The Last year.

Джек выдавливает две таблетки обезболивающего и дрожащей рукой закидывает себе в рот. Язык и горло стягивает чем-то горьким, но сейчас это меньшее, что его волнует. Салливан глушит машину и окунается в тишину вечернего Гринхилла. На стоянке перед кафешкой «Грэнни» припарковано несколько автомобилей, и Джек рад, что они все ему не знакомы. Он смотрит в зеркало заднего вида и подавляет приступ тошноты – крепко же ему досталось, лицо похоже на сплошную бордово-лиловую массу. По-хорошему, ему надо ехать в больницу, но по-хорошему Салливан не хочет, ему просто надо прийти в себя. На минуту он откидывает затылок на спинку сиденья и смотрит в потолок. Просто блядски болит голова и нос, от чего все мысли превратились в гремучую смесь злости, жажды убийства и тупого желания сдохнуть прям тут. Салливан осторожно убирает налипшие волосы с лица привычным жестом и поворачивает голову к пассажирскому сиденью, охватывая взглядом сломанную гитару, моток скотча и свой мобильник – всё, что он наспех захватил из дома. «Заебись», - думает Джек и, словно пьянчуга, вываливается из машины на холодный воздух. Ему кажется, что лицо превратилось в стеклянную маску, будто что-то неживое сдавливает виски, нос и горло. Он упрямо идёт к другому боку машины, открывает пассажирскую дверь, достаёт обе части гитары и скотч. Если вонючий папаша думает, что сможет сломать Джека так же, то он грёбаный хуесос, как его тупые дружки. Салливан сглатывает горькую слюну, кладёт части гитары на капот, складывает их вместе и дрожащими от холода и злости руками начинает отматывать скотч. В больной голове яркими вспышками возникают картинки давней стычки с Эденом Ривсом, когда Стэн порвал его рисунки, и Джек думает, что папаша отбил ему мозги, иначе какого хера он это вспоминает. Джек не хочет думать об этом, но, мать его, думает, пока безуспешно пытается склеить две части гитары, которая лет семь была ему, сука, лучшим другом. Он снова начинает злиться и упирается ладонями в тёплый от работы двигателя капот машины. На чёрную гладкую поверхность падают две тёмные капли крови, и Джек стирает их рукавом куртки. -Сука, - выдыхает он в вечернюю тишину. – Чтоб ты сдох, урод, - горло сдавливает постыдное ощущение проигрыша, и Джек пинает носком ботинка колесо машины. Внезапно кто-то касается его спины, и Салливан резко разворачивается, готовый убить одним ударом, так сильно ему остопиздело всё вокруг. Повернувшись, Джек думает, что папаша всё-таки сделал из него идиота, и теперь ему везде будет мерещиться Ривс, но, сука, именно он стоит сейчас перед ним. Поздний вечер, на улицах почти нет машин, не говоря уже о прохожих, холодно так, что нормальный человек носа из дома не высунет, а Ривс стоит в своей этой чудной парке и шапке с помпоном и взгляд у него такой удивлённый, будто он увидел радужного пони посреди кучи дерьма. Джеку хочется рассмеяться, потому что это, блядь, не смешно, но он только таращится на него, и оба стоят, как два дебила, посреди стоянки. Эден вдруг очухивается и начинает рыться в своей сумке, перевешенной через плечо, отчего помпон шапки смешно трясётся над его головой. Он достаёт пачку салфеток и протягивает Джеку, как тогда, когда Салливан спас его от уличных нариков. Джек берёт салфетки, лишь потому, что не знает, что ещё сделать и шуршит пачкой, выуживая одну за другой. Ривс при этом уже строчит что-то в айфоне, и Джек слышит, как шумно он дышит. «Тебе надо в больницу. Что случилось?» Джек читает и хочет язвительно пошутить про мамочку, но натыкается на обеспокоенный взгляд Эдена, и слова застревают на выдохе. Салливан вытирает пальцы бесполезным бумажным платком и швыряет кровавый комок под ноги, ему приходится достать свой телефон из машины, чтобы ответить Ривсу. «Никуда мне не надо. Просто надо смыть кровь». «У тебя нос сломан, Джек». Салливан смотрит на Эдена и думает, что, сука, что-то не так, потому что этот придурок внезапно первый раз написал его