***
Заслуживает лучшего. Рой с самого начала это осознал. А как ведь еще — своему ребенку плохого никогда не пожелаешь, а особенно, если дело касается такой темы, как здоровье, а тем более, если оно и так для него является темой щекотливой. Чего только за эти сумасшедшие четыре года не прошел Мустанг. Менять пеленки стало плевым делом, кормежка Эдит делалась на автомате, а руки сразу подбирали удобную позу для девочки — без одной ноги не все положения одинаково удобны. Просыпаться посреди ночи тоже стало привычно; за что уж спасибо военной выправке, так это за то, что режим сна и его частый недостаток становятся нормальным режимом. Одним из самых запоминающихся моментов взросления Эдит стало ее первое слово, которое она выдала в одиннадцать месяцев. Произошло это рано утром, когда Рой только собирался на работу и начал переодевать девочку, а она возьми и выдай — папа! Счастью генерала не было предела, и если еще недавно этого слова он боялся как какой-то неизвестности, то сейчас был просто окрылен — это звание для него стало таким же важным, как и военное. За это время Рой еще раз выяснил, что доктор Марко — действительно невероятный человек, готовый прийти на помощь в любое время дня и ночи. Врач не единожды помогал ему, мчался по первому зову, когда, например, у малышки поднималась температура, будь то режущиеся зубы или простуда, или же если та не желала успокаиваться и долго буянила. Несмотря на то, что основной профиль доктора не был детским, он все равно делал все возможное, ибо по сравнению с генералом Мустангом был более опытен и в плане лечения, и, как ни странно, в сфере детей. Самой одаренной в ней была Грейсия, которая тоже никогда не отказывала в помощи, даже больше — она очень часто сидела с маленькой Эдит. Часто — это те часы, когда приемный отец был на работе; иными словами, мисс Хьюз была фактически воспитательницей девочки. К тому же, на это у нее появилась возможность — Элисия теперь ходила в школу, а сразу после занятий оставалась на танцкласс. Непоследним человеком в жизни новой семьи была и Лиза, только вот теперь в ее неписанные обязанности входило не только оберегание своего колоритного начальства и следование за ним в любое пекло, но и созерцание того, как мужчина становится ответственнее с каждым днем, как продолжает стремиться к своей цели, при этом помня, что дома его ждет маленький, но важный человек. Помогать кому-то в его же счастье — такая приятная негласная обязанность, которая и саму Хоукай не оставляла равнодушной — она тоже к Эдит прониклась. Женские чувства все-таки одержали верх над классической выдержкой солдата, так что наедине с девочкой, когда Рой отсутствовал не из-за дел в Штабе, что случалось очень редко, Лиза играла с девчушкой, помогала ей рисовать различные картинки и периодически гуляла с ней. Пусть это случалось и не так часто, но запоминалось надолго. Неудивительно, что изменения в жизни начальника повлияли на его адъютанта — иметь такие близкие и доверительные отношения и не чувствовать настроение другого — это было бы странно. Одно из важнейших достижений присутствия Лизы в семье Мустангов стало то, что теперь маленькая Эдит ни дня не проводила без своей любимой прически — двух косичек; черные кудряшки в них ей один раз заплела Хоукай, когда Роя срочно вызвали на встречу с каким-то синским послом, а Грейсия не смогла прийти в этот день. Вот тогда-то малышка и начала каждое утро настырно и серьезно требовать срочно создать ей необходимую прическу. Шутки шутками, но пришлось отцу научиться и этому нелегкому делу — дара убеждения у четырехлетней девчушки было хоть отбавляй. Относительно частым гостем квартиры стала и мадам Кристмас, которая старалась приходить каждые выходные. Она безусловно расстроилась, когда поняла, что ребенок появился не из-за планов пасынка создать с кем-то семью, но тут же как-то приободрилась, увидев как взрослый мужчина буквально расплывается в счастье рядом с дочерью. «Ребенок появился — значит, и до жены недалеко», — решила для себя женщина. Квартира за это время словно ожила. В ней то и дело слышался веселый детский гомон и разговор родителя с ребенком, все время что-то перемещалось и двигалось, издавало какие-никакие звуки. Раньше хорошо, если в этом помещении хозяин хотя бы появился за сутки. Стены теперь украшали пестрые рисунки, созданные