«Я хочу прокричать эти слова, Хочу, чтобы хоть кто-нибудь знал, как больно быть одному»
Тору одобрительно кивнул головой, когда музыка закончилась, громкий скрежет помех ещё некоторое время эхом отдавался в ушах — приятно раздражая барабанные перепонки — прежде чем медленно рассеяться. Он открыл глаза, смаргивая капли пота, что катились с его влажных волос. Он наслаждался отголосками их ещё далеко не совершенной музыки. Адреналин от непрерывной игры на протяжении нескольких часов растекался по его венам, заставляя голову приятно гудеть. Он понимал, что мог бы оставаться так часами, днями и даже неделями, в ожидании, пока весь кайф от создания музыки окончательно не выветрится из его сознания. — Шикарно! И вот так просто, спокойная, почти священная атмосфера умиротворения, в гараже, где они репетировали, была разрушена. Именно для этого был Рёта, чтобы разъебать эту потрясающую атмосферу ко всем хуям. — Ты стал лучше играть на басу, Рё-чан, — прокомментировал Алекс-сенпай, снимая гитару с плеча, прежде чем схватить свою бутылку воды. Рёта тут же застыл, что заставило Ю захихикать из-за барабанов. Все знали, что, несмотря на его кажущуюся чрезмерную общительность и бесконечную энергию, он на самом деле был застенчивым мальчиком, который предпочёл бы проигнорировать какого-нибудь незнакомца, чем вести с ним дружескую беседу. Ну, я не особо отличаюсь от него в этом… — А! Ты заставил нашего кохая покраснеть, Алекс-сенпай! — сказал Ю, его попытки сдержать смех с треском провалились. — З-заткнись! Я не краснею! — огрызнулся Рёта, но его щёки пылали ярко-алым — он окончательно покраснел до кончиков ушей. — И это всё из-за Тору-нии! — он внезапно указал на ритм-гитариста, который в замешательстве уставился на него. — Ore da*? Неужели, это я заставляю тебя краснеть, Рё-чан? — ухмыльнулся он. Ю тут же залился смехом.*я
— Н-нет! Просто это ты научил меня всем этим вещам — даже как правильно держать гитару, поэтому… поэтому Алекс-сенпай должен хвалить тебя, а не меня, моу! Перестаньте смеяться, придурки! — закричал он от негодования, прежде чем врезать Ю и дать пинка Алекс-сенпаю. Тем временем Тору… …был явно озадачен этим внезапным заявлением. Он не знал, что Рёта был способен на благодарность. Ну, кстати, я даже не ожидал, что он способен на душещипательные речи , поэтому… — Да, — сказал Ю, не обращая внимания на то, как Алекс-сенпай трепал и без того лохматые волосы самого младшего. — Лидер-сама такой классный! Вы слышали его соло на гитаре? Это было мега сумасшедше! Тору нахмурился. — Не называй меня «Лидер-сама», aho*!*идиот
— Почему нет? — наконец-то Алекс-сенпай отпустил помятого и полностью униженного Рёту. — Это ты собрал нас всех вместе, помнишь? Тору сделал «да-ты-блять-издеваешься-надо-мной» лицо. — Ииииии, — протянул Ю, обмениваясь многозначительным взглядом с Алекс-сенпаем… Дерьмо, они явно что-то замышляют… — … так как ты наш Лидер, ты и должен заняться поисками нашего вокалиста, нээ, Лидер-сама? Я, блять, так и знал! Он сглотнул. Эти двое, серьёзно. Временами Тору не мог сказать, действительно ли они обеспокоены будущим их маленькой безымянной группы. — Разве вы не называете меня лидером, только для того, чтобы спихнуть на меня все обязанности? — спросил он, от чего те двое начали ухмыляться, как гиены. Или волки. Или лисы. Или.. да какая нахер разница. — Masaka*! — Алекс-сенпай одарил его улыбкой, достойной рекламы зубной пасты. — Просто ты основал всё, поэтому ты и должен быть тем, кто принимает решения, когда дело заходит о нашем будущем вокалисте.*что ты!
