Aishiteru

Последнее слово так и осталось непроизнесенным. Послышался лязг тормозов. Водитель остановился слишком поздно. Акира застыл у светофора, расширившимися от ужаса глазами глядя на распластавшееся по асфальту тело Таканори. Где-то вдали послышался вой сирен, и неясно было, кому он принадлежал — полиции или скорой помощи. Все звуки смешались в единое целое, картинка перед глазами начинала плыть от внезапно нахлынувших слез, которые без остановки текли из глаз Сузуки. А ведь он так и не успел сказать самое главное. Акира не заметил, как оказался сидящим на грязном асфальте, раскачиваясь из стороны в сторону. Обхватил руками голову, пытаясь унять пульсирующую боль — бесполезно. Перевел взгляд на небо, усыпанные миллиардами звезд. Потом снова глянул на огромную лужу крови, в которой отражалась светящаяся луна. Звуки перестали терзать сознание. Скорой уже не было. Полиции тоже. Ничего не было, кроме присосавшейся к дороге густой лужи крови и ярких звезд в ее отражении. На исхудавшее плечо приземлилась рука. Сузуки даже не шелохнулся, продолжая смотреть прямо перед собой. — Это ведь был он, да? Акира не ответил. Рядом глубоко вздохнули, после чего попытались осторожно поднять с асфальта парня, напоминавшего скорее безэмоциональную куклу, нежели живого человека. Безуспешно. — Аки, ты, главное, постарайся не думать, — звучал неподалеку голос, пока его ободряюще хлопали по плечу. — Ты иди домой, мы без тебя пока что прогоним. Отоспись, отдохни. А завтра мы еще поговорим, ладно? Он снова промолчал. — Все будет хорошо, — голос предпринял очередную попытку. — Не будет, — едва слышно. Сзади послышались шаги. Потом его все-таки подняли. Голосов стало двое. Его куда-то вели, а он и не сопротивлялся, глядя в небо. Перед, казалось бы, безжизненными глазами застыла лужа крови и океан звезд. В ушах звенел пронзительный крик все еще любимого парня. Мир казался бессмысленным. — Это было страшно. Я подумал, мне привиделось, — незнакомый голос эхом разносился по пустынному переулку. — Знаешь, а я даже рад. Он столько боли мне причинил, — второй, более низкий голос. — Только придется нового клавишника теперь искать, но я не думаю, что это большая проблема. Акира зажмурил глаза. Затем снова их распахнул, оглядываясь. Никого не было, кроме него и двух друзей, ведущих его куда-то. Его это не особо волновало. В голове крутились мысли. Если бы только он успел. Если бы предпринял хоть что-то — не важно что — все бы обошлось. Он не был уверен. Он четко это знал. С Таканори бы ничего не случилось… но что теперь? Разве можно уже что-то изменить? Если бы он только мог — кинулся бы на проклятую дорогу, загораживая собой маленькое хрупкое тельце. Если бы он подобрал другие слова — Така не выскочил бы на проезжую часть и остался бы… Слезы снова хлынули из глаз, когда его подвели к машине и, открыв дверь, затолкали на заднее сидение. Поза, которую он принял, оказалась весьма неудобной, но менять что-то не было ни сил, ни желания. Его куда-то везли. Куда — не имело значения. Он лишь смотрел через окно на вновь разбушевавшийся дождь, думая о том, что эти мелкие капли напоминают его собственные слезы. Город казался бесконечным. Акира инстинктивно поежился от холода, когда дверь автомобиля отворилась. Уже знакомые руки аккуратно выудили его из машины, подводя к высокому забору, в темноте казавшемуся совсем чужим. За ним послышался громкий лай собаки. — Алло, Тацу? Выходи быстрее, мы твоего брата привезли. Через минуту из раскрывшейся калитки высунулась лохматая голова. Ее обладатель, нахмурившись, внимательно оглядел неожиданных вечерних гостей и тут же ахнул, прикрывая рот рукой. — Черт возьми, он что, опять? — донесся до Акиры возмущенный голос