Everything

      Середина декабря была непривычно снежной. Снега было столько, что дворники на окнах автомобилей не успевали сбрасывать его со стекол. Луи Томлинсон вышел из своей машины, торопясь зайти в здание. Его пальто украшали снежинки, которые быстро таяли в теплом воздухе помещения. Луи прошел через пустующий клуб, осматривая зал, отмечая его состояние. Все было в порядке, как и всегда. Его не было две недели, мужчина был занят другой работой, оставляя сферу развлечений на друга. Как и всегда.       Луи поднялся наверх в закрытую для гостей зону. В кабинете сидел Найл. Друг жестом попросил хозяина быть тише, не мешать считать какие-то бумаги, Луи не возражал. Он скинул пальто, садясь в свое большое кожаное кресло. Свежая Лондонская газета лежала на его столе.       «Лорд Малик был найден мертвым, в своей постели спустя месяц после смерти внука Лорда Зейна Малика. Местонахождения матери Зейна неизвестно. В том случае если она не объявится, все имущество, принадлежащее фамилии Малик перейдет в руки Лорда Гарри Стайлса, который после недавнего возвращений, занял место покойного отца. По завещанию старшего в семье Лорда, все имущество дома Малик переходит к Лорду Гарри Стайлсу в счет уплаты долгов »       Луи перечитал строки несколько раз. Он вспомнил тот день, когда увидел Гарри обессиленного, испуганного. Он был разрушен, сжимая в руках орудие убийства. Луи тогда думал только о том, чтобы успеть. Чтобы не найти мальчика мертвым, чтобы смерть не коснулась его. Луи винил себя, он гадал о том, что произошло, что было в голове Гарри, когда он сделал то, что сделал. Но он просто исчез, надеясь, так будет лучше.       Луи разбирал почту на столе. На глаза ему попался белый конверт без подписи. Это было приглашение. Красивым каллиграфическим почерком было выведено его имя. Приглашение в дом Стайлсов на зимний праздник. Луи слышал о нем, знал, что его приглашали каждый год, что его семья была там, но он никогда. Приглашение было подписано Джеммой. Не Гарри.       Это сегодня. Луи посмотрел на часы, праздник будет сегодня. Он подумал о том, что может быть стоит разрешить Найлу вскрывать его конверты, но нет, точно никогда.

***

      Гарри не хотел устраивать зимний праздник. Впервые в жизни ему казалось это полным бредом, очередным весельем без повода. Джемма была удивлена, ведь обычно брат ждал этого праздника больше других. Это был красивый зимний бал для друзей семьи, который мама устраивала каждый год с самого детства Джеммы и Гарри. Она не жила больше в доме, приняв деловое предложение, улетела в Нью-Йорк. Прошло две недели с ее переезда и почти месяц с того дня, как Гарри разорвал помолвку с Лиамом и вернулся домой. Совсем другим человеком. Она беспокоилась, хотела остаться, чтобы помогать ему, чтобы он не был один. А может и вовсе взять все на себя. Гарри не позволил, фальшиво улыбаясь, отправил ее в Нью-Йорк. За ее мечтой, пусть и спонтанной и такой скорой.       Она вернулась, потому что Гарри отказался заниматься праздником. Джемма не задавала много вопросов, оставила дела и прилетела на несколько дней, она посчитала важным сохранить этот день. Когда она вернулась, почувствовала изменения в доме. Больше не было теплоты и уюта, а Гарри, с которым они проводили много времени раньше, закрылся от нее. От всех.       Ей помогла Лотти, воодушевленно представляя нежные розы, символ Стайлсов, которые украшали зимний праздник, белые, чистые как снег. И сейчас главный зал был безупречен. По лестнице вились бутоны, цветов было море. Это было волшебно – цветы зимой.       Никто не задерживался, как это бывало раньше. Все приглашенные семьи приехали вовремя. И конечно, по большей части от любопытства. Новый хозяин, новый праздник. Музыка разливалась по залу, пары танцевали. Кто-то отдавал предпочтение разговорам за шампанским, обсуждая наряды, новости в мире и в этом доме. Все хотели увидеть Гарри, но никто не решался спросить об этом Джемму - хозяйку этого вечера. Она встречала гостей, следила за общим настроением, за подачей ужина, музыкой, успевала поговорить со всеми, выглядеть безупречно и бросать взгляд на лестницу. Надеясь на то, что он спустится хотя бы на минуту.       