Дима
Подхожу к окну и вижу, что прямо к подъезду подъезжает несколько черных машин, прямо как в кино. - Арина, ты готова бежать? - Куда? - спрашивает она, а ее голос почти дрожит. Она стоит в нескольких сантиметрах от меня, я почти чувствую ее дыхание. - Просто делай то, что я скажу, хорошо? - спокойно говорю ей, чтобы не напугать и не спровоцировать истерику, как это бывает у девушек. - Хорошо, - она кивает и даже выдавливает улыбку. Я беру ее за руку, она не сопротивляется. Себе на спину надеваю рюкзак. У нас у обоих влажные ладони и бледные лица, но я должен быть хладнокровней её, уверенней в действиях. Правда, это достаточно сложно, учитывая, что всё вышло из-под контроля, а запасного плана у меня нет. Но у меня есть неплохие соседи. Пока я закрываю квартиру, Арина звонит в их дверь. "Они должны быть дома! Сейчас же только шестой час!" - твержу я себе. И дверь открывается. - О, Димон, здарова! - встречает меня Виктор, протирая глаза после сна. Я не видел его уже больше двух недель. До этого мы с ним несколько раз выпивали, потому что он частенько приходил, когда я жил в затворничестве. Он поддерживал меня, как мог, сопереживал мне. Тимка учился с его сыном в одном классе, они были хорошими приятелями. Именно поэтому я сейчас обращаюсь именно сюда. - Здравствуйте, - тихо произносит Арина, мой сосед ей кивает, но он продолжает смотреть на меня. - Вить, пусти, пожалуйста! Я всё объясню, а потом ты будешь ругать меня, ладно? Мужчина тут же нас впускает в свое семейное гнездо. В квартире пахнет пирогами, прямо как у бабушки в деревне летом, когда я к ней ещё маленький ездил. - Что стряслось? - спрашивает он, включая свет в коридоре и туже затягивает халат - его давняя привычка. - У нас гости, Витя? - нежный, теплый и сонный голос из комнаты привлекает мое внимание. Я настолько взвинчен, что моя нервная система замечает абсолютно всё. Даже то, что одна лампочка в люстре горит не так, как остальные. - Это ко мне, дорогая, - отвечает мужчина, - пойдем-те на кухню лучше? Чай налью, всё расскажете. Настя вчера еще пирожки испекла, угощу. Когда мы проходим в помещение, я начинаю улавливать крики с улицы из открытого окна. - Вить, что там происходит? - Подойди, да посмотри, - отвечает он, занятый приготовлением чая. - Вить, я не могу, - смотрю на него, наверное, даже умоляюще, - посмотри пожалуйста. Только не привлекай внимание. Он делает то, что я прошу, чему я безумно рад. - У подъезда стоит куча мужиков в форме, как у ОМОНа, но это не их форма, - непонимающе, даже с возмущением, мужчина поворачивает лицо в мою сторону и смотрит, пытаясь прочитать в моих глазах ответ на свой немой вопрос, - Выкладывай, Дима, - он садится напротив меня. Арина прижимается ко мне, сидя на соседнем стуле. А у Виктора резко меняется взгляд с сонного на серьезный. - Помнишь, я рассказывал про план мести? Ты меня тогда отговаривал от этой идеи. - Ты Арина Самсонова, да? - Виктор оставляет мой вопрос без ответа и смотрит на мою спутницу, как отец смотрит на дочь, с неким теплом и сочувствием. Он сразу всё понял. - Да, - отвечает девушка. - Плохи ваши дела, ребята, а ты, идиот, - он обращается ко мне, - за это заплатишь. Либо только Богу, либо её отцу и Богу! - говорит он, указывая на ссадину на лице девушки. - Вить, что нам делать? Они сейчас всю мою квартиру разнесут, а потом по соседним пойдут. - Моя квартира не осматривается, ты же знаешь! Тем более они сами не рискнут сюда лезть. - отмахивается он. Виктор Геннадьевич Трубин - местный следователь. Уже несколько лет он пытается поймать отца Арины и всю его шайку, повязать их бизнес, но всё никак не получается из-за плотно-сплетенных связей этих мафиози. Самсоновы прекрасно знают, что на них ведется охота, и кто именно это делает. Единственное, чего они не знают наверняка, так это о моем личном неплохом и не только деловом знакомстве с Виктором Геннадьевичем. Он лично беседовал со мной раз пять после убийства Тимки, так как я тогда был полезен следствию, но, когда выяснилось, что стреляли люди Самсонова, Трубин временно закрыл дело. Я не понял его поступка, был очень зол и требовал, чтобы убийц наказали, но всё было тщетно. В один вечер мне позвонили в дверь, а на пороге стоял Виктор