младшего брата. Сузуки-старший почувствовал, как две пары твердых рук сменяются одной, и чуть не свалился, но, к счастью, Тацуя держал его не менее крепко. Акира буквально обмяк в руках брата, который что-то шептал о том, как ему тяжело и как кому-то уже пора сесть на диету. — Нет, он ничего не пил сегодня, просто… — Он пошел за этим, как его… — Там был грузовик. Ну и, в общем… Акира уже не различал, кому принадлежат голоса. Ему просто хотелось, чтобы вокруг не было ни единого звука. Чтобы все, кто был рядом, исчезли. Чтобы все, что находилось поблизости, сгорело. Чтобы на Земле не осталось ни единого человека. Чтобы не было зданий, деревьев, неба, солнца… чтобы мир перестал существовать. — Така, — прохрипел он, — я хочу к Таканори. Голоса резко затихли. Взглянув в глаза брата, Акира увидел там лишь сочувствие и… жалость. Ему стало противно. — Но ты ведь понимаешь, что это невозможно? На плече снова материализовалась рука, что придерживала его почти весь этот долгий путь до дома. Акира дернулся, скидывая ее с себя, как настойчивую муху. — Я хочу к Таканори!!! — он закричал во весь голос, вырываясь из цепкой хватки брата, однако тут же полетел вниз, на сырую землю. — Отведите меня к нему… Почва оказалась до безумия влажной. Акира вцепился обеими руками в уже изрядно пожелтевшую траву. Холодные дождливые капли, обволакивающие его со всех сторон, казались ему кровью безумно дорогого человека, которого он так легко отпустил из себя, не уследил, не смог спасти. Запах крови доносился отовсюду — воздух полностью пропитался им. Где бы ни находился Акира, он всюду видел кровь. Видел, чувствовал, осязал. — Я слышал, такое бывает после сильного стресса. Ему скоро уже станет уже лучше, вот увидишь, — доносилось сверху. — Ладно, еще созвонимся, парни. Звуки отъезжающего транспорта постепенно возвращали Акиру в реальность. Он снова глянул на свои руки — кровь, ранее струящаяся меж его пальцами, бесследно исчезла. Наверное, ее смыл дождь. Заботливый Тацуя помог Сузуки-старшему вернуться в вертикальное положение и осторожно придерживал его все время, пока вел до комнаты. Уложив старшего на кровать, Тацуя присел на самый ее краешек, успокаивающе погладив по волосам Акиру, который больше не издавал никаких звуков и спокойно лежал, тяжело дыша. — Сильный стресс, — последнее, что уловил Акира перед тем, как окончательно погрузиться в мир сновидений. Ему снилось что-то мерзкое. Причудливые тени различных размеров, уродливо искажаясь, танцевали на стенах ужасно длинного коридора, конца у которого, казалось, и не существовало вовсе. Акира наблюдал со стороны за своим же размытым силуэтом, который, держа в руках огромную чашу с напоминающими водопады свечами, бесстрашно двигался вперед. Вот он открывает одну дверь — пусто. Вторую — то же самое. Третью, четвертую… Стоило ему открыть десятую дверь, как в лицо ударил сильный запах сырости. На него тут же налетела стая огромных летучих мышей, и Сузуки громко закричал, пытаясь отбиться от назойливых зверюшек. Одна из них настойчиво присосалась к его шее, на которой впоследствии расцвело отчего-то зеленое пятно довольно больших размеров. Каждый миллиметр комнаты был пропитан ярко-алой кровью. Она находилась везде — словно это помещение было целиком и полностью из нее сконструировано. В комнате практически ничего не обнаружилось, кроме разваливающегося стола и пары книжных шкафчиков, а посреди нее лежало нечто, накрытое тканью, пропитанной все той же красной жидкостью. Акира подошел поближе, присел. Пару секунд раздумывал, а стоит ли? Все же резко сдернул грязную ткань… …и тут же пожалел об этом. На него уставилось две пустых глазницы. Из одной из них выполз маленький белый червяк, спускаясь вниз