Groggy

— Ох, ну что ты делаешь? — Соён бросает рубашку в чемодан, даже не потрудившись её аккуратно сложить, и спешит на помощь Чонгуку. Он тыкает пальцем где-то возле нижней губы, но попасть в нужное место никак не может. Накануне агрессивная тренировка закончилась не слишком хорошо, поэтому теперь на некоторых частях тела Чона красуются ссадины, а его нижняя губа выглядит так, словно он проехался ею по асфальту. И он знает, что выглядит не особо привлекательно сейчас, хоть перед отъездом ему и хотелось бы казаться таковым для Соён. Ведь она чертовски привлекательна в любом виде. — Давай сюда, — Соён отбирает у парня тюбик с мазью и ладошками поднимает лицо Чонгука к свету, а заодно и к себе. Карие глаза удивлённо глядят на неё, но она всячески старается игнорировать это, кончиком пальца легонько смазывая свежую ранку. — Так болит, — Чонгук обхватывает уже свободными руками Соён и притягивает к себе поближе. — Можешь подуть, пожалуйста? — Не можешь, — в последний раз она задерживает палец на его губе, прижимая слишком сильно. Но он терпит, зная, что это едва ли не последний раз перед отъездом, когда она коснётся его губ хотя бы пальцем. Возвращаясь к чемодану, Соён кладёт в наружный карман тюбик с мазью, и задерживает дыхание, когда её взгляд падает на упаковку презервативов. Это бьёт по её эго. — Гук, ты ведь знаешь, что у них тоже есть срок годности? — она покусывает свой язык, умоляя себя замолчать. — Наверное, поэтому тогда произошло это, — указывая на свой живот, Соён краснеет. Нервный смешок со стороны Чонгука вовсе не помогает — от этого ей ещё больше хочется продолжить этот разговор и, более того, направить его в обвинительное русло. — Прости, я давно никуда не ездил с этим чемоданом, — Чонгук пересаживается на пол, быстро отбирая у Соён слегка смятую упаковку, и пряча её в карман толстовки. — Как твои ноги? Всё ещё болят? Чонгуку не нужно притворяться взволнованным, ведь он и впрямь обеспокоен самочувствием своей жены. Она так часто утомляется и буквально валится с ног после небольшой прогулки, а ещё судороги стали чаще. — Всё в порядке, — сдержанно отвечает Соён. — Да? — Чонгук окольцовывает её лодыжку, рывком притягивая к себе девушку, а затем закидывает её ногу на свою. Его пальцы пробегаются вниз, затем вверх, и возвращаются к центру, после чего он начинает массировать нежную кожу. Он почти уверен, что Соён сдерживает стоны, потому что её дыхание сбивается, и она поджимает губы, время от времени сжимая их сильнее. — Ты не забываешь пить витамины? Со, это очень важно, особенно на последних месяцах. — На последнем месяце, — исправляет она его, протягивая и вторую ногу тоже. Пропустить мимо ушей замечание Чонгук не может, но на несколько секунд замолкает, концентрируясь на последних нескольких месяцах беременности Соён, что он пропустил. Мог ли он сбиться со счёта? Иначе, какого чёрта Соён сейчас говорит о последнем месяце? — Кхм, — он смущается, прекращая действия руками, — уже в апреле..? У Соён практически лопает терпение, но вместо демонстрации своего раздражения, она слабо улыбается. — Мой врач сказал, что роды запланированы на середину апреля. — Чёрт, — Чонгук легонько бьёт себя по губам, но позже добавляет ещё и: — Твою мать… Реагирует он в целом смешно: выпуская из рук ногу Соён, и зарываясь пальцами в волосы, он бормочет себе что-то под нос, иногда говоря чуть громче бранные слова и постоянно обращаясь к Господу. Соён даже смеётся, наблюдая за самобичеванием Чонгука. — Со, ты почему не сказала мне? — в конце концов он вскидывает руки и расстроено смотрит в потолок. — Я ошибся, думая, что успею вернуться до твоих родов, а ты даже не исправила меня… Ты выставила своего мужа эгоистичным болваном. Соён прыснула со смеху, расслабляясь и чувствуя, как поднимается её настроение, а волнения отходят на второй план. Чонгук может быть смешным, когда он этого хочет, но ещё он может быть смешным, когда растерян и даже обижен. — Что смешного? — он тянется за своим телефоном. — И как теперь мне сказать, что я никуда не еду? Тренер меня убьёт… Слова Чонгука заставляют сердце Соён пропустить удар, и всё в груди словно сдавливает. Она с силой сжимает рубашку, которую складывает, по меньшей мере, десять минут, и борется с приливом слёз, которые, кажется, никак не остановить. — Эй, — глаза Чонгука округляются, и он роняет телефон, руками берясь за ноги девушки, — ты чего? Плачешь? Извини, что так ошибся, мне очень жаль… — Чонгук, — Соён хнычет, дотянувшись до руки Чонгука и легонько потянув его за рукав, — ты, правда, мог бы отказаться от поездки из-за меня? — она такая эмоциональная и громкая в данный момент, что Чонгуку удаётся лишь кивнуть. — Правда-правда? Она реально решила, что Чонгук сможет уехать, зная, что Соён останется одна в один из самых ответственных моментов в её жизни? Ему удаётся не ляпнуть что-то вроде «Глупая», и он успешно перемещается к ней, заключая в свои объятия и успокаивающе поглаживая её по спине. — Конечно, правда. Стал бы я лгать тебе? Нащупывая руку Соён, он переплетает мизинцы и прижимается большим пальцем к её. — Обещаю, что буду с тобой во время родов. — Нет, — Соён разъединяет пальцы, отрицательно качая головой. — Нет, ты должен поехать и показать там всем. Всем, кроме… — она вдыхает поглубже. — Всем, в общем. — Да ни за что, — голос Чонгука сдаёт, потому что он поражён тем, насколько упряма Соён и добра. — Никуда не поеду, пока ты не родишь. — Чон Чонгук, — Соён хлопает ладонью по ковру, отчего глухой звук заполняет пространство, — не спорь с беременной женщиной, ты всё равно проиграешь! — она вздёргивает подбородок, принимая вид очень гордой особы, но Чонгука это смешит. — И не вздумай смеяться, потому что я сейчас искренне говорю. Ты должен поехать в Америку и привезти мне пояс победителя, или хотя бы какой-нибудь сувенир.

