, как ты. — Каким? — Бедным воришкам. Да, вы правы, я опешила, что еще сказать... — Щедрый ты чересчур, — нервно ухмыльнувшись, я продолжила. Доказывать обратное не было смысла, потому что он бы все равно гнул свою палку. — О чем ты хотел поговорить? Не поверишь, но на улице ночь, а ночью хотят спать, — оглянула супермаркет, и мой взгляд упал на женщину, которая вытирала пол шваброй. Кажется, что-то разлила. — Впрочем, нас еще погнать шваброй могут... — Ты плакала? Немного зависнув, я уставилась в одну точку. Неужели так заметно? Я умывалась же... — Нет, это аллергия. — Не похоже... — покачал он головой, с таким выражением лица рассматривая меня, как будто решая тяжелую задачу. — На что? — На жизнь... — Сочувствую. Он серьезно? — П-п-прости, но нам нечего обсуждать. Прокололась. У меня дрогнул голос, а он вздернул бровь. Я действительно не видела смысла в этой болтовне. А еще было жутко неловко. — Надеюсь, мы никогда не увидимся, — встать не получилось из-за огромной чужой лапы, сжавшей мою кисть. — Ай... — слово вырвалось прежде, чем я успела подумать. И все из-за фиолетового синяка на запястье. — Ч-что надо? Мне было больно находиться везде, кроме кровати, поэтому я злилась на все. На всё, и не важно, что и как. Если бы они были на моем месте, может, поняли бы меня и не осуждали за грубое поведение? — Кто так с тобой? У меня дежавю? — Упала. — Не верю. — Подвернула ногу и скатилась по лестнице, — как же он бесит... — Не ври мне. Я вижу, когда лгут. — Видь дальше! — я встала и грубо одернула его руку, быстрыми шагами достигая выхода. — Мин Ширель, я могу помочь! Когда выбежала из магазина, меня сразу окутал холод. Я услышала брошенную фразу, но не знала, что мне делать. С чем он поможет? Ему нельзя доверять, он тот, кто легко предаст. Об этом даже его надменный и самовлюбленный взгляд говорит. Сокджин умеет спасать только свою задницу, почему-то я была в этом очень уверена. А недавно, думала об обратном, искала помощи даже в нем... Боже, я сама себя не понимаю. — Вернулась? — нога на ногу, локоть на столе, глаза смотрели на меня, а на губах – ухмылка. — Что ты предлагаешь? — Ну-у-у... Я думал, ты сначала расскажешь, кто это сотворил, — он рукой махнул на меня, имея в виду мой внешний вид. — Я слышал от участкового, что в базе данных о тебе ничего нет: неизвестны ни родственники, ни место жительство, ни национальность, ни возраст (а именно дата рождения); не зафиксировано рейсов, пользования общественным транспортом, интернетом, за тобой нет телефона... И бла-бла-бла. Даже имя ненастоящее. Поэтому мне стало жутко интересно... Он врет. Но вряд ли стоит говорить ему в лицо, что врать у него плохо получается. — ...кто за тобой стоит? Тэхён? Кроме него я никого не могу назвать. — Где ты сейчас живешь? — оставил вопрос без ответа, спустя долгую паузу, поставленную мной. Я села за стол, не отрывая взгляда от подозрительного Сокджина. — В мотеле, — не хочу говорить правду. — Мне негде жить, кроме таких дешевых мест. Ни документов, ни родственников у меня нет. Ты сам сказал, что я – ошибка общества. Без паспорта и денег многого не обрету. — Дом детектива с недавних пор стал мотелем? Блядь. Он знает. Мой взгляд стал жестче, а руки крепко схватились за край стола. Этот придурок определенно чего-то желает. Но что я ему дам? У меня ничего нет. У меня нет того, что принадлежит мне. Стоп. Или все-таки есть. Я? А нет, провальный вариант в моем-то состоянии. — По-моему ты хотел предложить помощь. — Да, конечно, — так резво согласился, что я немножко офигела, а слова разлетелись кто-куда. — Ты же хотела сбежать, да? У тебя появился шанс. — Ч-что? — собственный голос казался чужим. Мне не нравилась перемена в его поведении. Но я сама себя выдала. Идиотка. — Я не... Почему ты так думаешь? — Но ты же не отвечаешь на мои вопросы, и я не буду. У меня есть предложение, — Сокджин сделал паузу. — Если скажешь, кто так поступил с тобой, Ширель, я сделаю все, чтобы ты благополучно уехала из страны. — Зачем? — В смысле? — растерялся и замер на стуле. — Сбежать же... — Ты дурак или да? Далеко я смогу убежать, не зная не только никакой информации о себе, но и не имея средств? Парень разморозился и заливисто засмеялся под мой удивленный взгляд. Слух резал неприятный звук, именуемый его смехом. Такое ощущение настигло, словно кто-то мыл окно в магазине. Но та тетушка засыпала за кассой, поэтому этот вариант я сразу откинула. — Ты умная, но я тоже не тупой, — улыбнулся так искренне и самоуверенно, что я на секунду засмотрелась на красивую улыбку сержанта. — Я предоставлю тебе все, что потребуется, пока ты не освоишься и не станешь на ноги. Я отправлю тебя в Россию, Владивосток, через порт Донхэ. На корабле. Почему так четко ощущаю дежавю? — Хосок