по телу некогда человека. Некогда — потому что-то, что видел перед собой Сузуки, даже трупом назвать проблематично. Это больше походило на обычный скелет со свисающей в некоторых местах гниющей плотью. Глаз не было. Рта тоже. Вместо него — трухлявые желтые зубы, вызывающие огромную волну сильного отвращения. Акира даже кричать не мог. Равно как и отвести взгляд от этих призрачных подобий глаз. Со стороны даже казалось, что они смотрят сквозь него, куда-то в самые дальние уголки его души. И от этого становилось по-настоящему жутко. Страха не было. Лишь противная тошнота, не утихающая ни на секунду. А вместе с ним и чувство вины, потому что подсознательно Сузуки уже знал, что это за скелет. — Почему, — «рот» мертвеца исказился в противной гримасе, — ты убил меня? Акира подпрыгнул так, будто снизу его кто-то лягнул, и, отбрасывая тело несчастного куда подальше, вскочил, прытко вылетая из комнаты. Последнее, что он видел перед собой, — то, как безобразное тело, даже не коснувшись пола, рассыпалось, становясь бесполезной пылью, загрязняющей этот дом. Он помчался куда глаза глядят. Только в этом не было смысла. Куда бы он ни бежал, он не мог скрыться от чувства вины, сжимавшего в тиски его душу. Не мог убежать от кошмара в своей голове, как бы ни пытался. Не мог так же, как и не смог спасти Таканори. Он проносился мимо дверей, в которых, словно в загадочных зеркалах, отражались все те же пустые глаза. Он кидался свечами в тени, пытаясь избавиться от них. Коридору не было конца. И Акира бежал, не чувствуя усталости. А может, ее и не было вовсе. Все, что вообще существовало в этом, как ему хотелось верить, сне, — уродливые миражи и огромные черные дыры на месте глаз его любимого. Хриплый нечеловеческий голос доносился отовсюду, повторяя один единственный вопрос. Приходилось закрывать уши, чтобы не слышать его, но даже это не помогало. Он был везде. — Ты не убежишь, Сузуки, — кричали тени, тянувшие к нему свои мерзкие тонкие ручонки. — Если бы не ты, я был бы… — доносилось из каждого «зеркала» на двери. Он упал, хватаясь обеими руками за голову. Пытался подавить собственные душераздирающие крики. Надо же, а он и не заметил, когда начал кричать. Остановить это уже казалось невозможным. — Хватит!!! — во все горло. — Пожалуйста, прости… — тише, переходя на шепот. — Прости меня… прости… Сузуки не знал, сколько просидел так, захлебываясь в собственных рыданиях. Ощущение, будто что-то сдавило голову — она была готова в любой момент взорваться. Тени так и продолжали отплясывать свои причудливые танцы, образы мертвого Таканори не желали выветриваться из головы, раз за разом вопрошая его о том, почему он убил невинное создание, любившее его всем сердцем. — Прости… меня… — в очередной раз прошептал пустоте, прежде чем открыть глаза и оказаться на своей постели. Подушка насквозь промокла от слез. В слегка приоткрытое окно жадно проникали яркие лучики солнца, озаряя комнату. Вместе с ними в помещение забирались прохладные струи воздуха, разгоняя уже устоявшуюся духоту. Рядом с прикроватной тумбочкой лежала полупустая пачка сигарет. Окончательно убедившись в том, что противные тени исчезли вместе с удушающим запахом крови, Акира поднялся с кровати, однако тут же упал обратно — голова кружилась. Посидев еще минуты две на незаправленной постели, он встал снова, и в этот раз все обошлось без происшествий. Одеваться не нужно было — спасибо Тацуе, что не стал раздевать его перед сном. Акира схватил пачку, после чего медленными движениями вышел из комнаты, спускаясь вниз. На улице оказалось довольно прохладно, и Акира бы даже пожалел, что не накинул на себя какую-нибудь тонюсенькую курточку, прежде чем покинуть уютные стены родного дома… пожалел