— Кроме того, — нетерпеливо добавил Ю. — Ты уже здоров. Прошло целых… сколько? Четыре недели после твоей операции? — барабанщик огляделся в поисках подтверждения. — Две недели, — сказал Рёта, зарабатывая недовольный взгляд от него. — Вот видишь! Ты уже достаточно здоров, чтобы отправиться на охоту! — Я не вижу никакой логики в этом, — Тору закатил глаза и огляделся. Всё пространство вокруг занимали инструменты и различные закуски. Крошечная комната легко заполнялась их громкими голосами и, кажется, была готова разрушиться от каждой их репетиции. Они могли писать музыку, да — не самую лучшую, но определённо более хорошую, чем ту, что крутили по телевизору — однако, им всё равно чего-то — кого-то — не хватало. Кого-то, кто мог бы добавить слов их мелодиям. Кого-то, кто смог бы собрать в единое целое бренчание их гитар и удары барабанов, их ритм своим сильным — потрясающим — голосом. Кого-то, кто смог бы сделать их группу… полной. Он вздохнул, плюхаясь на старый, измученный диван, прежде чем мечтательно взглянуть на пыльный потолок. Где на Земле я смогу найти такого вокалиста?***
Такахиро нервно потёр руки, замечая, как бледные пальцы краснеют от декабрьского воздуха. В новостях были правы — зима в этом году обещает быть куда более суровой и холодной, что также станет огромной занозой в заднице для него и его драгоценных голосовых связок. Петь — единственное, что он умел — будет почти невозможно, если он подхватит простуду или ангину; поэтому он позаботился о том, чтобы надеть куртку, шарф, маску, тёплую перуанскую шапку, прежде чем покинуть квартиру. Фигово, что я умудрился забыть перчатки. Он шмыгнул, осматриваясь — пытаясь найти своих товарищей по группе, которые, конечно же, опаздывали. Лайв хаус открылся час назад. Хотя он и находился снаружи, громкая музыка отчётливо была слышна, показывая, насколько жизнерадостно и оживлённо внутри. Временами он наслаждался громкой рок-музыкой в перерывах между бесчисленным количеством душевных баллад, которые он пел, резкими звуками, создаваемыми различными инструментами, которые собирались в мощное произведение искусства — души — но не сегодня. Он не мог по-настоящему наслаждаться, когда был один, верно? Кроме того, он по-прежнему был похож на несовершеннолетнего подростка — к его разочарованию — которому проникнуть в лайв хаус, ну, почти невозможно. Он снова осмотрелся вокруг. Всё больше и больше людей проходили мимо — некоторые переходили улицы; другие шли по тротуару, спеша, как будто гнались за временем. Сегодня вечером их группе предстоит первое выступление. Ничего масштабного, на самом деле. Така выступал и перед большей толпой — но всё равно он ужасно переживал. До этого он не любил исполнять каверы на песни, чёрт возьми, год назад он даже не мог представить себя, поющего на иностранном языке, и всё же… Посмотрите, где я сейчас… Вздохнув, он разблокировал телефон. Он написал многим людям, даже не друзьям, как таковым, а по большей части просто знакомым, чтобы они пришли сегодня. Ему не особо нравились толпы народу, но ради продвижения группы он решил, что на одного или нескольких человек больше будет лучше. И до сих пор ни одного сообщения от этих грёбаных ебланов. Только не говорите, что они все решили кинуть меня… Он поднял глаза, когда услышал знакомый голос своего гитариста — только для того, чтобы увидеть группу парней его возраста, которые заходили в лайв хаус. К сожалению, он встретился взглядом со скучающими и не моргающими глазами самого высокого из них. Да сука! Янки-кун! Он тут же отвёл взгляд, расслабляясь, когда увидел знакомые силуэты товарищей по группе. Наконец-то, блять.***
— Расслабься, Ямашита-сан. Никто не съест тебя здесь, — Тору остановился, судорожно оглядываясь, пока его друг говорил. Он натянуто улыбнулся, но его всё ещё не покидало чувство, что сегодня вечером должно произойти что-то плохое. Может быть, мне просто лучше пойти домой? Или, как минимум, стоило взять с собой Рёту… Он нервно посмотрел на участников группы, которые устанавливали свои инструменты на возвышенной платформе. Это был первый концерт группы, как Синдзи сказал ранее. Он не особо был близок с Синдзи — у него вообще было не много друзей… На деле, я могу сосчитать их по пальцам одной руки, — мрачно подумал он. … но у них был один общий интерес к музыке. Когда Синдзи написал ему вчера с просьбой прийти на дебютный концерт одной группы, он не особо хотел соглашаться. Чёрт возьми, он даже не знал названия этой группы — подождите, как там оно… Memory of Music*?*память музыки