Луи отметил красоту дома и удивленные глаза Джеммы устремленные на него. Лотти рядом с ней, перестала говорить, когда подруга потянула ее в сторону брата. - Добрый вечер, Луи, - улыбнулась Стайлс. - Прекрасный праздник, Джемма. – Луи поцеловал руку девушке. - Ты впервые пришел, да? - Да. Лотс закатила глаза и пихнула брата в бок. - Ты уродец, Томлинсон. Где ты был? - Работал, юная леди. Вы в обществе, так сдерживайте себя, - улыбнулся он сестре. - Его нет, - сказала Лотс со всем своим разочарованием. – Он не спустится. - Еще не конец, Лотти, - растерялась Джемма. - Не спустится. – Лотти пожала плечами.       Луи оставил девушек, прогуливаясь с бокалом в руках. Он смотрел на людей, на зал. Ему казалось, что прошло несколько лет, а не месяц. Что Гарри вырос и постарел на много лет, что он его не узнает или вовсе, никогда не увидит. Тоска опустилась на его плечи, он скучал и любил. И был самым слепым человеком на этой земле в плену у своих привычек. Он заметил знакомые кудри, еще сильнее отросшие. Заметил их, после пяти минут рассматривания лестницы, что вела наверх. Великолепные цветы на перилах, небольшой балкон перед аркой на второй этаж. И в темноте арки, высокая фигура, наблюдающая за людьми внизу. Луи поставил бокал и пошел к лестнице, чувствуя взгляды некоторых гостей, в том числе Лиама. Он единственный, кто сегодня идет наверх на глазах у всех.       Наверху было почти темно, несколько ламп освещали коридоры в комнаты. Большое панорамное окно, открывало вид на необъятную территорию сада и корта, на звездное ночное небо. Гарри уже не было.       Он нашел его в кабинете, стоящего спиной к двери. Он смотрел в окно куда-то вдаль и надеялся, что Луи не зайдет сюда. Все это время Гарри желал лишь одного – чтобы сердце перестало биться от мыслей о Луи. О человеке, с которым он никогда не будет. О любви всей его жизни. Он больше не плакал, не ждал вестей от него или о нем, избегал его. Всех.       Луи отметил изменения в парне, который выглядел теперь крепче. Его волосы стали более длинными, красивыми локонами. На нем была рубашка, застегнутая на пару нижних пуговиц, оголяя татуировки на груди. Гарри повернулся к нему, а Луи почувствовал себя неуютно. Было почти темно, и он не видел выражения его лица. - Гарри. – Луи от чего-то шептал. - Вас не приглашали наверх, Луи.       И этот голос, такой родной и такой чужой. Луи на секунду закрыл глаза, ощущая свою вину. Он подошел ближе, вставая напротив. В свете луны любимое лицо казалось мраморным, кожа совсем бледной на фоне драгоценных глаз. - Я прошу вас уйти, Луи.       Гарри почувствовал тепло его тела. Он ничего не хотел от него и вместе с этим хотел все, все, что у него есть, всего его целиком. Он закусил щеку, стараясь держаться. Он не будет плакать, потому что ему все равно. Ему ведь все равно? Его разум кричал о том, чтобы он бежал. Бежал подальше от этого мужчины, но сердце. Сердце забилось, словно загнанное в ловушку, еще в ту секунду, когда он заметил Луи в зале. Он не может остановить ход собственного сердца, которое его предает. - Прости меня. Я не уберег тебя, Гарри. - Луи, - Гарри посмотрел на него. – Уже все кончено. Просто уходи.       Но Луи не ушел, не сделал шаг назад. Он не знал, что ему стоит сказать, что стоит сделать. Он сделал шаг вперед, оказываясь совсем близко, чувствуя прерывистое дыхание Гарри, который думал о том, что Луи – сам дьявол. Ему от него никуда не деться, не убежать. Его гордость рушится прямо на глазах, но у него нет сил противостоять. Потому что бежать от Луи все равно, что бежать от самого себя. А от себя убежать, никому не дано.       Музыку больше не было слышно, он отдался чувствам. Внутри него разрывалось и кричало его сердце, сгорая дотла. А он стоял, стоял неподвижно, забывая делать вдохи. - Почему ты не можешь просто исчезнуть? – Прошептал младший. - Потому что я люблю тебя, Гарри. Люблю.       