Страсть и виски

      У меня получается. Я начинаю всё меньше и меньше думать о нём. Я начинаю вести нормальный образ жизни. Бывает, когда я думаю о нём, то ущипываю себя, чтобы не думать. И так каждый раз. В итоге, я вообще перестала думать о нём. Но вот его невеста… она не выходила у меня из головы. Я бы хотела подойти к ней и извиниться, и я понимаю, что это глупо. Сейчас я чувствовала такой стыд, которого я раньше никогда не чувствовала. Тогда я сказала Дженни, что если бы у Чонгука была бы любимая девушка, а не невеста, я бы забила на это. Но… это не так. Я не была такой эгоисткой. Если бы у него была любимая девушка, я бы страдала точно так же, как сейчас. Осознавая, что я переспала с её женихом, я чувствовала себя любовницей. Это было плохо. Не этого я хотела. — Лиса, всё готово? — в который раз спрашивает господин Чимин, нервно прохаживаясь по кабинету. — Да, господин Чимин, — устало вздохнув, отвечаю я, удивляясь такому нервному состоянию босса. Сегодня у нас состоится совещание совместно с партнёрами фирмы. Я, конечно, тоже нервничаю, но вот начальник ведёт себя так, как будто вот вот придёт сам президент Кореи. — Господин Чимин, они пришли, — говорит секретарша, заходя в кабинет, отчего я и Дженни тут же встаём с места. А рыжеволосый наконец перестаёт ходить из стороны в сторону и смотрит на дверь, которая начинает открываться. Сначала заходит пожилой мужчина, в строгом деловом костюме, а за ним какая-то женщина, в юбке карандаш и в белой блузке. Но меня не волнуют эти люди. Мой взгляд приковался к мужчине, который вошёл в кабинет после них.       Да Лиса, поздравляю, сама судьба не хочет, чтобы ты забыла его. Вот вот кажется, что я забыла и выкинула его из головы, начиная вести нормальную жизнь, но судьба вновь сталкивает меня с ним, как бы говоря, что я не достойна нормальной жизни.       Он тоже удивляется, увидев меня, и хмурит брови, смотря то на меня, то на Дженни. А Дженни, в свою очередь, с опаской смотрит на меня, будто я что-то выкину. Да я бы с радостью, вот только господин Чимин точно не оставит меня на работе, если я сейчас буду устраивать скандалы.       Своими раздумьями и своим ступором, я не замечаю как «старшие» уже начали представить друг друга. Но как только на меня направляются все взгляды, я наконец отворачиваю голову от Чонгука и прихожу в себя. — А эта Лиса—моя правая рука, — представляет меня господин Чимин, и я готова поклясться, что Чонгук цокнул этому. Чёрт, вообще, какого хера он тут делает? Бизнесмен? Нет, никогда в это не поверю. — Какая красивая дама, — говорит тот пожилой человек и подходя ко мне, элегантно целует мою руку. Я натянуто улыбаюсь ему, поглядывая на Чонгука. Тот всё продолжает сверлить меня взглядом, будто я провинилась в чем-то. — Позвольте представить—Чонгук. Мой сын и наследник моей компании, — мужчина отпускает мою руку, и оборачивается к брюнету. Теперь всё стало на свои места. Но чёрт, получается, мою руку только что поцеловал его отец? Нет, я конечно же не брезгливая личность, но меня пугает тот факт, что он—его отец, а если он узнает, что я была любовницей его сына, то… прощай карьера. — А мы с Лисой знаем его. Он ведь ещё и управляет клубом «Paradise»? — невозмутимо спрашивает Дженни, а я готова тут же убить её, несмотря на то, что она моя подруга. Почему она говорит, что я знаю Чона? А что если его отец догадается? Хотя… почему это я так боюсь? Это ведь не моя вина, в том, что его сын изменяет своей невесте. — Да. Чтож, рад, что вы знакомы, — улыбнувшись, говорит мужчина и оседает на кожаное кресло, отчего мы повторяем за ним.       Господин Чимин начинает разговор с господином Чоном. А эта женщина, как оказывается, секретарша господина Чона, тоже присоединяется к ним. Вообще, все начинают разговор про работу и новый проекта Чимина. Это только я всё ещё не отхожу от лёгкого ступора, и смотрю на Чонгука. Тот в свою очередь, отвечает мне взаимностью: потирая подбородок рукой и чуть склоняя голову, он не отрываясь смотрел на меня. Наверное тоже не ожидал этой встречи.       А он красивый в смокинге…       И вправду красивый: чёрный пиджак и белая рубашка, у которой были расстегнуты верхние две пуговицы. Его видок то элегантный, если не брать в счёт его торчащие в стороны волосы. Он расчесывал их хотя бы один раз в своей жизни? И какого чёрта я пялюсь на него? И блин, он кажется, заметил это, раз уж его губы тронула насмешливая ухмылка. И вдруг он что-то сказал одними губами. Мне пришлось прищурить глаза, чтобы разобрать слова. И лучше бы я это не делала. «Неужели нравлюсь?». Это я прочла по его губам. Я тут же ненавистно посмотрела на него, еле сдерживая себя, чтобы показать ему средний палец. Какой самоуверенный тип. Если я пялилась на него, это ещё не значит, что он мне нравится.       Или же значит?       Больше не выдержав этого давления его насмешливого взгляда, я встала с места и пробормотав «сейчас вернусь», покинула этот Богом забытый кабинет. Надо освежиться. Слишком жарко. Я слишком сильно разнервничалась.       