имя, а язвить ему с чего-то не хочется. «Девчонки текут по парням со сломанными носами». «Ха-ха-ха», - пишет Ривс, но на лице у него никакое не «ха-ха», а смесь сочувствия и волнения. Где-то в груди просыпается знакомое чувство злобы, но Джек так сильно устал за сегодня, что давит его, как надоедливую мошку. «С отцом подрался», - Салливан сам не знает, зачем это пишет, но, сука, ему так всё осточертело, и он надеется, что Ривс разделит с ним этот пиздец, раз никого поблизости больше нет. «Я всё-таки считаю, что тебе надо ко врачу», - Эден буквально тыкает ему телефоном в нос, но Джек только отрицательно мотает головой и тут же об этом жалеет, перед глазами начинают плясать яркие пятна. «Хорошо. Тогда пойдём в «Грэнни», если там работает Бэт, то есть шанс, что нас пустят в туалет, чтобы ты умылся». Джек вытирает нос новым платком и ничего не отвечает, лишь жмёт плечами, а Ривсу, кажется, и не надо другого ответа. Он ждёт, пока Салливан уберёт сломанную гитару и закроет машину. Они идут по стоянке, и в голове Джека появляется новая, оглушающая мысль – стоит переступить порог этой забегаловки, назад пути не будет. «Ага, и куплю себе шапку с помпоном, а то, уши, сука, сейчас отвалятся к херам», - ухмыляется Салливан. Эден первым заходит в кафе, и немногие посетители смотрят на них. Видок у Джека примечательный, поэтому к ним тут же подходит официантка – симпатичная деваха лет двадцати пяти с короткими тёмными волосами и пирсингом в носу. Ривс пишет ей что-то в айфоне, а Джек стоит, будто не при делах вообще. У него сегодня, на удивление, пофигистичное настроение. Хочется Ривсу устраивать всё это – пожалуйста, у него и без того черепушка сейчас расколется от боли. Официантка читает, что написал Эден, улыбается (кажется, бабы не могут не улыбаться, общаясь с этим придурком) и говорит Джеку: -Иди, умойся, красавчик. -Спасибо, детка, - пытается подмигнуть Салливан, но выглядит при этом, будто у него припадок. «Я буду за тем столиком», - Эден показывает Джеку экран телефона и показывает на дальний столик у окна. Джек кивает и идёт в толкан под взглядами посетителей. Они его не волнуют, пусть хоть глаза из орбит повытаскивают. Весь этот приличный сброд может только кофе пить, да протирать свои дорогие джинсы, боясь высунуть задницу на мороз. В туалете никого. Джек подходит к раковине и включает кран. Он поднимает голову и встречается взглядом со своим отражением. «Да уж, чувак, ты прям секс», - он моет руки под тёплой водой, а потом наклоняется и пытается умыться. Боль такая, что хочется выть. Джек не может дотронуться до носа, потому что он похож на раскалённую развороченную херню. Он берёт бумажные полотенца и смывает кровь с лица ими, стиснув зубы. Пятиминутные старания приносят свои результаты, он хотя бы узнаёт себя, а не видит «прекрасного» незнакомца. Джек вытирает раковину полотенцем, отправляет весь этот пиздец в мусорку и выходит в зал, ища взглядом Ривса. Тот уже расположился за столиком, снял парку и свою дурацкую шапку. В кафе тепло, и Джек согревается и даже, сука, добреет. Башка всё ещё трещит, но он хотя бы может соображать. Кажется, таблетки, наконец, подействовали. Салливан садится на диванчик напротив Ривса, и парень начинает изучать его взглядом, хмуря брови. Шутить не хочется, уж больно Эден всё принимает близко к сердцу. Джек думает, что всё-таки крыша у него поехала – сидит вот так с Ривсом в кафе и даже жрать хочется. «Ну, как ты?» - пишет ему Эден. «Жить буду. Даже жрать захотел». Ривс вскидывает брови и отвечает. «Ну… Хорошо. Про больницу бесполезно говорить?» «Полный бесполезняк», - Джек ухмыляется, но не успевает больше ничего написать, потому что к ним подходит официантка. -С кем махался, Джек Салливан? – спрашивает она, но без злобы, поэтому Джек не агрится. -Опа, а мы знакомы? Да фигня всё это, вон Ривс меня оживил. -Скажи спасибо, что ты с ним зашёл, а то Горди тебя бы вышвырнул или копов вызвал, - серьёзно сказала она, но