***
Чимин смотрит на своё отражение в блеклом зеркале и натягивает на голову капюшон, вздыхая. Он решил ничего не говорить Чонгуку о своём уходе и сбежать чуть позже, когда стражники у дверей его покоев начнут клевать носом. Он не хотел в очередной раз подставлять своего слугу, поскольку неделей ранее при возвращении в замок их засекли и Чон взял всю вину на себя, не выдав принца. Парень получил наказание в виде ночной работы на кухне, поэтому синяки под его глазами стали гораздо больше. На следующий день после их возвращения на лице принца выступили ссадины и царапины от падения и ударов веток. Их происхождение было чертовски сложно объяснить Хосоку. Мужчина отчитал принца по полной программе и, кажется, вовсе не принял его глупую отмазку. За занятиями он начал смотреть более испытующим взглядом, подозревая, что принц что-то скрывает. Чимин не был готов рассказывать наставнику о своих похождениях, потому что это чревато большими проблемами. Возможно, когда Пак докопается до чего-то действительно важного, то непременно посвятит в это своего учителя. Чимин изучал чешуйки, подобранные в пещере, на протяжении нескольких дней. Он по четвёртому кругу прошерстил свитки, книги и бестиарии в надежде найти хоть одно существо с подобной чешуёй. Всё тщетно. Серые, почти белые чешуйки довольно приятны на ощупь, хоть и кажутся уже подсохшими. Они имеют тонкое покрытие, чем-то схожее со стеклом, но при этом не являются таковым, потому что гнутся и не трескаются, в отличие от этого хрупкого материала. Принц потерял аппетит и весь свой сон, погружаясь глубоко в мысли и вспоминая, что же он упустил из виду. По прошествии недели шарик в его голове лопнул, непонимание и любопытство плотно переплелись в огромную цепь и взгромоздились на его плечи непосильной ношей. Чимин не в силах противиться любопытству, а действительность будто играет с ним, испытывает, подкидывая такие загадки. Знание — это в каком-то роде власть, а чиминова душа на физиологическом уровне вожделеет этой власти. Несмотря на своё добросердечие, отзывчивость и мягкую невинную душу, Чимин всё ещё остаётся особой королевской крови. Одним из сероволосых представителей королевского рода, истребившего драконов и захватившего большие земли. Помимо стремления добраться до сути, он умещает в своём щуплом тельце безудержный интерес к загадкам, а важнее всего то, что некий запрет только возбуждает его аппетит. Спустившись с балкона по крепким веткам лозы, принц покидает замок той же дорогой, что и в прошлый раз. Чимин натянул на голову капюшон накидки, которую стащил у одного из придворных, поскольку старая накидка пойдёт разве что на подстилку в королевскую псарню. Каёмка приятной на ощупь чёрной ткани расшита красивыми цветными нитями, а на груди имеются кожаные застёжки, и принц искренне надеется, что ему не перережут горло за такую богатую вещь. Он хорошо запомнил дорогу, когда они выбрались из пещеры и возвращались обратно. На этот раз чиминов путь освещался в разы ярче. Он прихватил с собой более массивный керосиновый фонарь, каких нет за пределами замка, поскольку столь редкие вещи — удел богатых. Дул лёгкий ветерок с запахом чего-то жжёного, будто горелая солома или деревья. Чимин озирался по сторонам, дабы не наткнуться на какого-нибудь местного жителя или разбойника. Стражник, что стоял на перепутье, припал к указательному знаку и дремал. Принц проскочил мимо него мышью, оставшись незамеченным. Обогнув болото и, пробираясь через густые заросли кустарников, что цеплялись за накидку, Чимин не переставал думать о том, стоит ли это того? Вряд ли он выберется, если снова встретит по пути какую-нибудь кровожадную тварь. Все домыслы мигом расползлись по самым тёмным углам разума, когда принц обнаружил ту самую дыру в земле, по которой они с Чонгуком скатились в пещеры. Одно «но»: она была завалена большой грудой камней. — Пёсья кровь, — выругался сероволосый себе под нос, подсвечивая булыжники. По коже принца прошла дрожь, когда он понял, что кто-то намеренно замуровал яму, дабы избавиться от непрошеных гостей. А это означало, что этот «кто-то» действительно разумен и… невообразимо силён? Камни достигали больших размеров, ни один человек не поднимет такие громадины, даже если