детской рукой — у Эдит к рисованию была какая-то особенная любовь, так что она очень часто брала в руки карандаши или цветные мелки и что-то старательно рисовала на бумаге. Пусть все нарисованное и было очень абстрактно и, откровенно говоря, не очень-то красиво в сравнении с общепринятым понятием красоты, Рой всегда с умилением смотрел на эти рисунки и каждый из них бережно крепил на стену. Теперь у него был стимул возвращаться домой — пестрые картинки радовали глаз и заставляли трепетать сердце. Четыре года стали мигом, наполненным яркими красками, которые своей детской рукой добавляла в жизнь генерала аместрийской армии маленькая Эдит. Кто знал, что такая ответственность не только сократит его сон и прочее личное время во много раз, но еще и сделает мужчину более продуктивным? Теперь он не куковал в штабе с относительно раннего утра до самого позднего вечера, как делал ранее, не нуждаясь в большом количестве свободного времени — пойти не к кому, женой стала профессия военного, вот и сидел в кабинете целыми днями, растягивая работу. Сейчас же Рой приходил на службу раньше всей команды, уступая на несколько минут только верному адъютанту, которая по определению не могла прийти позже него самого, и сразу садился за дело — Лиза тут же приносила необходимые бумаги, которых с каждым днем становилось больше и больше; содержание оных казалось все призрачней и бессмысленней, когда Рой начинал в него вдаваться — простые отчеты в архив, которые все равно никто никогда не проверит, разве что на наличие, сверка инвентаря, распорядок чего-то там. Брифинги и совещание все чаще и чаще по уровню важности не превосходили всю эту канцелярию. Мустанг только тихо вздыхал, подумывая по пути домой заглянуть в магазин и купить что-нибудь для ужина. Навыки готовки за прошедшие годы тоже пришлось сильно подтянуть, так как раньше они, пожалуй, не превышали знаний для создания чашки кофе и омлета на завтрак — для обедов и ужинов была столовая в Штабе. Теперь же в квартире новоиспеченной семьи всегда было что-то горячее и сладкое — Эдит в свои четыре года оказалась ужасной сладкоежкой, и хотя приемный отец старался не баловать малышку быстрыми углеводами — не стоит детям все-таки столько сахара-то есть — та все равно каждый раз тянулась к печеньке или куску пирога. Но самым страшным было не то, что девочка может располнеть из-за сладостей, это даже и какой-то маленькой проблемой сложно было назвать. Настоящих же катастроф было две — обеспечить девочке нормальную жизнедеятельность несмотря на то, что ходить она не сможет до четырех лет, а так же объяснить ей, почему ее растит только отец. Наконец рассказать, что же означает слово мама. Что для Роя не проблема — то полноправный новый вызов, слабо, на которое вызивает жизнь. А проигрывать Мустанг так и не научился. Не так часто, как это делают обычные дети, но Эдит все-таки приходилось контактировать с другими ребятами. А у них дела в семьях обстояли иначе. У каждой девчушки по обыкновению была женщина, которая почти всегда была рядом, ласково называла свою дочку и просто банально была рядом. Чаще именно матери сопровождали детей, пока отцы были на работе. Рой понимал, что рано или поздно дочка поинтересуется, где же ее мама, почему у всех они есть, а в жизни девочки присутствует только отец. Понимал и с самого начала нового этапа жизни начал строить планы о том, ка же донести эту новость до малышки, какую же байку сочинить про несуществующую мать? Это было полбеды. Пусть это сейчас девочка просто спросит про наличие у нее мамы, но в будущем подобный разговор потребует подробностей — имя, возраст, фотографию, причину, по которой у Эдит только один родитель… Самым пугающим было то, что наверняка когда-то придется рассказать об усыновлении, хотя делать этого генералу не хотелось от слова совсем — ему было абсолютно все равно, кровные узы их соединяют или же нет, он искренне проникся к этой малышке и смог вырастить ее, невзирая на некоторые сложности в виде своей профессии, по определению требующей времени, и на особенности физиологии девочки. Вопроса о генетике не возникает, когда ты и без официального родства любишь и ценишь человека так, как никого другого. Первая форма вопроса о маме от Эдит была настолько необычной, что Рой по-началу даже дар речи потерял — уж удивила девочка так удивила. — Лиза — это мама? — однажды выдала она, когда они с отцом вечером читали книжку. — Почему ты так думаешь? — задал вполне логичный вопрос мужчина. Он даже подумал, что на эту роль в глазах дочери скорее могла подойти Грейсия, которая была с малышкой чаще. — Лиза делает косички, рисует, гуляет, — почти что начала перечислять по пальцам трехлетняя девчушка. — И любит! — Нет, тигренок, — усмехнулся мужчина и потрепал дочку по волосам. — Лиза не мама. — А кто мама? — последовал встречный вопрос. Как маленькому ребенку, который хоть еще и не до конца понимает функционала члена семьи, короткого у него нет, мягко сказать о том, что такого человека у нее нет, но при этом и не обманывать девочку? Тем более Грейсия всегда говорила, что с ранних лет любому ребенку все вещи нужно называть своими именами. В таком возрасте, к тому же, это информация будет воспринята проще. — Она очень далеко. Зато у тебя большой папа, — улыбнулся Мустанг, сглаживая неловкость этой ситуации. Девочка-то ее не поняла, зато он осознал все как надо. — Хороший большой папа! — повторила Эдит и снова увлеклась какой-то яркой картинкой в книге. Утром следующего дня команда генерала уже знала историю, которая была заготовлена на будущее, чтобы и девочка, и окружение не знало о том, что она не родная дочь Роя. Недобросовестная мать бросила дочь-инвалида с бывшим возлюбленным от нежелания растить такого сложного ребенка и укатила куда-то — не то в Сину, не то в Драхму, не то к черту на рога. Почему же придуманная мать именно бросила дочь, а не, скажем, умерла от болезни? Говорят, о плохом человеке меньше думается. Легенда была создана именно такой для того, чтобы в будущем отбить у Эдит всякий интерес к личности придуманной матери — вряд ли девочке захочется думать о том, кто ее оставил. Так не хотелось врать дочери, но еще больше не хотелось когда-то огорошить ее новостью об удочерении. Команда Мустанга, будучи ребятами говорливыми, постаралась разнести эту историю меж коллег, которые, к сожалению, знали правдивую историю, а от того существовала угроза внезапного всплывания страшной правды. Солдаты — сплетники еще те, но добрые ближайшие коллеги генерала все-таки очень точно попытались описать то, что в случае раскрытия ими правды сможет сделать с ними высший чин. Не удивительно, что сослуживцы решили не рисковать — знали ведь нрав начальника. Хотя благоразумие людей — вещь все-таки очень необъяснимая и эфемерная, возможно даже отсутствующая у большинства. А такие вещи поможет проверить только время.***
— Ало? Здравствуйте, мистер Мустанг, — вежливо поздоровалась Уинри, взяв трубку. На заднем фоне слышалось недовольное ворчание Эда. — В что-то хотели у меня спросить? — Да, здравствуй, Уинри. Я бы хотел воспользоваться твоими услугами автомеханика. — Что-то случилось? — послышался взволнованный голос девушки. — Не волнуйся, — поспешил успокоить ее Рой. — Случилось, но не у меня. В профессиональности твоих умений я уверен, поэтому и прошу о помощи. — Ладно, хорошо, буду рада вам помочь, но… — Да, — прервал ее, предвидя вопрос, Мустанг. — Я бы хотел попросить тебя приехать в Централ. Дорогу оплачу, в гостиницу устрою. За работу плачу в половину больше нужного. Когда ты сможешь приехать? Повисла тишина. — Завтра ко мне приходит клиент, а после пока нет никаких планов, так что если дело срочное — могу послезавтра сесть на поезд. Только мне необходимо знать масштаб работы, чтобы примерно представить, на какой срок нужно будет приехать — броню нужно ведь на месте делать, а перед этим его носителя осмотреть и сверить все размеры, — начала пояснять Уинри. Казалось, что сейчас она скорее говорит о пошиве какой-то одежды, а не о создании протеза. — Так что хотя бы скажите возраст человека и какую конечность ему необходимо заменить. — Четыре года, девочка. Нога, — ответил Рой. — Четыре года? Такая кроха? — воскликнула автомеханик. — Это, конечно, дело кропотливое, детки-то растут быстро. Протез уже через полгода придется сменить, если не раньше. — Я хочу спросить у тебя как у матери с опытом, — вдруг тихо начал генерал. Уинри затихла. Тема с детьми для нее была совсем не чужда. В чете Элриков еще несколько лет назад произошло пополнение — относительно недавние молодожены уже воспитывали сына. — Не подумай плохо, совсем не хочу тебя обидеть. Но как бы поступила ты, если