Гребень Берегини

      Выспаться Софье не удалось. Еле сползя с кровати, Валялкина поплелась на утреннюю тренировку. По дороге она думала о том, что утро имеет одну очень неприятную особенность: начинаться слишком рано, вот начиналось бы оно часиков в двенадцать, то и любить его бы было куда проще, а так не обессудьте.       Когда Валялкина добралась до поля, над ним уже вовсю кружились Искристый и Ртутный, пытаясь позавтракать друг другом, а их младший брат Пепельный недовольно ревел из ангара, требуя, чтобы его тоже допустили к братовредительству.       Поприветствовав Соловья, Софья села на пылесос и взмыла в небо. Холодный и влажный воздух взбодрил её, а ветер, легко пробиравшийся под толстовку, прогнал сонливость. Солнце взошло, обозначившись акварельным пятном, но ощутимого тепла пока не приносило.       С тех самых пор, как мама впервые взяла её полетать на контрабасе, Софья любила полёт, не только как часть игры, но и само ощущение скользящего по коже воздуха, упругих толчков под дно инструмента и огромных скоростей.       На земле Софья была неуклюжая, часто падала или сносила всё вокруг, зато в небе ей не было равных. Вот и сейчас, паря над трибунами, она с лёгкостью выписывала бочки, иммельманы, колокола, петли, словно рисуя невидимой краской, и уходила в пике, чтобы у самой земли вынырнуть и вновь набрать высоту.       Постепенно собралась вся команда, последним пришёл заспанный Ягун, заслужив тем самым неодобрительный взгляд Соловья.       – Привет! Представляешь, чуть не проспал, хорошо хоть второй будильник сработал: первый я Искрис фронтисом разнёс.       Рядом с Софьей возник Мам, как всегда многословно её поприветствовав. Валялкина лишь кивнула в ответ: она не хотела пропустить задание тренера, но Ягуна вполне устраивал и молчаливый собеседник.       – Хм. Смотри, Жикина, но без парня – странны дела твои Древнир, неужели очередной воздыхатель выдохся и отказался вставать в шесть утра, чтобы поглазеть на то, как красиво она сидит на своём вентиляторе?       – Злой ты, Ягунчик, – ответила Софья, но всё же перевела взгляд на ту часть поля, где возле вентилятора стояла симпатичная рыжая девушка, очень недовольная тем, что ей самой пришлось его тащить.       – Я злой?! – возмутился правнук Ягге. – Я не злой, я в меру добрый, в меру язвительный!       Оспорить данное утверждение Софья не успела, поскольку Соловей встал со своего тренерского кресла и жестом подозвал команду – пришлось снижаться.       – Все пришли? Отлично. Значит, играем в старом составе. Ваше первое задание: разделиться на две команды путём жеребьёвки, у одной команды будет дракон Ртутный, у другой Искристый. Вы должны забить как можно больше мячей в пасть чужому дракону. Мячи перебрасывать только заговорённые, старайтесь, чтобы соперник их не перехватил. Всё! Марш!       Двухчасовая тренировка началась.       ***       На завтрак Софья и Мам решили не оставаться. Взяв с собой булочек, пирожных и прочей кулинарной снеди, друзья направились в гости к Тарараху, который сейчас возился с раненым Алконостом, поэтому в Зале Двух Стихий не появлялся.       – Куда идём мы с Пятачком? Большой, большой секрет! – По дороге напевал Ягун, раздражая тем самым Софью.       – Интересно, а для Ягунов уже придумали специальные кляпы? – Буркнула Валялкина.       – И не надейся.       Постучав в дверь (всё-таки странно было говорить «дверь», если учесть, что за ней находится берлога), Софья, не дожидаясь ответа, вошла. Жилище Тарараха выглядело так же, как в годы учёбы её родителей: закопченные стены, каменный очаг, лежанка из листьев и коллекция древнего оружия. Разве что животных в клетках стало ещё больше. Софья двинулась к одной из таких клеток, где сидел карликовый магарог, но по дороге зацепила поднос с банками и устроила небольшой переполох.       – Кто здесь? – на звук вышел питекантроп. – А, это вы, ребята... Он с жалостью посмотрел на разлившееся по осколкам содержимое банок, но ругаться не стал.       – Извини, Тарарах, – виновато потупилась Софья.       В ответ питекантроп только рукой махнул, «чего уж там», и пригласил ребят за стол.       – Сейчас чайку организуем. Вижу, вы не с пустыми руками, – Тарарах очистил стол и водрузил на него самовар с гигантским сапогом. – Как поживаете-то? Давненько не заходили. А я тут раненого Алконоста нашёл, вот теперь выхаживаю беднягу.       – Да, мы слышали, – с улыбкой в голосе ответил Мам. – Поживаем отлично, жаль, только каникулы скоро закончатся.       Тарарах понимающе усмехнулся:       – Зато сколько всего интересного узнаете: какой длины должны быть когти гарпии, как лучше лечить конъюнктивит у Василиска.       Ягун взглянул на Софью: ему пришла идея расспросить преподавателя по ветеринарной магии о увиденном ими в подвале, но так, чтобы себя не выдать.       – Тарарах, а ты не замечал за нежитью в последнее время ничего странного? – как бы невзначай поинтересовался Мам.       – Нет, ничего такого не замечал, – удивился тот. – А что я должен был заметить?       Софья, только что налившая себе чай, с интересом следила за происходящим, она поняла, куда клонит Ягун.       – Ну, там… чтобы она что-то делала совместно.       – То есть – сообща? – уточнил Тарарах. Он хоть и был дикарём, но уже не одно тысячелетие прожил на Свете, и обхитрить его выходило не так просто.       – Да.       Питекантроп задумался:       – Уж не знаю зачем вам это надо, только одно могу сказать: нежить удалось подчинить и управлять ей Колдунье-Которой-Уже-Нет. Больше никому.       – Чуме? – спросила Софья, уже зная ответ на свой вопрос. Её постигло какое-то внутреннее опустошение, которое приходило, когда она слышала имя старой ведьмы.       – Чуме, – подтвердил преподаватель.       Воцарилось молчание, ребята переваривали услышанное, а Тарарах задумался о чём-то своём.       – ГР-Р-ЕБЕНЬ! СМЕР-Р-ТЬ! СМЕР-Р-ТЬ! – прокричали из клетки с присущим лишь птицам произношением.       На продетой сквозь прутья ветке, под самым потолком, сидел крупный трёхглазый ворон. Его третий глаз был обращен вверх, тогда как два других смотрели на людей.       – Не обращайте внимания: он слегка не в себе. Попал в шторм и чуть было не утонул в океане, я его на берегу нашёл. Бедняга хоть и вещий по природе, но сейчас немного «того».       Тарарах встал и быстро зашторил клетку. Трёхглазые вороны являлись редкостью даже среди магических тварей. Они заслужили себе двойственную репутацию: умные, вещие птицы жили как и среди магов, так и среди лопухоидов, поэтому многих из них перебили ещё в средние века, считая посланниками дьявола. Не говоря уже о том, что третий глаз – очень ценный ингредиент для зелий.       Ещё немного посидев, ребята по-дружески попрощались с Тарарахом, обещая, что зайдут как-нибудь после занятий.       Ягун болтал ни о чём, а Софья озадачено молчала, получив больше вопросов, чем ответов. Она сразу направилась к себе, оставив недоумевающего Мама посреди гостиной. Валялкиной хотелось немного отдохнуть и привести мысли в порядок, ведь в десять назначена консультация у Медузии.       ***       – Как вам, наверное, известно, раньше в конце пятого курса ученики сдавали тест Теофедулия, но десять лет назад его замени другой формой аттестации – ТУП, единой для всех Союзных государств проверкой знаний. Но, каким бы сложным вам не казался ТУП, – это лишь усеченный экзамен, через три года некоторым из вас придется сдавать полный – ДУБ. У Вас вопрос, Лопатин?       