Битва за Милард. Время лишений

⊱⊷╍━━━┅❴♛❵┅━━━╍⊶⊰

      Саша долго сидел за рабочим столом на своём чердаке-лаборатории. Всё было завалено, впрочем, как и всегда, но на это он не обращал внимания. Крепко сцепленные в замок пальцы побелели, нога нервно дергалась под столом, а взволнованный взгляд уже битый час гипнотизировал письмо. Видимо Зимин рассчитывал на то, что таким образом печать поддастся и сломается сама. Сине-красная печать с изображением Розы Ветров. Синий — цвет Аяниса. Красный — цвет Императорской семьи. А синя-красная — цвет правителя Аяниса, Аруфора. Лера принесла это письмо перед обедом, сказав, что Арэн попросил передать его, и вот время близилось к ужину, а мужчина всё не решался его открыть.       Множество вопросов роилось у него в голове. Он так давно не получал никаких писем с той стороны, что уже почти забыл, как они выглядят. Плотный, слегка коричневатый конверт, обернутый синей и красной лентами и закрепленный расплывшейся печатью на маленьком узелке. Сколько он не получал писем от Аруфора? Четыре года? Пять лет? Может чуть больше? Он не помнил. Раньше, если тарский друг и писал ему, то не официальные письма, — не обёрнутые лентами. А сейчас мужчине было страшно представить, что там может быть написано.       Чем больше ждёшь, тем страшнее становится.       Глубоко вздохнув, Саша наконец-таки взял письмо в руки и сломал печать. Воск с тихим хрустом поддался, осыпаясь на стол. Его руки предательски дрожали, пока он развязывал этот злополучный узел, который, казалось, затягивался туже. Наконец, ленты упали рядом с кусочками воска. Сердце забилось быстрее, когда он медленно раскрыл лист и начал читать:       «Приветствую тебя, мой старый добрый друг, Александр.       Я не стану расписывать тебе, как у меня дела. Так же не стану обременять тебя вопросами о том, как дела у тебя. Хочу выслушать это при нашей встрече, а не читать письмо, которое у тебя все равно не получится отправить мне, даже если ты его напишешь.       Я не могу описать словами свою благодарность тебе за то, что ты помог моему сыну в трудный час и спас ему жизнь. Ты спас не только Арэна, но и меня от горя невыносимой утраты. Ещё одной потери я бы не пережил… Конечно, он не смог избежать выговора с моей стороны за свои многочисленные ошибки, но я испытал облегчение, когда спустя столько дней и ночей он вернулся живым, хоть и не совсем здоровым. Боюсь себе представить, чтобы случилось, не приди ты ему на помощь вовремя или не приди вообще, потому что откуда ты мог знать, что он будет в это время на твоей стороне выслеживать Манзаля.       Но не будем больше об этом.       Как ты, наверное, помнишь, через несколько дней у нас будут праздники, посвященные святой Тьятри, нашей почитаемой богине, дарующей жизнь природе, после зимы. Мне бы хотелось, чтобы ты посетил Аянис и остался на эти праздничные дни, обрадовав меня своим визитом. Естественно, приезжай со своей женой Вероникой. Я буду очень рад увидеть и её тоже. В письмо вложена бумага с моей печатью. Это официальное разрешение. Это сущая формальность, но ты же знаешь, что стража становится всё придирчивее при приближении к городу.       Я уже обо всём позаботился. Возле Карлукт’ман будет дежурить отряд, там также будет стоять ваша карета в ожидании вас. Слугам в вашем доме велено приготовить всё к вашему приезду. Посыльный сказал, что они были так счастливы, что, боюсь, они организуют всё так, что я не смогу их превзойти.       Мы так давно не виделись с тобой… Наверное, увидев меня, ты скажешь, что я стал старым не по годам и, вероятно, будешь прав. Прости. Я совсем не знаю, как отблагодарить тебя, а это самое меньшее, что я могу сделать. Я знаю, как сильно ты любишь тарский, мой, мир, поэтому я подумал, что ты будешь рад погостить здесь хотя бы некоторое время, прогуляться по своим любимым местам, увидеться со старыми друзьями…       Буду с нетерпением ждать.       С уважением, Аруфор Накрасса.»       Он писал по-русски, так, чтобы Саша понял. Это тронуло сердце Зимина, ведь он, как никто другой знал, как сильно тар ненавидел это. Он никогда не жалел ругательств на маленькие, ни в чем не виновные буквы, которые часто расплывались под его пером. Помнится, мужчина хохотал до слёз, слушая красноречивую тарскую брань, которую скорее можно услышать от трактирщика или вдрызг пьяного пирата, чем от младшего сына императора, когда тот пытался выводить закорючки-буквы. Несмотря на то, что в письме были некоторые помарки, ошибки и кляксы, как в тетради первоклассника, Александр знал, что это письмо, наверняка, было написано с пятнадцатой попытки.       