***
В среду двадцать четвёртого сентября по трущобам начали водить экскурсии. Возможно в этих дряхлых улицах действительно можно было найти множество тайн, на которые всякий средний класс мог бы охотно поглазеть, потому как Ист-Энд сочетал в себе все грани этого мира, начиная со зверских унижений и до тошноты точной наукой, и заканчивая сказками и самыми светлыми в мире танцами. Да только вряд ли кому-то есть дело до платных прогулок в грязи. «Из чего вытекает — кто-то решил заработать бабла, — Ева чиркнула зажигалкой, вдыхая терпкий дым. — Но что за публика захочет кататься по чёртовой свалке?» — Тут явно что-то нечисто, я нутром чую. — Джордж пододвинулся ближе к девушке, чтобы продолжить рассказ. Они коротали вечер воскресенья в самом обожаемом заведении девушки — трактире Хенкоффа. Купер кинула беглый взгляд в сторону стойки — тот раздражительный мужлан флиртовал с какой-то проституткой. Девушка усмехнулась. — С чего ты это решил? — Купер вопросительно изогнула брови, стряхивая пепел в стакан с водой. Она, конечно, сама не видела ничего выгодного в этом предприятии, но не спешила соглашаться с теориями заговоров Миллера. — Да с того, золотце ты моё, что они катают народ по Датлфилдс-Ярд и Лаймхаус*. — И что? Джордж усмехнулся. — А я вижу, ты в тех местах не бывала? Советую посетить как-нибудь последний — там есть милый китайский квартал с красными фонарями, — девушка дёрнулась влево. Всё понятно. Взгляд упал на дальний угол, в нём сидел мальчишка, перебирая маленькими пальчиками корку от колбасы. Купер поспешила отвернуться, ребёнок плакал. — Только в дневное время, милая. Экскурсии начинают водить с шести, запомни, Купер. Ева устало вздохнула. Джордж был отличным приятелем, поясняющим, что в Лондоне к чему и за что, а ещё мужчина неплохо разбирался в музыке и считал, что народным песням необходима нотка духовых инструментов*, но из него периодически выскакивали различные милые прозвища, которые несколько смущали Купер. То звучало неправильно. — Как скажешь, — пожала плечами Ева. Спорить с Джорджем насчёт своей самостоятельности сейчас не хотелось. Джордж уже вдохнул воздух, чтобы продолжить делиться своими удивительными теориями, да только его перебили. — Какая ты покладистая стала, однако. Неужели наконец-то смекаешь, что в этом городе к чему? — на стул рядом с Купер упал Хенкофф, любезно принёсший с собой три пинты пива. — Какого чёрта ты забыл за этим столом, Мартин? — У меня перерыв. К тому же — это мой трактир, женщина. — Хенкофф начал тыкать в дерево пальцем. — А, значит, и стол тоже мой. — Я бы на твоём месте не хвасталась этим. Так себе стол. — Купер не нравился трактирщик. Мартин был грубым рабочим мужчиной, в свои тридцать семь до сих пор не имеющий жены и вместо этого наёбывающий всех с портером. — Как тебе с ней носиться, старик? — Хенкофф развернулся в сторону Джорджа. Тот только пожал плечами — мол, тут ничего странного. — Очень даже. Вырастешь — поймёшь, в чём штука. — Мартин был младше Миллера на пять лет. Последний только хмыкнул в ответ. — Об экскурсиях базарите? — он отпил из своей пинты, придвинув Еве и Джорджу их стаканы. — Именно. Базарим. — Купер холодно уставилась на предложенное пиво. — Слыхали, что люди говорят? — Джордж оживился. — На днях заметили, что девка исчезла и ещё старик какой-то. — Мартин задумчиво почесал затылок. — Хотя, мне как-то по барабану, холера их дери. — Я ставлю на Пиллингтона, — вставил Джордж. — Я тоже, — ответил Хенкофф так, будто бы это было более, чем очевидно. — Вы слишком мнительные, — Ева отпила пива, прикрыв глаза. Только этого городу не хватало — всем было достаточно одного серийного убийцы. Не так давно в Лондоне объявился Джек. Трое за столом резко вздрогнули, шум в трактире тотчас же прекратился. В кабак влетел какой-то мальчик, со всей дури открыв дверь и впечатав дерево в стену. — Нашли тело убитого старика! Того самого убитого старика! Нашли тело старика… — мальчишка исчез в проёме, поскакав доносить новость в другие трактиры. Помещение наполнилось липким запахом тревоги. Ева с силой сжала кружку, внезапно стало очень жарко. Джордж сглотнул, кинув взгляд на Купер, а Мартин упал на спинку стула. — Ты правда так думаешь? — Эти бесовские мероприятия проводит какой-то евнух, тощий, как мой малец. Но хитрый, зараза, вокруг него шастают потные верзилы, чтоб не прихлопнул кто гада. Едут все в омнибусе, выжига кричит в треугольник всякие пошлости, а остальные головами вертят, смотрят, что вокруг творится. — Хуго выпил пинту залпом. — И ты, конечно же, тоже считаешь, что это он убил того несчастного. — Ева скептически фыркнула. — Я смотрю, тут пахнет скептицизмом. — Ева не верила в слухи. Своих проблем хватало — теперь ещё в городе пускай станет убийцей больше. — Смотри — осторожнее со своими суждениями, Ева. Так можно обнаружить себя мёртвой. — Хуго был хмелен и потому уже давно перешёл на «ты», но собственное имя резануло по ушам. Непривычно. — Ты веришь в сплетни? — Это моя работа. Я верю в то, что вижу, а вижу я много всякого, — прислужник Хуго усмехнулся. Ему всего десять, а тут всё ясно как пить дать — но почему-то Ева этого понять не может. Вессер тяжело вздыхает. Она, конечно, может не верить, его вообще это не сильно заботит, но спор же надо выиграть, а раз так — придется объяснять. — Ты знаешь, в чём проблема высшего света? Ева усмехнулась. — Тяжёлая судьба? — Возможно, в