Шредери и Ведьмы: В поисках королевы

      Утро встретило мою больную голову неоднозначностью жизни: радоваться ли, что у Королевы всё-таки была наследница и все ещё живы, или плакать из-за глупой привязанности к Дмитрию, которого вскоре мне предстоит увидеть в Академии? Прошло уже два дня после той злополучной встречи, два дня я не вылажу из кровати, не в состоянии сделать хоть что-то. Страх подобно железным прутьям оковал моё тело, ведь мать рассказала мне, что отец Дмитрия Михаил Беликов — вожак Русских Демонов и самый опасный охотник столетия был убит Николь, подоспевшей за минуту до смерти Татьяны. А оказавшись там, она и моя мама с новыми силами и надеждами бросились в бой, ведя за собой новоприбывших ведьм, полностью разбивая отряд Шредери. Взбесившийся Дмитрий отрубил Николь голову, а потом приказал своим отступать, взяв на себя роль вожака. Мать сказала, что в его глазах плескалось столько ненависти, что будь он магом — сжег бы всех. Именно по этой причине я не хотела подниматься с кровати и идти в школу — попросту боязнь перед Беликовым, жаждущим мести. — Роза, — мягко сказала Джанин, заходя в комнату.       Застонав, я откинула одеяло, больно прикусывая губу, почувствовав, что он проснулся. Почему-то сегодня особенно сильно ощущалась эта глупая связь — всю ночь ему снились кошмары, Дмитрий то просыпался, то засыпал, тем самым взбудораживая и моё сознание. Пока он спокойно спал я даже и забыть бы могла об этом, но проснувшись Дмитрия накрыло волной неизбежности и грусти, передавшейся и мне заодно. Пока что говорить маме об этих вещах было страшно, хоть я и знала, что не виновата, но всё равно боялась мер, каких она может предпринять. — Может я поеду домой? — предположила я.       Мама нахмурилась.       — Плохая идея жить в одиночку после всего этого, малышка. Ведь мне поручили найти наследницу, так что я ещё буду здесь, — она грустно усмехнулась.       — Плохая идея учиться с человеком, желающим меня уничтожить!       — Знаю-знаю, но…       Не договорив, Джанин просто выдохнула, выходя из комнаты. Неразборчиво фыркнув, я проворчала недовольную тираду, направляясь в самое моё любимое место в мире — ванную комнату. Постояв под струями горячей воды несколько минут, я, глубоко задумавшись о глобальной катастрофе в виде Дмитрия, пошла тщательно одеваться — уже вполне обычный ритуал, к которому привыкла. Решив выглядеть стильно, но не броско, будто бы это может помочь остаться для Беликова незаметной, надела узкие чёрные джинсы, коричневый свитер с высоким горлом и кожаную куртку. На ноги — ботинки, а волосы распустила, совсем без косметики спускаясь на кухню. Мама уже ушла на работу, оставив на столе яичницу, йогурт и записку со словами:       «Роза, всё будет прекрасно, ты справишься! Люблю.»       Непонятно хмыкнув, выкинула бумажку в мусор, зло поедая жареное яйцо. Чувствуя идентичную злость Дмитрия, я так и не смогла доесть — аппетит попросту пропал, заставляя меня в ожидании смотреть на часы. Собрав сумку, сделала оставшиеся утренние процедуры — в виде напудривание рук порошком от действия металла — выехала в Академию. На часах было три минуты до восьми, когда я залетела в аудиторию, присаживаясь на своё место. Как обычно первым уроком была история, поэтому, вытянув ручку и блокнот, принялась расписывать первый абзац предстоящей темы урока. Прозвеневший звонок, приход учителя, начало уже записанной темы — всё было как всегда, без особых происшествий. Но его приближение подействовало на меня, как чёртова сигнализация и я, повернув голову к двери, наблюдала, как он спустя минуту открывает дверь, придерживая её для Лиссы, заходящей следом. Резко повернув голову, я уже не видела, но ощущала, что чувствует парень, приближаясь ко мне. Вот он уже присел на место, возле него — моя подруга. Его рука ложится на моё бедро механически и мы оба вздрагиваем — фейерверк эмоций, заставляющий нас жаться друг к другу. Я больно прикусываю губу, когда он забирает руку, стараясь не хмурится, когда чувствую его сожаление. Учитель продолжает говорить что-то, но в моих глазах плескаются разноцветные пятна, не в силах сосредоточиться, откидываюсь назад, бессильно переписывая пункты с книги — потом надо будет лучше поработать над этой темой, а пока нужно научиться себя контролировать.       