***
Немая сцена начинала затягиваться. Мефодий это осознавал четко и потому испытывал еще большую неловкость. Конечно, он видел обнаженную девушку далеко не в первый раз (чего нельзя было сказать о его приятеле), но вот девушку-демона видеть воочию еще не доводилось. Когда он читал описание ритуала и, много раньше, представлял все это в мечтаниях, ему неизменно виделось нечто жуткое, мохнатое и чешуйчатое, с рогами и, возможно, хвостом или копытами. Мефодий усиленно воспитывал в себе силу воли, чтобы не испугаться демона, когда встреча, наконец, произойдет. Но, как выяснилось, действовал он совершенно в противоположном направлении и оказался не готов к встрече с нечистой силой точно так же, как и Даррен. Хотя Даррену это было простительно, ибо он — просто наблюдатель, а не исполнитель. Мефодий смущенно кашлянул, прочищая внезапно пересохшее горло, снова поправил воротничок. Демонесса возвела очи горе и на ее очаровательном личике отразилось выражение глубочайшей скуки. Она полюбовалась своим, внушающим уважение, маникюром и снова подперла голову рукой, уставившись на священника. — Ну и? — вопросила она, наконец. Голос демонессы оказался гортанным и немного хрипловатым, а звучал он так, словно ей было крайне непривычно разговаривать на языке людей. — Я дождусь от вас каких-либо действий, или вы собираетесь играть в молчанку до скончания века? Между прочим, мне пришлось бросить свои дела и мчаться сюда, на ваш зов. Или вы думаете, что у меня нет других дел, кроме бесед с недоучками, вообразившими себя великими магами? О том, что беседы с недоучками входили в ее прямые обязанности, демонесса скромно умолчала. Священник в замешательстве оглянулся на Маррлоу, который, по всей видимости, находился в еще более глубоком ступоре, чем он сам, после чего собрал все свое мужество в кулак и заявил: — Ты в моей власти, демон! И должен исполнять все, что бы я ни пожелал! Данное заявление прозвучало достаточно уверенно, однако на демонессу оно не произвело должного впечатления. — Конечно, милый! — усмехнулась она снисходительно и эффектно поднялась на ноги, являя обалдевшим «великим магам» все, что ранее не удалось рассмотреть под волосами. Мефодий почувствовал, что в помещении ему не хватает воздуха. Да и, по правде говоря, внезапно оказалось тесноватым не только помещение. Демонесса приблизилась, соблазнительно покачивая бедрами, к самому краю печати и оказалась практически нос к носу со священником. Насмешливые сапфировые глаза снова уставились на него, с той только разницей, что теперь взгляд Мефодия притягивали вовсе не они. Впрочем, он не мог сказать точно, что было хуже. — И чего же желает мой повелитель? — спросила она, протягивая изящную руку к лицу Мефодия, словно бы намереваясь погладить его по щеке. — Золота? Или, быть может, мирового господства? А, возможно, ты бы хотел владеть гаремом прекрасных юных наложниц, готовых исполнить любую твою прихоть? Мефодий не мог ничего сказать по поводу наложниц, но вот овладеть одним конкретным демоном он бы сейчас точно не отказался. Его охватило неистовое, затмевающее остатки здравого смысла, желание прикоснуться к ней, окунуться в тот омут ощущений, которые безмолвно сулили ее глаза. Он уже был готов шагнуть навстречу прекрасной деве, переступив печать, но в последний момент заметил, что ее пальцы не коснулись его кожи только потому, что натыкались на невидимое препятствие, коим для демонессы являлись края печати. Священника словно бы окатили ведром ледяной воды. Он отшатнулся назад, разрывая зрительный контакт и хватая ртом воздух. — Ха! Прекрасный план! — воскликнул он, немного отдышавшись, и погрозил подрагивающим пальцем демону. — Но я понял, чего ты добивалась, и ты не сможешь затащить меня внутрь круга! У тебя нет власти надо мной, чертовка! — Надо же, вспомнил! — хмыкнула демонесса и на ее лице отразилось глубокое разочарование. Она изящным жестом откинула назад волосы, призывно качнула грудью и уперла руку в бок. — Еще минуту назад тебя абсолютно не интересовало мое происхождение! Вы, мужчины, все одинаковы: сначала сходите с ума от вожделения, а потом оказывается, что во всем виноваты женщины, которые сбивают вас с истинного пути! Мефодий набрал в легкие побольше воздуха, чтобы рассказать этому наглому демону все, что он о нем думает, как вдруг входная дверь дома распахнулась и в прихожую ввалилась целая толпа незваных гостей, в которых священник с ужасом опознал трех своих учениц и спасенного вампира. Девушки во все глаза уставились на обнаженную демоницу, причем, на лице у каждой отражались самые разные чувства. «Ух ты, ничего себе зашли на огонек!» — явно читалось на лице Эвридики. «М-да, говорила же бабушка: ешь больше капусты…» — думала Мария. А во взгляде Викторины сквозила чистая и незамутненная ревность…Глава четырнадцатая
23 сентября 2017 г. в 17:06
— Я спел твою идиотскую песенку целых три раза, почему ничего не происходит? — ехидно поинтересовался Маррлоу, наблюдая, как Мефодий, матерясь сквозь зубы, топчется возле своей печати и ожесточенно роется в книге.