будет довольно крепко сложен. Немного осмотревшись и не обнаружив каких-либо следов, принц потоптался у подножья горы и побрёл вдоль него. Где-то ведь должен быть вход, верно? На секунду ему показалось, что где-то неподалёку в кустах раздался какой-то шорох, мелькнул свет фонаря и по ветру донёсся едва слышный мелодичный смех. По спине побежали мурашки. Парень поморгал, покачал головой и вгляделся в темноту леса, но ничего не обнаружил. Лишь тонкий шлейф полевых цветов коснулся обоняния, и принц вдохнул глубже, расслабляясь и бредя вдоль подножья горы. Вдруг из кустов полился блеклый голубой свет, и Чимин врос сапогами в траву. Сердце грохнулось в пятки от страха, но из зарослей лишь выплыл маленький голубоватый огонёк, чем-то похожий на светлячка. Он воспарил над головой принца, будто пытаясь что-то ему сказать. — А ты ещё кто? — нахмурился юноша, выставляя фонарь вперёд. Огонёк настойчиво начал кружить над ним, будто проводя какой-то ритуал или же возмущаясь. Пак попытался расслабиться и отогнать от себя страх, который застилает разум похуже королевских вин. Ну, какой-то сгусток света ведь не сожрёт его, верно? Отмечая про себя, что огонёк по размерам гораздо больше, чем обычный светлячок, Чимин слегка насторожился, но всё же последовал за ним. Комок света парил по воздуху, невзирая на лёгкий ветер, так, будто для эфемерного тела нет гравитации и всё проходит сквозь него. Он будто указывал Чимину дорогу. Принц засмотрелся на красивые переливы, а голубоватый чистый свет отражался в его больших глазах. Парень шёл в компании неизвестного существа не очень долго, а когда перед ним в скале распростёрлось огромное ущелье, огонёк проделал игривый кувырок и растворился в воздухе, оставляя после себя едва заметный блеск. — Спасибо? — произнёс Чимин в пустоту, давая себе установку поискать в книгах. Кажется, он где-то встречал что-то о «светлячках-путеводителях». Пожав плечами, принц огляделся, обнаружив слабо вытоптанную тропинку, что ведёт к ущелью. Он подсветил себе вход в пещеру и, собравшись с духом и мыслями, вошёл, глядя под ноги, чтобы в очередной раз не свалиться. Сглатывая вязкую слюну, что накопилась во рту, Чимин шёл по узкому каменному проходу, что пролегал вглубь и вниз. Путь был расчищен, под ногами не было острых камней, а на некоторых спусках можно было разглядеть ступеньки, выдолбленные в камне. Чимина не покидало чувство не то чтобы страха, а, скорее, настороженности, которую породила неизвестность. Ему давно стало ясно, что здесь, скорее всего, живёт человек. Но насколько этого человека должна была подвести жизнь, что он поселился в сырой холодной пещере? А ещё та чешуя… Притормозив, принц выбрал и подобрал камень поострее, спрятав его под камзол. Так, на всякий случай. Парень отметил, что он идёт в обратном направлении, только уже внутри пещер, а не у подножья горы. Чем ниже он спускался, тем сильнее в воздухе чувствовался запах сырости и пыли. Звук капающей воды доносился будто отовсюду: из каждой трещины и щели. Когда из узкого проход превратился в более широкий, в голове Чимина смутно вырисовывались воспоминания их с Чонгуком приключения. Он нашёл вход в большую пещеру и невольно охнул, когда ступил и обнаружил огромный водоём прямо в каменном полу. Блики воды игривыми солнечными зайчиками скакали по холодным каменным стенам. Голубая вода шумела и будто подсвечивалась снизу, слегка дребезжа, а выступ был отлично приспособлен для удобного погружения, представляя из себя небольшие ступени. Если не брать в расчёт, что водоём находится в затхлой пещере, это можно было бы запросто сравнить с королевскими купальнями, потому что такой чистой кристальной воды принц ещё нигде не видел. Вспоминая резкий всплеск и грохот, Чимин пришёл к выводу, что находится чуть выше той комнаты, куда они попали с Чонгуком. Звук был именно из этой пещеры, поэтому юноша, прислушиваясь к каждому шороху, спустился по «каменному коридору» ещё ниже, отыскав ту самую пещеру с предметами людского обихода. Чонгук бы уже охал и падал в обморок от страха, но Чимин не может обозначить свои чувства, как «страх». Скорее, это была помесь страха, любопытства и интригующей таинственности. Чимин будет копать всё глубже, пока не утолит любопытство