Дмитрий рядом испытывает явственный дискомфорт, а в голове парня плескались бури из эмоций, начиная с обычного сожаления и до чистой ненависти. Сжавшись, словно перед ударом, я чуть отодвинулась от парня, совсем уж теряя бдительность к уроку. Мистер Альто рассказывает что-то про Движение за гражданские права чернокожих, сопутствующие раскидывая в стороны руки, а на большом проекторе показывали картинки. Задумавшийся Беликов прокручивал в голове мысли об массовом убийстве ведьм, заставляя меня тяжело сглотнуть. Как бы он после всего этого не стал одним из тех техасских безумцев, выращивающих в голове идеи серийных убийств.       Когда звонок наконец-то прозвенел сначала пришлось подождать, когда двое моих соседей вылезут и лишь после этого быстрым шагом выскочила с аудитории, случайно задевая плечом Камиллу. Выслушивать длинную тираду в свой адрес времени не было, а укрыться где-то неподалеку кабинета французского языка, ведь перерыв был маленький. Взбежав на третий этаж я примостилась на одном из широких подоконников, прислушиваясь к Дмитрию. Он оказался в замешательстве, но не пытался меня найти, что принесло с собой волну моего же облегчения. Посмотрев последний конспект с французского я зашла в класс, где уже собрались большинство одноклассников. Присев за первый ряд, разложила вокруг всё нужное, ожидая учителя. Приход Дмитрия не удивил, но то, как нагло он отодвинул меня с первого места вызвало волну возмущения! Передвинул, как комод, да ещё и довольный, гад. И тем не менее я безмерно счастлива чувствовать его радость, а не ненависть, как это было последних два дня.       — Ты бегаешь от меня, но в этом нет смысла, Роза, — прошептал он вдруг.       — Смысл есть, Дмитрий, — ответила также тихо. — Остаться живой.       Беликов неоднозначно хмыкнул, потирая шею рукой. Он выглядел безумно уставшим, что и не странно со столь неспокойным сном — сама я тоже чувствовала измотанность постоянными пробуждениями. Вспоминая тот ужасный сон с Николь, вдруг лишившейся своей прекрасноволосой головы я ощутила солидарную злость и сожаление — она была чудесной ведьмой.       — Мне жаль, что тебе грустно из-за неё, — сказал вдруг Беликов.       Я хмыкнула, даже не удивляясь его проницательному замечанию.       — Ты убил её, - я вражески взглянула не него из-под бровей.       Теперь уж возмущенно хмыкнул Дмитрий, поворачивая ко мне голову с немым укором в глазах и явственной обидой.       — Она убила моего отца, Роза, перестань во всех грехах винить только меня и мой род, - злой шепот привлек внимание учительницы.       — Молодые люди! — прозвучал возмутительный голос профессора Вивьен — урок начался.       После всего учебного дня мне хочется просто добраться домой и утопиться в ванной, с параллельно включенным пятым сезоном «Ходячих мертвецов», а потому после последнего урока я сорвалась с места и побежала на парковку, чтобы побыстрее оказаться дома. Ещё на выходе почувствовала, что Дмитрий меня ждёт, но решила не трусить, ведь если бы он хотел — убил бы уже давно, не дотягивая до момента, где куча людей могут стать свидетелями. Да ещё и сознание охотника показало мне, что он хоть и злится, но хочет просто поговорить обо всём за чашкой кофе, а потому он и волнуется, слегка заламывая пальцы в карманах брюк. Улыбнувшись, не смогла не почувствовать тепло в груди, сопутствующее умилению парнем.       — Чего стоим, кого ждём? — спросила я, подходя к своей машине, где, опершись на капот, сидел Шредери.       — Будто ты не знаешь, Роза, — сказал он своим обычным отмороженным тоном.       Улыбнувшись, покачала головой.       — Я хочу это услышать, Беликов, не будь дерьмом.       Возмущенно хмыкнув, он схватил меня за руку, притягивая к себе совсем уж близко — дыхание парня комбинировалось с моим, в тандеме борясь за воздух. Ладонь парня нашла своё место на талии, а вторая же, отпустив мою руку, сжала ягодицу, заставляя дернуться, словно ошпаренная. Моё собственное желание было словно удвоенным из-за нашей связи и его возбуждения, а потому приходилось непросто. Когда Беликов наконец-то впился своими жесткими, но теплыми губами в мои, чувства достигли своего невидимого апогея и, ослабев, я схватила его за плечи, притягивая ещё ближе. Запах лимонного мыла и геля после бритья действовали магическим образом так, что я будто бы теряла сознание, совсем забывая, что нахожусь на парковке, в окружении малознакомых мне людей в объятиях врага семьи. В тот момент мысль о плене казалась ничтожной, если только я буду принадлежать Беликову.       