каком-то смысле. Для нас, бедняков, смешно такое слышать, да вот только скажи мне, разве ты ловишь стояк со скуки? — девушка поперхнулась. Хуго определённо был пьян. — Со скуки? — Ты плохо слышишь? — малец прыснул в ладошку, а Хуго допил пинту, с грохотом опуская кружку на стол. Купер дёрнулась: сзади послышалась ругань. Кажется, разбилось стекло. Стрелка часов двигалась к семи — паб на Сильвер-стрит до краев наполнился кокни. — В трущобах полно дерьма для ценителей, почти вся аристократия тащится по жестокости. Собачьи бои, проститутки, убийство — выбирай, что хочешь, здесь всего навалом. А если это еще грамотно организовать… Ева нервно чиркнула зажигалкой. — Тогда в чём смысл создавать экскурсионные маршруты, которые легко может вычислить полиция… — Скотленд-Ярд, — поправил её Хуго, наглым образом перебив, — называй их только так, здесь твой американский манер не любят, запомни. И, — он усмехнулся, — ты задала до безобразия правильный вопрос. — Взятки? Старик не ответил. Он поглядел в центр зала на толпу за спиной Купер. Пьяни было всё равно на понедельник, они развлекали себя алкоголем нон-стопом. И посему — безумно шумели. Ева сверлила взглядом столешницу. Девушка уже поняла, что Вессеру во время разговора нужны паузы, но развлекать себя так же, как он, рассматривая местный сброд, не собиралась. Внезапно в голову въелась мысль, что если Купер обернётся и посмотрит на людей вокруг, то она не увидит ничего непривычного. Число нависало непосильным грузом, сегодня было двадцать девятое. Внезапно девушка довольно близко от их столика различила несколько женских голосов. Они напевали песню, переделанную на манер той про мосты*.Он со скуки бил жену, бил жену, бил жену Он со скуки бил жену, и та померла.
Женщины громко рассмеялись. Купер фыркнула. «Чувство юмора на высоте». — Что за кислые лица? Дамы, вы только посмотрите, — женщины проходили прямо мимо столика Хуго, когда одна из них заприметила раздраженную Купер. Ева кинула на них быстрый взгляд, сердце предательски защемило. «Жизнь несправедлива, однако», — перед ней стояло несколько проституток. Яркие платья за гроши, дешёвые духи и тонна синяков на запястьях и шее. На секунду в голове поселилась мысль, что, если бы не те серёжки, среди них могла быть и она. — Скучаешь, пташка? — одна из женщин разместилась около Купер, так, что Еве пришлось отодвинуться. Две другие смеялись около Хуго, остальные же стояли чуть в стороне. — Я, конечно, не по этой части, сударыня, но раз представился такой повод — Аманда, — женщина протянула руку в малиновой перчатке Купер. Последняя прикинула, что имя было выдуманным. — О чём беседуете? — спросила девушка чуть помладше, которая пыталась разместиться на коленях Вессера. Тот продолжал прожигать взглядом толпу, не обращая на девушку никакого внимания. — Об экскурсиях Пиллингтона. — Ева решила не таить, сейчас это — первая новость. Женщины у старика картинно ахнули, а та, которая сидела около Купер, усмехнулась. — Я много чего разного слышала. Не сочтите за интимность, но мои мужчины только это и обсуждают, — она прищурила глаза. — Можно попросить у вас закурить? Купер молча кивнула, протягивая сигарету. — Поговаривают, что мистер Пиллингтон и есть тот самый Джек, — тихо проскрипела блондинка возле Хуго. — Брехня это всё, — старик снова оживился, поворачиваясь к дамам. — И когда вы успели? Самая молодая из девиц всё же ухитрилась разместиться на коленях у старика и теперь только мило улыбалась. Они начали перепалку, остальные проститутки засмеялись. Снова раздались песни. Купер поняла, что ловить ей здесь больше нечего. — Я вижу, что ты умная, — внезапно раздался глубокий голос совсем рядом. В нос ударил запах дыма. — Я тоже поначалу думала, что слухи — брехня, — женщина в малиновых перчатках снова затянулась. — Да только ни черта. Ева нахмурилась. — Они убивают людей? — Не сами, конечно. Я сама из Лаймхауз — да, представь себе — и всякого видела. Обычно богатые мужчинки только платят за зрелище, топор в руках держит другой, — женщина устало откинулась о спинку скамьи. — Не попадайся этому мерзавцу, если не хочешь закончить, как мы. Особенно — ночью. Она посмотрела на своих коллег по работе. Женщины смеялись, у двух был выкидыш, у третьей — сломаны рёбра. Все они болели чахоткой. Купер кивнула. — Приятного вечера. Девушка встала из-за стола, оставляя пенсы Хуго за выпивку, к которой так и не притронулись. Слух уловил низкий мужской голос. — Мецгер*. Пора сматываться отсюда.***
Будильник настойчиво вещал о том, что настало время вставать. Экран показывал четыре утра, в комнате горела свеча. Ева усмехнулась и нажала на отбой. Мышцы, долго пробыв в одном положении, ужасно ныли. Купер ещё не ложилась. Несколько дней назад Ева всё же убедила Тэтчер в том, что женщине нужна помощь. Посему — они завели себе новое правило: чередоваться раз в два дня. Сегодня была первая очередь Купер открывать пекарню, все заготовки были сделаны ещё вечером, а в остальном девушка разбиралась, так что проблем возникнуть не должно. А Джоанн пусть поспит. Душ бодрит, кофе поднимает на ноги, тесто в руках отрезвляет. Еве нужна была физическая работа, иначе ещё пара дней наедине со своими мыслями — и девушка сойдёт с ума. Дверца у печи тяжёлая, металлическая, скрипит. В наушниках этого не слышно, но на лицо обрушивается жар огня. Тот бодрит ничуть не хуже кофе, а Купер даже нравится. Через