Медузия прервала консультацию, отвлекшись на поднявшего руку ученика. Им оказался Федя Лопатин – тучный юноша шестнадцати лет, который, по общему мнению, звёзд с неба не хватал.       – А как переводятся ТУП и ДУБ?       – Прискорбно, что Вы до сих пор не знаете таких вещей, Лопатин, оба слова аббревиатура: ТУП – тест универсальной проверки, ДУБ – добавочный уровень багажа. Горгонова внимательно оглядела класс, проверяя, все ли её внимательно слушают. Она была одной из тех преподавателей, которые требовали безукоризненного выполнения заданий, и в данном случае не делала разницу между светлыми и тёмными магами.       – Я настоятельно рекомендую вам сегодня же пойти в библиотеку и начать конспектировать материал из списка дополнительный литературы. Он пригодится вам на экзамене, и чем раньше вы начнёте, тем легче будет подготовиться, – Медузия сделала паузу. – Все свободны. Валялкина, подойдите ко мне.       Софья быстро собрала сумку и неуверенно подошла к столу Горгоновой: ей было любопытно, что хочет от неё преподаватель Нежитеведения, но притом она немного побаивалась Медузию.       – Софья, отнесите, пожалуйста, эту папку Корвусу. Вы ведь знаете, где находится его кабинет? – обратилась Горгонова к девушке, протягивая той пухлую папку из потёртой красно-коричневой кожи неизвестной рептилии. Разумеется, завязки на ней были зачарованы от любопытных посторонних.       – В Малой башне, похожей на ладью, – ответила Софья.       – Верно. А теперь идите и не заблудитесь по дороге.       Попрощавшись с Горгоновой и попросив Мама подождать её в Общей гостиной, Софья отправилась искать кабинет Эдгара Корвуса, который преподавал в Тибидохсе Руны.       Несмотря на то, что Софья вместе с Мамом излазила весь замок и ближайшие окрестности, она не очень хорошо знала расположение комнат в Малой башне. Дело в том, что низкая, кряжистая башня была довольно скучным местом: там не было доспехов-вампиров, прикованных к стенам мечей-маньяков, саркастичных надгробий и прочих занимательных вещей, да туда даже призраки редко залетали. В общем, ничего стоящего, только комнаты нескольких преподавателей и парочка классов.       Теперь, заплутав в извилистых переходах верхних этажей, Софья жалела, что у неё нет с собой волшебной карты: она бы показала, где сейчас находится Валялкина и далеко ли ещё до кабинета учителя Рун.       Полагаясь больше на интуицию, чем на логику, Софья попала в круглую галерею, стены, которой были украшены росписью, отражающей сцены из средневекового эпоса. Несколько обветшалые, но всё ещё невероятно красивые изображения рыцарей, драконов, каких-то сражений, празднеств и прекрасных дев в королевских нарядах.       Ничего подобного она в Тибидохсе раньше не видела, и теперь её сердце переполнял восторг от открытия нового и неизведанного. Софья уже представила, как вернётся в Общую гостиную и расскажет Маму о находке – он будет просто вне себя от любопытства и тоже захочет посмотреть на фрески.       Софья двинулась вдоль стен, рассматривая изображения (про поручение Мелузии девушка уже и думать забыла), пока не наткнулась на зеркало в резной позолоченной раме. Стекло покрывал толстый слой пыли, и Софья протёрла центральную часть, используя рукав многострадальной толстовки. Изображение всё равно осталось немного мутным, но теперь в зеркале отражалась светлокожая блондинка со слегка вздёрнутым носом и миндалевидными васильковыми глазами, под которыми залегли тёмные круги от недосыпа.       – Ну, просто красотка! – сказала Софья и, сморщившись, показала своему отражению язык.       Отражение зарябило, будто озерная вода от брошенного камня, и из него стал медленно выплывать белесый туман.       – Мамочки! – вскрикнула Валялкина и отпрыгнула от зеркала как можно дальше.       – У-у-у-у, я Безумный стекольщик! Я заберу твою душу! – зловеще завыл туман. – Приготовься к смерти!       Понимая, что сейчас её атакует неизвестная зазеркальная тварь, Софья вскинула руку и крикнула первое пришедшее на ум заклинание.       – Свето Врубонум!       Зеленая искра оторвалась от перстня и с шипением врезалась в туман.       – Ауч! Что за самодеятельность?! Мы так не договаривались! – бесформенное нечто собралось в лицо с разглагольствующим ртом и гусарскими усами над ним, продолжив возмущаться. – Ты должна была завопить от страха, поседеть, упасть в обморок, желательно насмерть.       – Мы с тобой, Ржевский, ни о чём не договаривались! – Софья уже поняла, кто перед ней, и была на волосок от того, чтобы запустить в наглого призрака дрыгусом. – Что ты здесь вообще забыл?       Призрак, наконец, выплыл из зеркала, полностью вернув свою форму; даже ножи, торчащие из спины, как напоминание об одной из версий смерти «поручика», никуда не делись. Он удивлённо осмотрелся по сторонам, как будто сомневаясь, о чём идёт речь.       – Где, здесь: в Шепчущей галерее или в зеркале Луизы?       – Э-эм, и там, и там? – уточнила Софья.       – Хороший вопрос, chère. Я был в Башне приведений, пря… тактически скрывался от моей замечательной супруги, залетел в одно из зеркал и оказался тут. Ха! Забавно, что то зеркало было нарисовано, а это вполне настоящее. Зеркало Несчастной Луизы. Её бросил жених. По преданию, кто заглянет в него, тот будет несчастен в любви. Ах-ах, charmant! Софья негодующе тряхнула головой – только драм в личной жизни ей не хватало. Не то чтобы у Софьи кто-то был на примете, но всё же неприятно такое слышать. И чтобы поскорее сменить тему, Валялкина решила выведать у призрака историю о Шепчущей галерее.       – А почему эта галерее шепчущая? Кто сделал росписи на стенах? На каком этаже мы находимся? – засыпала вопросами Софья.       – Потому что, если шептать вдоль стен, то всё очень хорошо слышно, – призрак заговорщически подмигнул. – Вот кто росписи оставил, право слово не знаю. Мы под самой крышей, но сюда так просто не попадешь, если ты не призрак, конечно: нашему брату любые замки нипочём.       Ржевский, преисполнившись гордости, несколько раз перевернулся в воздухе, ввинтился в пол и снова вылетел, как бы демонстрируя, что он, в отличие от жалких смертных, ничем не ограничен.       – Но, когда я вошла сюда, дверь была не заперта и охранной магии я не почувствовала, – выказала сомнения Валялкина.       – Значит, кто-то открыл дверь и заглушил чары. В галерею раньше не могла попасть только нежить, но потом, когда замок в первый раз разрушили, то охранные чары повредило, и они перестали пропускать всех, кроме призраков. Зато чары помогли галерее уцелеть.       – В Малую башню пробиралась нежить, да ещё так высоко?       – О, наивное дитя! Были времена, когда нежить безбоязненно шныряла по всему Тибидохсу. Это сейчас она в подвалах прячется и пакостит по мелочи.       – Тогда, возможно, кто-то из учителей снял охранные чары, ведь в них сейчас нет необходимости?       Слова о нежити отдавали неприятным холодком, вызывая в памяти ночные события, когда та самая пугливая и дезорганизованная нежить чуть не разорвала её и Мама. Софья хотела услышать подтверждение от призрака, чтобы унять собственное беспокойство.       – Вряд ли, – авторитетно заявил Ржевский, разбивая хрупкие надежды Софьи. – Никто из учителей не мог ни заглушить, ни снять чары, даже Сарданапал, хотя он пытался, так что я не знаю, кто это сделал, но сделал. Зачем здесь это зеркало – тоже не знаю. Сплошные загадки! А-ха-ха, mon cher!       Призрак осекся:       – Ты слышишь, кажется, она летит сюда.       Ржевский юркой ласточкой нырнул обратно в зеркало и исчез.