Когда он оторвался от меня, не смогла не почувствовать какой-то подлой нотки брошенности и опустошения. Будто бы всё, что держит меня на плаву сейчас — это Беликов. Походу, так оно и есть, но из этого выходит, что лишь печаль, жестокость и страсть мои проводники, а Беликов — как представитель жестокости, печали и тоски (не буду вспоминать, как же чертовски он сексуален) — заправляет остатками того мира, который создавался мной семнадцать лет, но день за днем рискует быть разрушенным одним лишь человеком — им или мной — это теперь не так важно.       — Поехали в «Центральную кофейню»? — не раскрывая объятий спросил он.       Отодвинувшись, решительно забралась в свою машину, улыбаясь уголками губ. Закатив глаза к небу Дмитрий сел в свой джип и в один старт мы выехали из парковки, обгоняя друг друга на трассе. Мне было вполне понятно, что Беликов поддался, не выжимая свою машинку на все сто процентов, но было даже приятно. Остановившись возле современно отделанного здания с высокими колоннами спереди мы с Дмитрием вошли внутрь, наверняка с боку выглядя как настоящая пара. К сожалению или к счастью, но это совершенно не так. Пусть мы и поцеловались.       — Что ты будешь, Хэзевей? — спросил меня Дмитрий, притягивая к себе за руку.       Опять таки, удивляться нечему.       — Карамельный латте и вот тот пончик с розовой глазурью, выглядит просто потрясно! — у меня просто потекли слюнки, ведь обед я благополучно пропустила.       — Займи столик, — приказал Беликов, а сам ушел делать заказ.       Усевшись возле окна и наблюдая вид оживленной улицы со старыми и новыми зданиями, некрасиво украшенных вывесками магазинов я вдруг задумалась о несовершенстве правил, которые создали ведьмы и охотники, о их старомодности и несоответствиях. Где же теперь искать Кровь от нашей Крови, наследницу трона, от которой зависит не только моя жизнь, но и жизнь тысячей таких, как я сама. Какой она будет? Лучше, или хуже, чем Татьяна? Принесёт ли она мир в наши края, или же только усугубит ситуацию?       Когда Дмитрий взвалил передо мной два карамельных латте и целый поднос с разными вкусностями, то я была настолько счастлива, что тут же и забыла обо всём дерьме, преследующим нас. Беликов сразу же оприходовал стоящий к нему слишком близко пончик, и, почувствовав его удовлетворение, поняла, что масштабность моего голода умноженное не потому, что я пропустила обед, а потому, что и Дмитрий в последнее время испытывал проблемы с аппетитом. Мне явно ещё предстоит научиться различать мои чувства и ощущения от его, ведь пока что складывается ощущение дубля.       — Итак, что ты думаешь обо всём этом, Роза? — спросил Беликов.       — Объясни мне всё про нашу связь, как всё это произошло и почему, — попросила я.       И Дмитрий рассказал. В тот самый момент, как он увидел меня, то понял, что я ему нравлюсь, ведь во мне было что-то необъяснимо-привлекательное для него. Прошло несколько дней, когда он осознал, что влюбился, и неделя после того, как Беликов узнал во мне ведьму. Он не хотел ничего рассказывать братьям, тщательно оберегая меня. Он прикрыл мою явственную оплошность с заклинаниями на его друзьях, а также не сказал ничего отцу о том, что я была в их доме в комнате Адриана. Прошло не так уж много времени, но Дмитрий полюбил меня, а его охотничье сердце выбрало меня, как его духовную силу, не признав которой он рисковал умереть. И, если уж на то пошло, он собирался умереть тогда, в битве при штаб-квартире ведьм, но, совсем потеряв чувство настоящего, перепутал меня со сном и признался в любви, тем самым связав нас. Теперь мы можем чувствовать эмоции друг друга, на расстоянии — читать мысли, а при сильной концентрации вселяться друг в друга. Дмитрий сможет питаться моей энергией, а я — его, но стоит лишь кому-то из нас заболеть или быть раненым — и болеть будет у обоих. Именно поэтому Шредери называют это Проклятым Даром.       — И от этого никак нельзя отделиться? — спросила я, прикусывая губу от напряженности.       Дмитрий нахмурил брови, покачивая головой. Грустно вздохнув, я не удержалась и накрыла ладонью его руку, лежащую на столе. Кинув на меня быстрый взгляд Дмитрий улыбнулся, и я поняла, что он чувствует то же самое — может мы и не должны быть вместе, но теперь у нас нет выбора. Он любит меня, а я не могу игнорировать нашу связь, что делает нас больше, чем просто запертыми в одной лодке.       — Я не хотел втягивать тебя в это, Роза, но…       Улыбнувшись, сжала его руку.       — Знаю, Дмитрий.