два часа пекарня открывается. — А ты хорошо справляешься, — Джоанн выходит на кухню около девяти. Ева только пожимает плечами, улыбаясь — сон определённо пошёл женщине на пользу. А Купер бы всё равно не уснула, она пойдёт спать только послезавтра. — Это не так сложно, как я думала. Хотя, работы, конечно, много, — девушка снуёт от печи на стул и обратно, проверяя, запёкся ли хлеб. Это уже третья порция, скоро надо будет делать ещё. — Будешь кофе? — Купер кивает. Через пару минут кухня наполняется терпким запахом, а Тэтчер открывает новую банку молока, про себя отмечая, что сливки уже закончились. — Это какой по счёту? — она ставит перед Купер кружку. — Четвёртый, — Ева снова пожимает плечами. Мол, не слишком много и пила. Тэтчер усмехается, эта девушка её поражает. — Гюнтер не опоздал? — Как всегда — нет. Я оставила на нём кассу. — Ева снова заглядывает в печь. — О вас, кстати, спрашивали, я сказала, что временно на замене. — О тебе, — поправляет девушку Тэтчер. Купер виновато вздыхает. Дальше дело идёт ещё лучше. Ева совсем не знает, что делать с машиной, да и думать об этом желания совсем нет, посему она решает следующие два дня посвятить пекарне. Клиентов много утром, в обед и совсем вечером, а в перерывах они славно беседуют с Гюнтером. Парень очень приятный, хоть и простоватый для девушки, зато недавно женился и, возможно, жена скоро забеременеет. Чудеса и только. — Купер, кто спросит, так я ушла в лавку миссис Сименсон, — кричит Тэтчер в пятом часу, открывая входную дверь. — Вы надолго? — Эта старая клуша много болтает, так что уверена в этом. Но мне позарез нужен новый фартук, ты только посмотри на мой старый, — женщина картинно вздыхает, — это недалеко от Уайтчеппел, не волнуйся: я слишком стара, чтобы интересовать Джека, — добавляет женщина, улыбаясь. Ева кивает в ответ. Купер закрывает пекарню после восьми. Девушка зажигает сигарету, затягивается. У неё где-то полчаса до встречи с Джорджем, девушка решила вытащить его в Степни, ибо от бесконечных кабаков Купер уже тошнит. Тут идти недалеко, хоть темнеет теперь рано, но народ пока ещё не спешит покидать улицы. — Что может пойти не так? — пальцы крутят фильтр, входную дверь в пекарню Ева закрывает впервые. Она — деревянная, скрипит, а ключ не сразу попадает в скважину. Сейчас восемь двенадцать, Ева устало вздыхает. Тэтчер ещё не вернулась. — Эй, Купер! — негромко кричит Джордж, как только видит девушку. — Опаздываешь. — Прости, — бросает Ева. Видимо, во всём виновата усталость, она не спала прошлую ночь и работала целый день вместо Тэтчер. Девушка опоздала на тринадцать минут. — Выглядишь помятой. — Как всегда, — пальцы мнут шею. Такое слышать не особо приятно. Миллер усмехается. — Давай к Мартину? — Я не пойду больше к этому прохвосту. — Ева усмехается, как она его назвала? «Скоро начну говорить, как они. Местные ругательства звучат до пизды глупо, этого ещё не хватало». — Тебе бы не помешало свежим воздухом подышать, Джордж. «И ещё в деревню к жене уехать, раз на то пошло», — в последнее время Миллер её напрягал. Купер почти не обращала на это внимания, списывая всё на раздражительность, которая окружила Еву дней десять назад и покидать, судя по всему, пока что не собиралась. Но вот загвоздка — Тэтчер-то девушка любила, тогда что не так с мужчиной? — Хватит нам по кабакам шастать. — Купер разворачивается, направляясь к бульвару. Миллер только вздыхает — гонору у девчонки много. — Я бы не советовал тебе увлекаться прогулками, Купер, — Ева вскидывает брови. Джордж объяснять не спешит, он просто стоит на месте и чиркает спичками. — Почему это? — голос сквозил раздражением. — Потому что Пиллингтон. — Ева фыркает. — Он сюда не суется, это всего лишь Степни. Джордж внезапно мрачнеет. Несильно, правда, и, возможно, даже специально, чтобы привлечь внимание. Купер замечает и это. «Чёртов саспенс, да говори ты уже!» — раздражение внезапно сменяется на злость. Но не чистую, тут что-то другое, дело совсем не в гневе. Ева не понимает, почему, но тело внезапно содрогается в лёгкой судороге. Глубоко в животе зарождается ком беспокойства. Джордж вздыхает. — Я сегодня раньше освободился и зашёл к Хенкоффу пропустить пинту. Так там все болтали, мол, омнибус Пиллингтона видели в Уайтчепел, — он внезапно замолчал. — И что? — Его люди напали на какую-то старуху. Кто-то говорит, что просто избили, другие — что померла та. Да ведь вся соль в том, что она была обычным прохожим… Эй, ты куда, Купер?! Дальше девушка не слушала. Старух в городе пруд пруди, а слухи почти всегда врут, да только Тэтчер пропала почти четыре часа назад. Тело двигалось быстрее, чем это замечала Купер, внутри снова проснулись древние рефлексы убегать. Ева бежала в пекарню и убеждала себя в том, что её нутро, как всегда, врёт. Да только интуиция у Купер была отменная. «Стой-стой, я так ничего не добьюсь, — Купер сбавила скорость и начала озираться по сторонам. — Мне нужен кэб. Прямо сейчас!» Мимо проезжала повозка. Ева ринулась за ней, обегая лошадь и останавливая её. Кучер с силой потянул за поводья. Раздался грохот. — Сумасшедшая?! Под лошадь переть! — Доведите меня до Сити! Я дам вам четыре шиллинга, только отвезите меня в Сити, — мужчина задумчиво жевал табак. Потом он дёрнул головой, мол, залезайте. — Торопитесь? — он обернулся, посмотрев на расположившуюся в небольшой повозке Купер. — Вы не представляете насколько, — лошадь