Наследник любой ценой

— Господин целитель, вы обязаны помочь роду Малфоев обзавестись наследником. Такая фраза звучала в кабинете целителя уже сто, если не больше, раз. Менялось только имя семейства и тон. Кто-то просил жалобно, умоляюще, другие с надеждой и полным доверием. Были и такие, как Малфой, — требующие и не принимающие отказа. Но всегда за стандартным набором слов стояла всепоглощающая мечта иметь ребенка. Гарри прекрасно понимал это желание и сочувствовал семьям, где были проблемы с зачатием, или имелись другие сложности с появлением детей. Но сегодня просьба, а, вернее, требование Люциуса напрочь выбило его из колеи. В сердце вонзились сотни иголок, и Гарри вяло порадовался, что сидит. Наклонив голову, словно рассматривая лежащие перед ним бумаги, он зажмурился, постарался быстро взять себя в руки и унять острую боль в груди, тихо выдохнул и открыл глаза. Что бы там ни было, он подумает об этом позже. Через минуту Гарри понял, что всегда помогавшая мантра не сработала. Он все ещё сидел в кресле с неестественно прямой спиной, с до предела сведенными лопатками, со сцепленными в замок руками. Смотрел прямо на что-то рассказывающего ему Люциуса Малфоя, а получалось, что сквозь него. Может, поэтому и не слышал. Ни словечка. В голове шум прибоя, в горле пересохло и нестерпимо хотелось выпить, причем отнюдь не воды. — Простите, мистер Малфой, вы позволите? Гарри встал и подошёл к камину, где всегда стоял графин. Мари предусмотрительно не ставила его на стол, зная, что увлекшись, шеф запросто мог смахнуть с пространства перед собой что угодно, чтобы освободить место для необходимых для проработки документов, статей и писем. А призвать стакан и наполнить его водой может даже начинающий волшебник, "акцио" и "агуаменти" никто не отменял. Поттер мог воспользоваться ими и сейчас, но ему было необходимо скинуть с себя оцепенение, вызванное новостью, что Драко Малфой женат. Вот, оказывается, как это — лишиться надежды в одно мгновение. Хотя, какой ещё надежды? Гарри знал ещё с Хогвартса, что ничего ему не светит с недосягаемым язвительным ненавидящим его Малфоем. Не то чтобы Гарри в Хогвартсе мечтал встречаться с доставучим слизеринцем. Нет, поначалу тот его безумно бесил, вызывая желание схватить за плечи, опрокинуть на пол и вытрясти душу. Но чем дальше, тем чаще в сознание врывались фрагменты откуда-то, будто из другой вселенной. Вот в пылу драки Малфой толкал его к стене и на ухо шептал двусмысленные угрозы хриплым возбуждённым голосом. Вот для чего-то подушечкой большого пальца оглаживал скулу Гарри, может, вытирая кровь из собственноручно нанесенной свежей ссадины, но ощущалось, как ласка. Вот сам Поттер обхватывал предплечья недруга и тянул того на себя, пытаясь вжать в себя, всего целиком, ближе, сильнее. Вот Рон и Гермиона пыхтели, оттаскивая Гарри от Малфоя, и точно так же Забини и Паркинсон отдергивали Драко от него самого. А у того плескалась непонятная тоска в глазах, и он вырывался из рук своей свиты, словно его тянуло к Поттеру магнитом. Отходя от слизеринцев, Гарри через плечо бросал последний взгляд на ненавистного хорька и видел Малфоя, со злостью скидывающего с плеча ладонь Блейза, а после внезапно горько смотрящего на врага. Их взгляды пересекались, переплетались, и никто из них был не в силах разорвать зрительный контакт. Эту ниточку разрывал Рон, обхватывающий Гарри за шею и начинающий что-то вещать про совсем зарвавшихся змеенышей. Все эти видения будоражили и смущали, и Гарри не знал, что с ними делать. Выбросить из головы не получалось, перебить тоже. Пытался мечтать о Чжоу и что? В какой-то момент мысли непременно соскальзывали на стройную юношескую фигуру с аристократической осанкой, на длинную шею, на платиновые волосы... Усилием воли отгонял непрошенного гостя своих фантазий, давил в себе смутные желания. Дошло до того, что Гарри уцепился за возможность с головой окунуться в борьбу с Воландемортом, в поиски крестражей, в страшную жестокую войну. Запретные видения отступили, отпустили, и во время бродяжничества по лесам возвращались к Гарри крайне редко, ночами, заставляя его стонать в подушку и проклинать недостижимого Малфоя. А потом была Выручай-комната, Адское пламя и Малфой, сидящий за Гарри на метле, обхватывающий его руками, такой близкий, что спиной можно было почувствовать его грудь, в плечо уткнулся острый подбородок, и в какие-то секунды Малфой прижимался ещё сильнее, так, что его дыхание ощущалось на шее. Сердце совершало кульбиты явно не от опасности пламени, которое опаляло их мантии, оно стремилось вырваться через горло от близости Драко. Гарри пообещал себе тогда, что, если выживет, найдет Малфоя и спросит, обязательно спросит... На этом мысль заканчивалась, и о чем именно Гарри хотел спросить Драко, он и сам не знал. Но не вышло. Малфоя, кинувшего ему волшебную палочку в самый важный момент финальной битвы, как ветром сдуло после ее окончания. Гарри бегал от живых к раненым, выискивая белобрысую голову, после с ужасом подходил к телам погибших, но и там, к огромному своему облегчению, не нашел того, кого искал. Отойти от тел он уже не мог, обнимая тех, кому нужно было помочь пережить боль утраты и тех, кто мог дать хоть толику успокоения ему самому. Дальше появились авроры, и всех накрыла кутерьма расспросов, выяснений, показаний. К концу того дня Гарри падал с ног, но, проваливаясь в черный беспросветный сон, видел в голове бледное лицо со сведенными тонко очерченными бровями и сжатыми в полоску губами. С наступлением нового дня Поттер перестал искать Малфоя. Что он мог ему сказать? Конечно, если бы Драко судили, Гарри бросился бы защищать его перед судом, со страстью отметая все обвинения, но, судя по всему, Малфой был недоступен для Визенгамота. И Поттер привык жить с тянущим сосущим чувством в груди и за два года так к нему привык, что не стал искать встречи с вернувшимся из-за границы Драко. К чему? Им нечего было сказать друг другу. Гарри с головой ушел в колдомедицину и был почти что счастлив, приходя на работу каждое, включая выходные, утро. Видел уставших, но безмерно счастливых женщин, наконец-то взявших на руки долгожданных вымечтанных детей, и подпитывался их эйфорией. И вот сейчас в этот отдельный мир, в его место силы, ворвался Люциус Малфой, чтобы, пусть и невольно, разрушить личный рай Гарри Поттера. Да что не так с этим семейством?! Гарри налил стакан воды, выпил его залпом, обернулся и смог задать вопрос вполне будничным деловым тоном: — Простите, мистер Малфой, у меня был очень тяжёлый день. Так какие проблемы у Драко с продолжением рода? — Ну знаете ли, Гарри! — голос Люциуса звучал возмущённо, а сам он вышел из себя, раз позволил себе фамильярное обращение. — Я вам уже десять минут рассказываю, что это мы с Нарциссой должны продолжить древний род Малфоев!