Враг не предаст

      Нэнси покрывалась мурашками от каждого прикосновения к своему телу. И каждое такое прикосновение вызывало в ней отвращение к самой себе. Ей было и жарко и холодно, тошно и мерзко. Она не знала, что лучше: лежать на холодном бетонном полу, обжигая спину о горячую трубу и вглядываясь в мёртвое тело, или лежать на сыром матрасе под лучами палящего солнца. Второй вариант был бы однозначно наилучшим, если бы не Дог, сидящий с ней рядом. В любом случае, становилось ещё хуже только от мысли о том, что теперь ей — свободному по факту человеку — приходится выбирать между двумя этими вариантами.       Дог смотрел прямо в её глаза. Но Нэнси не могла выдержать этого холодного взгляда. Она глядела в точку на потолке и всеми силами пыталась не отрываться. Молчание, сквозь которое она слышала дыхание своего мучителя, наступило внезапно, сразу после криков и плача. Теперь она слышала, как горячая рука Дога гладит её кожу по животу, ввалившемуся внутрь от голода. И эти звуки сводили её с ума. Его ладонь плавно поднималась всё выше. Совсем скоро он гладил её по рёбрам, пока не добрался до покрасневшей груди. Помимо отвращения, Нэнси посетил и диссонанс. Десять минут назад он бил её кулаками, намертво впивался в кожу зубами и выкручивал соски до боли, от которой искры летели из глаз. А сейчас он гладил эти покрасневшие места. Дотрагивался до ссадин, которые сам и оставил.       Тело Нэнси болело как снаружи, так и внутри. Пульсировала разбитая губа и ныл подбитый глаз. Девушка не двигалась и лежала, как мёртвая, больше не сопротивляясь. А ладонь Дога всё ещё скользила по её коже. Он провёл рукой по ключице, повторяя каждый изгиб тела. А вскоре остановился. Пальцы обхватили тонкую шею девушки и неспешно сжимались вокруг неё. Нэнси знала, что если Дог решит задушить её прямо сейчас — она не посмеет сопротивляться. После того, как сильно он её унизил, она, возможно, сама этого хотела. А Дог, будто услышав её внутренний голос, сжимал горло всё сильней до тех пор, пока дышать можно было бы только с трудом. А вскоре и совсем невозможно.       Дог нагнулся к девушке ближе, словно не хотел упустить и секунды её страданий. Тело начало непроизвольно дёргаться, кровь прилила к лицу. Инстинкт самосохранения не позволял безропотно лежать и задыхаться. Нэнси пыталась сделать вдох. Но от этого рука Дога ещё сильнее сжималась на её шее. Перед глазами темнело, но паники не было. Девушка почти смирилась с тем, что умрёт именно так.       — Дог! — разразился по дому звонкий баритон, словно гром. Послышался собачий лай.       Нэнси взглянула на своего мучителя и заметила на его лице раздражение. Он нахмурился и нетерпеливо тряхнул плечами, но не отпустил девушку.       — Дог, чёрт бы тебя побрал! — вновь послышался голос.       Пальцы резко разжались. Но даже после этого Нэнси всё ещё не могла дышать. Она схватилась за шею и в панике пыталась вдохнуть воздух. Через какое-то время у неё это получилось. Горло болело так сильно, как если бы там застряли осколки стекла. Но Догу это не было интересно.       Он быстро поднялся с дивана и так же быстро натянул на себя джинсы.       — Сиди здесь, — нервно процедил Дог и, даже не взглянув на девушку, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.       Нэнси села. Её суставы хрустели, а тело ныло от боли. Она осмотрела комнату внимательнее, пока у неё была такая возможность. Здесь не было практически ничего. Деревянные стены, деревянный пол, матрас, на котором она сидела, и окно. Рядом с матрасом из пола торчал кол, а из центра потолка не хилый крючок. Не было желания даже предполагать, зачем они здесь.       Нэнси слышала, как кто-то поднялся на второй этаж. А вскоре услышала и голоса.       — Кто там? — послышался баритон за дверью.       — Догадайся, — усмехнулся в ответ Дог.       — Ладно, мне плевать что ты с ними делаешь, но я спускался в подвал…       — И?       — И почему там лежит грёбаный труп? Кто она?       — Да так, одна из сестричек.       — Которую ты отхуячил арматурой?       — Монтировкой. Но, вообще-то, я всего лишь избавил её от страданий.       — Которые сам же и создал. Так, ладно... Ты кормил их?       — Не-а.       — Меня не было всего неделю, а ты здесь свои порядки устраиваешь?       — Точно.       — Значит так, покорми их и вынеси труп, а потом можешь сваливать куда тебе вздумается.       — Нет.       — В смысле?       — Зачем я буду тратить на них жрачку, когда могу покормить ею пса? У них лежит отличный кусок мяса, так что не подохнут.       — Ты серьёзно? Хочешь, чтобы они там сожрали друг друга?       — Нет. Не друг друга. Трупак. Мне интересно.       — Ты больной ублюдок, хватит заниматься этой хернёй. И кстати… Где Эшли?       — Лысая?       — Да, её зовут Эшли.       — Её забрал Роттен.       — Ты отдал её?!       — А что, ты жениться собирался? Не тупи, с ней уже не так интересно было.       — Я просил тебя не трогать её! Послышался хлопок. Нэнси вздрогнула и подскочила на месте.       — Это мой дом, Дэрли. Могу делать, что захочу, а если тебе что-то не нравится, то этим тушам перепадёт ещё один кусок мяса. Я ведь больной ублюдок, ты сам так сказал. Если у нас одна мамаша на двоих, это ещё не значит, что мне не насрать.       — Иди ты в задницу…       Вновь послышался грохот, а затем и собачий лай. Нэнси теперь точно понимала, чего ждёт Дог. Это была не издёвка. От одной мысли о том, что сейчас Дог вернётся и бросит её обратно в подвал, без еды и воды, вынуждая совершить ужасное, становилось страшно. Настолько, что тошнота подкатывала, выступал холодный пот, а колени начинали дрожать. Ей нужно было что-то сделать.       Нэнси вскочила с места и принялась бесцельно носиться по всей комнате, пытаясь понять, что ей делать. Выйти через дверь она не могла, потому что слышала, что там неподалёку всё ещё о чём то говорят Дог и его брат. Её единственным выходом отсюда было окно.       Подбежав к нему, Нэнси подняла створку и высунулась наружу. Сейчас её не волновало то, что она полностью голая, не волновали занозы, которые вопьются ей в кожу. Она хотела просто убежать как можно скорее. Поэтому, долго не думая, Нэнси забралась на подоконник и свесила ноги.       Ступать было некуда. Ни трубы рядом, ни какой-нибудь балки. Не было ни единого выступа, за который можно было бы зацепиться. Ни одного. Это приводило Нэнси в ужас. Очевидно, Дог многое предусмотрел. Единственный вариант выбраться из этой комнаты — прыгнуть со второго этажа. На голую землю. Нэнси понимала, что, вероятно, второго шанса у неё не будет. Так что она была на это согласна.       Нэнси развернулась и свесила ноги. Она держалась руками за раму окна и медленно опускалась вниз. Совсем скоро большая часть её тела свисала со второго этажа. Она собиралась с мыслями, чтобы отпустить руки и упасть вниз. Но вскоре поняла, что в этой ситуации лучше вообще ни о чём не думать. Как и ожидалось, в тело предательски впивались занозы. Но, в сравнении с побоями Дога, это казалось абсолютно несущественной мелочью. Вновь услышав голос своего мучителя, Нэнси поняла, что пора.       Она резко разжала руки и полетела вниз. С самого начала она знала, что упав со второго этажа не разобьётся насмерть, но гарантий того, что она не сломает себе ноги, не было. В любом случае, стало слишком поздно об этом рассуждать. Нэнси закрыла глаза перед тем, как приземлиться на землю. На удивление, при ударе боли не последовало. Она наступила только через несколько секунд. Девушка упала на ноги, но, боясь их сломать, стремительно сгруппировалась и плюхнулась на зад. Это было больно. Нэнси попыталась вскочить с места, но ноги всё-таки пострадали. Лодыжки трещали и не позволяли ей подняться. Но она не могла позволить себе оставаться на месте. Она видела распахнутые деревянные ворота, которые вели прочь с этого злосчастного ранчо. Путь был свободен.       «А как же остальные девочки? — спросила вдруг себя Нэнси. — А что будет с ними?». Недавно подвал пополнился ещё тремя девочками, некоторые из которых, стоит заметить, были совсем ещё молодые, а если точнее, несовершеннолетние. То, с чем они столкнутся, может испортить им всю жизнь. Если они всё-таки выживут. Наверняка их ищут родители, друзья. Ровно как и Нэнси. Она была обязана им помочь. Однако Нэнси видела нечто подобное в фильмах: как умирают главные персонажи из-за своего геройства. Поэтому она приняла решение бежать как можно скорее, потому что так она точно сможет им помочь, направив полицию на верный след. Кто-кто, а органы правопорядка гарантированно смогут помочь.       Нэнси огляделась по сторонам. Людей видно не было. С начала. Приглядевшись по-внимательнее, она увидела того самого маленького мальчика, который играл в куче песка. Бабби смотрел на неё, но не выражал никаких эмоций. Выражение его лица не изменилось. Нэнси не знала, представляет ли он какую-нибудь опасность для неё. Она застыла, пытаясь понять это. Но вскоре мальчик просто продолжил ковыряться в песке, не обратив больше ни минуты внимания на странную голую девушку. Возможно, он к такому привык.       