Зайдя в уборную, я подошла к умывальнику и только-только хотела бы открыть кран, как услышала хлопок двери сзади. Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь назад, тут же попадая в плен карих глаз. Нет, кажется, он совсем спятил. Какого фига он пошёл за мной? А если кто-то начнёт подозревать? — Чего тебе? — грубо спрашиваю я, отмечая про себя, что мне бы так часто разговаривать с ним. — Надо поговорить, — отвечает он, и я замечаю смену его насмешливого настроения на серьёзное. Он чуть хмурит брови, и начинает подходить ко мне, а я же, почему-то, сильнее прижимаюсь к умывальнику сзади. — И про что? — Про сотрудничество этих фирм, — глупее слов я ещё никогда не слышала. Он останавливается в паре шагов от меня, и вопросительно на меня смотрит, когда я начинаю насмешливо улыбаться. — Прости милый, но если ты хочешь поговорить о работе, то там, за дверью, есть люди, которые с радостью тебя выслушают, — говорю я, указывая на дверь. Чонгук закатывает на это глаза и устало вздыхает. — Да нет же, — говорит он, делая ещё один шаг ко мне. Я инстинктивно прижимаюсь к умывальнику ещё плотнее. — Притворись, что между нами ничего не было, рядом с моим отцом.       Как я и ожидала, его отец не знает про образ жизни своего сына. А сынок боится, что он узнает. Бля, это как в дешёвых американских сериалах. — Почему? Или же твой папаша тебе пизды даст, если узнает, что ты изменяешь своей невесте? — насмешливость от меня так и прёт. А что? Я же ведь хотела выкинуть его из головы, а насмехаться над ним, очень легкий выход. Не мне же одной краснеть от злости из-за сказанных Чонгуком слов? — Слушай, ты слишком далеко заходишь, — рычит он, показывая свою злость, и одним рывком уменьшает наше расстояние до минимума, прижимая меня к раковине. Это плохо. Очень-очень плохо. Он шумно дышит из-за злобы, а мои щёки почему-то начинают краснеть от этого дыхания. Он ставит свои руки по обе стороны от меня, и я чувствоваю себя ребёнком, загнанным в угол. Нет, надо это прекратить. Я этого не выдержу. Вообще, я так не реагировала раньше, на близость с парнями, но вот этот Чон Чонгук… он нарушает все мои принципы и морали. Этого я не хочу. Они рушаться сами по себе. Вот например сейчас, моя стойкость разбилась вдребезги, под томным взглядом брюнета. — Л-ладно… прости, — отлично. Просто отлично. Теперь даже мой голос начал дрожать. Чёрт, чувствую себя влюблённой школьницей, которая решила заговорить с самым крутым парнем в школе. Но это сработало; он убирает свои руки, и с довольной улыбкой победителя, отходит от меня на шаг, давая возможность уйти, чем я безоговорочно воспользуюсь. Но… не будет ли это проигрышем в нашей маленькой игре, если я уйду поджав свой хвост? Нет. Я не Лалиса Манобан, если последнее слово не будет за мной. Возможно, я чуток разнервничалась минутой ранее, но этого больше не повториться.       Проходя мимо него, я на секунду останавливаюсь, наклонив голову к его лицу. Он всё ещё самодовольно улыбается, это и становится моей последней каплей. — «Притворись что между нами ничего не было, рядом с моим отцом». Как это понимать? Мне притвориться что между нами ничего не было только тогда, когда твой отец будет рядом? А в остальное время… — шепчу я ему, и останавливаюсь, не договорив до конца, давая ему возможность подумать самому. Его самодовольная ухмылка начинает сползать вниз, а его дыхание учащается. Я наблюдаю за его реакцией ещё недолго, потом насмешливо добавляю: — Неужели нравлюсь?       Услышав это, он смотрит на меня, приоткрыв рот, будто бы пытаясь сказать что-то. Но он всё молчит. Этого достаточно, чтобы я почувствовала победу. Довольно ухмыльнувшись—прямо как он минутами ранее—я отхожу от него и иду к двери, намереваясь уйти отсюда.       Возможно, я вновь совершила ошибку, приняв участие в его игре, но я не могла просто так уйти, отдавая ему победу. Возможно, потом мне будет гораздо сильнее стыдно перед его невестой, но это он сам виноват. Зачем было впутывать меня в эту историю?

***

      Совещание, как на зло, продлилось два часа. И все эти два часа, мне приходилось видеть недовольную физиономию Чонгука. Он то и дело «убивал» меня взглядом, показывая, что я его разозлила. А я же, старалась не обращать на него внимания. И сейчас, измотанная, я лежала на своей кровати, и вновь думала о нём. Я, чёрт побери, вновь начала думать о нём. Почему он просто не исчезнет из моей жизни?       Тихую комнату наполняет звук мелодии, говорящий о том, что кто-то мне звонит в двенадцать ночи. Недовольно встав с кровати, я беру в руки телефон, и хмурю брови, когда вижу имя звонящего. Отвечаю на звонок, решив, что не буду злить его. — Да пап?       Он любил меня. Но он иногда… так скажем, бывал эгоистом. И поэтому, когда он обычно звонил мне, то всегда требовал от меня что-то. И сейчас я уверена, что этот звонок не будет исключением.