Меж двух огней

       Мы расположились в кафе за углом, которое держала пожилая пара. Оно было словно машина времени, стоило в него зайти, как ты попадал в пятидесятые, а может, и гораздо раньше. Но мне нравилась эта атмосфера, да и не только мне, днем было столик свободный не сыскать, столько там было людей, правда нам повезло, свободный столик все же был, к которому я и направилась, а за мной шла Амели. Я видела, как ей было некомфортно, как она оглядывалась по сторонам, как поджимала губки, когда думала, что я не вижу, и улыбалась, когда ловила мой взгляд. Мы все время молчали, я все же устроилась за столиком, выжидающе на нее глядя, а она… Она аккуратно сняла пальто, бережно сложила его и так же бережно повесила на спинку стула, пригладив, когда заметила, что оно легло не ровно, села на другой стул, осмотрев столик, поставила ровнее солонку, которая, по ее мнению, стояла как-то не красиво, потом она взялась за салфетки и закончила скатертью, которая взялась волной возле края. Все это она делала так манерно, так старательно, будто от этого могла зависеть судьба человечества. И что Доминик в ней нашел? Она была очень странной, но видимо, с ней ему было гораздо комфортнее… Она все же закончила свои приготовления к разговору, положила руки перед собой и взглянула на меня, улыбнувшись, но не начиная разговор. Я же и вовсе понятия не имела, что можно было ей сказать, поэтому просто вопросительно вскинула бровь, игра в молчанку мне так надоела.       — Извини, — она снова улыбнулась, убрала прядку волос за ухо и провела рукой по скатерти, — может, что-нибудь закажем?       — Если хочешь, — я пожала плечами и махнула рукой официантке, которая почти тут же появилась возле нашего столика, положив для приличия два меню, хотя все гости и без того знали его наизусть.       — Готовы сделать заказ? — официантка мило улыбнулась, достав блокнотик и ручку, тут же записав мой заказ в виде капучино с корицей, и с интересом наблюдала, как моя спутница долго листала меню, все никак не определившись.       К ее величайшему сожалению, в кафе ни оказалось ни бананово-сельдереевого смузи, ни мангового сока, только яблочный сок, который она со вздохом заказала, проводив официантку взглядом. Какая же она была мерзкая, просто жуть. Хотя может, во всем была виновата беременность? Впрочем, какая мне была разница…       — Так о чем ты хотела поговорить? — не выдержав, вернула ее к теме разговора я.        — О Доминике. Я… — она резко замолчала, округлила свои и без того большие глаза, а потом так широко улыбнулась, будто в ее головку прилетела нереально умная мысль. — Он ведь не рассказывал обо мне?       — Знаешь, мы как-то не обсуждали личную жизнь друг друга, — я усмехнулась, а она и вовсе засмеялась, будто я сказала что-то нереально смешное.       — Тогда представляю, что ты себе нафантазировала, — наконец сказала она, улыбнувшись на мой вопросительный взгляд. — Я сестра Дома. И мне так приятно с тобой познакомиться.       Сестра. Сестра. Сестра. Я раз двадцать повторила это слово в голове, пока до меня не дошло его значение. Просто сестра. Не любовница, не жена, сестра… Я даже улыбнулась невольно от осознания ситуации. Я почти физически почувствовала, как мне стало легче. Легче от осознания, что может, я все же была права, что я значила для Дома что-то больше, чем просто любовница, может… И пусть это было все в прошлом, пусть у нас не могло быть никакого будущего, пусть он был женат, а мне предстояло выйти замуж за другого… Пусть было слишком много этих «пусть», но как же приятно это было осознавать… Чертовски приятно. Амели даже перестала казаться мне столь мерзкой, как всего пару минут назад.       — Дом не рассказывал, что у него есть сестра. Только брат…       — Ой, он вообще очень скрытный, — она махнула рукой, будто произнесла вселенскую истину и продолжила: — Я и о тебе-то узнала с трудом и то через полгода, если бы не та встреча в кафе, я бы так и знала о тебе только обрывки из его разговора.       Доминик рассказывал обо мне. Пусть немного, пусть мельком, но рассказывал. Он говорил обо мне, думал… Кажется, эта новость свела меня с ума, будто слова Амели могли кардинально изменить будущее. Нужно было взять себя в руки. Срочно.       — Я конечно тоже рада с тобой познакомиться, но я все равно не понимаю, о чем ты хочешь со мной поговорить… Мы с Домом больше не видимся, он женат, я тоже замужем… Почти…       — Я знаю, — она тяжело вздохнула, — я все это знаю, Меган. Но еще я знаю Доминика, я очень хорошо его знаю. Я знаю, каким он вернулся из Афганистана, я знаю, как он жил эти два года, и я знаю, как он стал жить после встречи с тобой. Думаешь, он хоть что-то рассказал мне о тебе сам? Я сама заметила, как он изменился, как… Будто действительно стал жить, а не просто существовать. И это все благодаря тебе…       — Но у нас ведь даже не было с ним ничего серьезного…       — Правда? — она улыбнулась, а к нашему столику подошла официантка и поставила перед нами заказ, и Амели тут же отпила сок, перед эти помешав его трубочкой. — В любом случае, Меган, ты смогла вернуть моего брата к жизни, это правда, ему словно снова стало девятнадцать… И я вижу, как он снова стал меняться в худшую сторону, словно все то время, когда вы встречались, было просто проблеском в его сознании. Знаешь, как у больных в беспамятстве, к которым на мгновение эта память возвращается. И я боюсь, что это больше не повторится, что я потеряю его навсегда. Я знаю, что это эгоистично с моей стороны просить тебя об этом, я прекрасно знаю, но я видела, как ты смотрела на нас тогда, в кафе… Так не смотрят на человека, который тебе безразличен. Я бы никогда не подошла к тебе, никогда не попросила, но я вижу, что и тебе плохо без него. В конце концов, будь тебе все равно, ты бы не сидела сейчас со мной здесь, а послала бы меня еще возле машины.       Она была права. Чертовски права, будто умела заглядывать в душу. Хотя может, и не умела, наверняка у меня это было написано на лице. Мне нечего было ей ответить, нечего возразить, а соглашаться… Она и без моих слов знала, что права.       — Так что ты хочешь от меня, Амели?       — Я просто хочу, чтобы вы не мучили друг друга, Меган, вам плохо друг без друга, я ведь это вижу. Я говорила об этом с братом, но он слишком гордый и упертый…       — И почему ты решила, что можешь поговорить со мной? — перебила ее я и отпила горячий кофе, едва не обожгла язык, тут же оставила чашку и выругалась, то ли из-за кофе, то ли из-за Амели, так невовремя появившейся в моей жизни.       — Потому что ты девушка, потому что не так уперта, как он, упертее его и человека-то нет… Я не знаю… Я просто переживаю, очень переживаю… И я подумала, что ты сможешь меня понять.       — Он женат, — напомнила ей я, — поговори с его женой.       — Он не любит ее, ему вообще плевать на нее, я не понимаю, почему он женился на ней. Да, ее отец влиятельный, но… Но это ведь не повод для брака. Это будто очередной этап его саморазрушения.       — Послушай, Амели, я понимаю, что ты любишь своего брата, что переживаешь о нем и заботишься. Но я все еще не понимаю, что ты хочешь от меня? Чтобы я забыла о своей личной жизни и ждала, пока Доминик приедет ко мне от своей жены? А может, и не приедет. Чтобы я отменила свадьбу и была его вечной любовницей? А потом ему надоест, и он найдет другую, а может, полюбит другую, а мне что делать? Сидеть одной и придаваться воспоминаниям о прошлом? Что мне делать? Я не хочу этого, я хочу нормальную жизнь, нормальные отношения, нормальную семью. И у меня все это будет, уже есть, и ты хочешь, чтобы я все это бросила? Ради чего? Призрачных надежд, что однажды мы будем вместе с Домом, однажды нам не надо будет скрываться, однажды он, черт возьми, женится на мне? Ради этого? Так раз ты так хорошо знаешь Доминика, то и должна знать, что ничего этого не будет. Ничего. И я не собираюсь терять то, что у меня сейчас есть, ради надежд на то, чего у меня никогда не будет. Я не собираюсь жертвовать собой, своей жизнью, своим будущим ради того, кому эта жертва не нужна. Потому что будь ему это надо, здесь бы был он, а не ты. А теперь извини, но мне пора.       