Из дневника неизвестной...

Из дневника неизвестной… «Я не знаю кто я… Что буду делать дальше… Но постараюсь выжить. Обещаю…» Указатель гласит, что я нахожусь на улице «Святого Георгия», но не думаю, что была здесь когда-либо. Местность не кажется знакомой. Бездумно иду по направлению к центру. Было бы неплохо найти транспорт, но эта мысль посещает меня позже. Мне важно знать, что происходит и выводы неутешительные. Не знаю во что я раньше верила, кому молилась и молилась ли вообще, чем занималась и кем работала. Чёрт возьми, я даже не в курсе как меня зовут. Казалось, в городе ведутся военные действия, иначе я не могу объяснить, почему на улицах перекрыты дороги завалами машин и подручных средств. Двери и окна жилых домов заколочены, а повсюду огонь, трупы, гильзы от оружия, военная техника. От тел исходит удушающий запах гниющей плоти. Зловоние распространилось на несколько кварталов, а мухи кружатся стаями, издавая противное жужжание. Как давно всё это происходит? Асфальт пошёл трещиной, и недалеко от ступенек в продуктовый магазин лежит использованная ракетница. Ракетница, мать её! Снаружи стены больницы и здания напротив — расписаны граффити, слоганами, призывами о помощи. Но боюсь, поздно спасать кого-либо… А что… Господи, даже сама мысль наводит страх… Что если я последний выживший человек? Неужели все остальные превратились в монстров? Подобная перспектива совсем не вселяла оптимизма. Висели объявления о пропавших людях, наклеенные наспех друг на друга. Большую часть из них разнёс ветер. Бумага шелестела, привлекая внимание и улетала куда-то вниз по дороге. Их было много. Они свисали, лежали, порхали и на близстоящих столбах, и на витринах магазинов, и даже несколько на красном мерседесе. Перед лицом, едва не задев, пролетает обрывок газеты. А улица кажется слишком открытой и небезопасной. Спина, шея и локти содраны в кровь. Замечаю это только сейчас. Суставы и мышцы отдают резкими жгучими вспышками боли, и притупляют восприятие происходящего. Чувствую лёгкую тошноту, от чего внутри сжимается тугой комок и проходит морозом по коже. Я нервничаю, и на секунду, от осознания нереальности, заканчивается кислород. Образовавшийся ком в горле мешает дышать. Царивший хаос давит на психику. Я паникую и нервно одёргиваю подол пижамы. Она давно грязная, помятая и пахнет ещё хуже чем волосы. Оглядываюсь по сторонам. Я вижу только разбитые машины, которыми пытались от чего — то или кого — то отгородиться, военную амуницию и множество оружия. Проверяю те, что ближе ко мне — пистолеты, автоматы, ружья, дробовики. Они использованы, обоймы опустошены. На зданиях заколочены окна и двери. Я прохожу мимо и вонь разложения вперемешку с гарью становится просто невыносимой. Ком тошноты вновь подкатывает к горлу, и если было чем, то меня бы вырвало. Стена дома на соседней улице обуглена, а от того что напротив, осталось лишь пепелище. Крови на асфальте много. Она давно свернулась, а где-то в стороне деловито перебирает лапками упитанный голубь. Он сыто воркует и выбирает чем бы ещё поживиться. Над выпотрошенными телами летают мухи. Их назойливое жужжание раздражает. Шумно. Как же шумно… На секунду мне даже кажется, что я сошла с ума. Не думаю, что была впечатлительным человеком, но вряд ли всё это случилось до того, как я попала в больницу. Если честно, вопрос «что происходит», стоит, скорее, на последнем месте. В приоритете другой — «как выжить». Не уверена, что смогу долго отбиваться, учитывая нарастающую боль. Я слишком устала, чтобы идти дальше. Ветер достаточно сильный, но солнце грело. На оголённых частях тела выступили красные пятна и вкупе с гематомами я, наверное, смотрелась болезненно. Ком в горле по — прежнему мешает дышать, а к нему присоединяется одышка. Не знаю сколько я сидела на ступеньках заколоченного изнутри продуктового, потирая больную ногу. Возможно, так и осталась бы, пока болезненные ощущения не стихнут, но крыша магазина обвалилась внутрь. В первую секунду думала — мне показалось. Я слышала ненавязчивый скрежет, треск и, в прямом смысле слова, задницей почувствовала что-то неладное. Мне удалось отойти на безопасное расстояние, прежде чем свалилась вывеска. Приходится идти дальше по улице, насквозь пропахшей гарью и мертвецами. Я чувствовала усталость и дурноту. Необходимо остановиться, меня качает из стороны в сторону. Ноги гудят, а с лица льётся пот. Я нервно вздрагиваю и оборачиваюсь. В боковом стекле