Битва за Милард. Время лишений

⊱⊷╍━━━┅❴♛❵┅━━━╍⊶⊰

      Всё раннее утро лил дождь. В комнатах было прохладно. Огонь в каминах уже давным-давно потух, и оставшиеся угли медленно дотлевали, не давая тепла. Холод и сырость не смогли позволить девушке, как обычно валяться в постели до обеда. Удивляясь тому, как рано она встала и своему странному чувству легкости, Лера полностью отдала себя готовке завтрака для всех.       Яичница уже жарилась на сковороде, когда один из близнецов спустился на кухню. Судя по его сильно озадаченному выражению лица, юноша совсем не ожидал увидеть здесь кого-либо в это время. Долго стоял в дверном проёме, переводя сонный взгляд то на сковородку, то на Леру.       — Доброе утро, Дэим, — оборачиваясь к тару с немного виноватой улыбкой, произнесла Лера, забыв, что он не понимает её, — Я решила приготовить вам завтрак. Кажется, я тебя опередила, да?       Услышав свое имя, юноша удивился ещё больше. Видимо, он не ожидал, что кто-то с первого раза отличит его от брата.       Дэим произнёс что-то неразборчивое на тарском, уже хотел подойти и помочь с готовкой, но потом передумал, решив не мешать, и стал доставать из шкафов посуду и расставлять её на столе.       К тому моменту, как проснулись Дивер и Даня, все уже было готово. Поэтому, пожелав всем приятного аппетита, Лера приступила к трапезе, наблюдая за тем, как отреагируют на еду тары. Дэим ел с некоторым недоверием, а Диверу кажется было абсолютно всё равно, что есть, ел за обе щеки.       — Было очень вкусно, благодарить от обоих, — с сытой и довольной улыбкой произнёс тар.       Время шло неумолимо быстро. Дождь уже давно закончился и, вскоре, им пришлось собираться домой. Папа несколько раз звонил и возмущался, что их так долго нет, и ещё упоминал про какой-то очень серьезный разговор, который не терпит отлагательств. Тон, с которым говорил отец, Лере сильно не понравился. Он никогда не злился. Искренне не понимая причины, девушке всё меньше хотелось идти домой. Прежде, чем выйти из дома, девушка вытащила из рюкзака все стеклянные «частички» тарского мира, спрятала их в коробку и задвинула под кровать.       Вся окружающая атмосфера после дождя давила на Леру и заранее внушало чувство вины за что-то. Ей это ужасно не нравилось. Перед последним поворотом к дому, девушка остановилась, набираясь смелости и собираясь с духом. Ох, как же давно она не злила родителей по непонятной причине.       Леру ждал до крайности неприятный сюрприз. В столовой, в наигранном и чуть ли не полуобморочном состоянии, сидел побитый Денис. К подбитому глазу и опухшему носу, добавилось ещё несколько, ссадин и синяков, которые Дивер ему сделать никак не мог. Кажется, ему ещё от кого-то досталось, но какое-то напряжённое чувство внутри подсказывало, что это было сделано специально. Лолита бросила на Леру взгляд, полный лютой неприязни. Так она на неё ещё ни разу не смотрела. По спине пробежал неприятный холодок.       — Ох, а вот и ты! — девушка вздрогнула от неожиданности, услышав за своей спиной суровый и противный голос матери Лолиты. — Как ты изволишь это объяснить? Лера с трудом сдержалось, чтобы не заткнуть уши.       Марина стояла у нее за спиной. Широкая, словно гора, и злая, будто собака. Ее пухлое лицо покраснело от гнева. Губы, накрашенные малиновой помадой, были сжаты в тонкую линию. Казалось, только эта ненадёжная преграда пока что спасала девушку от сокрушительного потока ора и ругани. Разъярённые глаза метали искры.       Лера молчала, упрямо смотря в глаза. Ох, как же она ненавидела свою тётку, папину старшую сестру.       Краем глаза девушка заметила, что папа стоит в стороне и переминается с ноги на ногу, желая что-то сказать, но не решаюсь. К сожалению, из-за своего мягкого характера он редко с кем-то спорил. Даня так же беспомощно стоял рядом с ним.       