***

Переступая с ноги на ногу, Соён мнётся у двери. Она уже сотню раз проверила свою причёску и столько же раз ожидала, что ей станет плохо или невмоготу, и она сможет избежать этой инициативы со стороны Чонгука. — Это ведь лучшая палата, верно? — щёки Соён краснеют, когда она слышит голос своего мужа за дверью. — Я заплачу столько, сколько потребуется, если буду знать, что моя жена в хороших руках и мне не стоит волноваться. — Господин Чон, это нормально, что вы так переживаете, — доктор Чхве говорит медленно, при этом наверняка улыбаясь. — Это только первый ребёнок, и всё это ново для вас и Соён, поэтому любая ваша реакция нормальна. — Только первый ребёнок, — Чонгук нервно смеётся, а у Соён уже и уши горят. — Если честно, я бы хотел хотя бы двоих, но Со стопроцентно откажет мне сейчас, может только если эти роды пройдут отлично… Боже, я не должен никуда уезжать… Подслушивать больше нету сил и желания, поэтому Соён толкает дверь вперёд, останавливаясь на входе в палату. И Чонгук и доктор Чхве обращают своё внимание на неё, и оба натянуто улыбаются. — Эта палата не слишком большая для одного человека? — Соён прячет все покрасневшие части лица за волосами, проходя через всю палату и останавливаясь у окна. — Я могла бы делить палату с кем-то. — Со, здесь есть телевизор и личные туалет и душ, — Чонгук присаживается на край кровати, покачиваясь и проверяя насколько она удобная. — К тому же компанию тебе составит моя мама. Она сможет иногда оставаться на ночь. Госпожа Шин должна приехать завтра, а Чонгук уезжает уже сегодня, и от этого у Соён сосёт под ложечкой. Оказывается, так просто нервничать сразу за себя и за Чонгука, так просто вырисовывать ужасные сценарии сразу для двоих. Одним из них, между прочим, является чемпионат Чонгука. Сколько ещё ссадин получит Чонгук, сколько ударов пройдётся по его лицу и вообще? Чонгук должно быть сошёл с ума. Почему он больше не проводит время в зале? Почему не обсуждает с тренером стратегии? И даже за восемь часов до вылета он едет с Соён в клинику, чтобы убедиться в том, что её палата лучшая. — Хотите, чтобы я оставила вас наедине? — доктор Чхве делает несколько больших шагов и в считанные секунды достигает двери. — Если что, я буду на этаже. Чонгук коротко кивает, наблюдая за тем, как открывается дверь и закрывается, а тогда поднимается с кровати и подходит к Соён. Прижимаясь к её спине, он обволакивает её теплом и ароматом геля после бритья. Сердце Соён застучало в груди, ладони увлажнились, душа ушла в пятки, а Чонгук крепче сжал её в своих руках. — Если ты будешь нервничать, — он выдохнул ей прямо в ухо, — я буду нервничать вдвое больше. Я всегда чувствую, когда тебе плохо, — пальцами он начал перебирать её пальцы. — Поэтому сейчас моё сердце ноет. Я боюсь, что за тысячи километров потеряю связь с тобой. В конце концов, это ведь не поездка в Пусан… — Я не нервничаю, — Соён развернулась лицом к парню, заставляя его отойти на шаг назад и освободить немного места для ребёнка. — Ты тоже не переживай. Всё будет нормально. — Вот именно, — Чонгук покачал головой, словно был раздосадован словами Соён, — нормально. Не нужно нормально, нужно как минимум хорошо. — Тогда всё будет хорошо, — дрожь пробралась в кости и колени Бён подкосились. — Всё будет хорошо, Чонгук. Езжай со спокойной душой, и думай о боксе, а не обо мне. Скрепя сердце, Чонгук выпустил Соён из рук и отошёл в сторону, делая вид, что его очень интересуют обои. — Я буду думать о боксе, но о тебе не стану забывать ни на мгновенье.