бежала быстро. Через пятнадцать минут Купер была на месте. — Берегите себя, — кучер поехал дальше. Время остановилось на девяти, народу на улице становилось всё меньше. Фонарщик зажигал одинокие огни. Купер обыскала всю пекарню, проверила все комнаты, затем — ещё раз. Джоанн всё ещё не было. Ева побежала в сторону Уайтчепел. — Милая, милая, милая Тэтчер. Где же тебя носит, старушка, — голос надрывался, колени тряслись. — Пожалуйста, лишь бы с тобой было всё хорошо. — Ева петляла по улицам ещё полчаса. Главные бульвары сменились на маленькие переулки и лестничные пролеты. Степни не Уайтчеппел, первый квартал стоит на границе с Ист-Эндом, последний же — сердце трущоб. Бесконечные кабаки, кислый запах помоев и миллионы сумасшедших. «Какого чёрта она здесь забыла?» — лёгкие давно болели, курение не приносит ничего хорошего. Впереди показалась фигура. Она двигалась рвано, криво и как-то неправильно, постоянно отклоняясь куда-то вбок. Купер остановилась, внутри что-то с безумной скоростью натянулось. Ещё вдали девушка заметила знакомую причёску и руки. Говорят, предчувствия существуют как раз для того, чтобы не подводить. Купер ненавидела себя за то, что была права, настолько сильно, что задыхалась. Слишком сильно, чтобы падать, но недостаточно, чтобы умереть. — Джоанн! — фигура дёрнулась, Ева забежала быстрее, на холодном воздухе выдыхая имя. Но она же жива, как же хорошо, что Тэтчер жива. — Купер? — женщина узнает Еву не сразу. Девушка подбегает к ней так быстро, что даже немного врезается, не успевая остановиться. Тэтчер теряет равновесие и отходит назад, почти падая — Купер хватает её за плечи, помогая. — Да-да, это — я, милая. — Евины руки перемещаются на лицо. Купер цепляется взглядом за каждую деталь и подсчитывает потери, а затем, выдыхает, казалось, впервые за полминуты. В порядке. Как хорошо, что в порядке. Хотя, то, конечно, относительно — у женщины разбита губа, под левым глазом наливается синяк, а вся одежда в грязи. Взгляд падает ниже, на платье. «Она же уходила в юбке, оно что, новое? Они порвали её новое платье?!» - к страху примешивается и злость. Она липкая, скользкая и душит. Пальцы сжимают щёки старухи сильнее, чем хотелось, женщина сдавленно шипит. Взгляд замечает ещё одно — почти невидимые дорожки от слёз. Не до злости сейчас. — Тихо, милая, — говорит Ева, стараясь успокоить женщину. Последняя только жадно глотает воздух, она же сейчас разревётся. «Тэтчер плачет? Что они с ней сделали?» — внутренний голос дрожит. Оно понятно, этот мир полон психов. — Джоанн, ты слышишь меня? Мы сейчас пойдём домой, ты примешь горячую ванну и тебе станет лучше, поняла? Ты дала им отпор, готова поспорить, они сейчас выглядят намного хуже. Я сделаю тебе кофе, у нас ещё остались сливки, и ты будешь дальше рассказывать мне истории о своём детстве, только, пожалуйста, посмотри на меня, — продолжает шептать Купер, привлекая к себе всё внимание женщины. Девушка не умеет успокаивать людей, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому она просто проговаривает всё, о чём думает сейчас, в надежде, что поможет. — Это Ева, — зачем-то добавляет она. Тэтчер пытается усмехнуться. — Я знаю. — Ева улыбается. — Я рядом. Всё хорошо. Всё, правда, хорошо. — Купер благодарит генетику за то, что умеет врать.***
— Как он выглядел? — Ты про Пиллингтона? — Купер выжимает тряпку, затем — подносит к лицу Тэтчер. Та хмурится, больно. — И про омнибус. — Старик стариком. А он сине-красный. Как флаг Америки, — зачем-то добавляет женщина. Купер начинает казаться, что неспроста это. Она дёргает плечом. — Давай не будем об этом. Я сегодня продала почти все пироги с капустой, представляешь? — Не меняй тему. Я в порядке, не сахарная. — Тэтчер не любит показывать свои слабости. Ева усмехается, они просто безумно похожи. — Хорошо, — какое-то время они молчат. Из рассказа Джоанн Ева понимает для себя три вещи. Первое: омнибус появляется внезапно. Он небольшой и лезет на малые улицы. Второе: Джордж и Хуго были правы. И третье: Ева попала в город сумасшедших. — Когда у тебя тот приём? — Через два дня. — Купер встаёт, идёт в сторону лестницы. У неё где-то завалялась перекись водорода. — Будет немного щипать, — говорит Тэтчер, когда девушка возвращается. — Не должно. — Ева выливает целебную жидкость на ткань, затем аккуратно подносит к лицу. — Я завтра работаю, тебе надо готовиться. — Мне хватит одного дня. — Ева упрямо смотрит на разбитую губу, не желая встречаться взглядом с Тэтчер. — Не хватит. — Ты завтра в пекарне не появляешься, тебе ясно, Тэтчер, — пожалуй, она могла сказать это менее грубо. Ева тут же вздыхает, всё дело в нервах. — Нет, — мгновенный ответ. Они снова молчат. — К приёмам обычно готовятся месяцами. — А я — не обычно, — Купер ополаскивает ткань в небольшом тазе. Вода незаметно становится темнее. — Мне не нужно простое платье. — Тогда — тем более. За один день никто не сошьёт тебе заказ, тут так не делают, — голос Джоанн прошит сталью. Купер же начинает чувствовать себя безумно паршиво. — Я буду завтра работать. Ева смотрит на мокрую ткань. Купер понимает, в чём всё дело, поэтому тело внезапно лишается всех своих сил — девушка не может даже головой кивнуть в знак согласия. Дело в том, что Тэтчер только что была унижена, а это — чертовски сильный удар по гордости, поэтому женщине просто необходимо завтра работать. В своем ремесле Джоанн находит спасение от реальности, в которой она — всего лишь слабая женщина. В груди больно щемит. «Тебе это ничего не напоминает?» — Купер придумала историю с машиной времени именно для этого.***