бы, если бы находился в нормальном состоянии. Поэтому он так и остался стоять на маленьком крылечке, травясь сигаретами и глядя в пустынное небо. Пытался ни о чем не думать, только образы из сна вновь и вновь возникали в его голове, отчего руки начинали предательски трястись, и Сузуки пару раз чуть не выронил сигарету. Нервы сдавали. — Оделся бы хоть, а то смотреть страшно. Тацуя встал рядом, нагло протягивая руку к карману Акиры и вытаскивая из находившейся в нем пачки пару сигареток. Акира ничего не ответил, даже не став читать нравоучения о вреде курения. Каждое его действие сейчас казалось бессмысленным. Даже собственное дыхание — а оно уж тем более. — Тебе когда-нибудь снились мертвецы? — Сузуки-старший нарушил устоявшую тишину, когда сигарета полностью истлела. Ему хотелось еще, но, пошарив по карманам, он с неудовольствием отметил, что пачка уже опустела. — Я думаю, тебе нужно походить к психологу, — сказал Тацуя вместо прямого ответа на вопрос. — А еще ты забыл позавтракать. Акира хмыкнул и, потрепав брата по заметно отросшим волосам, поспешил вернуться в пустынный дом. Родителей снова не было. Отец в очередной командировке, из которой, как и всегда, вернется нескоро. Мать еще не приехала с ночной смены. Снова они совершенно одни. Наспех приняв душ и сменив одежду, Акира отправился на кухню. На столе обнаружился легкий завтрак, приготовленный Тацуей. Старший едва заметно улыбнулся — как бы ни старался Тацу выглядеть полнейшим эгоистом и раздолбаем, но все же заботился о родных так, как мог, довольно своеобразно выражая свою любовь. Есть совершенно не было желания, но расстраивать брата не хотелось еще больше, поэтому Акира все же затолкал в себя ровно половину приготовленного Тацуей блюда, что спровоцировало неприятную боль в животе — он уже и забыл, когда в последний раз нормально принимал пищу. Телефонный звонок застал Акиру врасплох. Противная трель доносилась из гостиной, и Сузуки нехотя поднялся с места, чтобы найти мобильник и взять трубку. — Акира? — послышалось из динамика. — Нет, Тацуя, — мрачно ответил Сузуки-старший. — Очень смешно, — в трубке послышалось копошение. — Ты там как? Акира задумался. Впервые он не смог адекватно ответить на такой обычный повседневный вопрос. Сейчас он не мог ощущать ничего, кроме пустоты и сильного желания стереть себе память. — Я слышал, — продолжил Ютака, так и не дождавшись ответа, — о том, что вчера случилось с Такой, и я хотел… Он чуть не выронил телефон из рук, услышав знакомое имя. Имя человека, которого он… — Нет, — на удивление получилось слишком спокойно. — Замолчи. В трубке глубоко вздохнули. Сузуки даже подумалось, будто он отчетливо услышал в этом вздохе раздражение. — Я просто хотел спросить, навещал ты его сегодня или нет. Потому что я как раз сейчас собираюсь в больницу, а одному ехать страшно, но раз уж ты на все так остро реагируешь, то придется звонить Широяме. — Стой! — вскрикнул он, стоило только Укэ произнести последнее слово. — Ты сказал про больницу. То есть ты… то есть он… — лепетал, будто в бреду, забываясь в словах. — Короче, ты едешь или нет? — Ютака не выдерживал. — Да. Выпалив последнее слово, он отключился, пытаясь сконцентрировать дыхание. Несчастный мобильник все же выскочил из его рук, с грохотом падая на пол. Акира даже не потрудился поднять его. Стекло разбилось. Ну и плевать, телефонов много, а Таканори — один. И он жив. Жив. Акира не убивал его. Это всего лишь сон. Глупая игра воображения. Ведь он не знал, что произошло на самом деле тогда, вечером. Грузовик, Така, кровь — лишь это видение заполонило собою все его сознание. Он не слышал слов врачей, ведь в ушах стоял душераздирающий крик Матсумото и ничего больше. Он просто