Тогда Нэнси бросилась со всех ног к воротам, не оборачиваясь и преодолевая боль. Она бежала на пределе возможностей человека который не ел и не пил несколько дней. Голова начинала кружиться, ноги подкашивались, но она видела перед собой распахнутые ворота, которые вели к свободе.       Нэнси не поверила своим глазам, когда поняла, что она уже за пределами злосчастной фермы. И так же не поверила себе, когда увидела перед собой огромную дорогу, ведущую в никуда. Вокруг фермы не было ничего, кроме редких кустарников и маленьких деревьев. И только одна асфальтированная прямая дорога, которой не было конца. Негде спрятаться. Не позвать на помощь. Нэнси осознала, какую страшную совершила ошибку.       Она продолжила бежать, несмотря на то, что понимала, насколько это бесполезно. Отступать было слишком поздно. Ведь не развернёшься назад, не постучишься в дверь, со словами: «Простите, я больше так не буду». Назад пути не было.       Палящее солнце слепило глаза. Голова кружилась. Сил больше не было. Теперь понятна логика Дога, который морил пленниц голодом. У них не было сил сопротивляться. Как не было и у Нэнси. Но она всё равно пыталась бежать. Хотя, на самом деле, сложно было назвать это бегом. Нэнси тащилась по раскалённому асфальту, как хромая корова, не в силах нести своё тело.       Вскоре она услышала гудение у себя в ушах. Сперва она подумала, что этот звук только у неё в голове, но когда решила обернуться, то увидела тот самый ржавый пикап, который медленно ехал к ней. Из окна высовывалось дуло винтовки, которую держал ухмыляющийся Дог.       — О нет… — промямлила Нэнси, но продолжила плестись вдоль дороги.       Раздался выстрел. Нэнси подскочила и вновь повернулась к пикапу. Дог смеялся и целился пленнице в ноги. Было ясно, что он мог бы чуть-чуть надавить на газ и догнать девушку, но ему было смешно медленно ехать прямо за ней. Он выстрелил ещё раз, и опять в ноги, специально промахиваясь. Тогда Нэнси окончательно потеряла надежду на то чтобы выбраться.       Она остановилась и медленно повернулась лицом к пикапу. Автомобиль тоже остановился. Через какое-то время из него вышел Дог, с винтовкой на плече.       — Прости, — глухо выдавила из себя Нэнси.       Дог лишь ехидно усмехнулся.       — Я не хочу умирать, — зачем-то добавила она.       — А мне и нельзя убивать тебя, — рассмеялся Дог. — Ты им живая нужна. Но если будешь бегать по моему дому, то мне придётся пристрелить тебя.       — Что ты теперь со мной сделаешь? — спросила Нэнси.       — Не я, — ответил спокойно Дог и дернул за ручку двери пикапа, — он сделает. Чтоб не повадно было.       Из пикапа в мгновенье выскочила чёрная тень. Она побежала прямо на Нэнси, обнажая свои белоснежные клыки. Лая и рыча, пёс подпрыгнул и вцепился девушке прямо в руку. Она закричала и упала на спину, а пёс продолжал рвать руку, размахивая головой в разные стороны. Нэнси визжала от страха. Не так она хотела умереть. А Дог просто смотрел на то, как пёс живьём рвёт пленницу на части, и смеялся. Кровь брызгала в разные стороны, попадая на тело и лицо. Нэнси слышала, как рвётся её кожа, и как капает плазма на асфальт. Пёс рычал и причмокивал, отрывая сочные куски мяса.       — Фу, Лорд, — сказал вскоре Дог. — Хватит с неё.       Пёс послушно отошёл в сторону, позволяя хозяину приблизиться к девушке. Слезы, льющиеся непроизвольно, скатывались по щекам и подбородку. Нэнси нехотя взглянула на лужу крови, что расплылась по асфальту, а затем перевела глаза на свою руку, покрытую кровью.       Она была порвана в мясо. Глубокие раны оголяли жировую прослойку и часть кости. Кусочки кожи свисали вниз. Нэнси тряслась и с ужасом осматривала своё тело, покрытое пятнами тёплой крови. Подняв голову наверх, она встретилась глазами с Догом, который смотрел на неё с вожделением.       — Мне совсем не хотелось уродовать такое прекрасное тельце, — спокойно сказал он. — В этом виновата только ты сама.       Он наставил на девушку оружие. Холодным дулом винтовки он провёл по её соскам и медленно спустился к промежности. Дог водил стволом и там, размазывая кровь по коже.       — Тебе это понятно? — спросил он.       — Да, — всхлипнула Нэнси.       — Повтори. Кто виноват в этом?       — Я…       — Что ты? — Дог резко воткнул оружие внутрь девушки и та стиснула зубы.       — Я во всём виновата! — крикнула Нэнси, закусив губы от боли, злости, и отвращения.       — На том и условимся.