До приёма остаётся двенадцать часов. Ева просыпается в пятницу рано, бесконечно долго завтракает и спешит забирать заказы. Тэтчер была права, за такой короткий срок девушке ничего сносного не сделают, потому приходится тратить три фунта на костюм, чтобы получить всё вовремя. Итого у девушки остаётся около двенадцати шиллингов. Если вся эта затея с приёмом не принесет свои плоды, то Купер окажется по уши в дерьме. Ева только фыркает, не самая радужная перспектива, однако. За заказ, кстати говоря, берётся только шестое по счёту ателье. Оно зовётся по имени его обладательницы, а мисс Хопкинс — особа очень радикальных взглядов, с радостью предлагает несколько дополнений в костюм, из-за чего вместо двух фунтов он начинает стоить все три. Но, с другой стороны, Купер понравилась Нина и её работа тоже понравилась. Материалы высшего качества, швы ровные, вещь сидит практически идеально. «Это произведет настоящий фурор в том скверном обществе стариков, — лопочет женщина, снимая мерки. — Жаль, что меня там не будет». Ева усмехается. Ей нужно нечто большее, чем просто фурор. — Ты взяла деньги? — Тэтчер кричит через всю кухню. — Сейчас, сейчас, — девушка носится по комнате от одной вещи к другой, одновременно красясь, собирая деньги и пряча чертежи. «На всякий случай», — Купер полностью выдвигает самую нижнюю полку из шкафа и кладет листы в узкое пространство между деревом и полом. Потом, недолго думая, отправляет туда ещё и телефон. Он, конечно же, мог бы пригодиться, но может легко выскользнуть из кармана. — Ты скоро? — доносится откуда-то снизу. Купер мажет на себя парфюм, поправляет причёску. — Иду! — девушка накидывает на себя пальто. Оно, конечно, выглядит вполне приличным, но не очень подходит к костюму. Хотя, у девушки другого нет, она уже и так потратила все свои деньги. Купер быстро спускается по лестнице, половицы громко скрипят под тяжелыми ботинками. — Дай-ка я на тебя посмотрю. — Джоанна пробегается взглядом по Еве. Девушка отмечает, что её наряд Тэтчер не нравится, но, судя по взгляду, накрасилась Купер нормально. «Ну хоть что-то». — Я знаю, ты будешь смеяться, — начинает Джоанна после трёх секунд молчания. Купер удивлённо моргает — с чего бы? — но женщина напротив внезапно начинает водить рукой сверху вниз, а потом — в стороны. — Ты крестишь меня? — Ты идёшь в самое зверское общество на этой чёртовой земле. Береги себя, — только отвечает Тэтчер. Купер кивает, конечно, она постарается. — Не жди меня, — говорит Ева, открывая входную дверь. Она кивает на прощание женщине и теряется в толпе на улице. Тэтчер же прождёт Купер всю ночь.***
— Уже половина восьмого, я действительно опоздала. — Купер мнётся в квартале от назначенного адреса. Приём идёт уже полчаса, и, хоть Ева и планировала приехать гораздо позже назначенного времени (она как-то вычитала в книге, что некоторые люди специально приезжают позже положенного времени, чтобы привлечь должное внимание публики), от нервов разболелся живот, а в мозгу отбивалась сталью мысль, что она поступила очень опрометчиво. Тут, пожалуй, надо начать сначала. Доктор Барлоу ещё две недели назад на их встрече дала Купер задание — удивить её, посему, Ева смела предположить, что, так как женщина на редкость скептическая личность, если Ева примется скакать вокруг доктора, развлекая и очаровывая, она, в любом случае, повлияет и на остальных гостей. Посему в голове родилась весьма дерзкая и глупая мысль устроить скучающим аристократам шоу. Раз уж доктор действительно так сильно желает превратить девушку в шута, то Купер придется играть в её игру. И поэтому сейчас Ева стояла у соседнего с клубом дома и собиралась с силами. Потому что, конечно, гонора у Евы было хоть отбавляй, да только тяжело бросать столь очевидный вызов обществу, которое с поражающей упрямостью претендует на звание «самого мерзкого в мире». Хотя, раз уж на то пошло, всё это отчасти очень даже нравилось Купер — Ева, по своей природе, обожала азарт. Но то несильно спасало. — Ты же не будешь стоять тут целый вечер. — Купер рвано выдохнула. Сердце билось как сумасшедшее. Внезапно в голове у девушки возникла мысль плюнуть на это всё и уехать далеко и надолго, из-за чего девушка нервно рассмеялась. — Я не могу просто убежать. Я, блять, слишком далеко зашла сейчас. Роль у Евы и была не слишком сложная. Зайти, показать всем своим видом, что ей поебать и красиво выйти, оставляя после себя тонны возмущений и сплетен. А если коротко — то нужно было стать сучкой. И поразить всех своей радикальной и молодёжной жизненной позицией. Купер запрыгала на месте, пытаясь встряхнуть себя. — Давай, давай, мне даже играть ничего не надо, я и так — сучка, — она остановилась, согнулась пополам, опираясь на колени и очень медленно вдохнула. Выдох пришелся через десять секунд. — Вперёд.***