сплющенной, как под прессом, полицейской машине полулежит неизвестный мужчина в форме. Его голова и туловище свисают наружу, неестественно выгнув спину почти до самой земли. Предполагаю, что остальное находится в машине. Стоит мне об этом задуматься, как верхняя часть тела с противным чавкающим звуком стекает вниз. Словно фарш из мясорубки… — Чёрт! Ощущаю пустоту в желудке и наотмашь вытираю губы. Болезненно складываюсь пополам. Я чувствую ноющую, тягучую, сводящую с ума боль… Не только в ноге, но и во всём теле. Машины не заводятся. Их достаточно много, чтобы передвигаться на колёсах. Но недостаточно бензина, чтобы заработал двигатель. За поворотом меня встречало заграждение. Размером по пояс, состоящее из мешков, наполненных серой смесью и камнями. На витринах дорогих бутиков кровавые надписи и отпечатки. С крыши здания слетает труп, разбивается и брызги летят в меня. Я смотрю наверх, куда уходит километраж строения. Злости нет, но раздражение нарастает с каждой секундой. Ноги и больничная пижама… ах… всё испачкано. С грустью наблюдаю, как по коже катится зловонный ошмёток и брезгливо дёргаюсь, чтобы стряхнуть. Нужно добраться до заправки. Там наверняка осталось хоть что-то. Не думаю, что бензин слит отовсюду. С момента пробуждения ни единой живой души, лишь монстры. Я знаю, что они мертвы и не мертвы одновременно. Просто так легче воспринимать их. Мне непонятно откуда они взялись, как это произошло и что способствовало этому. Кажется вспоминаю кое — что, но мысль пропадает также быстро, как и приходит. Выхожу на перекрёсток и осматриваюсь. По — прежнему никого не слышу и не вижу. Беру протеиновый батончик из рюкзака, вкус похож на брезентовый мешок, но у меня больше ничего нет. Проверяю на всякий случай телефон и замечаю высокое строение, этажей в пять или шесть с разноцветными вывесками. Всё ещё горят. Возможно, там есть люди и они расскажут, что случилось. Но я опасалась. Там могут быть не только живые… Если честно, до меня не дошло окончательно осознание того с чем пришлось столкнуться. Кажется, я видела нечто подобное в фильмах. Калейдоскоп ассоциаций подкинул несколько обрывков из воспоминаний. Но не уверена, что это действительно было со мной. Возможно, кадры из какой — нибудь киноленты. На очередном перекрёстке дорога с односторонним движением уходит прямо, там множество машин. Они брошены в неровном ряду друг за другом. Логично же, что легче будет передвигаться не на своих двоих. Некоторые дверцы открыты, что дало мне преимущество не бить окна. Идти дальше в этом направлении нет смысла. Я всё равно не смогу отогнать все машины, чтобы позаимствовать необходимую. Чёрная иномарка располагалась косо, а ключ зажигания торчал прямо в замке у руля. Сбросила на пассажирское сидение рюкзак. Сажусь следом и пытаюсь вспомнить, как заводится седан. Мне повезло. Я действительно нашла рабочую машину. Осторожно включаю первую передачу. Это происходит автоматически. Значит, у меня есть водительские права. Именно такое умозаключение рождается голове. Медленно еду до торгового центра, смотрю по сторонам. Замечаю движение где-то слева, в проулке между домами. Наверное, кошка. Я остановилась ближе к дверям здания и развернулась так, чтобы в случае опасности можно было сразу же выехать на дорогу. Выключила зажигание и взяла с собой ключи. Положила. их в карман пижамы. В первую очередь необходимо найти одежду и удобную обувь. Автоматические стеклянные двери не работали. Их просто нет. Передо мной проложена неровная дорожка из россыпи мелких и крупных осколков. Хмурюсь, ведь на входе тоже никого нет. Выглядываю из-за угла. Прямо с середины холла тянется кровавая дорожка и много — много следов от обуви. Правее располагается косметический магазин, откуда тянется шлейф разнообразия выбора туалетной воды и духов, но запах мертвечины всё портит. Несмотря на первое неприятное впечатление, меня привлекают красочные разноцветные вывески и восхитительный антураж красиво оформленных витрин. Это единственное, что приводит меня в восторг. Я переступила порог косметического магазина, осматриваясь. Здесь большая площадь и достаточное количество стендов и стеллажей, чтобы застать меня врасплох. По правде говоря, я растерялась. Множество полок рухнуло и флаконы с дорогим парфюмом оказались уничтожены. Ближе к изогнутой стойке с кассовыми аппаратами находится тело. Полная фигура с длинными крашенными волосами и в брючном костюме под цвет вывески