потом улыбнулась, будто своя девчонка. – Ладно, не хмурься, красавчик. Я Бэт. -О, Бэт, ты тоже моя спасительница, - Джек улыбается. – Мне бы бургер какой и кофе, много кофе. Бэт пишет в маленьком блокноте и показывает его Эдену. «Что будешь?» Эден отвечает ей в айфоне. «Картошку, бургер и кофе». -Будет сделано, мальчики. Только давайте тут не отсвечивайте, - Бэт подмигивает им и удаляется. Джек не смотрит ей в след, потому что только сейчас он как будто очнулся ото сна и смотрит вокруг. За барной стойкой сидят всего пара небритых мужиков в потрепанных куртках (видать завалились поесть после работы), до тошноты напоминающих Джеку его вонючего папашу. Один из них лениво мешает в стакане наверняка остывший кофе, второй доедает жирный сандвич, пялясь в подвешенный к стене экран телика. В кафешке всё выглядит старым и обшарпанным, Салливан помнит, сука, эти обтрепанные и выцветшие красные кожзамовые диванчики такими с тех пор, как прибегал сюда сопляком. Столы накрыты застиранными, клетчатыми скатертями, на каждом стоит по пластиковой пузатой перечнице и пустой салфетнице - ракушке. Старый музыкальный автомат уже давно не работает и служит больше как антикварный, блять, экспонат со времен динозавров, но играет тихая музыка из современных колонок, и Джек думает о том, что Ривс все равно этого не слышит. Салливан отрывает взгляд от созерцания этого пейзажа и тут же натыкается на светящийся экран телефона Эдена. «Ты есть в мессенджере Т? Неудобно так всё время тыкать в тебя телефоном, могли бы просто переписываться». Прежде, чем ответить, Джек вытаскивает салфетку из салфетницы и вытирает нос, который никак не хочет униматься. Он скользит пальцами по экрану, отвечая утвердительно, а потом они занимаются нехитрой процедурой добавления друг друга в друзья. «Так-то лучше =)», - пишет Ривс. Сообщение приходит Джеку, он поднимает взгляд на Эдена и думает, что так действительно гораздо легче. Бэт подходит к столику, и ставит перед ними тарелки с заказом, следом появляется кофейник и чашки. Девушка подмигивает обоим и идёт дальше делать свою работу. Салливан наблюдает за ней и даже не замечает, что всё это время Эден что-то пишет ему, а, когда поворачивает голову в сторону Ривса, то видит, как тот хмурится, клацая пальцами по виртуальной клавиатуре. Телефон Джека вибрирует, он читает сообщение и вся эта милая обстановка слетает, как шелестящая обёртка с дешёвой конфеты. «Всё это, конечно, весело, но то, что делает твой отец ненормально. Почему ты не поехал в больницу и не заявишь на него?» Джек смотрит в окно и видит их отражение в стекле. Они как будто два закадычных друга проводят выходные за столиком в кафе, но Салливан знает, что вокруг него Гринхилл. Здесь он родился и вырос, он жил так гребаные восемнадцать лет, а не прозябал где-то в розовой стране радуги и пони, где, по всей видимости, жил Ривс. Салливан снова злится и пяткой нервно отбивает ритм по полу кафешки. Он жалеет, что припёрся сюда с Эденом, потому что тот считает, что всё так просто, что в мире царит справедливость и добро. Что не существует ебучего района для ушлёпков, где приходится жить Джеку. Что вечером дома его должна встречать милая мамочка, которая всегда приготовит поесть, спросит, как прошёл день и постирает твои вонючие шмотки. Что, ёбаный ты в рот, не нужно работать после школы, чтобы хоть как-то жить и оплачивать часть ссаных счетов. В отражении Джек ловит взгляд Ривса и думает, что в этот момент они похожи на двух рыб в аквариуме. Нога замирает на полутопоте, Салливан прожигает Эдена взглядом и до него внезапно доходит, что для Ривса весь этот ебучий мир сплошной пиздец, как бухой папашка-Салливан, который никогда не слышит Джека. Он хватает телефон и быстро пишет, пока не растерял возможность спокойно объяснить. «Потому что нихуя от этого не изменится, Ривс. Мы, сука, не жители вашего райончика, где пальчик порезал – сразу звонишь в скорую. Да просто потому, что эта дыра настолько