The Last year.

В черной, застегнутой на все пуговицы рубашке и приличной до опизденения джинсовой куртке поверх неё Джек чувствует себя неуверенно и по - уебански. Вокруг словно сгущается аура ботанства, и приглаженные волосы просто добавляют плюс сто очков сверху к этому идиотизму. Он, блять, выглядит как гребаный выпендрежник, зануда и хренова туча ещё подобных неудачников. Салливан мысленно радуется тому, что в этом городе его никто не знает и поудобнее перехватывает бумажный пакет с покупками. - Джеки, милый, давай ещё сходим в местную булочную. Ты должен обязательно попробовать их фирменный пирог с капустой, объедение! - Да, бабуль. - Бабушка, - миссис Райт недовольно морщится. – Я же просила называть меня бабушкой. Джек про себя фыркает, эти щенячьи нежности становятся поперек горла, но он молчит и кивает, потому что с бабушкой не может вести себя как конченый ублюдок. Может быть, всё потому, что город чужой, но приезжая сюда к ней раз в месяц, Джек запихивает себе в глотку весь свой богатый запас сквернословия, уебищного поведения и злости, и становится обычным внуком миленькой пожилой женщины. Салливану хочется встряхнуться, надеть свой бунтарский прикид и напялить урну на голову орущему, сопливому утырку, но с бабушкой такое не прокатывает. Он, блять, не может перед ней так и всё тут. Каждый месяц Джек втирает корешам, что уезжает по делам, но на самом деле собирает приличные шмотки, моет дочиста свою «детку» и уебывает на пару дней к бабушке в соседний город. Там тихо, спокойно, большие торговые центры и нет ни одной знакомой рожи, которая могла уличить его в ботанстве. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня. Они проходят ещё десяток магазинов, и Джек навешивает на себя всё больше пакетов. Вокруг ходят типичные «хорошие» граждане, выгуливая свои орущие выводки, какие-то школьники и студенты рассаживаются по лавочкам, как стаи долбанных птиц, чтобы уткнуться в гаджеты и не отрывать от них носа ближайшие пару лет. Все рожи незнакомые, приторные и до отвращения, сука, жизнерадостные. Когда в продуктовом молодой продавец в толстенных очках желает им хорошего дня, Джек с трудом сдерживается, чтоб не всадить ему, сука, в лоб с ноги. Салливану хочется поскорее убраться отсюда. Его тошнит от всей этой показной, ебаной идеальности. Он уже едва держит себя в руках, блуждая слепыми от ярости глазами по просторному холлу торгового центра, когда видит знакомую меланхоличную рожу. И кого бы он мог встретить в этом жопосранске, как вы думаете? Сэнди? Эндрю? Нет, блять. Это, сука, Эден Ривс. Лицо Джека перекашивает. На миг он чувствует себя таким уебаном, вроде тех неудачников, попадающих в самые дебильные ситуация в дешёвых сериалах. Он, супер крутой и четкий пацан на своем районе, сейчас стоит в идеально отглаженной рубашке, чистеньких, блять, джинсах и с прической, как у сраного мамкиного сыночка, и Ривс пялится на него с таким плохо скрываемым изумлением, что Джека сейчас просто рванет. Это как оказаться в одних грязных труханах посреди толпы. Джек бросает взгляд на заговорившуюся со знакомой миссис Райт, затем поворачивается обратно. У него есть время незаметно подскочить к этому придурку и доходчиво объяснить, что если он кому проболтается об увиденном, то Джек его уроет. Салливан агрессивно рычит, насупливает брови и делает шаг к молчаливому утырку, но на того вдруг налетает какая-то мелкая девчонка с идиотским шариком и тащит его за руку. У неё такие же песочные волосы, как у Ривса, яркая вырвиглазная парка и слащавый, тонкий голосок. Она что-то говорит Эдену, сопровождая это всё жестами, и тот отвечает ей, перестав удивленно таращиться на Салливана. В голове Джека среди алой пелены злости появляется удивление – какого хера его сестра такая «нормальная», а этот придурок и не слышит, и не говорит. О, сука, как бывает. Он замечает его родителей, типичных хороших американцев, где мать ходит в изящных платьях и с идеальной прической, а отец весь такой приличный, сука, мужчина, и мысли меркнут. Ривс здесь не один, а с целым своим семейством. Салливана коробит от этой идеальной картинки, он злится, хочет написать ему сообщение, но вспоминает, что не знает номера. Очень хуевая ситуация. А самое хуевое, что Джек чувствует, как у него адски горят скулы, уши и шея, а этот, сука, Ривс палит на него с таким спокойствием, будто каждый день таким видит! Родители Эдена касаются его плеч, и он отворачивается от Джека, как будто и не заметил его. Салливану хочется выругаться в голос, он крепко сжимает пальцами ручки пакетов и отворачивается, чтобы поскорее убраться из блядского центра. Хочется курить. Желательно в глубокий затяг и три сиги подряд, но здесь он не курит. Бабушка возвращается к нему и тянет за рукав к выходу. Джек идет за ней с большим удовольствием, лишь бы убраться подальше.