Женщина кивнула в сторону Дениса. Её тон был таким, что невольно внушал Лере непосильное чувство вины и делал невозможными любые будущие попытки оправдаться.       — Я… я, — только начав, девушка уже начала заикаться и закусила губу. Она не нашла, что можно сказать в свою защиту. Ведь, если упомянуть близнецов при лишних ушах, это может навлечь на них ещё большую беду. Мало того, что про них уже знает шайка этого притворщика и мерзавца, так они могут оповестить о них всю округу и вообще неизвестно, к чему это может привести. Может, они вообще больше никогда не появятся в особняке. Одна только мысль об этом была невероятно ужасна, — Это. это была не я… Я бы не смогла…       — Да? Тогда кто? Лолита сказала, что ты натравила на неё своих «друзей» и Денис заступился, защитил её, а они чуть не забили его до смерти!       — Что?! — изумлению и негодованию Леры не было предела. Голос зазвенел от напряжения, — Это не правда! — но так ли это было на самом деле? Ведь она не просила Дивера за неё заступаться, — Он лжёт! Меня подставили! Её там даже не было!       — Прекрати сейчас же! — тётя повысила голос, насильно прерывая сбивчивую речь своей племянницы, — Ты с самого рождения была мерзкой, несносной и бесноватой девчонкой! Притворяешься хорошенькой, а сама так и не поменялась! Такая же ненормальная, как твоя мать!       — Вам надо успокоиться. Это переходит все границы…       — Не лезь под руку, Саша! — взвизгнула женщина, махнув на своего брата рукой, — Раз не умеешь воспитывать своих детей, так не мешай знающим людям им мозги вправлять!       Даня, пользуясь общей суматохой, сильно дёрнул папу за рукав, заставив обратить на себя внимание и принялся что-то эмоционально, но тихо нашёптывать ему на ухо.       — Ремнём тебя надо было бить в детстве чаще! Глядишь, нормальным человеком бы выросла!       Больше всего на свете Лера ненавидела, когда на неё кричали. Она смотрела на бешенство своей тёти, как она орёт, не жалея голоса, как из её рта брызгает слюна. Наблюдала за тем, как женщина меряет своими тяжёлыми шагами коридор и как размахивает руками, отчаянно жестикулируя. И ничего не могла сделать. Чувствовала, как в горле встал ком, как руки и ноги налились свинцом, как подступают к глазам слёзы.       Денис с Лолитой наблюдали за этим с презрением и нескрываемыми ухмылками.       — Мелкая дрянь! Натравила на мою дочь, своих подонков! Я тебе покажу! Заяву на тебя напишу и такие проблемы тебе устрою, что никогда от этого не отмоешься!       В ушах постепенно нарастал шум. В глазах темнело. Было трудно дышать.       — Мне стыдно за то, что вы наши родственники.       Эта фраза была сказана так тихо, что Лера даже не поняла кто это сказал.       Звонкая пощёчина, из-за которой перед глазами появилась темнота и звезды, тут же подсказала, кому принадлежало сказанное. Лера отступила на несколько шагов. На некоторое время стало тихо. Только звон. Щека горела. Пока она пыталась понять, что произошло, на неё постепенно начал наплывать гомон голосов.       — Мама, пожалуйста, хватит!       — Гнида! Как ты смеешь так со мной разговаривать!       Послышался чей-то плачь.       — Прекрати немедленно! Не смей поднимать руку на мою дочь! — пронеслось над всем этим ужасом. — Никакого рукоприкладства в моём доме! Не тебе устраивать здесь порядки и не тебе решать, как наказывать моих детей!       Такое резкое проявление эмоций от всегда спокойного отца, заставило тётку немного охладить свой пыл.       — Она будет под домашним арестом на неопределённый срок. После того, как все успокоимся, обсудим эту ситуацию ещё раз. Никаких заявлений! Никакого рукоприкладства! Посмеешь ударить её ещё раз, выгоню на улицу и ты больше никогда не перейдёшь порог моего дома, понятно?       Отец стоял между своей дочерью и старшей сестрой. С виду, он был готов продолжать ругаться, но потому, как были напряжены его плечи, Лера знала, что он боится.       — Больная семейка! Лучше бы я сюда не приезжала!       