Knights of Music*?*рыцари музыки
Chivalrous Music*?*благородная музыка
Ой, да насрать. …но когда он понял, что лайв хаус будет заполнен любителями музыки, он был более чем готов прыгнуть в ближайший поезд после занятий. Он всё ещё помнил, как извинялся перед группой, за то что не сможет прийти сегодня на репетицию. И прекрасно понимал, что Алекс-сенпай и Ю были только рады вытолкать его за школьные ворота. — Удачи с заданием, лидер-сама, — напутственно помахали они ему вслед. Рёта переживал из-за чего-то — вероятно, из-за того, что ему придётся впервые возвращаться в общежитие одному, а не из-за «приключения» Тору. … Тору фыркнул. Что за приключение… Всё, что он мог видеть – это молодые люди, девушки с огромным количеством макияжа и несколько мужчин в чёрном. Воздух был насквозь пропитан запахом алкоголя, вперемешку с различными духами, и, хотя внутри было теплее, Тору всё равно предпочитал холодный, морозный декабрьский воздух снаружи. Скрипящий звук помех вытащил его из оцепенения. Он поднял глаза, чтобы увидеть группу — и вокалиста, который смотрел прямо… в пол. … Брови Тору в замешательстве поползли вверх. Он и правда вокалист? Он не мог вспомнить, но парень — мальчик — ребёнок? — выглядел знакомо. Ну, он не мог сказать точно, потому что тёмно-шоколадные кудри мальчика скрывали половину его грёбанного лица. Где же я мог видеть его до этого?.. Пока гитарист был занят представлением их группы — Chivalry of Music или как там её — Тору был занят тщательным изучением вокалиста. Он низкий, слишком низкий, чтобы ему было около двадцати лет. Его плечи были слишком напряжены, как будто он боялся, что кто-то внезапно мог наброситься на него. И хотя на нём была клетчатая рубашка на пуговицах, Тору всё ещё мог видеть, что кончики его пальцев были красными от холода. Он моргнул. — Ох, — пробормотал он, наконец, вспомнив, что мальчишка был тем, кто стоял на улице несколько минут назад. Их глаза даже встретились на мгновение, прежде чем мальчик отчаянно не отвёл взгляд, будто увидел приближающегося якудзу или что-то в этом роде. Он… — Он правда вокалист? — спросил он, заставляя Синдзи повернуться. — М? Да. Он просто выглядит таким смущённым, потерянным ребенком, но его голос – это нечто! — он ухмыльнулся, прежде чем вернуть своё внимание обратно на сцену. Свет внезапно погас, остался сиять один единственный прожектор, освещавший вокалиста, когда бас начал играть аккорды, в которых Тору смог распознать She Will be Loved от Maroon 5. Кавер-группа, хех… Вокалист много раз сглотнул, прежде чем обхватить руками микрофон на подставке и запеть…“Beauty queen of only eighteen She had some troubles with herself”
Полуприкрытые глаза Тору широко распахнулись, как только он услышал голос вокалиста. Он мог отчётливо расслышать английские слова — за исключением «л», что переходила в «р» — что было редкостью среди японских певцов. В то время как певцы-мужчины могли брать лишь низкие ноты в своём диапазоне, этот вокалист определённо мог брать высокие.“I drove for miles and miles and wound up at your doo-oh-or I’ve had you so many times but somehow I want mo-oh-ore”
Он японец. Он японец, верно?“I don’t mind spending every day, Out on your corner in the pouring rain. Look for the girl with the broken smile Ask her if she wants to stay a while And she will be loved”
Толпа засвистела и восторженно завизжала, когда мальчик взял высокие ноты, всё ещё не отрывая взгляд от пола.“She will be loved...”
Тору уставился на копну кудрявых волос, пока мальчишка пел все подготовленные ими песни. Он никогда ещё не был настолько загипнотизирован чьим-то голосом (с того момента, как услышал Rize или Аврил Лавин), как этим. Его голос такой странный — такой мощный, проникновенный, полный страсти, он менялся в зависимости от исполняемой им песни. Его голос хриплый, но в то же время чистый — чистейший, как у ангела; мужественный, но такой мягкий и сладкий. Такой уникальный, что даже если бы парень потерялся в море людей, Тору всё равно смог бы отыскать в толпе его голос. Когда последняя песня группы закончилась, Тору откинулся на спинку стула. Адреналин в крови зашкаливал, а сердце его безумно колотилось. Он тот самый. Он взглянул на вокалиста, который даже не потрудился посмотреть на толпу после превосходного выступления, прежде чем огни погасли, и аплодисменты взорвали лайв хаус. Он ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто мне нужен. Я не могу упустить его!