The Last year.

Ноябрь незаметно заканчивается, на его смену приходит декабрь и подмораживает задницы всех жителей Гринхилла от сопляков до стариков. Салливана заваливает работой, он едва успевает вообще понять, сука, какое сейчас число и что, блять, происходит. Он разорвал свои отношения с Сэнди и несколько дней она атакует его смартфон ебанутыми сообщениями и доставучими звонками со всех знакомых и незнакомых номеров. Судя по их количеству, Джеку кажется, что она была не только его девушкой, а половины школы. Джека мутит от этого, и он искренне радуется тому, что удалось избавиться от неё. В приправу ко всему этому учителя будто, сука, все как один охуевают и заваливают домашкой по самую жопу. И вот посреди всего этого пиздеца Салливан тормозит, словно немного не успел проскочить на «детке» на зелёный и приходится давить педаль тормоза в пол, и осознаёт, что уже хуеву вечность не видит Эдена Ривса. Нет, Джек не следит за ним, у него и без того хватает своих забот. Он осознает это, усаживаясь в свою чисто вымытую «детку», и нервно барабанит пальцами по рулю. «Какого хуя?» Гринхилл нехило так подморозило за последние дни, всю блять горизонтальную поверхность замело тонким слоем снега, и теперь какие-то младшеклассники-ушлепки пытаются скатать из него подобие снежков. Джек наблюдает за тем, как один из утырков шлепает второму охуительно большой и грязный ком снега за шиворот, одобрительно хмыкает и тут же мрачнеет, завидев Катарину в её пиздатом, дорогом пальто. Она ведь общается с Ривсом. А ещё она знакома с Сэнди, Джек видит её светлые волосы, торчащие из-под вязаной шапки обвислыми патлами, и морщится так, словно у него разом заныли все зубы. Сейчас бывшая подружка раздражает его своими тупыми глазенками, так что Джеки отворачивается и вперивается взглядом в пустующую стоянку для великов. Конечно, какой мудоеб сейчас будет рисковать своей шеей и задницей по такому гололёду? Уж точно не Эден Ривс, который приезжал на автобусе ещё до того, как… Салливан громко и смачно ругается и лезет в бардачок за сигаретами. Блять, опять он возвращается мыслями к этому придурку. Ну, пропал и пропал, ему-то какое сука дело? Джек прикуривает, открывает окно, высовывая обтянутый кожей косухи локоть, и выдыхает дым. Серые клубы заворачиваются, напоминая набитые снегом тучи, едва заметные снежинки пляшут в этом сером мареве, напоминая Джеку взбесившуюся мошкарню. Он смотрит на сиротливо ржавеющие стойки для великов и пытается вспомнить, когда последний раз видел ебучего Эдена Ривса. В горле встает сухой ком, Джек давится дымом и лезет в карман за смартом, чтобы прошерстить инстач. Наверняка, он просто психанул, и решил забросить поездки сюда или просто его теперь подвозит его примерный папаша на своей новенькой тачке, чтобы больше его не обижали «плохие ребята». Салливан зажимает сигу в зубах, как всегда это делает в моменты задумчивости, сука, лезет искать в закладках его профиль и почему-то внутренне холодеет. Он смотрит на последние фотки и не видит там ни единого рисунка, только какие-то сраные пейзажи, дома, снег и бесконечность рыжей, наглой морды Апельсина. Джек открывает каждую, чтобы посмотреть дату и удовлетворенно хмыкает – всё выложено не так давно, значит, этот утырок в порядке. Тогда какого хуя нет ни одного рисунка? Он же обычно всегда выкладывает даже наброски. Джек хмурится, жует фильтр, выдыхает носом дым и пролистывает ниже. Сториз пустует уже хуй знает сколько времени, а последний скетч выложен дохуя давно, ещё осенью, когда на улицах было полно мерзких грязных луж. В одной из которых тогда и оказался этот блядский Эден Ривс. - Ебать вашу мать, - как-то обреченно вздыхает Джек и гневно выплевывает в окно сигарету. Он чувствует себя полным, блять, мудаком из-за того, что его вообще волнуют такие вещи, но никак не может себя проконтролировать. По дороге домой с работы Джек почти убеждает себя в том, что у него просто, блять, мозги закипели. Разрыв с Сэнди сказался на его психике – девчачьи истерики и сопли ещё никого до добра не доводили. Почему его бесят кореша - это понятно – они тупые, как черти, и вообще давно напоминают Салливану конченых имбицилов. Но вот какого хуя после осознания пропажи этого пидрилы, он день за днем высматривает в толпе этого ебаного стилягу в его блядских подворотах и вырвиглазной парке, Джек объяснить не может. Рисунки, налепленные на дверцу, каждый раз напоминают Джеку о пережитом дерьме, когда он лезет переодеться, он рыщет, как сраная псина по интернету, только чтобы узнать, какого хуя этот педик перестал рисовать. Это его не касается, не должно волновать, но в один из дней он, сука, трется дольше положенного в ебучей школе и заглядывает в класс сраного рисования, чтобы посмотреть, чем там эти гомики вообще занимаются. Ему просто интересно и всё. Эдена Ривса среди них