бы у твоего ребенка, совсем маленького, не было конечности? Он не может нормально расти, гулять со сверстниками, передвигаться… Ведь в таком случае стоит воспользоваться возможностью и пойти ва-банк, как считаешь? — Ну, в общем-то, вы правы, — вздохнула девушка. — Конечно я помогу, дело и правда важное. У меня не было таких маленьких клиентов, так что я очень постараюсь. Если грубо прикинуть, то мне нужно будет около недели — чтобы подобрать оптимальный материал и полностью проработать конструкцию, тем более девочку я пока еще не видела, так что смогу сделать чертежи только на месте. Наверное, материал я в Централе подберу, там выбор больше, вы же не против? — Полагаюсь на твой профессионализм, так что конечно же не против. Тогда сообщи мне, во сколько приедет поезд, я тебя встречу. — Хорошо, ладно, только… Мистер Мустанг, а вы… Вы не будете сильно против, если я приеду с сыном? Мне совсем не с кем его оставить — Эд уедет скоро, а бабушка в долину Раш поехала за инструментами. — Без проблем, пусть город посмотрит. Большое тебе спасибо. Извини, но в таком ответственном деле могу обратиться только к тебе, автоброня Стального тому аргумент. — Да ничего страшного, буду рада помочь. До свидания. Уинри повесила телефонную трубку и поправила выбившийся из-под банданы локон. — Дела… — протянул Эдвард, который после того, как позвал жену, не ушел, а остался стоять рядом и слушать интереснейший разговор. Как выяснилось, не зря — тот и впрямь увлекательным вышел. — Кому это из его коллег броня понадобилась? Да еще и ребенку. — Эд, ты что, не понимаешь? Кажется, у генерала появился ребенок! — протараторила Уинри и расплылась в счастливой улыбке. — У Роя? И ребенок? Я тебя умоляю! Он со своей самовлюбленностью скорее обручится, чем жену найдет! — Прекрати! — девушка ткнула мужа в бок. — Что он, и не человек уже что ли? У многих военных вот семьи есть. — Он-то уж явно не из тех многих, — засмеялся Эдвард, но получив полный укора взгляд жены, поспешил исправиться: — Ой, да ладно тебе, а! Ты же сама знаешь, какой он заядлый вояка. До звания фюрера пока не дошел, а это верный знак тому, что кроме как идти к этой цели, он вряд ли что-то может параллельно делать. — Он уже взрослый человек и вполне может обзавестись семьей, — буркнула автомеханик, а после подскочила на месте. — Подожди-подожди, а если они все-таки сошлись с Лизой? — Еще не лучше! Ну ты как скажешь, так скажешь… — Ничего ты не понимаешь! Да они же и так друг другу самые близкие люди, почему бы и нет? — Слабо мне что-то верится, если они столько лет в этом не признавались даже самим себе, а тут решились. Ты вот на свадьбе Хавока помнишь, чтобы они как пара себя вели? Или чтобы Рой о своем ребенке трындел? Да еще и о том, которому нужна автоброоня… — Они же люди военной выправки, вот и не говорят, наверное, лишний раз. Конспирация, может быть важна… — Прекращай уже, а, ну не верю я в это! — фыркнул Эд. — Быть такого просто не может! — Ну и не верь — вот я как съезжу в Централ, так и подтвержу свои предположения, а ты останешься с носом! — показала язык бывшему алхимику девушка и отвернулась к окну. — Ладно тебе, Уинри, ну не дуйся, — попытался выйти из положения Элрик, видя, что любимая уже почти что по-настоящему обиделась на него. И тут девушка резко развернулась. На лице играла хитрая ухмылочка, предвещающая только гаечный ключ или же… — А давай поспорим! — выдала она. — Если я выиграю, то ты обрежешь волосы! — Чего?! Слушай, ну может… — Ага, забоялся проиграть, значит! — рассмеялась девушка с горящими от азарта глазами. — Ну ладушки, тогда в случае моей победы, которая обязательно будет, ты никогда в жизни даже не замахнешься на меня своими черто… гаечными ключами! А лучшее вообще половину из них выкинешь — тебе и так не все для работы нужны! — По рукам! — хихикнула Уинри и пожала руку Эду. Оба были уверены в своей безоговорочной победе.***