Круто развернувшись, женщина, тяжело ступая по ступенькам, направилась в свою комнату. Она продолжала браниться, но это уже никого не волновало.       Когда хлопнула дверь, все присутствующие вздрогнули, будто проснувшись.       Тяжело выдохнув, папа потёр переносицу. Даня вжался в стенку, всё ещё боясь пошевелиться. Лолита дёрнула за руку Дениса, вынуждая того встать со стула, и насильно повела в прихожую. Некоторое время была слышна возня и тихие препирательства. Открылась и закрылась входная дверь и через некоторое время Лолита вернулась одна. В её глазах читался страх и немного вины, но видимо, взгляд Леры был красноречивее любых слов. Двоюродная сестра поспешила за своей матерью.       Отец метнулся на кухню. Загремели ящики морозилки. Вернулся с небольшим кульком, завёрнутым в полотенце.       — Пожалуйста, иди в свою комнату… — тихо произнёс мужчина, — Прости… Я всё обязательно исправлю.       Уговаривать Леру не пришлось. Сжав губы, девушка почувствовала, как слёзы крупным градом скатываются по щекам, и с ужасом поняла, что в первый раз в жизни заплакала при всех. Обида и неприязнь комом встали в горле.       Прижав к щеке холодное полотенце к щеке, девушка направилась в свою комнату. Брата, идущего за ней по пятам, она не пустила.       Прошло немало времени, прежде, чем Лера смогла более менее успокоиться. Голова раскалывалась, глаза распухли от слёз. Хотелось пить и есть, но не хотелось выходить и ни с кем контактировать…       Девушка дёрнулась, когда в дверь тихо постучали.       — Я могу войти?       Ответа не последовало.       Скрипнули половицы. Матрац прогнулся, когда отец сел на край кровати. Снова стало тихо.       — Я… прости меня… пожалуйста. За то, что не смог защитить, — мужчина наконец осмелился нарушить тишину, — Я постарался поговорить с ней… Конечно, извиняться она не будет, но и заявление писать не станет. Даня постарался мне что-то объяснить… Расскажешь, что случилось на самом деле?       Лера тяжело вздохнула.       Рассказ получился сухим и сдержанным. Коротким. Только факты. В нюансы ссоры с братом она решила не вдаваться. Рассказала только о том, что случилось, когда она вместе с близнецами его нашла.       — Понятно. Хорошо, что получилось отвести внимание от бизнецов. Плохо, что такой ценой… — папа вздохнул, а затем невесело усмехнулся, — Какое-то уж нервное лето получается.       В комнате снова повисла тишина.       — К сожалению, мне придётся попросить тебя немного потерпеть и посидеть дома… Сестра сказала, что это её единственное условие и она заявление писать не будет. У неё, конечно, скверный характер, но свои обещания она держит. Сегодня они, вроде, собирались уехать в ближайший город в больницу. А мы с Даней поедем к дедушке, чтобы он там пришёл в себя, и чтобы тебе здесь никто не докучал. Хотя бы какое-то время…       Что-то металлическое глухо стукнулось об поверхность тумбочки.       — Это ключ от моей лаборатории. Тебе на сохранение.       Бойкая, весёлая и подвижная музыка на полную играла из небольшой колонки. Это было весьма рискованно. Девушка могла не услышать, как к дому подъезжает машина, но ей было уже все равно.       Лера занимала себя как могла. Некоторые дела ей надоедали, она бралась за другие. Помимо конфликта с особо неприятными людьми, она отвлекала свои мысли от ключа, который она закинула в тумбочку. Её очень раздражало само его существование. Но, ближе к вечеру ей стало так скучно, что она добровольно решила подняться к папе в лабораторию. Девушка совершенно не рассчитывала на то, что сможет найти там что-то интересное.       Помещение третьего этажа было, как всегда захламлено. Многие книги, не смотря на то, что в стеллажах было место, в не аккуратных стопках лежали прямо на полу и столах. Были разбросаны бумажки. Лера уже привыкла, но не могла не подивиться тому, что в такой пыли тарские вещи и книги, могли сохраниться без повреждений.       