сидел на краю обочины, глядя в небо будто невидящими глазами. Ютака прибыл ровно через полчаса. За это время Акира уже успел скурить половину пачки сигарет, стащенных из тацуиного кармана. Тот даже возмущаться не знал, как делает это обычно. Видимо, понимал переживания Акиры. И все же вызвался также поехать в эту больницу. Скорее, из вежливости — так думал Акира, прекрасно зная об отношении младшего к его выбору вторых половинок. В больнице их попросили немного подождать и сообщили, что больной еще не пришел в сознание. И не приходил. С того самого момента, как попал под грузовик. Врач сказал, что все нужные операции уже проведены, поэтому остается только ждать. Не так важно сколько — Акира был готов хоть до бесконечности сидеть рядом с его палатой. Он знал, что Таканори поправится. По-другому и быть не могло. Даже если его безумные сны твердили об обратном. Они сидели не более десяти минут, прежде чем Ютаке захотелось выйти на свежий воздух. Укэ звал с собой и Тацую, но тот наотрез отказался, продолжая сидеть рядом с братом. Как только спина Ютаки скрылась из виду, он неожиданно прошептал: — А ты ведь знаешь, что он с тем чуваком… они вместе время проводили и все такое, ну там… я видел… Дверь палаты, в которой лежал Таканори, распахнулась. Из комнаты вышли два молодых парня. Один из них, высокий брюнет в очках, глянул на Акиру такими глазами, что тому стало противно и он неосознанно расправил плечи, будто готовясь к нападению. Но ничего такого не случилось — незнакомцы просто прошли мимо. Акира уже где-то их видел и сразу понял, что навещали они того же, ради кого он сам сюда приехал. — Тот, очкастый, — продолжил Тацуя как ни в чем не бывало, — он с твоим Такой гулял, я своими глазами… — Подожди, — Акира перебил брата, — когда это было? Тот призадумался. — Летом. В июле, кажется. Акира кивнул своим мыслям. «Уже расстались», — промелькнуло в голове. И все же внутри что-то болезненно всколыхнуло от мысли, что Матсумото мог проводить время с кем-то еще, но она была быстро оттуда выкинута — никто не заставлял Акиру расставаться с Таканори. Они просидели еще минут пять в полной тишине. Ютака вернулся, встав рядом с закрытой дверью палаты, из которой не доносилось ни единого звука. — Там какие-то подозрительные типы с фармацевтом ругаются, — выдал он, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. Разговор не клеился. Акира, скрестив руки на груди, откинулся на стену и принялся считать в голове козлов. Потом пришел врач. Ненадолго заглянул в палату, прежде чем жестом подозвать посетителей войти. Сузуки даже не думал, что будет настолько страшно просто зайти в белую, как и все в этом здании, палату. Стоило лишь ему переступить порог комнаты, как у него закружилась голова. Он чуть не потерял сознание, удержавшись на ногах благодаря крепким рукам Тацуи. Врач ничего не заметил. Он узнал его не сразу. К телу подсоединены куча датчиков. На венах — следы от капельниц. Лицо — бледное, изуродованное мелкими царапинами. Огромные пушистые ресницы слегка подрагивали. Акира подошел поближе. На секунду обернулся, будто вопрошая, можно ли прикоснуться. Затем осторожно провел дрожащими пальцами по стерильной ткани. Прибор справа пискнул, заставив вздрогнуть. Он присел на стул рядом с кроватью. Осторожно отодвинул кусочек покрывала, накрыв рукой холодное запястье. От смешанных запахов различных больничных лекарств становилось тошно. Голова кружилась сильнее, стоило лишь взглянуть на вены, «украшенные» синяками от капельниц. Сзади не доносилось ни единого звука. Минуты три Акира молчал, собираясь с мыслями. Слез не было — будто бы их стратегический запас закончился еще в его нелепом сне, где он пытался сбежать от уродливых теней. Через