Стоявший за стойкой регистрации метрдотель нервно поправил пенсне. — Прошу вас, вы есть в списке? — выдавил он из себя неправильно построенное предложение, когда Ева подошла ближе. — Ванесса Айвз, — даже не взглянула на старика Ева и, небрежно кинув тому своё пальто на стойку, направилась к главному залу. Мужчина хотел что-то воскликнуть в ответ, но вовремя заметил, что эта девушка числится у него в особо важных гостях. Какие привилегии. Он вздохнул и подал знак дворецкому, стоявшему у входа в зал. Тот кивнул в ответ. — Ваше имя, мэм, — Купер бросила на него беглый взгляд. — Мисс Айвз. — Отлично. Мистер Хадсон ожидает вас. Прошу за мной, — дворецкий открыл дверь в зал, отвесив учтивый поклон. Купер медленно вошла внутрь. Перед ней предстал небольшой, но широкий коридор, уходящий куда-то в огромный зал. Всё вокруг смердит роскошью, а электрические лампы жужжат уж больно громко. Это было сделано специально, чтобы привлекать внимание. «Не одна тут я выёбываюсь. — Купер небрежно хмыкнула. Дворецкий повел её куда-то вперёд, довольно умело лавируя между людьми. В этом коридоре, кстати, было всего несколько человек — основная тусовка собиралась дальше — но Купер успела краем уха заметить перешептывания. — Так быстро?» — Ева бросила одной из женщин сладкую улыбку. — Мисс, — позвал её дворецкий, когда они минули коридор. — Это — бальный зал, дальше идёт комната для виста и гостиная. Мистер Хадсон ожидает вас в ней. Купер ничего не ответила. Взгляд лениво скользил по толпе, а внутренности сжигало от непонятного стыда. Дворецкому такта не занимать, у него даже голос не дрогнул, когда музыка внезапно прервалась. «Как же, блять, неловко», — её появление, определённо, произвело фурор. Музыканты продолжили игру через пару секунд, догадавшись, что атмосфера и так пиздец какая натянутая, так ещё и они замолчали. Зал в секунды наполнился разговорами, восклицаниями и смехом. Ведь не каждый день увидишь на приёме женщину, которая пришла одна, так ещё и в мужском костюме. Хотя одежда на Купер была определённо не под стать местным денди. Черные брюки-шаровары с завышенной талией под определенным углом могли сойти за юбку, а бельевой топ от настоящего белья имел только одно название — он был просто лёгким и с глубоким вырезом на спине и в груди и при правильном подходе мог вполне сойти за «целомудренный». Купер прошла в зал, уверенно не замечая столпившуюся публику. Она старалась идти прямо, не виляя между людьми, а давая им возможность немного отходить, освобождая проход. Внутренне девушка пыталась собраться. В такие моменты нельзя думать, как ты играешь, тут нужно только чувствовать. Воздух, разговоры, движения тел. Ева закрыла глаза, прислушиваясь. Понемногу уши стали снова слышать, а тело — слушаться. Недавний страх опозориться всё ещё оставался и был достаточно ощутим, но нельзя обращать внимание на него сейчас. И всё тут. «Неженки, — нужно контролировать мысли, откинуть всё ненужное и убедить себя в том, что они тут все — слащавые неудачники, раз в обмороки падают при виде девушки в брюках. Взгляд поймал в толпе знакомую спину. — А вот и Томас. Сначала — к нему, пусть познакомит со всеми, а уже потом — к Барлоу». Рука опустилась на плечо мужчины. Тот вздрогнул от неожиданности. — Ну здравствуй, сладкий, — голос звучал резко. Купер старалась говорить и двигаться медленно и несколько томно, раз люди здесь — представители трезвости и воздержания. То, конечно, было совсем не так, но все вокруг хотели казаться именно такими. Эта мысль заставила усмехнуться. — Мисс Айвз, какой приятный сюрприз. — Том, обернувшись, приветственно улыбнулся. Купер заметила рядом с ним какую-то женщину, к которой, очевидно, до этого подкатывал Хадсон. Взгляд парня быстро пробежался по Еве. — А вы, несомненно, попали в точку, — внезапно он нагнулся ближе и зашептал в ухо: — Все старики этой вечеринки ваши. — Томас намекал на открытую спину и плечи Купер (дамы этого вечера были облачены в закрытые платья и перчатки). Том, вероятно, собирался как-то поддеть Еву этим, но Купер только усмехнулась в ответ. Детский сад, а не издёвка. — Ах только не говори, что ты хочешь смутить меня, милый. — Ева повернула голову в сторону Хадсона так, чтобы расстояние между их лицами было достаточно маленьким. Та знакомая Томаса громко ахнула. — Пожалуйста, не теряй своё время на эти глупости — или я похожа на невинного агнца? Они смотрели друг другу в глаза секунды три. Потом Хадсон снова выпрямился и протянул девушке ладонь. — Я безумно рад вашей компании, мисс Айвз, — они пожали друг другу руки.***
Приём продолжался. Томас успел за полчаса познакомить Купер с половиной гостей, которым настойчиво рекомендовал девушку, как его кузину, которая несколько лет жила в Америке. Так он виртуозно объяснял её акцент. — Ну и как они вам? — спросил какой-то мужчина. — Кто? — Купер отпила шампанского. Старик педантично провел рукой по усам. На секунду в мыслях пронеслось осознание того, что он, пожалуй, самый вежливый из всех её собеседников, раз старается вести с ней светские беседы. — Эти американцы. — А как вам эти англичане? — Купер указала головой в сторону толпы. Старик нахмурился. — А что с ними не так? — девушка улыбнулась. — Так у меня тот же вопрос, — мужчина возмущённо выдохнул, оглядываясь на гостей. — Подумайте об этом. Ева подмигнула старику и, не прощаясь, покинула его и его жену, оставив их наедине со своими неопределённостями. Том куда-то исчез, сказав, чтобы ждала здесь, ведь у него секретное дело, которое не терпит общества Ванессы Айвз. Купер только пожала плечами, мол, здесь и так довольно скучно, что с парнем, что без, начиная понимать, почему доктор Барлоу дала девушке именно такое задание. Снобы викторианской Англии, были, пожалуй, до неприличия неудачниками, ведь они не имели ни малейшего представления, что