Выпускайте кракена!

      Она вяло ковыряла вилкой в тарелке с рыбой, когда появился Пестряк.       — На дне морском рыба ест людей, — задребезжал шут. — Я-то знаю, я-то знаю.       Ширен не ответила. Шут склонил голову набок, отчего бубенцы на его шапке зазвенели.       — Принцесса расстроена?       — Мне опять снился этот сон, — она по-взрослому вздохнула. — За мной гнались драконы. Один из них дыхнул пламенем, и я сгорела.       — На дне морском пламя зелёное, а вместо дыма идут пузырьки, — убеждённо сказал Пестряк. — Я-то знаю, я-то знаю.       Ширен хихикнула.       — А что ещё есть на дне морском?       — Вечное лето, — сказал Пестряк. — Люди с головами как у рыб живут в городах из чёрного камня. Вместо лошадей у них дельфины, вместо цветов водоросли, вместо драконов кракены. Русалки трубят в раковины из ракушек, и кракены тащат корабли на дно — корабли с золотом, корабли с пряностями, корабли с людьми. На дне морском есть всё!       — Почему же ты не остался там?       Пестряк сделал большие глаза.       — Никому не говорите, принцесса. Это секрет!       — Не скажу.       — Меня послали наверх с заданием. Очень, очень важным заданием!       — Каким заданием?       Пестряк не успел ответить. Дверь отворилась. Леди Селиса стояла на пороге и смотрела на дочь с устало-раздражённым выражением лица.       — Пестряк, поди вон. Ширен, ты опять не доела завтрак.       — Я не люблю рыбу, мама.       — Сколько раз я тебе говорила! При появлении своей леди-матери ты должна встать и сделать реверанс!       Ширен сделала как велено.       — И это ты называешь реверансом? За какие грехи Владыка Света послал мне такую бестолковую дочь!       Ширен молчала. По опыту она знала, что мать быстрее выдохнется и замолчит, если ей не отвечать.       — Ты уродлива, ты несёшь в своём сердце ересь, ты непочтительна к родителям и наверняка будешь непочтительна к своему мужу, если тебя вообще возьмут замуж. Ах, почему Рглор не подарил мне сына!       — Пути Владыки неисповедимы.       Колдунья приблизилась, мягко шурша шелками. Ширен вздрогнула. Если мать походила на зубную боль, тупую и ноющую, то Мелисандра была как огненный дорнийский скорпион (Ширен видела картинку в книге), чей яд убивает мгновенно.       — Рглор забрал у вас мужа, — сказала Красная Женщина матери. — Мужайтесь, ибо вам предстоит новое испытание.       Селиса Баратеон сухо кивнула.       — Я готова. Я верю в мудрость Владыки.       — Я уже говорила вам, что Джон Сноу — ключевая фигура в борьбе со Тьмой.       Мать поморщилась.       — Этот мальчишка? Его брат был узурпатором и предателем, а сам он наполовину одичалый.       — Он мёртв.       Ширен стало грустно. Лорд-командующий, или лорд Сноу, как называли его дозорные, нравился ей, хотя иногда казался суровым, почти как отец. Она тянулась к нему, как к старшему брату, которого у неё никогда не было. На Драконьем Камне у неё был двоюродный брат, Эдрик Шторм, но сир Давос увёз его. Толстый лорд Мандерли убил сира Давоса, Цареубийца убил папу, и Ширен осталась совсем одна. Если не считать Пестряка.       — В Дозоре мятеж, — продолжила Мелисандра. — Но рыцари вашего мужа всё ещё верны нам. С их помощью я забрала тело лорда Сноу, чтобы провести ритуал.       Мать вздрогнула.       — Ритуал?       — Пламя указало мне путь. Королевская кровь воскресит Азор Ахая.       «Она говорит обо мне», — осознала Ширен. — «Королевская кровь — это я. Меня хотят принести в жертву».       Мать молчала, поджав губы. Ширен почти полюбила её за это. Почти.       — Да, — сказала женщина, которая была её матерью. — Я согласна.       — Я справлюсь сама. Вам лучше уйти.       Королева подчинилась, а Мелисандра схватила Ширен за руку и потащила. Она отчаянно забилась, пытаясь вырваться.       — Не упрямься, дитя. Ты возродишься в свете.       «Не верю я ни в какой свет!» — хотелось крикнуть ей. — «Папа говорил, что богов не существует — иначе откуда в мире столько страданий?»       Но Ширен промолчала, зная, что её крик будет бесполезен. Мелисандра тащила её через двор. Вокруг были одни одичалые. Дозорные, уступая им числом, заперлись в башне. Два великана волокли самодельный таран из ствола дерева. Невысокий, но очень широкоплечий одичалый с белой бородой кричал: «Поджигай! Отомстим за Лорда Ворону!» Красивая светловолосая девушка, тоже одичалая, скользнула по Ширен равнодушным взглядом.       — Дитя нечисто, — сказала она Мелисандре. — Убить её будет милосердием.       — Именно так я и собираюсь поступить.       Мелисандра толкнула её к костру. Двое рыцарей в плащах с огненными сердцами Владыки Света привязали её к брёвнам. Рядом на снегу лежал Джон Сноу. Мёртвый он казался меньше.       Ширен давно не верила в чудеса. Но сейчас ей отчаянно захотелось, чтобы чудо произошло. Чтобы добрый Пестряк спас её от злой колдуньи, а потом они вместе ушли жить в удивительный город из чёрного камня глубоко-глубоко под водой, туда, где пламя зелёное, а вместо дыма идут пузырьки.       — Слава Рглору, Владыке Света!       Чтоб ваш Рглор сдох!       — Да горит его пламя вечно!       Да потухнет его пламя навсегда! Хочу к русалкам, хочу ездить на дельфинах и трубить в раковины из ракушек. Хочу водоросли в волосах и вечное лето. Я не хочу умирать!       Когда Мелисандра подняла факел, Ширен увидела Пестряка.       Шут двигался странными прыжками, словно большая лягушка. Он приближался к Мелисандре со спины. Колдунья не видела его: как раз в этот момент она наклонилась, поднося факел к просмоленным брёвнам.       В правой руке Пестряка был нож, кривой и острый. Чёрный камень сверкнул в свете звёзд, и в горле Мелисандры образовалась красная дыра. Факел выпал из руки жрицы. Пламя зашипело и погасло. Пестряк подошёл к Ширен и перерезал её верёвки. Она оглянулась, ища рыцарей.       — Они ушли драться с одичалыми, — сказал шут. — Нам тоже надо уходить, принцесса. Чёрный Замок скоро падёт. Одичалые перебьют всех: и рыцарей, и дозорных. Лорд-пиявка отомстит за них и снимет с дикарей кожу, но мы к тому времени будем далеко.       — На дне морском? — с надеждой спросила она.       — Нет, принцесса. Мы уйдём за Стену, и Лорда Сноу возьмём с собой.       Ширен с сомнением посмотрела на труп.       — Он же тяжёлый.       — Мы сделаем сани из веток. Мы потащим его по очереди — ты и я.       — Зачем?       — Ибо три головы у дракона. Надо спешить, принцесса. Пока все заняты битвой, мы пройдём через туннель и окажемся на той стороне.       — Я боюсь, Пестряк. Лорд Сноу говорил, что за Стеной живут чудовища и мертвецы.       Он взял её за руку. Его прикосновение было влажным и холодным.       — Не бойся, дитя, — он дотронулся до её щеки, той, что была поражена серой хворью. — Смерть уже отметила тебя, а то, что мертво, умереть не может. Оно восстаёт вновь, сильнее и крепче!       — Лорд Сноу восстанет вновь?       — Да, принцесса, как и мы с тобой. Этот мир умирает, а за Стеной рождается новый. Там мы обретём новую жизнь.       Новую жизнь? Хорошо бы. Её нынешняя жизнь не сложилась. Никому она не нужна, никто её не любит. Да и жила ли она вообще? Что если она просто спала все эти годы, и только сейчас просыпается?       Она кивнула.       — Идём.