какое-то время он все же наклонился, утыкаясь носом куда-то в район израненного плеча. — Прости меня, — прошептал едва слышно. Прибор снова пискнул. На секунду ему показалось, что Таканори проснулся. Но тот все так же неподвижно лежал, дыша тяжело, словно на легкие кто-то давил изнутри. Акира больше не сказал ни слова. Посидел еще немного, прежде чем обернуться — Тацуя, не менее бледный, чем Така, пошатнулся от неожиданного действия брата. Ютака спокойно стоял рядом, скрестив руки на груди и глядя на спящего друга. Врача не было. Акира поднялся, желая поскорее проветриться. — Ты же сильный мальчик, я знаю, ты справишься, — слышался голос Ютаки. — Совсем скоро придешь в себя, ты же помнишь, что у вас концерт, да? Я в тебя верю. Ты только держись, дружок. Слова Ютаки вызвали небольшую улыбку на губах Сузуки-старшего. В последнее время с хорошим настроением вообще были проблемы. И лишь Укэ смог принести хотя бы немного позитивных эмоций, сглаживая острые углы произошедших событий. Акира был даже благодарен другу за это, хотя вслух ничего не сказал, поспешно удалившись из палаты. Ютака даже не догадывался, что своими речами поддержки смог выразить все, что хотел сказать Сузуки. На улице светило яркое солнышко. Под тонкую рубашку в клетку забирался игривый ветер, неприятно щекоча голые участки кожи. Акира поежился, инстинктивно пытаясь спрятать руки в карманы, которых на рубашке не оказалось. Про себя выругавшись, он остановился посреди тротуара, оглядываясь. Он отошел от больницы уже на приличное расстояние, и вряд ли кто-то из спутников теперь сможет его так просто найти. Ну и пусть — ему хотелось побыть в одиночестве и снова все обдумать. Он снова винил себя в произошедшем. Вернее, и не прекращал себя винить. Назойливые миражи из снов не исчезли — ему казалось, что они приняли облик его мыслей, потаенных в самых темных глубинах сознания. И эти мысли не хотели исчезать ни на секунду. Только приняли совершенно неожиданный обороты — если изначально Акира считал, что для счастливой жизни Таканори ему следует как можно скорее убраться из его жизнь, то теперь он понял одно — нет. Теперь же он ни за что не оставит Таку в одиночестве. Как бы ни было тяжело, отныне он сам сделает все возможное для счастья этого парня. Даже если тот и будет прогонять его — ну и пусть, Сузуки так просто не опустит руки. Он уже однажды сдался, поэтому все стало так… А еще он знал, что Така скоро очнется. И был прав. Таканори проснулся тем же вечером. По рассказам Широямы, в его палату протиснуться было практически невозможно — настолько много собралось посетителей. Сам же Матсумото практически не разговаривал, лишь изредка произнося какие-то фразы и иногда посмеиваясь от остроумных шуток его друзей по группе. Акира больше не навещал его. Вернее, не показывался на глаза. Он приходил, когда тот спал, подкупая добродушных медсестер своей обаятельностью и красивыми речами на то, чтобы те не выдавали его. Приносил с собой любимый шоколад Таки — надо же, совсем не изменил своих вкусовых пристрастий. А Матсумото в это время совсем ничего не знал, с радостью поглощая любимую сладость и не подозревая о том, что постоянные подарки ему приносит не любимый двоюродный братишка, а не кто иной, как бывший парень. Спустя месяц после того, как Матсумото выписали, Акира решил посетить концерт его группы. Однако он даже предположить не мог, что вместо Таки за синтезатором будет стоять его давний знакомый. Строил в своей голове разные варианты развития событий — вот он подходит к Таке, просит прощения, ни разу не облажавшись, а потом… но ничего не было. — К сожалению, так получилось, что нашему предыдущему клавишнику — Руки — пришлось покинуть нас в связи с его