***

      Нэнси нахмурилась и закрыла глаза. Она ничего не говорила. Дженнифер смотрела на неё, выжидая. Тишина давила на нервы, но детектив не хотела спешить допрашиваемую. Она и сама была шокирована тем, что рассказывала Нэнси и не могла поверить в то, что такое возможно.       Вскоре Нэнси открыла глаза. Она положила руку на стол, демонстрируя изуродованную кожу с широкими рубцами. Какие-то были выпуклые, но большая часть вогнута. Эти шрамы создавали неровности, похожие на рельеф земной коры. Даже у самой Дженнифер загудела рука. Эти шрамы выглядели очень болезненными.       — Я знаю, что на самом деле он хотел бы убить меня. Это принесло бы ему истинное наслаждение. Но он не мог, потому что я была нужна живой. И всё же, Дог так часто терял контроль, что мне казалось, будто это когда-нибудь произойдёт… — рассказывала Нэнси с почти незаметной перекошенной улыбкой, которую разглядела детектив. — А что насчёт пса, то я только и мечтала вырвать его сраные клыки плоскогубцами прежде чем свернуть эту пушистую шею.       — Сколько времени вы уже находились там, когда это произошло? — спросила детектив Дженнифер Раст, серьёзно нахмурив брови.       — Где-то неделю. Или больше, — немного подумав, ответила Нэнси.       — Хочу ещё раз напомнить, что вы можете остановиться в любой момент и отдохнуть, — мягко сказала детектив Раст. — Пока что вам не обязательно затрагивать все эти подробности.       — Ах, Дженнифер, — посмеялась Нэнси и покачала головой. — Если бы я не хотела этого рассказывать, я бы этого не делала, глупышка. Мне просто нужно рассказать об этому кому-то, пока есть время. Сейчас это моя последняя мечта.       — Хорошо, я поняла…       — Знаете, о чём я мечтала в тот момент? — чуть улыбнулась Нэнси и мечтательно взглянула вверх. — Я мечтала, чтобы у меня в руке оказался какой-нибудь острый предмет. Шило, осколок, лезвие — не важно. Я хотела убить Дога, вспороть ему глотку. А потом вскрыть себе к чёртовой матери вены.       — Вы хотели убить себя? — спросила детектив Раст.       — Иногда да, иногда нет. Я не могла определиться точно. Но я была тупой, как пробка! Думала, что нельзя жить спокойно после произошедшего. После нескольких изнасилований, побоев и издевательств, унижений, после всего того, что я видела: убийство, голод, людей, которые сгнивали заживо. Но это была просто ерунда, Дженнифер. Многие девушки живут в таких условиях вместе со своими мужьями. Вы об этом никогда не думали?       — Как-то не доводилось.       — Значит, будет над чем подумать. Самый смак ждал меня потом, Дженнифер.       — Что было дальше? — спросила детектив и внимательно уставилась на допрашиваемую.       — А дальше было раньше… — задумчиво протянула та. — Он тащил меня за волосы до самого подвала. Рядом с ним шёл пёс. Его звали Лорд. Ну что за семейка… Просто театр абсурда! Лорд рычал на меня, облизывался и чавкал куском моей руки. Поэтому я подумала: «Можешь хоть марафон пробежать, держа меня за волосы, засранец, только не трави на меня этого ёбаного пса!». В общем, сопротивляться мне совсем не хотелось. Но, знаете, поскольку я была тупой как пробка, то не убрала идею побега в дальний шкафчик. Хотя стоило.       — Вы пытались бежать ещё раз?       — Ну конечно! И не один раз. Просто тогда я подумала и решила, что мне нужна машина Дога, чтобы покинуть ферму. Нам нужно было совершить революцию, чтобы выбраться. Подобно повстанцам, мы должны были объединиться против общего врага. Но многие девочки были… Прямо скажем, последними паскудами.       — Вы имеете ввиду Анну? — уточнила Дженнифер.       — С чего вы взяли? Ах, ну да.       Нэнси вновь вскочила с места и нахмурилась, после чего шлёпнула ладонью по столу.       — Эта паршивая сучка! Она пожертвовала всем, отказалась принять и предоставить помощь, которая была так нужна всем нам! Нашла себе тёпленькое местечко рядом со своим любимым насильником, который ей одной давал еду, воду, одежду, и который уводил её из подвала, чтобы размять свои тощие ножки! Неужели нам всем стоило родить, чтобы получить то же самое?! Всё это из-за одного грёбаного ребёнка? Дог не был человеком, он был хуже животного, потому что животное никогда не совершит того, что делал он! Неужели она думала, что её сыночек не станет таким же? Почему она не ненавидела его, понимая, что это сын ёбнутого чудовища?! — Нэнси кричала и стучала кулаками по столу, откровенно пугая Дженнифер. Но как только её монолог закончился, она слегка посмеялась, пригладила волосы назад и села обратно на стул, аккуратно сложив руки. — Так я думала, когда падала в обморок от голода, в то время как Анна облизывала пальцы после съеденного наверху обеда. Мои мысли тоже были обоснованными, стоит отметить. И всё же, я была права только наполовину. Анна действительно не была готова к переменам. Сэм говорила со мной только на немецком, потому что знала, что Анна сольёт любую информацию, лишь бы сохранить своё привилегированное положение. Ей не хотелось ничего менять, потому что она боялась. Однако, после того, как она облизнула пальцы, она склонилась над полом и из её рта вывалилось несколько разжёванных кусочков мяса, которыми она успешно поделилась со всеми девочками. Новенькие, ясен хрен, есть не стали. Кто-то из-за отвращения, одна была вегетарианкой. Но ещё пара дней и они были готовы сожрать друг друга! Знаете, Дженнифер, это заключение — неповторимый опыт, который приобретают лишь избранные. Мне открылась вся суть человеческой природы. Мы смотрели друг на друга уже не как на людей, а как на потенциальную пищу. Не знаю, нужен ли мне был этот опыт. Я не уверена. И вот мы плавно подкрались к тому самому куску мяса, который мы отбросили в угол подвала...       — Сестру Ширли?       — Ну, знаете, теперь её сложно было назвать сестрой Ширли. Но сохранилась Мия, однако, неплохо. В подвале было слишком холодно, так что она не разложилась. Я была готова сожрать её, но не знала как. До тех пор, пока Анна не вытащила маленький перочинный ножик.       — Но откуда у неё оказался нож? — удивилась Дженнифер.       — Вероятно, Дог дал, чтобы другие девочки не порвали её на части. Но мне чертовски нужен был этот нож. Я была просто в шоке! Представляете, нож! Там все были в ахуе, не только я одна. Мы ведь могли выбраться, Дженнифер, но, поскольку он был у Анны, такая роскошь была нам недоступна. Девочки планировали неладное. Но трогать её никто не хотел. А нож всё-таки был нужен. Вот такая была дилемма. Но даже после того, как у нас оказался нож, чтобы спокойно разделать покойную Мию, я всё равно не смогла сделать этого. Я ведь видела её живой, Дженнифер. Так что я не ела её.       — И, простите, чем же вы питались?       — Сказать вам, какое на вкус сырое человеческое мясо?       — Но, вы ведь… эм… не ели Мию.       — Нет, Дженнифер. Я отведала кое-чего другого.