того парня, что сидит внутри. Пещера пустовала, ни единого признака, указывающего на хозяина или хозяйку. Принц заинтриговано и слегка облегчённо вздохнул, освещая большую пещеру фонарём. Нет, он шёл сюда не с целью встретиться с кем-то, а с целью разведать и получить больше подсказок. Чимин прошёл дальше и поставил на деревянный стол свой источник света. Он огляделся и отметил, что с прошлого раза здесь почти ничего не изменилось. Только на столе появилось больше вещей, а пахнет чем-то приятным: то ли шалфеем, то ли какими-то специями. В целом пещера походила на кельи, в которых живут монахи, только с отсутствием икон. Чимин окинул взглядом перину, набитую соломой, и чуть присел. Около неё лежал маленький ножичек и кусок заточенного дерева, дуба или ивы, на первый взгляд сложно сказать. Но выглядело это так, будто некто пытался выточить из дерева какую-то фигурку. В прошлый раз парень не заметил деревянный крепкий стул, придвинутый к столу, и ещё кучу разных вещей. На это не было времени. На большом столе стояла посуда, покрытая тонким слоем пыли. Это немного вводило в заблуждение, потому что зачем она нужна, если не используется? Также на столе находились какие-то свитки, книги и чернильница с пером. Чимин взял чернильницу в руку, обнаружив, что та уже давно высохла и пустует. В подсвечнике стояла новая, едва начатая свеча, затушенная давно, поскольку совсем холодная. Принц делал ставки на то, что здесь, возможно, живёт маг или ведьма, но эти предположения сразу отпали, поскольку не было ничего, что они обычно используют. Ни ступы, ни трав, ни котлов, ни даже кострища.These New Puritans — We Want War
Чимина вдруг осенило, когда он поёжился от холода. Если тут живёт человек, то как же он спасается от ночного холода пещер? Как он разводит тут огонь без угрозы задохнуться? Ни окон, ни дверей, никакого способа проветрить пещеру. Принц оглядел жилище на наличие каких-нибудь тёплых вещей, но ничего, кроме смятой серой рубахи, что валялась на перине, не обнаружил. Каким образом живущий здесь человек не замерзает насмерть? Принц крупно вздрогнул в испуге, когда на фонарь, спускаясь по тоненькой нити паутины сел паук, образуя большую жуткую тень. Чимин смущенно усмехнулся и отвернулся, вдруг вспоминая пословицу своей матери: «Не хочешь страдать, не заглядывай в замочную скважину». Внезапно лицо у Чимина стало как у старушки, которая по ошибке вместо кота погладила крокодила. Не успел юноша осознать действительность, как все его мышцы разом напряглись, когда из прохода начали доноситься громкие шаги. Принца одолел омерзительный страх, на секунду даже показалось, что Пак никогда больше не заставит себя пойти навстречу опасности. Он чуть попятился назад, роняя со стола фонарь. Стекло на источнике света треснуло, а керосин масляным пятном растёкся по каменному полу. Чимину почудилось, что он ослеп от страха, но на деле пещеру сковала темнота. Лишь фитилёк в разбитом фонаре умирал, догорая слабым огоньком. Звук одиноких шагов кажется особенно громким в этой зловещей тишине. Они стихли на несколько мгновений, а потом их звук в разы усилился, быстро приближаясь к пещере. Каждый шаг — будто громкий пушечный выстрел, что эхом отдаётся в чиминовой голове. Он сглатывает горькую, мерзкую, словно глоток невкусного лекарства слюну и зажмуривается. У принца перехватывает дыхание. Он судорожно шарит под камзолом, доставая заострённый, нагретый собственным телом камень. Для Чимина в страхе нет ничего постыдного, он ведь совершенно естествен для любого живого существа. Но попытка не поддаться этому чувству, держать его в узде и не позволить управлять тобой с треском провалилась, когда перед ним образовалась высокая фигура в чёрных одеяниях. — Любопытство вкупе с невежеством — это самоубийственное сочетание, ваше высочество, — голос больше походил на помесь рычания и змеиного шипения, чёрным эхом расползаясь по пещере. — Маленький любопытный принц, видно, хочет лишиться своих внутренностей? И тут Чимин слышит посторонний звук. Негромкий, даже едва слышный, но от этого ещё более страшный, будто кто-то тихо приближается. Сердце замирает, а потом колотится ещё быстрее, хотя, казалось бы, это просто невозможно. Камень выпадает из трясущихся