— Папа! Папа пришел! — послышалось из детской, когда в маленькой прихожей раздалась трель звонка. — Ну что, пойдем встречать? — улыбнулась Гресия, придерживая девочку за спину. Эдит так напоминала ей Элисию, правда даже без ноги казалась еще шустрее дочки, будто вся активность не в плане ходьбы компенсировала отсутствие конечности. Средств для передвижения у девочки было два. Первое и вполне предсказуемое — коляска-трость, которая использовалась для прогулки. От каких-либо «особых» средств передвижения Рой отказался сразу же. — Отсутствие ноги делает ее больным человеком? — сердито спрашивал он продавца, когда они вместе с Лизой приехали в один из магазинов, чтобы уже «с натуры» выбрать наилучшее средство передвижения как по размеру, так и по качеству. — Моя дочь — такой же ребенок, как и все, так что даже не предлагайте мне что-то замороченное. Про инвалидные коляски забудьте! Вторым же помощником для ходьбы стали ходунки, которые отличались от «стандартных» чуть большим размером. Откровенно говоря, для Эдит они были не слишком удобны, так как ей все равно приходилось будто бы скакать на одной ноге, но и сама малышка, и ее отец на месте сидеть не желали. Девочка за несколько лет научилась достаточно быстро передвигаться ползком, но нередко совершала попытки вставать, опираясь на диван и каждый раз неловко приземляясь назад. Рой же, имея огромное желание вырастить девочку как обычного ребенка, решился на ходунки; частично проблема была решена, так как с Эдит все время был либо сам Мустанг, либо Грейсия. Вот и сейчас девчушка, бережно придерживаемая заботливой мисс Хьюз, на ходунках относительно шустро направилась встречать отца. Каждый раз его приход становился для нее настоящим праздником, но и не только потому, что частенько мужчина приносил что-то вкусное или же какую-то новую игрушку. Эдит просто по-настоящему любила своего папу, ведь он проявлял к ней огромную любовь и заботу, проводил почти каждую свободную минуту рядом. — Привет-привет! — разулыбался с порога Рой и, дождавшись, пока дочка подойдет ближе, аккуратно взял ее из ходунков и закружил. В ответ от девочки послышался заливистый смех. — Как у вас дела? Что делали сегодня? — Хорошо! Рисовали! — сквозь смех ответила довольная девочка. — Это интересно. Ну как, покажешь свои картины? Эдит закивала, а после снова вернулась в ходунки, и теперь, подстрахованная уже отцом, направилась в детскую. Эта комната была наполнена жизнью — на полках стояли игрушки, детские книги, где-то валялись карандаши или случайно уроненный мелок, а стены были еще пестрее, чем в зале. Здесь жил ребенок. — Я тебя нарисовала. И Лизу! И Хаяте! — весело начала рассказывать девочка, подавая отцу рисунки. Она старательно выводила все линии и раскрашивала одежду, пыталась правильно показать двухцветный окрас пса Хоукай, с которым очень сдружилась, отчего Лиза иногда брала его с собой на совместную прогулку, если вдруг бывала с Эдит. — Очень красиво, маленькая художница, — похвалил дочку Рой и обратился к Грейсии: — Уже обедали? — Да, еле уговорила кашу съесть, — вздохнула мисс Хьюз. — Отказывалась есть, пирог выпрашивала. — А кто это такой сладкоежка? Тигренок, помнишь, что я тебе про сладкое говорил? — более строгим голосом обратился отец к чуть опустившей глаза девочке. Та уже поняла, что сейчас отец явно не будет ее хвалить. — Не начинай со сладкого, иначе… — … будет болеть живот, — тихо закончила девочка. — Я больше не буду! Я съела кашу! — Молодец, но больше так не делай, Грейсия же тебе говорила, что нужно начать с полезной еды. Если ты точно так больше не будешь, то сейчас мы можем попить чай с пирогом, — плавно сменил гнев на милость Рой. — Да, не буду! Пойдем! — обрадовалась девочка и почти что потянула отца за руку, опасно покачнувшись на ходунках — активность порой создавала девочке внезапную опасность. — Аккуратнее, Эдит, не спеши, успеешь кусок взять, — поторопилась придержать девочку Грейсия, пока хозяин квартиры по-быстрому направился на кухню доставать заветное лакомство. Девчушка была усажена в кресло с подлокотниками, за которые было удобно придерживаться, взяла в руки одну из мягких игрушек и что-то начала бормотать под нос. Мисс Хьюз вызвалась помочь с чаем и взяла на себя ответственность достать кружки. — Я позвонил Уинри, — внезапно произнес Рой, когда Грейсия закрыла шкаф с посудой. — Уже ведь подошло время, да? — спросила женщина, на что получила кивок. — Не сомневаюсь, что она постарается. Когда приедет? — Послезавтра поезд. Кстати говоря, возьмет с собой сына. — Вот это да, — улыбнулась мисс Хьюз. — Хоть посмотрим, какой у них красавец вымахал, а то фотографии они уже давно не присылали. Может, и с Эдит мальчик подружится. — Да, было бы не плохо, — согласился Рой и разлил кипяток по чашкам.