***

      Нэнси вздрагивала от каждого прикосновения к себе. Она не смотрела на свою руку, но чувствовала всё, что с ней происходит. Длинные ручьи крови стекали вниз и капали с кончиков пальцев. Раны были горячими и пульсирующими. Любое прикосновение к ним Нэнси ощущала очень остро.       Сэм внимательно осматривала раны, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Она сосредоточенно думала, что можно предпринять, не имея под рукой вообще ничего. Не было даже воды, что уж говорить об антисептиках. Не было так же и того, чем можно было бы стянуть эти раны. Сэм совершенно не знала, как помочь Нэнси, но очень хотела.       Пожалуй, Сэм была единственным человеком, которому можно было доверять. Она была добра и заботлива, пыталась хотя бы немного помочь каждому новоприбывшему. Пыталась поддержать всех. Сложно было не ценить это, особенно в таком месте, где раскрывается всё человеческое зверство. Они сблизились за эту неделю, что Нэнси пробыла здесь, но та всё же чувствовала, что Сэм ведёт себя отстранёно. Словно не хочет привыкать к новым людям, зная, что рано или поздно они умрут.       Нэнси наконец обернулась. Она взглянула на подругу и увидела нечто странное и пугающее в её глазах. Только когда Сэм облизнулась, Нэнси поняла, что к чему.       — Я придумаю, что сделать с твоей рукой.       — Можешь… ну это… слизнуть кровь, — промямлила Нэнси.       — Эм… Ну не знаю, — смутилась Сэм.       — Ты уже дважды падала в обморок, так что давай быстрей, пока другие не увидели. Высосут из меня всё живое, — угрюмо усмехнулась Нэнси.       — Это точно… — покачала головой Сэм. — Спасибо.       Нэнси отвернулась, чтобы не смущать подругу. Она вытянула руку и вновь ощутила, как быстро побежала кровь. Через какое-то время Нэнси почувствовала тёплое дыхание, от которого тут же покрылась мурашками. Кончиком языка Сэм робко прошлась по фаланге пальца, оставляя на коже влажный след. Нэнси повернулась к подруге, которая облизывалась, блаженно прикрыв глаза. Вскоре она вновь наклонилась к руке подруги и теперь уже более уверенно схватила длинный сгусток крови, после чего медленно разжевала его во рту.       Сэм вошла в кураж. Она гладила языком всю конечность подруги, огибая раны, и жадно глотала кровь. Нэнси видела, как хорошо её приятельнице. Подняв руку к лицу Сэм, она позволила ей облизнуть каждый свой палец и между ними. Теперь уже Сэм делала это достаточно громко, глубоко дыша и чавкая, позволяя себе дотрагиваться до самого мяса. Её лицо — обычно серое и полупрозрачное — покрылось розовой краской, а губы приобрели рубиновый оттенок. Совсем скоро Сэм не оставила и капли крови на руке подруги, но она не останавливалась и пыталась забрать всё, что было возможно. Она слизнула капли крови с ноги Нэнси, а затем и с её живота, пока не осознала, что зашла слишком далеко.       Нэнси сидела неподвижно. Всё происходящее её вовсе не пугало, и именно этот факт её удивлял. У самой Нэнси текли слюни от того, как ей хотелось сейчас хоть что-нибудь съесть. Но она не могла себе этого позволить. Она видела Мию живой и теперь просто не могла сделать то, чего так хочет Дог. Да, он говорил об этом своему брату. Будто бы это какой-то пустяк, всего лишь эксперимент, просто потому что ему «интересно». Нэнси не могла этого сделать. Она не могла опуститься до такого уровня, и уж тем более не хотела тешить сексуальные девиации Дога.       — Нэнси? Нэнси, ты жива? — открыв глаза, Нэнси разглядела плачущее лицо Дебры. Она поморщилась и поспешила отвернуться от новенькой, которая рыдала на постоянной основе.       — Не ной, живая, — сказала Сэм и хлопнула по щеке Нэнси.       — Я в норме, — прокряхтела Нэнси, усаживаясь на пол. — Что произошло?       — Ты выключилась, — кратко ответила Сэм, но рёв Дебры тут же перебил её.       — Ты упала в обморок! О нет! — зарыдала подросток. — Я думала, что ты умрёшь! Мы все умрём от голода!       — Хватит ныть! — фыркнула Шарлотта — вторая девочка-подросток, которую привезли с Деброй в один и тот же день. — И так хуёво, теперь ты ещё тут орёшь. Бесит…       — Ну прости, — всхлипнула Дебра. — Нэнси, ты тоже прости.       — Всё нормально, — ответила Нэнси.       Тело ломило. Она попыталась подняться с пола, но тут же упала обратно. Ноги не слушались. Все девочки смотрели на Нэнси, как на пример голода, от которого они все вскоре умрут. Только Ширли и Анна не подавали признаков страха. Им была безразлична смерть.       — Если ты уснёшь, то не проснёшься, — пробормотала новоприбывшая девушка, которую называли просто Франи.       — Ну и хорошо, — махнула рукой Шарлотта и нахмурилась. — Больше кислорода станет.       — И больше трупного яда, — пожала плечами Франи и поднялась с бетона. Она, как и всё время, проведённое здесь, вновь начала расхаживать по комнате, в поисках чего-то, что помогло бы для побега.       — Трупный яд? — вытаращила глаза Дебра и вновь всхлипнула.       — Ага. Птомаины.       Сэм пододвинулась к Нэнси поближе. Она наклонилась к её уху.       — Франи, возможно, права, — прошептала Сэм на немецком. — Тебе нужно хоть что-то съесть, иначе помрёшь.       — Я не хочу трогать Мию, я не смогу это сделать, даже если бы хотела… — приближаясь к нервному срыву, Нэнси всё же смогла скомпоновать свои мысли и выдавить их из себя.       — Слушай, Нэнси, я здесь уже больше двух лет. Неужели ты думаешь подобного ни разу не случалось?       — Такое бывало и раньше?       — Знаешь, как-то раз Дог нажрался и решил подраться с Дэрли, после чего они оба вылетели со второго этажа, а потом недели две провалялись в больнице. Мы не ели всё это время. Мы голодали много раз, но ни разу я не позволяла себе лишнего. Я знала, что лучше умру от обезвоживания, чем смогу навредить кому-нибудь из девочек. Так что я прекрасно тебя понимаю. Но тебе ещё рано умирать. Неужели воля к жизни пропала так быстро?       — Я не смогу… — только повторила Нэнси.       — А я не заставляю. Но мне в голову пришёл другой вариант.       — Надеюсь, мне не придётся вредить кому-то?       — Другим не придётся. Смотри, — Сэм аккуратно подняла разорванную руку Нэнси. — Здесь висят три куска мяса, которые не приживутся. Съешь их.       Глаза Нэнси округлились. Удивление открыло в ней второе дыхание. Взглянув на свисающие с предплечья шмотки мяса, она поморщилась только от одной мысли о том, что это может быть её потенциальной пищей.       — Какой ужас… — скривилась Нэнси.       — Почему? — будто бы не понимая, в чём дело, спросила Сэм.       — Ну… — Нэнси не знала, как ответить грамотно. Сознание путалось, не позволяя здраво размышлять. — Это всё-таки моя рука.       — Нет, Нэнси. Это оторванные куски, которые держатся на соплях и всё равно не смогут прижиться.       — Мне будет больно.       — Только секунду.       После этих слов Сэм поднялась с пола и, цепляясь за стены, подобралась к Анне. Она аккуратно села рядом, будто бы даже с уважением, и нагнулась к её уху. Сэм сказала что-то, из-за чего Анна, обычно неподвижная и молчаливая, обернулась к собеседнице и что-то прошептала в ответ. Они начали медленный и неспешный диалог, который не слышал никто, даже в такой кромешной тишине. Другие девочки смотрели на них с интересом и некой встревоженностью. Чувствовалось напряжение.       — Эй, а о чём вы трындели на своём гавкающем? — решила возмутиться Шарлотта.       — Это немецкий, — пояснила Франи, брезгливо скорчив губы. — Нельзя же быть настолько глупой.       — Закрой рот, шавка, — махнула рукой Шарлотта. — Так о чём вы болтали? Может, поделитесь? С чего это вдруг вы притёрлись к беременной психопатке?       — Ну не надо, не начинай, — взмолилась Дебра, что тряслась от стресса.       — Они что-то задумали, а я буду молчать? Мы все должны быть сообща, вообще-то.       — Тогда давайте сообща заткнём тебе рот? — не выдержала Сэм.       Она смотрела на Шарлотту так пристально, что той стало не по себе. Да и Нэнси тоже. Помолчав где-то с минуту, Шарлотта вновь плюхнулась на холодный пол рядом с Деброй.       — Хрен с вами, — фыркнула она. — Мой парень всё равно скоро заберёт меня отсюда. А вы и сидите тут.       Она говорила обо всём так, словно это какая-то игра. Возможно, потому что она не сталкивалась напрямую с Догом. Он не был ею сильно заинтересован. По крайне мере настолько же, насколько был заинтересован в Нэнси и Дебре. Но, чувствовали все остальные, скоро она запоёт иначе. Может быть тогда не будет такой болтливой. Ширли тому наглядный пример. Она не издала и звука после того, как убили её сестру, а просто кивала головой. Хотя до этого была очень болтливой.       Вскоре Анна зашевелилась. Она даже привстала, а затем завела руку за спину. Усевшись обратно, она протянула что-то Сэм, после чего сложила руки на своём большом животе и вновь обернулась статуей, устремив взгляд в пустоту.       Сэм подобралась к Нэнси и продемонстрировала тот самый предмет, который отдала Анна. Сверкнул серебристый клинок.       — Нож? — удивилась Дебра. — З-зачем вам нож?..       — То-есть вы хотите сказать, что всё это время у вас было оружие, которым мы не воспользовались, чтобы выбраться отсюда? Вы совсем идиотки? — всполошилась Шарлотта.       — Ты же своего хахаля дожидаешься? — усмехнулась Франи. — Какое тебе дело? Сиди спокойно, жди дальше.       — Анна попросила меня вернуть его, когда мы закончим, — спокойно сказала Сэм. — Это её нож. Она даёт его только при необходимости.       — Какой такой необходимости? — спросила Шарлотта.       — Вот такой, — быстро ответила Сэм и, ухватившись за руку Нэнси, молниеносно полоснула ножом по куску свисающей плоти.       Нэнси взвизгнула и закусила руку. Больно было до искр из глаз. Но, как Сэм и обещала, всего-лишь несколько секунд. После чего к руке прильнуло тепло и пульсация.       Сэм продемонстрировала подруге шмоток мяса. У Нэнси непроизвольно потекли слюни. Больше не было отвращения. В голове было пусто. Никаких мыслей, за исключением желания есть.       — Фу, боже… — скривилась Шарлотта. — Я конечно голодна, но не настолько, чтобы…       — Тебе никто и не предлагает, — перебила её Франи. — Нэнси, если тебе неловко, мы не будем смотреть.       — Я не знаю, — покачала головой та.       — Да что ты заладила, «не знаю; не уверена», ешь давай, — настаивала Сэм. — Просто закрой глаза. В этом нет ничего страшного.       Нэнси мало соображала. Она чувствовала, что вскоре вновь упадёт в обморок. Сознание покидало её. Поэтому, лишний раз не думая, она выхватила кусочек мяса из рук Сэм и засунула его в рот.       По языку растёкся металлический вкус. Нэнси начала медленно пережёвывать, но кожа никак не хотела поддаваться. Словно во рту лежал кусок мягкой резины. Но вот мясо доставило огромное наслаждение. Сочное, мягкое, сладковатое на вкус, с солёным из-за крови привкусом. Плазма обволакивала рот, а на зубах щёлкали маленькие жировые комочки. После наслаждения последовало безумие. Это мясо показалось Нэнси самым вкусным из всех, что она когда-либо пробовала. Самым сочным и аппетитным.       Нэнси вырвала нож из рук Сэм и отрезала от себя второй кусок, который свисал на самом доступном месте. На боль больше не было реакции. Закинув второй шмоток в рот, Нэнси сразу же его проглотила, практически не пережёвывая. Она слизала кровь, которая стекала из свежих ран. Обхватив губами рану, она принялась высасывать из себя жидкость. И выглядело это, пожалуй, не романтично по-вампирскому.       — Отрежь ещё, — сказала Нэнси, протягивая Сэм нож.       — Ты в порядке? — испугалась та.       — Ага, — закивала Нэнси. — Режь давай.       Рука тряслась от боли. Она была бледной и, кажется, скукоженной от потери крови. Кое-как зафиксировав предплечье, чтобы оно не дёргалось, Сэм быстро полоснула по оставшемуся кусочку мяса, и тот остался у неё руке.       Этот раз был болезненнее предыдущих. Прикрикнув, Нэнси стиснула зубы и схватилась за запястье, сжав его до треска. Но и это её не остановило. Она закинула в рот ещё один кусок своей руки и попыталась посмаковать его, понимая, что в ближайшее время еды не будет. Но, не выдержав, проглотила и его. Языком Нэнси поводила по каждому своему зубу, облизнула губы и дёсны, глотая последние сгустки спёкшейся крови. Последовал металлический привкус. Только через какое-то время Нэнси поняла, насколько произошедшее отвратительно для неё. Подкатил рвотный рефлекс.       Она вскинула голову наверх и принялась глубоко дышать. Но тошнота не отступала. Живот истошно урчал, нагоняя страху.       — Дыши глубже, — сказала Сэм. — Спокойно, не нервничай.       — Боже… — процедила Нэнси. — Боже мой…       — Всё хорошо, — улыбнулась Сэм и положила руку на щеку подруги. — Скоро это пройдёт.

***

      — Меня тогда не вырвало, но было жутко страшно, — посмеялась Нэнси. — Я так волновалась! Меня тошнило несколько дней. А аппетит пропал напрочь. Просто чудо-средство для похудения! Дженнифер, вы какая-то бледненькая.       — Простите, я на минутку, — прокряхтела детектив Дженнифер Раст и, закрыв рот рукой, выбежала из комнаты.       Нэнси пожала плечами и осталась сидеть в своём привычном положении. Она смотрела в стену, не моргая и не отводя взгляда. В ушах звенело как и тогда — как в ту ночь. Только звуки ногтей, нервно постукивающих по столу, эхом разлетались по всей комнате. Но Нэнси этого не слышала. Вскоре её глаз одолел нервный тик. Она громко стучала по столу косточками пальцев, а в её голове вырисовывались образы той ночи. Во рту вновь появился металлический привкус.       — Никогда больше не буду есть мясо, — сказала она себе, а затем поднялась и, шатаясь в разные стороны, вышла из комнаты.