пальцев. Шаги всё те же, но тихие, зловещие, звучат уже сбоку. Ждать дольше принц не может. Холод. Страх… нет, не страх, а леденящий ужас хлынул в его подсознание потоком, стирая все мысли, все инстинкты, кроме одного — нужно бежать и спасаться. Немедленно бежать. Куда угодно, лишь бы убежать от этого страха. И принц срывается с места в кромешной темноте, помчавшись к выходу из пещеры, слыша за спиной топот, уже громкий и чёткий, как прежде. Чимин несётся через бесконечный каменный коридор, спотыкается, падает, но понимает, что останавливаться нельзя. Ни на секунду. «Беги», — слышит Чимин где-то в своём сознании. Но голос не принадлежит ему, это не его голос. «Беги, иначе я сожру тебя». Принц ничего не может понять, но знает одно — это не его голос в голове. Ему в спину дышит ледяной ужас, в слепых глазах стоит темнота. Все его ощущения предупреждают об опасности, заставляя волоски на коже подняться дыбом. Ему кажется, что сердце сейчас разорвётся, но даже смерть стала бы сейчас лучшим выходом. Свежая, выжигающая мышцы тела боль сдавливает горло. Ему будто внушают эту боль. Чимин шумно дышит, ему катастрофически не хватает воздуха. Продолжает бежать, несмотря на боль в коленях, чувствует, как острые камни впиваются в его ступни. Волна мерзкого тошнотворного запаха тухлой рыбы едва не выворачивает его рецепторы наизнанку. Принц не думает ни о чём, силы остаются только на бег. Он спотыкается и падает на какой-то острый камень, чувствуя, как рассекает руку. Чимин не знает, откуда в нём берутся силы, но он поднимается на ноги и снова бежит. Леденящий страх всё ещё застилает разум. Парень бежит через узкий каменный проход, с руки капает кровь, а из глаз, не замечаемые им самим, катятся слёзы. Впереди видно звёздное небо, ночную черноту и покачивающиеся деревья. Неужели… это выход? Неужели он и правда добежал? В какой-то миг он начинает обретать надежду, что ему удастся выбраться, но дорогу преграждает тусклая тень в чёрном одеянии. Чимин вскрикивает, совершенно не ощущая собственного голоса. Чувствуя себя загнанным, он медленно поднимает голову и смотрит в лицо своему преследователю. Чимин видит лишь глаза. Ярко-жёлтые глаза с вертикальным зрачком и тысячами тёмных вкраплений, словно звёздное небо над головой. Два горящих огонька в темноте. Они смотрят на него, кровь леденеет в чиминовых жилах и, кажется, становится синее. Инстинкт самосохранения судорожно нашёптывает ему бежать, но он не может, не чувствует ног, рук, тела. Только эти глаза, леденят и одновременно испепеляют его кожу. Это глаза самого Страха. Тень приближается к нему, кожу вдруг обдаёт успокаивающим теплом. Его страх свернулся в клубок глубоко внутри, а через секунду он резко вспыхивает с новой силой. Принц кидается в сторону, бежит, но бледная рука Страха останавливает его и тянет в противоположном направлении. Чимин хочет кричать, но не чувствует своих голосовых связок. Не успевает он сообразить, как на его щеке образуется пылающий воздух, он чувствует горячий выдох. Мягкое дыхание, но очень горячее, оно в прямом смысле обжигает его кожу, Чимину больно. Дыхание движется вниз, по скуле, шее и исчезает. Просто исчезает. Сероволосый стоит у выхода из пещеры и ничего не чувствует. Смотрит своими мёртвыми бездумными глазами на руки. Одна из них в крови. Кровь. Тишина поглощает его, а темнота просто заглатывает. Принц ничего не чувствует, когда валится тряпичной куклой на землю. — Ваше высочество! Голос Чонгука прорезается в сознание. Пак резко поднимает тяжёлые веки, жадно хватая воздух губами и тут же щурясь от дневного света. На несколько мгновений ему кажется, что всё это был сон. Ужасный кошмар. Но боль в ногах и руке будоражит его мысли, заставляя широко распахнуть в недоумении глаза. — Почему вы одеты в это, ваше высочество? Что вообще произошло? Чимин дезориентировано смотрит по сторонам, понимая, что двери его балкона распахнуты настежь, поэтому в покоях стоит ужасный холод. На нём надета та же одежда, в которой он ночью покидал замок, а пораненная рука перевязана куском какой-то ткани, при том что собственная накидка в целости и сохранности. В сознание вливается ужасающее понимание того, что, кем бы ни было это чудовище, оно принесло его обратно во дворец.