магазина. Сотрудница. Кажется неживой. Стараюсь осторожно передвигаться и не создавать лишнего шума. Случайно натыкаюсь на полку со средствами для мытья головы. Не думаю, что в ближайшее время найду ванную или душевую кабину, поэтому беру несколько сухих шампуней. Придирчиво выбираю, но они не вызывают во мне каких-либо воспоминаний. Мне не стыдно. Вряд ли меня кто-то накажет. У выхода оборачиваюсь на женщину. Она и правда мертва? Только сейчас заметила засохшую кровь на затылке и плече. Не хочу даже думать, что с ней произошло. Спешу покинуть это место и держу курс правее. Я шла мимо дорогих вкусно пахнущих бутиков, но одежда на манекенах, опять же, не вызывает никаких чувств. Слишком вычурная и яркая. Не думаю, что мне нравилось что-то подобное. Следующее помещение казалось визуально больше, так же как и лежащих тел вокруг. Все как один — с пробитой головой. В воздухе витает сильный запах крови и тухлятины. Лежат больше двух — трёх дней точно. Замечаю мелкий рой мошек и несколько десятков мух. Выхожу отсюда и двигаюсь дальше. Следом кожгалантерея. Выбираю небольшую спортивную сумку, прочную, с двойным дном. Кладу награбленные шампуни и закидываю на плечо. Снова бутики и специализированные магазины для волос, ногтей, табачная лавка. Вспоминаю вкус ментоловых сигарет. Остановилась, пытаясь ухватиться за мысль. Щелчок газовой зажигалки цвета меди. Что бы это могло значить? Без раздумий направилась туда и сложила всё, что дороже. Не знаю, какой бренд предпочитала. Это слишком сложно. Со стеклянной полки выбираю несколько зажигалок и всю упаковку жевательных резинок «Wrigley’s spearmint». Наверное, вкусная. Ещё пару секунд уходит на размышления, закидываю в сумку остальной розжиг. Мало ли что может понадобиться. По пути никого. Никого живого, стоит уточнить. В прочем, как и за всё время, проведённое здесь. Развилка и стеклянная изгородь с перилами, ведущая к эскалатору вниз, а прямо от меня лестница наверх. Снизу располагается нерабочий фонтан с незамысловатой фигурой, столики, доносится запах питейных заведений. Спускаюсь. С противоположной стороны беспорядок: выбитые витрины, разбросанные поломанные манекены, больше десятка тел, сгнившая еда, перевёрнутая мебель и гильзы. Очень много гильз, словно кто-то проводил зачистку. Странно, но визуально мёртвых гораздо меньше. Вход в крупный продуктовый магазин я нашла быстро. За поворотом сложены друг на друга тела. Семь или восемь. Не понимаю где чьи конечности. От них пахнет, но эту вонь перебивает запах гнилых фруктов и овощей. Прямо по курсу отдел замороженных продуктов. Я взяла тележку, чтобы сложить в неё различные смеси, что-то мясное и рыбное. Дальше колбасный и сырный отделы. Тут я стояла дольше, не понимая чем один продукт отличается от другого. Беру те, что сырокопчёные и наиболее свежие. Мой выбор основывается на аромате. Пахнет пряными специями. Лоток с нарезанной колбасой ела по пути, разглядывая полки на предмет полезного содержимого. Сгребла лапшу быстрого приготовления и питьевую воду в маленьких бутылках. Я не знала наверняка, что происходит, но в случае чего придётся выживать, а если закончится бензин, то как-то нужно всё нести. Поэтому не могла взять пятилитровые бутыли, хотя очень хотелось. Конфеты не вызывали бурной реакции, поэтому прохожу мимо, но у лотков с разноцветным фигурным мармеладом останавилась и сгребла остатки. Запах что — то или кого — то напомнил. Перед глазами маячит образ парнишки с выбеленными волосами. Я вижу его улыбку. Наваждение. Кто ты? Впереди хлебобулочный отдел. Смотрю дату производства. Почти всё за май восьмого. Стоит запомнить. А какое сегодня число? Чувствовался запах рыбы. Морщусь. Не люблю рыбу. Сворачиваю левее. На вывеске написано «отдел для отдыха». Наверное, там получится найти что-то вроде спального мешка или фонарика. И что удивительно, я действительно нахожу, но вместо первого беру непромокающее одеяло цвета хаки. В тележке оказывается и котелок, и газовая горелка для туристов, и собранная сумка с приборами для еды. «Алкогольная продукция» манила своим словосочетанием. Устоять не удалось. Передо мной стоял тысячный выбор. Это ещё хуже чем в колбасном отделе. Плутала долго, рассматривая каждую бутылку, но ничего не приходило на ум. Я не пила? Странно. Организм и все вкусовые рецепторы подсказывают, что пила. Удивительно, когда мысли и тело противоречили друг другу. Выбор пал на «Dalmore» двенадцатилетней выдержки. Название