Оставайся, мальчик, с нами - будешь нашей королевой

— Отлично. Буду ждать тебя в семь возле «Армагеддона», — и сильнее дёрнул коробку. — Оставлю у себя для сохранности. Я тут же развернулся и, охреневая от собственной решимости, нарочито твёрдой походкой направился прочь из раздевалки, не давая Чонгуку шанса повлиять на ход событий. Впрочем, лучше бы я ему этот шанс дал, потому что уже спустя минуту я стоял в кабинке туалета, прижавшись спиной к дверце, и судорожно пытался сообразить, что за адский, дьявольский, распроклятый чёрт дёрнул меня за язык предлагать Чонгуку свидание. А в том, что это именно свидание, я даже не сомневался. Хотелось быстренько метнуться к нему обратно и с дурацким хихиканьем заявить что-то типа «я ж забыл, у меня визит к психиатру назначен, так что, не серчай, чувак, но всё отменяется». И хотя действительно безумно хотелось, делать так всё же было нельзя. И даже не потому, что меня не прельщала перспектива прослыть на всю школу психом, а потому, что хотелось быть верным собственным словам, а не заиметь в глазах других себе образ размазни какой-то. Ибо посчитают за слабого — вмиг растопчут. Так что уткнувшись ненадолго в телефон и погоняв для успокоения новостную ленту туда-сюда, я с тяжёлым вздохом вынужденно вышел из туалетного царства во внешний мир. А этот внешний мир встретил меня новой порцией подкатов и чужих номеров телефонов. К концу учебного дня мне уже хотелось попросту взвыть. И даже не потому, что я устал от такого пристального внимания (хотя устал смертельно), а от того, что никак не мог понять, в чём прикол и где тут истина вообще. Правда ли я вдруг ни с того ни с сего стал интересен всем этим людям или это просто изощрённый метод издевательства? Как по мне, так лучше бы уже яйцами тухлыми забросали — обидно, зато понятно. К Чонгуку я шёл во всеоружии. То бишь в обтягивающих чёрных штанах с прорезями на коленях и в чёрной косухе поверх белой водолазки. Сомнительное у меня оружие, знаю. Просто вместо того, чтобы выглядеть зашуганной серой мышью, хотелось показать, что я не так-то прост и тоже кой-чего стою. Проще говоря, выпендриться захотелось. — А ты без школьной формы хорош, — окинул меня оценивающим взглядом Чонгук. — Я и в одежде ничего, — хмыкнул в ответ и смутился от того, как тупо это прозвучало. — Не пойму, почему все зовут библиотеку «Армагеддоном»… — решил я быстренько и дофига плавно перевести тему в другое русло, разглядывая здание перед нами так пристально и любопытно, словно вовсе и не видел его каждый день по дороге в школу. Впрочем, мне действительно было интересно, почему за библиотекой закрепилось такое негласное название среди школьников (учёба, конечно, та ещё битва, но не настолько же). Все то и дело назначали встречу у «Армагеддона». Это название было постоянно на слуху. Не понятно, то ли действительно все повально ходили в библиотеку за знаниями, то ли просто местечко очень заходное и удобное для встреч… — Постой… Не говори только, что ты не знаешь… — Чонгук смотрел на меня так, словно перед ним был не я, а как минимум сбежавший из цирка тигр на самокате. — Ну… Если бы я знал, не спрашивал бы, — чуть смутился от его реакции. — Все просто говорят «Армагеддон», «Армагеддон»… Откуда ж мне знать, от чего это название пошло? — Дело не в названии. А в том, что «Армагеддон» — это не библиотека. — То есть как? — я сначала огорошено замер, а после завертелся по сторонам, разглядывая соседние здания. Я никогда не интересовался ни у кого напрямую, но всегда был твёрдо уверен в том, что все имеют ввиду именно библиотеку, ведь я сам ни раз видел, как тут кучкуется по вечерам народ. — Пошли, — Чонгук качнул головой в сторону, — я покажу тебе «Армагеддон», — и первым направился, на удивление, всё же к зданию библиотеки. — Такое предложение звучит довольно сомнительно, но ладно. Я чуть неуклюже перекинул коробку «радости» в другую руку и поспешил за ним. Обойдя здание, мы со стороны заднего двора двинулись к неприметной металлической