Я поднялась и вышла из кафе так быстро, что Амели просто не успела мне ничего ответить. Да мне и не нужен был ее ответ, который бы все равно ничего не поменял. И я еще никогда не была так уверена в своем выборе, как в тот момент. Все сказанные мною слова поставили для меня точку, и говорила я их скорее для себя, а не для нее. Да, я… Наверное, я любила Доминика, думала о нем, даже ревновала, да к той же Амели, но я обязательно научусь с этим жить, а потом и вовсе его забуду, я буду счастлива со Стивом, он любит меня и обязательно сделает счастливой. А я в свою очередь сделаю все, чтобы счастлив был он, ведь он достоин этого, как никто другой. Мне просто нужно время. Много или мало, я не знаю, но время залечит все раны, а пока… Пока я твердо решила, что больше никогда не буду думать о Доминике. Все, табу. Только о Стиве и предстоящей поездке к родителям…       Впрочем, стоило самолету приземлиться в аэропорту Трентона, как я не могла думать ни о чем, кроме как о предстоящем возвращении домой. Как же давно я тут не была! Словно прошла целая вечность, а может, даже больше… Я в предвкушении думала, как мы приедем домой, как я зайду в гостиную, как вдохну родной запах. Да я думала даже о занавесках, зеленых в белый горошек, которые так всегда меня раздражали. Но я соскучилась даже по ним.       От Трентона до дома мы добирались на автобусе. Я устроилась возле окна и завороженно наблюдала за такими знакомыми пейзажами. Вот здесь мы с отцом ловили рыбу, а вот на этой поляне частенько устраивали пикник, а здесь… А здесь… Я и не заметила, как взяла Стива за руку, как сжала ее, как начала улыбаться, а когда заметила, то немного ослабила руку и взглянула на парня, который, оказывается, все это время любовался мной. Мы обязательно будем с ним счастливы. Мы обязаны. Чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше было снега. Уже виднелись настоящие сугробы, и я никак не могла дождаться, когда наконец смогу выйти из автобуса, почувствовать снег под ногами, услышать его приятный скрип… Как же я скучала по этому, я даже не осознавала это до конца.       На автовокзале нас встретили родители. Стояли возле нашего старенького форда и смотрели, как мы выходим из здания. Стив катил наш чемодан, приобнимая меня одной рукой, а я… Я просто была дома, наслаждаясь морозом и снегом. Мама уже вытирала слезы платочком, растроганная нашем приездом, а отец… Отец стоял за ней, молча прожигая нас взглядом. И честно, я боялась остаться с ним наедине, боялась поговорить. Но спасибо маме, она все же уговорила отца сделать вид, будто ничего не произошло в те выходные на День благодарения…       Мама тут же обняла меня, крепко-крепко прижав, я обняла ее в ответ, будто мы не виделись год, не меньше, и едва не заразилась от нее слезами, но все же смогла сдержаться. Отец был сдержан в своих эмоциях, но все же обнял меня и посмотрел на Стива, ожидая, когда я его представлю.       — Мама, папа, это Стивен, мой жених, — я улыбнулась, взглянув поочередно на парня и родителей, — ну, а это мои мама и папа, как ты понял.       — Приятно с вами познакомиться, миссис Коллинз, мистер Коллинз, — Стив улыбнулся маме и пожал руку отцу, который без особого энтузиазма пошел открывать багажник для чемодана, а мама решила сгладить эту неловкость, улыбнувшись.       — Отец у нас не очень разговорчив, Стивен, грузите лучше чемодан и поехали домой, а то сегодня прохладно, а вы такие разгоряченные после жаркого Лос-Анджелеса…       Всю дорогу до дома мама расспрашивала нас о дороге, Стив отвечал ей, я тоже порой вставляла свои пять копеек, но никак не могла отделаться от сравнений… Это было так не похоже на маму, но она так и не позволила Стиву называть ее по имени, хотя последнее, что она любила, это официоз. А отец и вовсе не проронил ни слова, и я невольно вспомнила, как мама тут же попросила называть ее Кортни, как отец хоть немного, но разговаривал, когда они познакомились с… Стоп. Табу. Никаких мыслей о прошлом. Только настоящем и будущем, а Стив обязательно понравится родителям, когда они узнают его немного получше.       Наш дом ничуть не изменился. Тот же аккуратный забор, подъездная дорожка, засыпанная снегом огромная клумба, в которой мама неизменно выращивает цветы. И внутри все то же. Мягкий диван с кучей подушек, многочисленные горшки с цветами и даже те самые занавески в белый горох. Я дома. Дома.       Мама расположила нас в моей старой комнате, в которой после моего переезда в Лос-Анджелес изменилось разве что ничего. Я с улыбкой прошлась по ней и плюхнулась на кровать, блаженно прикрыв глаза. Мягкую, родную… Стив прошел следом, оставил чемодан возле двери и огляделся.       — А тут мило, прямо чувствуется, что ты тут жила, — он улыбнулся и подошел к письменному столу, на котором стояла моя фотография с выпускного в школе. Я там была такая гордая, такая смешная и наивная, верила, что худшее позади, что вот она, взрослая жизнь, свобода… — Ты тут такая милашка.       — То есть сейчас я не милашка? — я с улыбкой взглянула на него, вскинув бровь и приподнявшись на локтях, а он улыбнулся и подошел ко мне, сел на край кровати и погладил по волосам.       — Сейчас ты настоящая красотка, — он поцеловал меня, а я на этот поцелуй ответила, — люблю тебя.       — Я тебя тоже.       Ложь, но ложь во благо. Тем более однажды я его обязательно полюблю. Обязательно.       В гостиную мы должны были спуститься к ужину, родители оставили нас отдыхать, и мы с огромным удовольствием этим воспользовались. Приняли горячий душ, согревшись после уже непривычных для нас холодов, и даже немного подремали, вымотанные дорогой. А когда собирались вниз, Стив остановил меня за руку, а я непонимающе взглянула на него.       — Мне кажется, я им не понравился, — признался Стивен, а я постаралась как можно правдоподобнее сделать вид, будто удивлена, что такие мысли вообще могли прийти ему в голову. А когда мое якобы удивление прошло, я улыбнулась, обняла его и чмокнула в губы.       — Не говори глупости, просто отец всегда такой неразговорчивый. Да и потом, как ты вообще можешь не понравиться?       Он поверил мне. Снова. Может, я стала немного лучшей в актерстве, чем пару лет назад?       Впрочем, ужин прошел примерно так, как я и предполагала. Отец кроме пожелания приятного аппетита и слова не произнес, только порой кидал на меня недовольные взгляды, я делала вид, что их не замечала, непривычно для самой себя активно участвовала в беседе с мамой, которая делала вид, что все прекрасно, даже я ей верила. Может, все и правда было прекрасно, может, я просто накручивала себя, но впечатления от возвращения домой сходили на нет, а мысли о сравнении двух встреч становилось сдерживать все сложнее. Но я все чаще напоминала себе о своем табу и словах, сказанных в кафе, и становилось немного легче.       Ужин наконец закончился, а трехчасовая разница во времени давала о себе знать, как и усталость после перелета, ее не смогло перебороть даже сильное желание поговорить с мамой, которая, пообещав, что следующим вечером мы обязательно долго-долго будем разговаривать, отправила нас спать, и я тут же заснула, стоило голове коснуться подушки.       Весь следующий день прошел в подготовке к Рождеству. Мы закончили украшать дом, ходили по магазинам, а потом гуляли со Стивом. Я пила горячий шоколад, грела руки в мохнатых перчатках, слушала, как под ногами хрустит снег, порой здоровалась со старыми знакомыми, в основном с мамиными подругами, ведь почти все мои одноклассники разъехались кто куда, и смеялась, когда кинула в Стивена снежком. А потом снова и снова, а он в меня. Наверное, это и было счастье. Да, оно должно быть таким.       Замерзшие, но довольные, мы вернулись только к ужину, долго грелись под струями горячего душа, а потом я наконец отведала мамин яблочный пирог, самый вкусный пирог в мире. Отец снова молчал, но Стива, кажется, это начало смущать чуточку меньше, потом он, сославшись на усталость, ушел в комнату, а мы с мамой остались вдвоем на кухне. Как в старые добрые времена.       — Стивен кажется мне хорошим парнем, видно, что любит тебя, — наконец сказала она, когда мы убрали со стола и расположились с горячем чаем на диване в гостиной.       — Он и правда хороший парень, — согласилась я, подобрав под себя ноги и сделав глоток ароматного травяного чая.       — Я переживаю за тебя, Мегги, — вздохнула мама, а я постаралась подбодрить ее улыбкой.       — Не переживай, мам, все хорошо. Я уже большая девочка и… И я хоть и запуталась, но знаешь, мне кажется, я нашла выход, единственно верный выход.       — Дай бог, Мегги, дай бог…        Мы разговаривали так долго, что я потеряла счет времени, но все никак не могла наговориться. Мы говорили обо всем, о всех мелочах, и я бы говорила еще столько же, но мама зевнула, и я не могла ее больше мучить.       — Мамуль, иди спать, а завтра еще поговорим. И послезавтра, и потом… — улыбнулась я и обняла ее, мы пожелали друг другу спокойной ночи, и пошли каждая в свою комнату. Мама — спать, а я…        Когда я зашла в спальню, Стивен еще не спал, только хмуро взглянул на меня, полусидя на кровати, а рядом лежал мой телефон. Я тоже нахмурилась, не понимая, что послужило причиной столь резкой смены настроения, но он молчал, я подошла к кровати и устроилась на краю, подобрав под себя ногу.       — Что случилось, милый?       Милый ответил мне не сразу, полоснул меня взглядом и взял мой телефон, разблокировав экран и повернув его ко мне. На экране красовалось последнее сообщение от Дома, которое я непредусмотрительно забыла удалить.       — И в ком же ты прожигала дыру? — поинтересовался он, а мне нечего было ответить.       Я вообще забыла в тот момент как разговаривать, ладони вспотели, язык приклеился к нёбу, сердце начало бешено колотиться в груди, в висках пульсировала кровь, а я судорожно соображала, что можно было ему сказать, но все мысли в один миг вылетели из моей головы.       — Стив… — только и смогла сказать я потерянно, а он лишь сжал челюсти.       — От кого? — сквозь зубы повторил он.       А я… А что я, я все еще пыталась придумать правдоподобную ложь, кем мог быть тот незаписанный номер, писавший мне сообщения.       — А давай позвоним и узнаем, как тебе идея? — он зло усмехнулся и нажал кнопку вызова до того, как я успела хоть что-то сказать, только глаза округлила, попытавшись отобрать телефон, но он не отдал, только включил громкую связь, слушая длинные гудки, а я сокрушенно закрыла глаза и покачала головой, надеясь лишь на то, что Доминик не возьмет трубку. Он взял.       — Соскучилась настолько, что решила сама позвонить, малышка? — услышала я знакомый голос с насмешкой, чувствуя, как весь мир рушится у меня под ногами.       — Да нет, не сама, — с такой же усмешкой ответил Стивен, что Доминик даже помолчал пару секунд, видимо не ожидавший услышать мужской голос.       — Неловко. Тогда передавай ей привет, и мои поздравления с предстоящей свадьбой. Счастливой семейной жизни.       Что ж, Доминик забил последний гвоздь в крышку моего гроба и отключился, даже не попытавшись как-то все уладить, хоть зачем вообще ему было это нужно. Я все же решилась открыть глаза и посмотрела на Стивена, он снова смотрел на меня этим взглядом, смесь злости и разочарования, откинул мой телефон на кровать и усмехнулся.       — Кто это?       — Стив… — кажется, по моим щекам начали течь слезы.       — Кто это? — тверже повторил он, а мне не было смысла отпираться.       — Доминик, — вздохнула тяжело я и пояснила: — тот парень из видео с остановки, который мне еще приглашение на вечеринку дал…       — Ты же клялась, что выкинула его.       — Я тогда пошла вместе с Ким и… И я все объясню, Стив, — я постаралась взять его за руку, но он не дал, одернув ее и поднявшись с кровати. Теперь он смотрел на меня иначе, с каким-то презрением, будто я была последним человеком на этой земле.       — Прекрати, Меган, прекрати. Прекрати наконец врать. Ты врала мне полгода, полгода трахалась с ним у меня за спиной, а я дурак верил тебе. Так прекрати врать хоть сейчас. Ты жалкая. Меня тошнит от тебя, — последние слова он едва не выплюнул мне в лицо, разочаровано покачал головой и начал одеваться, быстро натягивая джинсы и свитер.       Меня начинало трясти. Слезы уже вовсю текли по щекам, застилая глаза, все тело мелко дрожало, а в голове была лишь одна мысль: я не должна его отпустить. Не сейчас.       — Стив, пожалуйста, — я постаралась ухватить его хотя бы за рукав, когда он почти коснулся ручки двери, но он так резко одернул руку, что я не удержала равновесие и упала прямо к его ногам, — Стив, не уходи, Стив, пожалуйста, я все объясню, — я повторяла это сквозь слезы, а сил не было даже на то, чтобы встать, поэтому я потратила последние, чтобы ухватить его за штанину, такая жалкая, заплаканная, валяющаяся у него в ногах и хватающая из последних сил, пытаясь остановить. Он снова оттолкнул меня.        — Ты мне противна, Меган. Как никогда.       Он ушел, закрыв за собой дверь, а я так и осталась на полу, так и не найдя силы, чтобы встать, только спиной на кровать оперлась и разрыдалась с новой силой, обняв себя за колени, даже противная самой себе.       Мой мир окончательно рухнул.