— Не знаю, — раздраженно ответил священник и нервно рванул пуговицу на воротнике. — Если ты помнишь, я тоже занимаюсь этим впервые и только учусь.
— Ну, учись, учись, — миролюбиво кивнул Даррен и потянулся, хрустнув суставами. — А я пока подремлю, что ли. Раз уж напиться мне сегодня не светит. Должна же и у меня ночь пройти с пользой, как ты считаешь?..
— Погоди, — прервал его Мефодий, — я нашел, в чем ошибка! Я забыл бросить в огонь специальную смесь № 2!
С этими словами святой отец потянулся к одному из флакончиков темного стекла, которыми в изобилии был уставлен низкий резной столик, торчавший неподалеку. Вытащив пробку, Мефодий щедро сыпанул содержимое флакона в тигель с тлеющими в нем благовониями.
К потолку взметнулся столб черного едкого дыма, который в мгновение ока заполнил всю комнату. У Даррена немедленно перехватило дыхание, а из глаз градом покатились слезы. Мужчина сдернул шарф с шеи, уткнулся в него носом и бросился к двери, на ходу сбивая дымящийся тигель с треноги, который с грохотом покатился в дальний угол комнаты. Мефодий изыскано матюгнулся и тут же зашелся удушливым кашлем.
Маррлоу распахнул входную дверь, выбежал наружу и с облегчением вдохнул холодный свежий воздух, который теперь показался ему таким желанным. Вслед за ним из домика вывалился Мефодий. Он с размаху плюхнулся прямо на землю, утер рукавом сутаны пот, струившийся по его лицу, и нервно рассмеялся.
— Кажется, надо было брать порошка поменьше, — обескураживающе улыбнулся он. Его приятель в ответ чертыхнулся, наблюдая, как из открытой двери на улицу валят черные клубы дыма, сквозь которые свет от свечей казался багровым и выглядел по-настоящему демоническим.
— Не знаю, как ты, а я сейчас пойду домой и напьюсь, — в сердцах воскликнул Даррен, наматывая многострадальный шарф обратно на шею. — Ибо это уже чересчур даже для меня!
— Чересчур? — переспросил священник, лукаво прищурившись. — Ты хочешь сказать, что тебя так напугал обыкновенный дым? А как бы ты себя чувствовал, если бы там и вправду появился демон?
— Обыкновенный дым?! — учитель пения едва ли не подпрыгнул на месте от возмущения. — А что если бы эта хреновина взорвалась? Ты об этом думал?
— Что ж, по-твоему, я совсем дурак? — ехидно поинтересовался Мефодий. — Взрываются только определенные вещества, которые обладают этим свойством. Порох, например. А в составе данной смеси ничего взрывоопасного не было. Я сам ее делал, знаю. Там только древесный уголь, нафталин, хлорид аммония и…
Даррен, который был более чем далек от алхимических терминов, махнул рукой и поплелся обратно в дом, благо, облако дыма уже начало потихоньку развеиваться. Священник резво вскочил на ноги и поспешил за ним следом.
И только Маррлоу занес ногу над порогом, как святой отец схватил его за край шарфа, свисающий на спине, притянул к себе и прошептал опешившему Даррену прямо в ухо:
— Не советую тебе так рьяно рваться в дом. Мало ли что… вдруг мой опыт все же удался и внутри тебя будет поджидать что-нибудь… необычное?