Он улыбался широко и счастливо, перечитывая строки вновь и вновь. Но затем, его плечи затряслись от подступающих к горлу рыданий. Мужчина улыбался и плакал. Счастье разрывало его изнутри. Хотелось закричать во всю силу своего голоса, но он закрыл рот ладонью.       Поднявшись на третий этаж, чтобы позвать своего мужа к ужину, Вероника застала его в возбужденном и крайне счастливом настроении. Его глаза сияли. Улыбка растянулась до ушей. Таким неописуемо счастливым она не видела его уже очень давно.       — Что случилось, милый? — спросила она, озадаченно наблюдая за странными движениями, которые выделывал Саша.       Это был один из его способов выражения радости, когда не было возможности прокричать об этом на всю округу. Что-то похожее на победный танец, полный неожиданных па и на танец шаманов, проводящих ритуал.       Грациозным движением передав ей письмо, при этом в последний момент успев задержать на своем носу очки, норовившие слететь из-за резкого движения, Саша вновь пустился в пляс, но уже гораздо спокойнее. Видимо, мужчина начал уставать. Возраст всё-таки.       Вероника, всё ещё не понимая, что могло вызвать такую бурную радость у её мужа, неторопливо принялась читать. И с каждой прочитанной строчкой, женщина вчитывалась в текст внимательнее. Под конец она уже не старалась скрывать, как дрожат её руки.       — Это… это правда? — наконец выдавила из себя женщина еле слышным шепотом.       — Да, — Саша подошёл к ней и, взяв за руки, притянул к себе, обнимая, — Благодаря тому неожиданному повороту событий, когда наши дети спасли Арэна, мы, после стольких лет, наконец-то посетим свой второй дом.       Его жена шмыгнула носом, чуть отстраняясь. Письмо, которое она держала в руках, немного помялось. Веронике стало легче дышать. С души упал какой-то камень. Она уже даже не надеялась ещё хоть когда-нибудь увидеть своё поместье, посидеть на лавочке возле небольшого озерца в своём саду, за которым так любил ухаживать Суидаи. А дворецкий Барадэль и главная горничная Амаури? Они совершенно не изменились, она была в этом уверена, потому что для тара эти годы — всего несколько мгновений, даже не смотря на то, что по тарским меркам они были уже довольно пожилыми.       С любовью и нежностью разглаживая слегка погнутый лист, Вероника вдруг испуганно вздохнула:       — А наши дети? Лера и Даня? Аруфор ничего про них не написал… Они не поедут с нами?       Улыбка главы семейства была грустной.       — Боюсь, что нет. Если бы Арэн сказал своему отцу и Поисковому Совету правду, что ему помог не я, а мои дети, они бы не смогли устроить вчера пикник, потому что Арэна бы взяли под стражу, как и Стеклянную пещеру. Больше никто не вошел бы в неё и не вышел. И Лера не передала бы мне этого письма, потому что его бы и не написали.       — Жаль, что они не смогут… Им бы понравилось.       Мужчина нежно приподнял голову своей жены за подбородок и, коснувшись её щёк, стирая большими пальцами маленькие капельки слёз, поцеловал в лоб.       — Не переживай из-за этого так сильно. Праздники святой Тьятри идеальная возможность, чтобы они побывали везде никем незамеченные, и я на сто процентов уверен, что Арэн уже придумал, как это провернуть. Он ни за что не упустит такой возможности…       — Но… — любящая улыбка медленно сошла с лица Ники, — Ты уверен, что нам стоит поощрять это? Они же ведь нарушат полсотни указов и законов и что, если с ними что-то случится?       — Они будут в надёжных руках… — начал было Александр, но его перебили.       — Ты же знаешь, что я не про это!       Мужчина тяжело вздохнул:       — Если с ними начнёт что-то происходить, то они, повторюсь, будут в надёжных руках. И потом Арэн, либо напишет нам, либо расскажет при удобном случае. Не переживай.       Более-менее успокоившись, женщина обняла своего мужа, положив голову ему на плечо.       