Проведя пальцем по ряду корешков плотно стоящих на полке книг, девушка брезгливо поморщилась, увидев, что он стал чёрным. Надо будет заставить отца сделать здесь генеральную уборку. Лера стала рассматривать корешки книг, на многих из которых отец оставлял пометки с переводом.       «Лекарственные травы западных стран», «Флора и Фауна Империи Милард», «Астрономия», «Философские течения древности», «Медицина», «География», «Полная история Империи Милард», «Полный список знатных семей Империи Милард», множество непонятных карт с неизвестными островами, морями и материками, детские сказки, мифы и множество других книг. Некоторые смогли даже немного заинтересовать Леру. Перелистывая старые, хрустящие страницы с потрёпанными краями и читая заметки на небольших клейких стикерах, девушка пришла к выводу, что, судя по переводу папы, тары любят сдержанность и точность, чтобы читающему сразу всё стало понятно.       Прошло немало времени, прежде, чем под руку Лере попала очень старая и тяжелая книга в довольно грубом темно-коричневом переплёте. Несмотря на большой размер, немалую толщину и сохранившийся витиеватый узор из драгоценных камней и золота, эта книга не шла в сравнение с прошлыми, которые смотрела девушка. Невооружённым глазом было видно, что это подлинная древняя, реликвия, золото коллекции, к которой отец, как обычно относился без должного уважения и трепета. С трудом подняв эту книгу с пола, Лера положила её на один из ближайших стульев и с облегчением выдохнула — дальше она б её не унесла. Несмотря на весь скептицизм по отношению к тарскому миру, девушка не могла без благоговейного трепета осторожно провести кончиками пальцев по первым бугристым от старости страницам.       — Сколько же этой книге веков? — еле слышным шёпотом спросив у самой себя, Лера переворачивала страницу за страницей.       Её всегда привлекали такие старые вещи. Казалось, что у них есть особые тайны. Девушка искренне удивлялась тому, каким аккуратным почерком всё это было написано. У какого тара было столько терпения, чтобы создать такое? Или над этой летописью работали несколько мастеров? К сожалению, ей об этом никогда не суждено узнать, ведь карандаш уже давно стерся на таких же старых папиных стикерах. Единственное, что она могла ещё хоть как-то понять — почти выцветшие картинки и, судя по величественному изображению, богатым одеждам и странным символам — это были боги. А из размеров книги Лера сделала вывод, что тарских богов так много, что ей не хватит и нескольких недель, чтобы просмотреть их всех.       Богиня, похожая на дерево. Богиня со светло-сиреневой кожей и двумя парами рук. Бог, очертания которого почти стерлись, но, судя по светло голубым, почти белым завиткам, это был ветер. И еще множество картинок, на которых тары не наделяли своих богов неописуемой красотой, а уделяли внимание тому, что они символизируют.       Лера уже собиралась положить книгу на место, когда вдруг наткнулась на красивый разворот, полностью раскрашенный синими, голубыми, серыми и серебряными красками. На нем было только два изображения — женщина и мужчина. Первая — красота, жизнь, любовь и Солнце. Она поднимала руки вверх и в стороны, словно радостно приветствуя всех и каждого, желая обнять. Второй — тлен, смерть, горе и Луна. Он скорбно опускал руки вниз, провожая.       Девушка искренне восхитилась работой мастера. Но образ мужчины показался ей до жуткого похожим на тот, что она видела во сне. Она долго и не отрываясь смотрела на картинку, но затем вздрогнула и положила книгу на место.       Прошло два долгих дня после конфликта с Денисом и ссорой с отцом. С последним Лера демонстративно не разговаривала и старалась меньше времени находиться с ним в одной комнате. Она бы уже давно успокоилась и не делала так, если бы не узнала от брата, что, тем же вечером, когда он с отцом ездил к дедушке, мальчик рассказал, как всё было на самом деле и с того дня мужчина так и не смог извиниться или даже попытаться начать разговор. Пытался загладить вину, делая её любимый чай на завтрак и готовя вкусную еду.       