Гарри засмеялся. Смех его был далек от радостного и веселого. Это была эмоция, когда ничего больше не осталось. Словно сердце его смеялось само над собой.       Он почувствовал сухие теплые губы на своих губах. Нежные и осторожные, они боялись спугнуть его, боялись ошибиться. Руки, непослушные предатели, обвили шею мужчины, притягивая ближе к себе. Луи почувствовал вибрацию во всем теле, прикасаясь к бедрам парня. Они целовались медленно, и впервые поцелуй не говорил ни о чем, он просто был здесь и сейчас. - Ты никогда не разобьешь мое сердце, Томлинсон, - оторвался Гарри.       Мы можем убеждать себя в том, что сердце наше не дано никому, что боль, которую мы чувствовали, чувствуем сейчас или которая нам предстоит, не оставит на нашем холодном сердце даже самую маленькую трещинку. Но в один день, оно загорится пламенем, разрывая лед на куски, осколки вопьются в тело, оставаясь там навсегда, чтобы напоминать о боли. Мы рождены, чтобы чувствовать эту боль. И пламя это далеко от любви.       Луи никогда не разобьет ему сердце, повторял себе это Гарри. Он никогда не прикоснется к нему больше, никогда не встанет достаточно близко, чтобы чувствовать его тепло. Потому что так легче, так быстрее забудется, да?       Никогда мы не забудем, то первое, что перевернуло нас с ног на голову, вывернуло наизнанку, оставляя пустоту.       Чтобы он не делал, как сильно не сражался бы сам с собой, сейчас Гарри чувствует, как его ноги обвивают талию мужчины. Чувствует, как его опускают на кровать. И поцелуи. Жаркие, как пламя. Холодные, как лед. И ему не о чем думать больше, не о чем жалеть сейчас. Он в плену. Он не влюблен, не воодушевлен на свершения, на смущения и романтику. Он любит. А любовь – не влюбленность. Это сложнее, громче, быстрее, выше и больнее в тысячи и тысячи раз.       Пальцы уверенно расстегивают пару верхних пуговиц рубашки Луи, стягивая ее дальше через голову, потому что так быстрее. Он нужен ему быстрее. Луи целует его ключицы, оставляя следы, как бутоны красных роз. Спускается ниже, покрывая все юное тело цветами. Гарри запускает пальцы в карамельные волосы, когда чувствует жар на своей плоти. Для него это впервые и он где-то далеко, на другой планете, чувствует всю эту вселенную каждой своей клеточкой. Узел внизу живота затягивается быстрее, создавая ноющее желание. Такое необходимое и болезненно. Из груди вырываются стоны, и Гарри чувствует кожей, как губы Луи расходятся в довольной улыбке. Он слышит шорох откиданных в сторону мужских брюк, чувствует солоноватый привкус поцелуя и горячие пальцы, крепко сжимающие его бедра. - Луи.       Еще один стон и Луи понимает, что это мед для его ушей. Пальцы мужчины во рту Гарри, смоченные слюной так грязно, но в этом, кажется, вся любовь этого мира. Мужчина раздвигает ноги любимого, приподнимая его чуть выше, оглаживая узкий вдох. - Ты уверен? – Последний вопрос, ответ на который очевиден. - Я весь для тебя, - выдыхает младший в губы мужчине.       Гарри больно, он начинает дышать глубже. Луи шепчет ему на ушко слова любви, обещая, что сейчас будет лучше. Два пальца, три и Гарри ощущает нечто новое, что расходится истомой по всему телу, бьет в голову, отключая все, оставляя лишь чувства. - Луи.       Снова стон и мужчина вытаскивает пальцы, а Гарри разочарованно открывает глаза, сталкиваясь губами с губами.       Он обхватывает его шею руками, оставляя следы на спине старшего. Спальня наполняется звуками столкновения двух горячих любящих тел. Луи набирает темп, удерживая Гарри в руках, целуя его, разгоряченного в полусознании. Они оба уже близко, соединяются в очередном поцелуе. Гарри стонет прямо в губы мужчины, отрываясь от него и выгибаясь назад. Это его первый раз.       Гарри лежит на груди Луи, чувствуя пальцы в своих кудрях. Он засыпает от нежных слов и поцелуев, что Луи оставляет на его макушке. Луи погружается в мягкость кровати, тепло тела и всю любовь, от которой невозможно дышать. Ему кажется, что он на небесах. Он где-то в лучшем мире, даже если завтра ему придется его покинуть.