также предлагал помощь... — произнесла мысли вслух, подняв на парня пустые глаза. — Зачем ты горишь желанием мне помочь? Ты напоминаешь мне одного человека... — За тебя печется сам детектив Ким Тэхён, этого должно быть достаточно, — он цокнул пухлыми губами, схомячив четвертую пачку рамёна... Подождите! Когда он успел? — Враги? — Да нет. — Тогда скажи нормально, что тебе от меня нужно?! — взорвалась. — Скажем так, — он облизнулся от лапши, — по доброте душевной. Я вскочила и вывернула коробочку с лапшой ему на толстовку, пыхтя, как паровоз. Конечно, он был в шоке, открыв рот. Смотри не подавись этой лапшой, жрать меньше надо! — Или говори понятно, или вали нахрен из этого магазина! — мне самой смешно стало, что я гнала парня на улицу из магазина, словно со своего дома. — Загадки разгадывать нет у меня времени. Ты же не просто так говоришь мне всю эту дичь. Чего ты добиваешься? А если я соглашусь, а меня в той России на органы разберут или в рабство продадут?! — В России нет раб... — Молчать! Отвечай мне на мои вопросы! — Айщщ, почему ты такая крикливая? — возмутился тот, оборачиваясь на продавщицу, у которой слюна во сне стекала по подбородку. Пипец, людям плевать, вынесут магазин или нет. — Хорошо, я расскажу, только если ты назовешь того, кто избил тебя. — С чего ты взял, что меня кто-то бил? — Прекращай, а! — уже начал злиться, так как лапша попала ему даже в карман. Я асс. — С лестницы люди так не падают! Ну, так кто?! — Ким Тэхён! — выпалила сгоряча, но пути обратно не было, а по его довольной физиономии можно было прочитать «Я так и знал» (а еще проехаться утюгом, но это другая история). — Какая причина помогать мне? — Я ее уже сказал, — закатил глаза. — Это детектив Ким. — Н-но почему? — Расскажу позже. — Да блин! — толкнув его, я унеслась прочь из супермаркета, разбудив и напугав бедную продавщицу вихрем, который остался после меня. И через стекло заметила, как Сокджин поднимается с пола, причитая о том, какая я хорошая, наверное. В итоге глупый разговор, в итоге ничего не решили, в итоге время насмарку, в итоге остается жить так, как и жила прежде. Никто не открылся и не рассказал правды о себе и о собственных целях, тогда о каком сотрудничестве может идти речь? — Да подожди! — парень выбежал следом, догоняя меня и разворачивая к себе. Больно... — Ух, холодно... — Отвали! — нет, плечо не болит, и нога не крутит, и живот не колит, нет, мне кажется... — Ширель, выслушай. — Не хочу. — Ты и дальше будешь это терпеть, отказываясь от того, чтобы выпутаться с этой заварухи? — выдал в лоб, отчего я остановилась. — Ты ничего не помнишь. У тебя амнезия? Не будет ли лучше, если пройдешь курс лечения по возвращению памяти, и сама разберешься, почему и как оказалась в Корее? Почему ты связана ни с кем-то другим, а с Ким Тэхёном? С тем, о ком ходят миллионы слухов по всему городу! — Откуда ты знаешь о памя... — Да разве это сейчас главное?! — Сокджин вспылил, топнув ногой. — Мне в участке рассказали! Я больше ничего не говорила, почувствовав себя неправильно. Хотя это как – неправильно? Когда внутри сражаются две стороны: за и против? Когда не находишь нужного решения? Когда запутался в своих же ногах? Когда устал от всего? Когда!.. больно. — Ты согласна? — так жалобно, что на душе кошки заскребли. — Я же все-таки полицейский, — прозвучало, как оправдание. — А детектив Ким твой начальник... — Не неси пурги, — скривился. — Он – прокуратура, а у меня свое начальство. Так да или нет? — Да, но... — Что?! — играть на нервах – моя стихия. — Почему?.. — Ой, бля... — устало выдохнул, садясь на присядки прямо на тротуаре. Никого не было вокруг, лишь одинокий фонарь мигал время от времени. — Мне нужен детектив Ким, чтобы кое-кого спасти. Довольна? — Угу, — произнесла еле слышно, и без сил я тоже плюхнулась на тротуар рядом с сержантом. Просто немножко посижу, немножко отдохну. Главное, чтобы не сорвался дождь. Посмотрев на руки, я увидела грязь и перевела взгляд на асфальт. И чего я ожидала?.. — Тяжелый день... — Угу, — выдохнул Джин, подняв голову к небу, затянутому черными тучами. — Ненормальные. Мы резко обернулись на противный звук из-за спины. Продавщица покосилась на нас, как на психов, которым требовался врач, только что закрыв супермаркет. — Господи упаси мир от идиотов... — бормотала под нос, обзывая нас, а мы с Джином переглянулись. Настала неловкая пауза и тишина. — Идиотка, ты со мной? — спросил тот, выставив кисть руки и отогнув мизинчик, когда женщина скрылась в темноте. Я потянула руку в ответ, не прерывая зрительного контакта, но через секунду одернула назад: — Обещай мне, что расскажешь всё, — я прищурила глаза и, увидев кивок со стороны, соединила наши мизинцы, закрепляя союз. — Куда я денусь, идиот...