Денис, словно специально, маячил перед глазами девушки, чтобы она видела, как он страдает и как ему больно. Громко говорил о том, какие её друзья изверги и как сильно и безжалостно они его избили. Это просто не могло не раздражать. Лера уже даже начала жалеть, что тогда бросилась останавливать Дивера и мечтала закончить то, что он начал. Все в этом доме начинало её бесить: напускное равнодушие Лолиты, театральные выступления Дениса, неуверенность отца и даже вечно хорошее настроение Дани, который всячески пытался её отвлечь. Девушка практически не выходила из комнаты, наблюдая за птицами и стремительно уходящим летом, через распахнутое окно. Всем сердцем не желая сталкиваться ни с кем из домочадцев, она ограничивала себя и свою свободу, растрачивая время в пустую, а она приехала сюда не за этим.       Утро четвёртого дня началось также, как и все прошлые. Раздражённо наблюдая за тем, как медленно и страдальчески спускается по лестнице парень сестры, Лера с трудом удержалась, чтобы не столкнуть его вниз. Почти что весь последующий час ей пришлось наблюдать за тем, с какими вселенскими муками Денис подносит ложку ко рту и жуёт. Аппетита, как и настроения, не было совсем, но девушка насильно запихивала в себя еду. За столом витала гробовая тишина. Театральщина парня стала раздражать не только её одну. Мог не заметить только слепой, как Лолита цокала языком и закатывала глаза каждый раз, когда Денис вновь начинал выводить её из себя. И отец, было видно, устал от этого не меньше, но в силу своего спокойного и, может, немного замкнутого и мягкого характера, не мог встать и во всю силу своего голоса сказать, чтобы всё это немедленно прекратили.       По мере того, как завтрак подходил к концу, напряжение в столовой росло, но, когда оно начало достигать своего пика, Денис с Лолитой поспешили вовремя уйти. И естественно, только выйдя за порог дома, парень тут же, каким-то неведомым магическим образом, выздоровел и самодовольной походкой пошёл на встречу со своими друзьями.       Несколько мгновений было тихо.       — Я недавно разговаривал с вашим дедушкой, — с виноватой и грустной улыбкой папа первый нарушил молчание, беря инициативу разговора в свои руки, — Объяснил ему ситуацию. И он предложил вам вдвоём переехать к нему. Мне кажется, так будет лучше. Хотя бы не будет этого актера, — судя по интонации, с которой он произнес последнее слово, мужчина хотел сказать что-то более обидное в сторону Дениса, — Что думаете?       — А как же ты? — спросила девушка.       Глава семейства вновь улыбнулся.       — Я останусь здесь, — и на этих словах он еле заметно вздохнул, — Кто-то же должен следить за домом, чтобы они не устроили здесь погром. Иначе, когда мама приедет, она будет в ярости и никому не удастся спастись, — он слабо засмеялся.       Лера видела, что это решение далось ему сложно. Они и так редко виделись, а сейчас была возможность провести время вместе, и она срывается из-за некоторых личностей.       — Но, мы же не в другой город уезжаем, верно? — встрял Даня, вставая коленками на стул и опираясь ладонями на стол, — Значит, мы будем как можно чаще к тебе приходить, а ты к нам с дедушкой!       Отец в ответ лишь улыбнулся.       Сборы не заняли много времени. Комната довольно быстро опустела. Не было причин оставаться в этом доме, поэтому Лера и не медлила. До фермы доехали на дедушкиной машине. Отец проводил, помог занести вещи и, прежде, чем вернуться, был заключён в крепкие объятия дочери.       Наконец оказавшись в своей просторной комнате с настежь открытыми двумя широкими окнами, запуская в нагретое солнцем помещение прохладу, девушка вздохнула с облегчением.