Вуспас, красивый замок Аяниса, сверкал в лучах Кимила яркой белизной. Изобилующий тонкими колоннами из белого камня с синеватыми прожилками и широкими, высокими окнами, в которых, словно, младшие братья, отражалось множество солнц, замок принимал гостей, широко распахнув массивные белые двери в свою прохладную обитель.       Фария Халидил с непроницаемым лицом сидела в своей роскошной карете из прочного розоватого дерева, украшенной объемной резьбой из лоз и цветов из белого дерева, смотря на проносящиеся мимо фермы, которые постепенно сменялись домами побольше и становились неотъемлемой частью города.       Тёмно-зелёный флаг с кольцом золотых лоз, точно таких же, как и на резьбе, развевался над крышей кареты. Флаг благородного дома Иреатиан, семьи, чье имение находилось на склонах Халидильских холмов к югу от Аяниса. Почти все склоны были облюбованы редким сортом винограда, из которого делали дорогое вино раз в три года. Отец Фарии мог смаковать каждую каплю этого напитка, она же его совершенно не любила. И, тем не менее, в другом экипаже, который ехал позади, было несколько ящиков полных бутылок вина долгой выдержки. Отец настоял на том, чтобы она подарила их Аруфору, как и несколько ящиков с виноградом, и чтобы это подали на праздничный стол. Девушка тогда лишь пожала плечами, такой щедрый дар был так же извинением за то, что сами главы дома Иреатиан не смогут посетить Аянис.       Тар отвлекалась от своих мыслей, когда карета скрылась под стенами замка и теперь ехала по главной, мощённой каменными плитами, дороге к главному зданию. Несмотря на пёстрые ленты и флажки, прицепленные к уличным фонарям и свисающие с подоконников окон замка, ничего с её последнего визита здесь не изменилось.       Объехав большой круглый фонтан, кучер дернул на себя поводья, останавливая карету. Тут же подбежал её слуга в сером пиджаке с вкраплениями темно-зелёного, открыл дверцу и подал ей руку.       — Приветствую Вас, леди Фария Иреатиан, — Аруфор встречал её, стоя на самой нижней ступени лестницы. Тар опустил взгляд на свои ноги, коснувшись правой рукой груди в районе сердца, а затем снова поднял на неё глаза, — Вы столь редкий гость в моем замке, что Ваш визит уже праздник для меня.       — Ох, ну что вы, Асван`ван Аруфор, — девушка присела в низком реверансе, шурша подолом своего дорожного платья. Её губы растянулись в вежливой смущённой улыбке, — Вы слишком преувеличиваете.       Фария была очень близкой подругой Идрис, она всегда была желанным, но очень редким гостем в Вуспасе. Она прекрасно это знала. Но ей до жути не нравились просторные комнаты, высокие сводчатые потолки коридоров, эхо, которое оповещало всех о том, что кто-то идет. Ещё в замке было холодно и иногда приходилось разжигать камины даже летом, а зимой его бывает сложно прогреть. К подобному Фария была весьма придирчива и уже начала скучать по своему поместью.       — Вы, вероятно, устали с дороги, миледи, — Накрасса предложил ей локоть левой руки и, подождав, когда тар возьмётся за него, стал подниматься по лестнице.       Суетливые слуги, увели под уздцы белоснежных покритов, всё ещё запряжённых в карету и экипаж, к заднему, служебному, входу в замок, где также находилось длинное здание, куда загоняли кареты, чтобы спрятать их от дождя, грязи и солнца.       — Вам непременно следует отдохнуть. Вещи будут доставлены в ваши покои в целости и сохранности. Слуги уже ждут вас, чтобы наполнить горячую ванну.       — Вы как всегда добры и заботливы, Аруфор, — Фария одарила его широкой улыбкой, — Там, в последнем экипаже, мой отец прислал Вам насколько ящиков своего лучшего вина и ещё столько же ящиков винограда. Он просил передать свои глубочайшие извинения за то, что не смог приехать сам, а так же настаивал на том, чтобы все гостинцы непременно появились на Вашем праздничном столе.       — Ох, Ваш отец очень щедр на подарки, — мужчина засмеялся, но девушке показалось, что это было как-то неискренне.       Некоторое время они шли в тишине. Оглушая коридор ненавистным ей эхом шагов.       — Как поживает Его Высочество? Принц Арэн в добром здравии? Я слышала, что его сильно ранили на задании, — неожиданно прервала тишину Фария, из-за чего Накрасса слегка вздрогнул.       — О, да… Ему уже гораздо лучше, — немного отстранённо ответил мужчина, — Рана уже не беспокоит его. По крайней мере, он так говорит. Сейчас он как раз тренируется со своим Стражем.       — «О как… Не сбежал, как обычно. Наверняка что-то замышляет.» — подумала Иреатиан, дернув бровью, но вслух этого озвучивать не стала.       — Я рада, что всё обошлось.       Лязг металла слегка глушил Арэна. Как Ризрин и обещал — тренировки теперь стали жёстче, но юноша не собирался молить о пощаде, даже несмотря на жжение в боку. Отрабатывая приемы на настоящих мечах, а не на деревянных, Накрасса сконцентрировал всё своё внимание на бое и маневрах противника. Облаченный с ног до головы в лёгкий тренировочный костюм Стража, Фриани лишил его возможности смотреть ему в глаза, а маленькие тёмные прорези для глаз в черном шлеме, отвлекали. Но это также было частью тренировки.       — «Только не оставляй на моем теле ещё больше ушибов. Завтра мне весь день нужно быть на ногах. Это единственное, о чем я тебя прошу.»       Мышцы уже ныли от нового, усиленного формата тренировок.       — «К тому же…» — продолжил мысленное общение Арэн, ловко отводя удар противника в сторону, — «Если ты перестараешься, пользы такие тренировки всё равно не принесут.»       — «Без тебя разберусь, что мне с тобой делать», — Страж сегодня был не в настроении, но он действительно старался быть осторожнее, хоть признавать этого не собирался. Просто не хотел казаться заботливым. Поэтому следующий удар пришёлся принцу плашмя по плечу.       Стоя в тени веранды, Фария наблюдала за тренировкой принца и Стража. На тренировочном поле, рядом с казармами личной императорской стражи, были ещё воины, но её они мало волновали. С того места, где она стояла, принц казался ничтожно маленьким и щуплым, по сравнению со своим Стражем. По строгим правилам Ордена Теней он мог снимать маску только наедине с принцем и за пределами такой территории, как замок Вуспас. Девушка не знала его имени, не говоря уже о том, как он выглядит, но что-то в его движениях цепляло её. Где-то в глубине души, Фария завидовала принцу Арэну, что он отхватил себе такого Стража.       — Ох, леди Фария! — жалобно взмолился кто-то рядом, — Ну, сколько можно стоять на таком ветру? Там же ведь даже смотреть не на что!       Тар смерила свою спутницу холодным взглядом.       Леди Изиг была славной девушкой, но немного глуповатой и наивной. Она уже очень давно вышла замуж за графа Одибранда и переехала сюда, к холодным морским ветрам с самого крайнего юга страны, но так до сих пор и не привыкла. В то время, как Иреатиан была одета в весеннее пышное платье из светло-зелёной плотной ткани с открытыми плечами, девушка же была закутана в осеннее пальто, подбитое шерстью. Она очень любила ныть, словно маленький ребёнок, чем сильно утомляла Фарию, но Изиг была единственной леди во всем замке, с которой она могла общаться относительно открыто. Расположить её к себе было проще простого. Она любила посплетничать и надежно хранила секреты, которые благополучно забывала на следующее утро, за это Фария прощала ей её минусы.       — Ветер совсем не холодный, леди Изиг. И я хочу ещё немного подышать свежим воздухом, меня слегка укачало в дороге.       Девушка виновато уставилась в пол, а Фария продолжила свои наблюдения. Пока они разговаривали, Арэн и Страж уже убрали свои мечи в ножны и шли в сторону лестницы, ведущей, как раз таки на этот балкон.       — Его Высочество идёт сюда, — сообщила тар, поправляя платье, отряхивая его от невидимой пыли, и волосы, закреплённые гребнем из мелких бусин на затылке.       Несмотря на усталость, они довольно быстро поднялись по лестнице. Как раз в тот самый момент, когда девушки закончили приводить себя в порядок.       — Приветствую Вас, Ваше Высочество, — Фария присела в низком реверансе раньше, чем юноша успел её заметить.       — О, леди Фария, леди Изиг, — Арэн сначала удивился, но быстро взял себя в руки и сделал тот же самый жест, который некогда сделал его отец, — Не ожидал вас здесь увидеть. Прошу простить мне мой непристойный вид, я не знал, что Вы приедете так скоро…       — Не переживайте, Стаот`ван Арэн. Это сущие пустяки. Вы хозяин в этом замке и только вам решать, как одеваться.       Накрасса улыбнулся. Он был знаком с леди Фарией столько, сколько себя помнил. Она прославилась на всю аристократию — леди, которая делает всё, что хочет и получает то, что хочет. Она всегда прямо говорила то, что думает всем, кроме членов Императорской семьи, исключением была его мама. Поэтому Арэна спасала от недовольного взгляда и замечания в свой адрес только фамилия.       — Как Ваше здоровье, принц? Я думала, такие тренировки вам противопоказаны, — Иреатиан мельком взглянула на Стража, неподвижно стоящего за спиной принца. Быстрый взгляд голубых глаз был непроницаем.       — Нет нужды переживать. Мне гораздо лучше, чем могло бы быть, — в подтверждение, юноша снова улыбнулся.       Арэн почувствовал, как настроение Ризрина резко меняется на противоположное, но Страж не смел показывать эмоций, поэтому только жадно разглядывал каждую черту Фарии сквозь маску.       — «Если бы я был обычным воином, то развязал бы войну за неё. Она прекраснее, чем все сокровища мира», — даже через мысли передалось восхищенное отчаяние тара. — «Пригласи её на танец, иначе я с тобой не разговариваю».       — «Во имя всех богов… Только не целуй каменные плиты, по которым она ходила».       — Надеюсь, вам понравится здесь. Мой отец потратил много сил, чтобы организовать празднование Святой Тьятри. Будут выступать артисты в Главном зале. Также будет праздничный стол и бал. Свои первые два танца я отдаю вам, леди Фария и леди Изиг. Надеюсь, вы согласитесь принять моё приглашение в качестве извинений за мою оплошность?       — К сожалению, я вынуждена отказаться, Ваше Высочество, — произнесла жена графа, которая до этого момента смущённо молчала, — Вы знаете моего мужа. Он чересчур ревнив.       — Почту за честь, — ответила Фария, не заставляя себя ждать.       — Что ж, в любом случае, я рад. А теперь прошу меня простить, меня ждут дела.       Принц снова коснулся правой рукой груди, опустив взор. Леди посторонились и присёли в реверансе. Но, вопреки ожиданиям Изиг, Фария не последовала примеру принца и, по какой-то неведомой ей причине, не собиралась уходить. Обратив свой тоскливый взор к небу и облакам, она не заметила, как пристально Иреатиан смотрела в спину Стража.       — «Не жадничай, это единственное, что я смогу поцеловать. Но спасибо…», — Ризрин был признателен другу, что сможет хоть так, косвенно, но все же быть рядом с той, кто так быстро украла его сердце.       Ризрин обернулся, не справившись со своим внутренним порывом.       Их зрительный контакт был недолгим, но по лисьему взгляду и довольной улыбке Фарии можно было понять, что Страж был пойман с поличным. Она знала, что он посмотрит на неё и ждала этого.       Её лицо снова стало безразличным, словно она и не видела тара, и леди небрежно смахнула со своего плеча прядь волос, блеснувшей в свете солнца ярко красным заревом, как раз-таки в тот момент, когда Фриани случайно запнулся, не смотря себе под ноги.       — Пойдёмте, леди Изиг. Здесь и вправду становится прохладно, — произнесла девушка к неописуемой радости графини. Она была довольна, и это чувство распирало её изнутри.       Некоторое время Арэн шел молча, углубляясь в массив многочисленных коридоров и лестниц замка и молился, чтобы больше ему никто не встретился. Он ненавидел такой стиль общения до дрожи во всем теле. А так как на праздники было приглашено достаточно много знатных таров, ему придётся так себя вести. Он не мог убежать, как обычно, чтобы это не привлекло лишнего внимания. Диверу и Дэиму это было бы весьма некстати.       — «Угораздило же тебя. Сочувствую…», — наконец отозвался тар. Несмотря на недовольный посыл, принц переживал за друга искренне. Влюбиться в девушку из знати, тогда как сам являешься тем, кому любить и создавать семью противопоказано. Гиблое дело, — «Да и к тому же, не в кого бы то ни было, а в Фарию Иреатиан, чей характер с трудом выдерживает родная семья, а все потенциальные ухажеры и поклонники обходят её стороной, не в силах выполнить её требований».       — «Не нужно мне твоё сочувствие…», — грустно огрызнулся Страж.       У него не было ни права, ни шанса. Ни ему создавать союз с кем бы то ни было. Особенно с аристократкой. Он может лишь смотреть на неё из-за спины Арэна и ловить случайные взгляды. То, что Фария ждала и знала, что он обернётся, сначала дало ему ложную крупицу надежды, но после слов Арэна, только сильнее добило все тайные желания.       — «Сочувствовать я буду тебе, когда ты будешь здороваться с сотым лордом».