есть охуенная вечеринка. И очень жаль. В парадном зале во всю играла мазурка. Девушка скривилась, мазурка. Одно слово само по себе неприятное, так нет — она ещё и играет. Внезапно Ева поймала себя на мысли, что эмо реп очень даже неплох в сравнении с этим кошмаром. «Черти чертёжные, кто ж под такое танцует?» — где-то позади раздалось её имя. Купер хмыкнула, предпочитая не оборачиваться. Вообще её псевдоним начинал сильно так напрягать девушку. Сериал «Бульварные ужасы» Купер обожала, пусть и сюжет происходил в теперь уже ненавистном ей девятнадцатом веке, а в Еву Грин влюбилась ещё в далёком подростковом возрасте — но, вот незадача, всё-таки было неловко красть чужое имя. Башка ещё варит, могла бы придумать и своё. «Но оно же так классно звучит», — успокаивал внутренний голос. Ева усмехнулась. — Эффектно. Томас — фигура великодушная, знающая цель визита Купер и потому решившая подсобить. У Хадсона был план. Парень улетел на какие-то переговоры ради его выполнения, а пока того не было, девушке было необходимо ещё больше зарекомендовать себя как последнюю стерву. То есть — быть вне системы. — Только, в чём его выгода? — шампанское в бокале пенилось, кристаллические пузыри воздуха поднимались наверх. Купер вертела сосуд в руке. — Прошу прощения, мисс Айвз, — прозвучало совсем близко где-то слева. «Блять». Очередной мужчина, желающий доказать Купер, что та — не права, раз явилась на приём в таком наряде. Ева раздражённо вздохнула, оригинальностью здесь никто не блещет, а потому таких персонажей в клубе пруд пруди — это был уже двадцать третий, и у Купер начинала дёргаться бровь. — Да-да? — бросила в ответ девушка, разворачиваясь на пятках. Представший перед ней мужчина лишь очаровательно улыбнулся. «Ох, чёрт», — сладким британским акцентом здесь обладали все. А вот красивой Купер могла бы посчитать только доктора Барлоу. Ева инстинктивно запрокинула голову выше, предпочитая смотреть в глаза собеседнику, а не пялится в галстук. Тот был выше, и причём достаточно так (хотя Ева не могла бы назвать себя низкой), а ещё Купер успела заметить, что от него, вроде бы, приятно пахнет. «Да только — что мне сказать?» — по идее её роль требовала хамства и равнодушия, но Томаса не было вот уже десять минут, и он обещал вернутся нескоро, а на этом приёме, правда, скучно. И хоть Ева не была мастером флирта, но этот денди выглядел безумно притягательно, и он ведь сам к ней подошел, разве нет? — А я уже потеряла надежду встретить здесь обаятельного мужчину, — замурчала Купер. Мужчина прикрыл глаза, улыбаясь ещё шире. — Благодарю за комплимент, мисс, — британский акцент мешался со бархатистыми нотками в голосе. — Должен заметить, ваше появление здесь произвело неизгладимое впечатление на гостей. «В лоб бьет, так я тоже». — О нет, — картинно вздохнула Ева, — только не говорите мне, что вы тоже будете читать мне нотации, — мужчина усмехнулся. — Я бы не хотел, чтобы у вас сложилось скверное мнение обо мне, мисс Айвз. — обращение резануло по ушам. — Тогда, я предполагаю, вы просто обязаны угостить меня. — Купер поставила бокал на маленький высокий столик, что стоял рядом. — Как вы думаете — здесь есть скотч? Мужчина галантно поклонился. — Себастьян Михаэлис, — он вытянул вперёд руку. — Как поживаете*? Ева улыбнулась и протянула правую ладонь в ответ, собираясь пожать ему руку. Купер ещё при приветствии с Томом просекла, что здесь целуют костяшки, и потому придумала нехитрый способ выворачивать кисть мужчин так, чтобы потом пожимать её и не давать последним касаться руки губами. Она так проделывала с самого первого приветствия и до сих пор, то есть, раз пятнадцать уж точно (Купер не здоровалась с теми людьми, которые предпочитали сами подходить к ней и высмеивать её одежду), что значит, что она наловчилась и проблем с этим странным правилом этикета быть уж точно не должно. Только вот Себастьян уже давно это заметил. И знал, что Ева собирается делать в следующую секунду. Кисть у неё тонкая, а ладонь — маленькая, да и плюс в её открытом наряде был в том, что открывал взору, действительно, хрупкие плечи. И в том, что он с лёгкостью не дал девушке провернуть сей излюбленный ею маневр, была вина не демонической натуры дворецкого. На самом деле — так мог сделать каждый, но успех этой девушки был в эффекте неожиданности, которого, конечно же, не было сейчас. Просто он был мужчиной, а она — женщиной. «Надеюсь, теперь вы понимаете, зачем женщинам необходимо носить перчатки?» — поцелуй был мимолётным, но Себастьян на то и безупречный дворецкий, чтобы за мгновение заметить, что кожа у девушки очень приятно пахнет. Как жаль, что у неё такой скучный и неинтересный характер. Мужчина раскусил эту девушку с самого начала — да тут много ума не надо, чтобы понять, что она из себя представляет. Затейливый костюм, чтобы привлечь внимание, вызывающая манера речи и громкие возгласы. А когда дворецкий впервые увидел, как она пожимает другим руку, то с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Ванесса Айвз предстала в его глазах самоуверенной, глупой девушкой, которых так сильно любит ломать жизнь. Над которыми совсем не против между делом поиздеваться он. Молодой господин дал приказ — наслаждаться приёмом, что означало — разведай обстановку, и пока граф занимался доктором Барлоу, Себастьяну оставалось только взять на себя мистера Хадсона. Правда вот Томас относился к тому типу