Даррен невольно вздрогнул и посторонился, пропуская друга вперед. Прихожая у священника была маленькая, не больше двух-трех ярдов, но за те несколько секунд, которые понадобились Маррлоу, чтобы преодолеть ее, он испытал целую гамму чувств: от жгучего любопытства до почти непреодолимого желания удрать подальше.
Но предосторожности святого отца были совершенно излишними — никаких чешуйчатых демонов и других жителей преисподней в доме не наблюдалось, только посреди нарисованной на полу печати сидела пушистая белая кошка, которая невозмутимо вылизывала свой зад.
— Откуда здесь кошка взялась-то? — удивленно вытаращил глаза Маррлоу. — Надо же, прошмыгнула в открытую дверь и даже вони этой не испугалась! Кис-кис-кис, малышка, хочешь кушать?
Даррен присел на корточки и потянулся, было, к кошке, чтобы ее погладить, но неожиданно материализовавшийся возле него Мефодий резко шлепнул друга по руке.
— Ты что, обалдел? — не на шутку обиделся учитель пения. — Уже и кошку погладить нельзя?!
— Это ты обалдел! — неожиданно тихо и серьезно ответил священник, оттаскивая Даррена в сторону. Темные глаза Мефодия лихорадочно сверкали в полутьме и смотрелось это жутковато. — Кошка сидит внутри печати, понимаешь?
— И что с того?
— А то, что ты сам ответил на свой вопрос минуту назад. Теперь вспомни его и подумай еще раз: откуда она тут взялась? На территории пансиона нет кошек. Конечно, я не исключаю, что это может быть самый обыкновенный клубок шерсти, но учитывая ее местонахождение, я могу предположить, что эта киска и есть демон.
— Кошка? Демон? Да ты рехнулся! — воскликнул было Даррен, но потом вдруг замолчал и во все глаза уставился на пушистую гостью. Она как раз закончила умываться, опустила заднюю лапу на пол, смачно потянулась, выгибая спину, и зевнула, продемонстрировав мужчинам белоснежные клыки внушающего уважение размера. Затем кошка села, элегантно обернув хвост вокруг лап, и насмешливо уставилась на людей сапфировыми глазами. Её взгляд был осмысленным до такой степени, что учителю пения вторично стало не по себе.
Мефодий взирал на животное (животное ли?) с плохо скрываемым любопытством, но молчал.
— И что теперь, Меф? — не выдержал, наконец, Даррен, которого порядком достали все эти демоны, кошки, печати и прочая оккультная дребедень. — Мы так и будем взирать друг на друга, пока не наступит рассвет?
Кошка, которая до этого гипнотизировала взглядом священника, перевела его на Маррлоу и мурлыкнула, словно бы приглашая себя погладить.
— Даррен, ты — балда, — вздохнул Мефодий и сел на пол около печати. — Чтобы внушить демону уважение, мы должны своим поведением убедить его в том, что мы его не боимся. И не проявлять нетерпения, пока он сам не пожелает пойти на контакт. И ты только что похерил все мои начинания на этом поприще!
— Так надо было предупреждать заранее! — фыркнул его друг, поднимаясь на ноги, и отряхивая испачканное мелом пальто. — А то ничего не рассказал и не объяснил, и еще хочешь, чтобы я все делал правильно. Словом, я пошел домой, а ты сиди, играй в гляделки с кошкой хоть до Второго Пришествия. Только с этого дня я больше в твоих аферах не участвую!
— Даррен, не глупи! — воскликнул Мефодий, с трудом отрывая взгляд от синих кошачьих глаз и поворачиваясь в сторону друга. — Ты не можешь бросить все вот так, когда мы в шаге от намеченной цели!
Маррлоу в ответ только махнул рукой, твердым шагом направляясь к двери, как вдруг его остановил бархатный, и в то же время, мелодичный голос, более всего похожий на мурлыканье:
— Священник пр-рав, будет очень глупо оставить нас в такой момент, Дар-рен!
Мужчины синхронно, как по команде, обернулись и потрясенно уставились на то, что только что выглядело как кошка. Теперь внутри печати восседала девушка ослепительной красоты: ее белокурые длинные волосы волнами ниспадали на спину и струились по плечам; кожа цвета слоновой кости соблазнительно белела в полутьме, а огромные сапфировые глаза на треугольном точеном личике смотрели на мужчин с насмешкой и вызовом. Кроме того, на незнакомке не было ничего, кроме, собственно, волос, которые только подчеркивали полуприкрытые соблазнительные округлости.