маленькая, что никому нет дела до какого-то сумасшедшего алкаша-дальнобойщика и его сынка, у которого репутация бандюгана с большой дороги. Может, оно и к лучшему, потому что мне тоже срать на всех вокруг». «Даже на себя?» «Если мы не прекратим этот заебательский разговор, я свалю в туман. Для одного вечера вонючего папаши мне достаточно». «Но мы к этому вернёмся», - не задумываясь, пишет Ривс. «Бля, звучит, как угроза». «Это и есть угроза, Джек Салливан», - Эден выдавливает из себя подобие улыбки, чтобы сгладить острые углы. «А вот сейчас ты похож на Катарину», - Салливан расслабляется и шумно выдыхает с хлюпающим, свистящим звуком. «Только не смей лапать меня за коленку под столом». От этого сообщения у Джека внутри всё снова закипает, потому что перед глазами яркой вспышкой проносится всё то, из-за чего началась ссора дома, но он быстро натягивает вожжи здравого смысла, перечитывает сообщение ещё раз и прыскает от смеха. «Ебать, да ты ещё и шутник». Кажется, эта фраза расставляет всё по местам, потому что оба вдруг вспоминают о существовании еды на столе. Эден наливает кофе в кружки и принимается таскать картошку, макая её в кетчуп. Джеку еда кажется картонной, но в то же время это лучшее, что он ел за прошедшую вечность. «Ну, сука, и под занавес я просто обязан спросить, какого хера ты снова оказался на улице ровно в тот момент, когда я решил заглянуть на стоянку «Грэнни»?» «Мы с народом ходили в «Хиллс» играть в автоматы. Часто туда ходим по выходным», - отвечает Эден, вытерев пальцы о салфетку. «Бля, вы как малолетки», - ухмыляется Джек, набирая ответ, и мысленно давя внутри новое, незнакомое чувство, которое вспороло черепную коробку. Кажется, папаша всё-таки вытряс из него что-то такое, чему бы точно стоило оставаться поглубже. «Тебе тоже стоит попробовать. Растратишь всю свою злость на фрагах, и жизнь станет легче». Салливан думает, что, блядский нахуй, если бы его жизнь могла измениться от игровых автоматов, он бы ебашил дни напролёт. «И что, взрослый Джек Салливан, где ты снова будешь ночевать?» «В тачке, конечно. На этот раз я даже трезвый, как видишь». Они расправляются с едой, и жизнь, кажется, становится немного лучше. Посетители «Грэнни» редеют, как волосы на башке учителя рисования, и кофе в чашках постепенно остывает где-то на донышке. «Можешь переночевать у меня, если хочешь». Салливан читает сообщение и думает, что у него де жа вю. Всё в сраном Гринхилле вращается по кругу, и они снова пришли к начальной точке, будто, какие-то неведомые силы решили дать Джеку второй шанс. «Второй шанс для чего?» - спрашивает сам себя Салливан, пока пишет ответ Эдену. «Родители опять уехали?» «Нет, они дома». «Хочешь, чтобы твой папаша увидел меня и вызвал копов, потому что подумает, что я ворвался к вам в дом?» Пожалуй, первый раз Джек слышит, как Ривс очень шумно выдыхает и нервно вертит чашку на столе. Его светлые брови почти сходятся на переносице, оставляя пару морщинок между ними, но глаза, до-одури зелёные, смотрят устало. «Ещё раз услышу шутки про нашу семью и район, можешь наслаждаться своей компанией сколько угодно. Но, если поток ахуенного сарказма закончился, то можешь просто согласиться или нет. Мне всё равно». Джек думает, что то, что склеилось между ними после случая с рисунками, вот-вот снова разлетится в пропахшем маслом воздухе кафешки. Он выставляет ладони перед собой, мол, сдаюсь, и тут же набирает сообщение. «Воу-воу, Ривс, не кипятись. Нормально всё. Да чо, можно и к тебе, но мне не в кайф попадать на глаза твоим родителям, потому что я дохуя устал от всяких объяснений и прочей еботни». «Если ты в состоянии залезть на второй этаж с заднего двора по гаражу, то вполне можем сделать это по стелсу». Джек ухмыляется, читая это сообщение. «О, у меня в этом большой опыт». «Не сомневаюсь. Ну, раз мы всё решили, тогда можем выдвигаться, а по дороге я напишу, как это сделать». «Заплачу за ужин и пойдём к тачке. Сегодня я угощаю».