***

Со всех сторон доносились голоса, кто-то плакал, кто-то смеялся, но Соён была на волоске от плача, при этом широко улыбаясь. Чонгук испытывал нечто подобное. — Я напишу, когда заселюсь в отель, — он отпускает ручку чемодана и обнимает Соён, утыкаясь носом в её шею и глубоко вдыхая. Для этого ему приходится согнуться и принять наименее удобное положение. — Люблю тебя. — Я тебя тоже, — она целует его в лоб и приглаживает его волосы рукой. — Лучше напиши после приземления, а потом и после заселения в отель. Чонгук улыбается, кивая несколько раз. — Как скажешь. Тогда созвонимся утром. — Конечно. Выглядывая из-за плеча Чонгука, Соён замечает в толпе знакомое лицо. Зрительный контакт устанавливается буквально в следующую секунду и Им Джисон машет рукой. — Чонгук, ты дашь мне одну минутку? — Соён поглаживает его по плечу, надеясь, что он не будет слишком злиться. Но когда Чонгук оборачивается и видит Джисона, его ноздри рефлекторно раздуваются. — Я просто спрошу о Чеён, не больше. Осторожно ступая по скользкой плитке, Соён улыбается. Она машет в ответ, и Джисон расплывается в улыбке. — У нас будет девочка, — начинает вместо приветствия Соён. — Упаси Господь, чтобы она пошла в тебя, — Им цокает языком. — Ты же такая слабохарактерная, простила парня всего через два месяца. Нужно было помучить его ещё немного. Лучше пускай она пойдёт в Чонгука, он хотя бы крепкий… Да и в универе хорошо учился… — Прекрати меня обижать, — Соён несильно пнула Джисона, но тот театрально скорчился и притворился умирающим. — Как дела у Чеён? В последнее время до неё очень тяжело дозвониться. — Она подолгу сидит у океана, — Джисон становится серьёзным. — Если честно, она немного поехала крышей из-за приближающихся родов. Она говорит, что ненавидит меня и всех вообще. Похоже, гормоны творят с ней чёрт знает что. — Не будь с ней грубым, она ещё маленькая… — Я и сам в курсе, что она маленькая. Соён втянула воздух через рот, оглядываясь и находя взглядом хмурого Чонгука, который упрямо смотрел на неё. — Я пыталась поговорить с ним о тебе и Чеён, но он принимает всё в штыки. Считает меня предательницей и… — Прекрати, — Джисон поймал руку Соён, которой девушка яро жестикулировала. Он опустил её вниз и легонько сжал. — Никогда не говори со своим мужем о другом парне, это же равносильно самоубийству. Особенно не стоит обсуждать парня, которого твой муж ненавидит, — он подмигнул ей. — Возвращайся к нему, Чонгук меня взглядом убить пытается. О, и не переживай насчёт сувенира, я привезу тебе брелок со Статуей Свободы. Чонгук ведь точно забудет…