Даррен нервно сглотнул вязкую слюну, которая внезапно перестала проглатываться, а Мефодий поспешно принялся приглаживать торчащие хохолком волосы, застегивать воротник, белая полоска которого потеряла свой первоначальный цвет ориентировочно дня три назад.
Девушка издала звук, очень похожий на мурлыканье и призывно улыбнулась.
— Что мы тут делаем? — переспросила Эвридика, заколебавшись на мгновение, но потом вспомнила про сверток, который тащила с собой, и невозмутимо ответила. — Как что? Ищем вас, конечно же!
— Зачем? — насторожился вампир, чувствуя какой-то подвох.
— Как зачем? — искренне удивилась Эври и ткнула ему под нос сверток, смердящий чесноком. Викторина не позволила изгадить еще один свой ридикюль, поэтому Эвридике пришлось позаимствовать полотенце из общей ванной. — Чтобы накормить, вот зачем!
— Что это? — хором воскликнули Винсент и Мария, и в их голосах слышался неподдельный ужас.
— Чесночные колбаски! — Эвридика гордо и проворно развернула полотенце, а затем промасленную бумагу. — Я стащила их из столовой специально для вас, цените!
— Что-то мне как-то нехорошо, — обронил вампир в сторону и попытался отшутиться. — Вы знаете, я совершенно не голоден, спасибо за беспокойство, как говорится…
— Эври, что ты делаешь? — зашептала Викторина подруге на ухо, оттащив ее за локоть в сторону. — Ведь ему нельзя чеснок! Да и я не уверена, что вампиры едят колбаски…
— Вот и славно, что нельзя! — ответила Эвридика тоже шепотом. — Он их съест и наконец-то сковырнется!
Викторина закатила глаза в немом несогласии, однако, промолчала.
— Не стоит, Эвридика, — подала голос Мария. — Видишь, он не голоден!
— Так что же это получается? — искренне возмутилась та. — Я совершенно зря тащила эти колбаски всю дорогу? Не хочет он! А вы посмотрите на этого вампира — чем он питается? Совсем худой, как щепка, щечки впалые какие…
Винсент, который понял, что в данном случае будет проще покориться судьбе, чем отвертеться от принудительной кормежки, брезгливо взял одну колбаску и настороженно ее понюхал.
— Вы кушайте, кушайте, — зловеще улыбнулась Эври и ее тон более всего стал напоминать тот, который обычно используется для бесед с умалишенными или крайне непослушными детьми. — А если не будете кушать, придется применить альтернативные способы ввода пищи, например, ректальный…
Вампир вздрогнул и выронил колбаску.
— Эвридика! — воскликнула Мария. — Что за вульгарности ты говоришь!
— А что? — невинно поинтересовалась та. — Это, между прочим, медицинский термин!
— Знаете, — подал голос вампир, — я все-таки воздержусь от употребления в пищу сего продукта. Не хочу обижать вас, юная леди, но я сомневаюсь, что он пойдет мне на пользу…
— Уговори его немедленно! — прошептала Эвридика Марии. — Если ему и вправду станет дурно, то тогда ты сможешь опробовать на нем свои навыки искусственного дыхания!
Предложение было более чем заманчивое и Мария начала сомневаться.
Викторина, которая с каждым мгновением все больше убеждалась в том, что все вокруг определенно лишились последних остатков здравого смысла, жалобно посмотрела на Винсента. Он казался ей единственным, в ком указанный здравый смысл еще сохранился. И пока ее подруги переговаривались между собой, она обратилась к вампиру:
— Винсент, прошу вас, проводите нас к дому священника. Мы заблудились и не знаем, в какую сторону нам идти…
Мария и Эвридика посмотрели на нее не слишком дружелюбно. Кажется, они огорчились, что Викторина испортила их зловещие планы по убийству и реанимации Винсента.
Вампир, напротив, радостно ухватился за эту идею, соглашаясь вывести девушек из леса, и поспешно двинулся вперед. Видимо, надеясь, что к нему не решатся применить альтернативные способы кормления прямо на ходу.