нет, это он понимает точно, а вот куча статуй с голыми членами его нервируют, и Салливан убирается подальше от этой фалосной обители. Больше он его в школе не высматривает. Когда он уезжает на Рождество к бабушке, то сворачивает с привычного пути и проезжает район богатеньких ушлёпков. Дом Ривсов всё такой же огромный, заваленный снегом и украшенный какой-то мерцающей впотьмах хуетой. Джек видит еловый венок на двери, Санту на крыше и с отвращением отворачивается – тошнит от этой идеальности. Во время застолья он лезет в инстач, чтобы запостить ёлку, видит фото Апельсина в гирлянде и невольно лыбится, как идиот. Затем замечает фотку того самого венка с двери «дворца Ривсов» и внутренне немного успокаивается, хотя злится на самого себя так, что прописал бы себе промеж глаз. Нашел, из-за какой хуйни вообще переживать. Но рисунков всё так же нет. После новогодних каникул Джек возвращается в школу в крайне скверном настроении. Ему хочется рвать и метать просто без причины, под руку попадает идиотина Стэн, потом он бросает «шалава» размалеванной Сэнди и проходит к своему шкафчику. Всё просто бесит, все такие жизнерадостные, сука, отдохнувшие, просто блевать можно. Салливан запихивает ненужную макулатуру в шкафчик, хватает учебник и яростно засовывает его в рюкзак. Затем поднимает голову и оглядывается, заслышав знакомый, приторный до усрачки голос. Возле соседних шкафчиков стоит Катарина в милейшем, сука, розовом свитере, строгой юбке до колена и черных колготках на её охуенно стройных ногах. Она снова с ванильным пучком и выглядит такой дотошно милой, что даже хочется верить в существование, сука, единорогов. Но Джеку сейчас не до блюющих и срущих радугой лошадей, ему нужно узнать, что, блять, происходит. Он захлопывает дверцу, убирает привычным жестом волосы с лица и подваливает к ней и её пухлой подружке с самой очаровательной улыбкой из своего арсенала. - Ну, здаров, Катарина. Разговор есть. - Что ещё за разговор, Джек Салливан? – Катарина хмурится так, словно он предложил ей перепих в ближайшем сортире, и прижимает к груди свою сумку сильнее. Ой, блять, нужна она ему со своими девчачьими приблудами. - Ты, слышь, смылась отсюда на пару сек, - он кивает пухлой подружке, и та возмущенно поправляет очки, но Катарина отвечает за неё: - Не смей так разговаривать с моей подругой. Что тебе надо? - Ты с Ривсом общалась? – Джек решает быть прямым. - Ну, допустим. - Не допустим. Чо, куда он пропал? - А тебе какая разница? – Катарина вызывающе вздергивает подбородок, и Джеку одновременно хочется восхититься и шлепнуть её по заднице. Он сегодня в очень скверном настроении, блять. - Ты базар-то фильтруй, куколка. Я терпелив, но не сегодня, - фыркает Джек, сунув руки в карманы вечной косухи. – Куда этот педик подевался? У меня к нему разговор. - У него закончились занятия в нашей школе. Кажется, они сейчас готовят какой-то проект, но я не в курсе. - Ой, посмотрите, она не в курсе, - передразнивает её Джек, усмехаясь так, что её пухлая подружка сейчас, кажется, грохнется прям посреди коридора. - Да, не в курсе. - Катарина, ты общалась с ним двадцать четыре на семь, не надо мне дичь втирать, что ты не знаешь, что там, блять, эти художнички готовят. Что за проект? Катарина смотрит на него с тем же недовольством, морщит свой идеальный нос и, наконец, нехотя выдавливает из себя: - Выставка. Они рисуют для выставки. Почитай на сайте о ней больше, а мне пора на урок. Всего хорошего, Салливан. Вздернув свой подбородок так, словно она, блять, только что в одиночестве разделалась с бандой ублюдков, Катарина отправляется прочь, уводя за собой бледную подружайку. В другой раз Салливан бы крикнул ей вслед что-то мерзкое и похабное, чтобы не расслаблялась, но сейчас его голова слишком забита. Он кивает своим мыслям, разворачивается и идёт на следующий урок в полной прострации. Что за блять выставка и какого хера? В классе он садится за последнюю парту, достает смартфон и лезет на сайт, чтобы точно удостовериться, что эта пай-девочка его не наебала. В несколько кликов Джек находит этот сраный сайт старшей школы Гринхилла, где учится Ривс и другие странные личности. Первые десять минут урока изучает информацию о выставке, на которую прибудут даже дохрена известные художники, смотрит фотки участников и процесса подготовки, задерживается, заметив знакомое лицо, и тут же закрывает страницу. Салливана бомбит от собственной совестливости, бесит эта хуйня внутри, когда он видит склеенные рисунки, и раз за разом он даёт себе обещание больше не следить за ебаным Ривсом. Сука, ни одна баба не заставляла его так выёбывается. Никогда Джек не шерстил просторы интернета в поисках информации о ком-либо. Ему похуй. Реально. Просто последний случай выбил из колеи, но это пройдёт, совсем скоро его заебёт собственное мозгоёбство, и он успокоится.