звучало знакомо. Также в отделе есть специальный стенд, посвящённый японской алкогольной продукции. Брошюра с описанием вещает, что «Hibiki» достаточно неплох. Верю, поэтому кладу его следом. Я завела тележку влево, мимо деревянных корнеров и увидела человека в полицейской форме. Мужчина стоял ко мне спиной. Головной убор съехал в бок. Тело неподвижно, лишь пальцы правой руки дёргаются интервалом раз в пять — шесть секунд. Перед ним — такой же стройный ряд тележек, упирающихся прямо в двустворчатую деревянную дверь. Над ней надпись: «Не входить. Вход строго для персонала». Медленно потянула ношу за собой, не удаётся отвести взгляд от мужчины. Я уверена — он один из них. Не во время вспомнила про влажные салфетки, рассматривая прикассовую зону. Я отвлеклась на множество ненужных мелочей, случайно зацепив одну из нижних полок. Бутылки падают громко и катятся в разные стороны. Удивительно, что ничего не разбилось. Слышу шарканье и медленные шаги. Я хватаю тележку, но не успеваю дёрнуть на себя… Из — за угла выходит он и это лицо… Господи, да что с ним?! Словно покусала стая диких собак, раздирая лицевые мышцы в клочья. Его глаза съедены. Да — да, именно съедены. Со всей силы толкнула продуктовую тележку на него и с протяжным стоном, тело заваливается на пол. Хватаю своё продовольствие и выбегаю через кассы. Я оборачиваюсь и вижу, как он неестественно поднимается и двигает челюстями. Бегу так быстро насколько это возможно и натыкаюсь на ещё одного. Здесь же никого не было, чёрт возьми! Женщина с косметического магазина! Да, это она! Ошибки быть не может. Еле передвигает ноги, сутулиться. Правое плечо и щека соприкасаются, а рука вытянута вперёд. Дёсны и зубы оголены. Она устрашающе клацает. Неловко развернулась, и у меня появилась мысль бросить награбленное из продуктового. Я объехала тела и разбросанный мусор. Женщина преследовала меня, но медленно, даже как-то заторможено. Слева тащится тот ненормальный в полицейской форме, волоча за собой ногу. Как он вообще ориентируется в пространстве? Падаю. Почему — не понимаю. Пижама задралась, я услышала звон ключей от машины где-то в стороне, а на лодыжке ощутила сильную хватку неестественно холодных пальцев. Они сжимают больно, до синяков и тянут к себе. Бью свободной ногой и вижу — сбоку на меня смотрит пара бесцветных глаз. Внимательно и холодно. Брови сошлись на переносице и я громко кричу. Оно ползёт ко мне. Кашляю от собственного визга и мне на секунду кажется, что я задыхаюсь. Отбиваюсь, скорее, по инерции, пока не слетает обувь. Вцепилась в тележку, услышав странные чавкающие звуки и колёсиками наехала на протянутые к моему лицу синюшные руки. Пытаюсь перевернуться на спину, но пальцы другого тянутся всё дальше по ногам, и я кричу ещё громче, пока не раздаётся выстрел за спиной. Раз. Два. Три. Очень громко! По коже разливается холодное месиво из мозгов и крови, а я лежала на полу и плакала. Поправить одежду не успела. Меня тащат за ворот подальше и ставят на дрожащие ноги. Вижу перед собой бронежилет, синий цвет формы, невзрачный значок эмблемы и щетину на подбородке. — Ты была одна? Кивнула, но он не заметил, потому что подбирал мои ключи от машины, схватив за руку. — Тебя не укусили? — Что? Я смотрела на него снизу — вверх. Незнакомец высокий, на вид не больше тридцати пяти. Не понимаю, что он хочет от меня. Его лицо словно в тумане. От страха и накатившей истерики не получается сфокусировать взгляд. — Отвечай! Тебя не укусили? Отрицательно покачала головой, машинально ощупывая себя. Я не смотрю на него. Моё внимание полностью сконцентрировано на телах. — Двигаться можешь? — Глупый вопрос, — шепчу, но он не слышит. — Идёшь со мной. Его пальцы смыкаются на тонком запястье, и мужчина тянет за собой. Пытаюсь двигаться быстрее. Ощущение, что земля уходит из-под ног. А перед глазами всё плывёт из-за слёз. — А моя тележка? Я резко останавливаюсь. Он тоже. По инерции врезаюсь ему в плечо, оглядываясь назад. — Какая тележка? — Продуктовая. Там еда и вещи. — Ты уверена, что тебе всё это необходимо? — его голос низкий, волнующий, с лёгкой хрипотцой. Мужчину приятней слушать, чем видеть. — Как ты понесёшь их? — У главного входа есть машина. Всё должно поместиться туда. Он смотрит на меня несколько секунд. Его глаза чёрные. Я не вижу зрачка. Мужчину совсем не волнует мой внешний вид. Он не задаёт лишних вопросов, просто быстро оглядывается и забирает тележку. — Спасибо…