людей, которые ненавидят таких, как Себастьян. И это была, пусть и небольшая, но — проблема. Но потом появилась эта мисс Айвз, вокруг которой, словно курица наседка, носился Том, а ещё он представлял её всём важным для него знакомым; к тому же — как кузину. Демону лет до неприличия много, но свою дедукцию он не на крупицу не растерял, так что ему было безумно легко догадаться, что перед ним — новая работница доктора. И, судя по поведению парня — не последняя пешка. Остальное — мелочи. Светская беседа, несколько танцев, пару улыбок и нарушений личного пространства: то всё уже давно выработанная техника, которая действовала безотказно. Причем, настолько, что даже скучно становилось. А здесь всё ещё проще, она сама начала флиртовать с ним и улыбаться ему. — Только не говорите мне, что вы тоже будете читать мне нотации. — Мужчина усмехнулся, какая уверенность. Люди всегда так доверяют своей красоте, что совсем не заботятся о внутреннем составляющем. В голове вспыхивает мысль, что унижение таких людей, как она, не столь заманчиво, как, скажем, тот же секс (девушка была слишком обычной и скучной даже для мимолётного увлечения), но и в этом занятии можно найти что-то… подходящее для себя сейчас. Хотя, Айвз была, действительно, жалкой. Что там её характер, Себастьян не чувствовал её души, потому что она была до безобразия пресной и незаметной. И тот факт, что мужчина ещё и не слышал мыслей девушки, мало его заботил. Тут всё на лице написано, зачем ему её смехотворные монологи? «Может выплеснуть на меня бокал шампанского в порыве смущения. Люди такие ранимые», — вздохнул он. С такими особами Себастьян встречался не раз и не два. Всё как всегда. Он немного разжал ладонь, давая Купер возможность самой вырвать руку, и самодовольно улыбнулся. «Вот как», — Ева сомневалась мгновение. Она руку мужчины не отпустила, а резко развернула её так, чтобы ладонь Себастьяна оказалась над её ладонью. Затем, боясь не успеть, Купер немного быстро наклонилась и дотронулась губами до его костяшек в белоснежных перчатках. Только вот здесь она не спешила, подняв взгляд наверх и встречаясь им с Себастьяном. «Это придумал ты, не я», — всё натянутое приятное впечатление об этом человеке полетело к чертям. Купер с самого начала просекла, что что-то тут не так, вернее, она ни на минуту не забывала об этом с самого начала приёма, только вот уставшие нервы и женское сердце, конечно же, просили перерыва, и с радостью повелись на красивое личико. Ева мысленно вздохнула, на одни и те же грабли она больше не наступит. Девушка, тем временем, зависнув в таком положении на секунду, медленно выпрямилась, не разрывая зрительного контакта с мужчиной. Купер прищурилась, пора было сворачивать этот фарс. Где-то недалеко слышался голос Тома. — Перед тем, как попрощаться, я должна заметить, что вы, судя по вашему самоуверенному взгляду, чересчур доверяете своей внешности, — медленно проговорила девушка, ладонь крепко сжимала руку Себастьяна. — И вы, готова поспорить, увидели эту черту во мне, я права? Мужчина усмехнулся. — Я удивлён. — Не удивлены, — покачала головой Ева, — это, скорее, веселит вас, — Купер усмехнулась, отодвигаясь. — Я искренне надеюсь, что это — наша последняя встреча, потому, перед тем, как попрощаться, спешу заявить, что вы — мерзавец. — Себастьян успел заметить, как поменялся взгляд девушки. Ещё несколько секунд назад он сквозил флиртом и кокетством, а сейчас в нем читалось раздражение. И только? — Почему же? — он прикрыл глаза, взглядом цепляясь за эмоции Купер. Тут должно быть скрытое желание, как это бывает всегда, ведь мисс Айвз, действительно, скучная. Но там больше ничего не было. Одно сплошное раздражение, это вообще возможно? — Пораскиньте мозгами, — только и ответила девушка. — Не скучай. Она развернулась и направилась в сторону Томаса. Себастьян не чувствовал себя побеждённым. В этом разговоре не было ничего особенного, но его итог, действительно, расстраивал мужчину. Эта девушка приносит много хлопот. Какая жалость, а ведь он думал разобраться с ней быстро. Мужчина заметил излишек пудры на тыльной стороне шеи. Сквозь белый порошок глазу удалось заметить темный силуэт. Татуировка? — Я — мерзкий? — ещё каких-то полминуты назад он думал точно так же о ней. Смешно даже. Эта девушка, однозначно, не находка. Раз уж на то пошло, при других обстоятельствах он бы даже не обратил на неё внимания. Но в этой истории была какая-то маленькая деталь, не дававшая ему право не последовать за девушкой. Она раздражала демона своим существованием, и тем, что дело было вовсе не в приказе молодого господина. Это всего лишь на один вечер? Он приоткрыл рот, улыбаясь. На правой перчатке мужчины раскаленным железом выгравировался аромат человеческой кожи. Душа у неё пресная, настолько, что демон попросту её не чувствует, как всё просто, однако. Терпкий запах щекотал нёбо. Примечания Датфилд-Ярд* — район, находящийся глубоко в Ист-Энде и кишащий насквозь проституцией. Лаймхаус* — район недалеко от Степни, базирующийся на разных видах представлений и услугах для желающих. Трубы в народном оркестре* — здесь — прогрессивное предположение насчёт скорого появления джаза. Песня про мосты* — самая всем в этом фэндоме известная старая песня; «London bridge is falling down». Как поживаете* — принятая норма этикета, обозначает что-то вроде «Приятно познакомиться.» Мецгер — от нем. Metzger — мясник.