местами покрытой ржавчиной двери. Та, как оказалось, вела в подвал. Спускаться туда мне не хотелось от слова «совсем», но и трусить теперь было как-то не комильфо. Так что натянуто улыбнувшись на чонгуковское «идёшь?», я последовал за ним. Мы спустились на четыре пролёта вниз (очень хотелось поинтересоваться, откуда такие катакомбы под библиотекой, но я сдержался), прошли несколько метров по коридору и замерли у двери, за которой слышалась громкая музыка. Слабый луч фонарика на телефоне Чонгука выхватил небольшую табличку на стене: «Школьный клуб «Армагеддон». Внутри оказалось шумно и многолюдно, а ещё было душно и тяжело дышалось от спёртого воздуха. Кто-то играл в карты, кто-то в дартс, в настольный футбол, рубились в какие-то стрелялки на компе, особые интеллектуалы играли в шахматы, а некоторые же и вовсе просто переговаривались, пританцовывая под громкую музыку. Честно говоря, вся атмосфера напоминала казино. За исключением того, что вместо алкоголя… Впрочем, ручаться за то, что именно у них в привычных красных банках колы я не мог. В общем, выглядело всё как весьма такой бюджетный вариант казино. Едва мы отошли от двери и прошлись чуть вперёд, как все стали оборачиваться на нас, перешёптываться и довольно странно улыбаться. Вот только новой порции подкатов мне как раз и не хватало! — И что тут вообще за заведение? — решил я всё же подать голос. Негромко так подать. Едва ли не шёпотом на ушко Чонгуку, в которого я неосознанно вцепился, как в спасательный круг. — Официально — это литературный клуб. Якобы нам для нашего клуба не нашлось в школе помещения, — он картинно закатил глаза, — поэтому мы, такие бедные отщепенцы, вынуждены ютиться тут. — Литературный? — Ну да, — и он кивнул на стену, у которой стоял огромный железный стеллаж с книгами, настолько потрёпанными, словно их здесь же в подвале библиотеки и подобрали. — Ну, а на деле, — сделал паузу, подводя меня к парням, нависшим над полем «Монополии», — клуб игровой. — То есть ты хочешь сказать… — я ещё раз осмотрелся, — что все эти люди играют на деньги? Разве это законно? — Да кого здесь волнует закон? — В смысле? — Не на деньги, — решил он вернуться к предыдущему вопросу. — Хотя всякое бывает. В основном ставками являются знания, интеллект, время. — В смысле? — повторил я, не совсем понимая. А точнее, совсем не понимая. — Разыгрываются сочинения, рефераты, научные работы. Иногда уже написанные, а иногда лишь как вероятность написания. Тебе, к примеру, задали писать реферат, а самому напрягаться неохота. Приходишь, выигрываешь, проигравший готовит реферат за тебя, — пояснил Чонгук, взяв со стола у одного из парней, играющих в «Дженгу», листок бумаги, сложенный вдвое. Парень даже не дрогнул, когда Чонгук развернул листок (видимо тот был здесь авторитетом). — Вот это, например, ответы на следующий тест по истории. Думаю, ему пришлось попотеть, чтобы раздобыть их. Разве не отличная ставка? — и чуть поведя бровью, вернул листок обратно. — То есть если проиграю я, мне придётся проделывать двойную работу. — Естественно. Риск всегда есть. Внезапно музыка вырубилась. --- 1) — Теперь у нашего клуба наконец появился свой талисман! — раздалось церемонно. — Поприветствуем же его! — на одной из внушительных напольных колонок сидел, закинув ногу на ногу, Мин Юнги. — Наша обворожительная королева Чимин! Аплодисменты, народ! 2) И свет вместе с ней. Впрочем, свет включился обратно, но вот только не для меня. Потому что на моих глазах уже оказалась плотная повязка, а руки кто-то крепко держал за спиной. — Не стоит бояться, леди, это всего лишь посвящение в клуб, — раздался успокаивающий (на самом деле нет) полушёпот в самое ухо. 3) — Уж не сам ли это Пак Чимин к нам пожаловал? — в мою сторону развязной (вполне возможно, что даже нетрезвой) походкой направлялся Юнги. — Раз уж пришёл, не желаешь сыграть со мной? Ставка — суточное рабство. Исключительно по учёбе, конечно же, — последнее прозвучало слишком фальшиво и нифига не убедительно.