безалаберностью и абсолютно наплевательским отношением к деятельности группы, — выдвигал свои «красивые речи» вокалист, тот самый высокий очкастый брюнет из больницы. По залу послышался разочарованные вздохи некоторых слушателей. — Но не расстраивайтесь, ведь теперь у него появилась достойная замена. Познакомьтесь, наш новый друг — Акияма! Хотелось драться. Хотелось проучить этого мерзкого человека, посмевшего оскорбить его Таканори. И подвыпивший Сузуки уже готов был «вершить правосудие», но сильно сжавшая его плечо рука Широямы не позволила и с места сдвинуться. — Не стоит, — грозный взгляд Юу отрезвлял. — Не порть себе вечер. — Да и не собирался, — тут же отозвался Акира, скидывая с себя чужую руку. — А вот ему вечер подпортить не мешало бы, как я погляжу. — Акира, — Юу глубоко вздохнул, — ты пьян, не начинай… Он и не начал — не успел. Потерял из виду и позднее корил себя за это. Он больше не хотел проводить время с весельем, ведь какой был в этом смысл, если нет Таканори? Какой вообще был смысл приходить на этот чертов концерт, если он не здесь? Прошло две песни следующей группы, прежде чем Акира ушел. Он больше не пил, да и ужасная музыка отлично отрезвляла, ударяя по ушам Сузуки так, будто из них вот-вот хлынет кровь. В этот вечер музыканты играли по-особенному отвратительно, вокалист пел еще хуже, и Акира находил этому лишь одно разумное объяснение: Таканори нет. Отчего-то ему подумалось, будто Матсумото покинул этот коллектив вовсе не по своему желанию. И причину он видел в наглой физиономии очкастого, которого так и хотелось проучить. Тот будто специально подливал масла в огонь, начиная с той злосчастной летней прогулки и заканчивая плохими словами о безумно дорогом для Акиры человеке. Настроение стало отвратительным. Весь путь до этой дешевой забегаловки — по-другому называть это место не представлялось хорошим вариантом — Сузуки только и делал, что рисовал в своей голове образы прекрасного Таканори, который своими хрупкими, изящными пальчиками производит на свет великолепные мелодии, заставляя завороженных слушателей с затаенным дыханием погружаться в мысли о чем-то волшебном. Он представлял, что Така, или, как его принято называть в кругу музыкантов и поклонников, Руки, озаряет зал своим ярким внутренним светом. И он, Акира, начинал сиять в его тени. Но не было ни того, ни другого — группа огорошила всех «замечательной» новостью о смене клавишника. Акира был зол. Он не знал, сколько бродил по пустынным улицам города. Времени уже давно перевалило за полночь. В домах постепенно, окно за окном, гас свет. Машин становилось все меньше. Акира уже полностью пришел в себя. Вытащил из кармана телефон и, не увидев ни одного пропущенного вызова, убрал его обратно. Ему внезапно захотелось затеряться среди этих улиц, чтобы никто и никогда его больше не нашел. И это его желание было особенно сильным. Но не настолько, чтобы ему хотелось этого больше, чем услышать голос Таканори. Сузуки приземлился на одну из скамеек в маленьком непримечательном дворике. Только этот двор был особенным — рядом дом Таки. И Акира так и сидел, глядя в его окно, в котором уже давно погас свет. Иногда доставал сигарету и закуривал — ровно до того момента, пока пачка не опустела. А потом вновь продолжал смотреть в окно, по ту сторону которого жил Матсумото, и вспоминал все самые хорошие моменты с ним. — Если бы только я мог вернуться назад и все изменить, сейчас бы не было так плохо ни одному из нас, — рассуждал, будто кто-то мог его услышать. А ему и не нужен был кто-то. Его «кто-то» был совсем рядом, спокойно спал и ни о чем не беспокоился. Акира так и уснул на этой лавочке, несмотря на холод и громкие звуки от изредка проезжавших мимо машин.