Геннадьевич. Он принес жареное на гриле мясо и несколько бутылок пива. Мы сидели до утра, выпивали, разговаривая по душам. Я узнал тогда всё о семье неких Самсоновых, а мой сосед стал единственным человеком, кто знал и понимал мои переживания, мою отстраненность и желание отомстить. И сейчас он всё понимает. Пройдет время, когда всё уляжется, он обязательно будет меня ругать за месть, за издевательства над невинной девушкой и за это похищение. По сути, он должен прямо сейчас надеть на меня наручники и посадить по нескольким статьям УК РФ, но он этого не делает. Честно говоря, даже не совсем понимаю, почему. - Мы не сможем находиться здесь вечно. Нам нужно уехать как можно скорее, - отвечаю ему. Арина продолжает сидеть рядом, сжимая ладонью мое плечо. Мне становится как-то даже спокойнее, кажется, ей тоже. Парадокс: избитая мною девушка видит во мне защиту.Арина
Пару дней назад я бы не подумала, что буду сидеть на какой-то совершенно незнакомой кухне, пить чай и кушать пирожки с человеком, который меня избивал, и с тем, кто уже не первый год пытается посадить за решетку моих родителей. Жизнь настолько непредсказуема, что ты не можешь загадывать на будущее что-либо, ведь в этом нет никакого смысла. Не можешь обещать себе или кому-то самую мелочь, ведь в следующую минуту тебя могут ударить по голове, а потом ты уже никогда не вернешься к прежней жизни. Позавчера я бы не поверила, если бы мне сказали, что я буду держать за руку Диму. Ведь я не поверила Артуру, когда он говорил хорошие вещи о своем друге, о Диме. - Вы можете переночевать здесь или побыть пока они не уедут, - успокаивает нас Виктор, чем возвращает меня в реальность, и уходит с кухни. Мы остаемся с моим похитителем вдвоем. - Рин, все хорошо, ладно? - сразу же обращается он ко мне. - Ага, - неуверенно отвечаю я, думая, о чем конкретно он спросил: обо всей этой безумной ситуации, о похищении или о моих чувствах. Он не даёт мне задать вопрос, поворачивается ко мне всем телом и берет мои ладони в свои, осторожно сжимая и поглаживая. Моё сердце замирает. - Прости меня, пожалуйста, - он смотрит мне прямо в глаза, - прости за это, - указательным пальцем аккуратно, с неким трепетом проводит по ранке на подбородке, - опускает взгляд и снова возвращает его мне, - прости за каждое прикосновение к твоему маленькому идеальному телу, - его рука плавно ложится на мою шею, где красуются синяки, он тихонько прикасается к каждому из них, - ты простишь меня? - Ты бы простил? - не замечаю, как это вырывается из меня. - Нет, - быстро, кажется, даже не раздумывая, отвечает юноша. Мне так тяжело на него смотреть, думая, как же ответить, чтобы сказать обо всем, что вертится у меня в голове, но не ляпнуть лишнего. - Мне больно, так больно, что я наступаю себе на горло. Я пыталась тебя понять, анализировала твои поступки и запутывалась в твоей логике, - набираю воздуха в лёгкие, - я даже встала на твое место, - по щеке стекает одинокая слеза, - мне так тебя жаль. Но ты, - больно в лёгких, - теперь, - что-то щелкает в голове, - не один. - Что? - он не понимает того, что я сказала, или не услышал меня. - Дима, ты делал мне очень больно, я испытала за сутки кучу эмоций, я была в таком шоке от боли, твоих слов, действий, от всего, что ничего не понимала. То, что я чувствую сейчас - совокупность всего этого. На меня навалилось всё и сразу! Если бы я не была альтруистом, я бы, может, даже не посмотрела на тебя после того, что ты сделал. Но я пытаюсь тебя понять до сих пор! - кричу я, даже того не замечая, - Я не могу тебя не простить.. - мой голос сходит на нет. В голове стреляют фейерверки, буря, нет, ураган эмоций и чувств бурлят в крови, из души рвется что-то необъяснимое. Я начинаю рыдать. Как мое сознание, мое всё внутри меня сумело его простить? Я теперь не его не понимаю, а себя. - Спасибо, - говорит он тихо, и в это же мгновение набрасывается меня и крепко-крепко обнимает, - не плачь, - шепчет он, - всё будет хорошо, Рина, - говорит он и мне почему-то становится легче. Я плачу, но в то же время улыбаюсь. Это всё из-за непонятного счастья, нагрянувшего так внезапно, радости, но боли, опустошенности и одиночества. Тепло, но холодно. Гамма эмоций..Как жить дальше? Что мне делать?