На автопилоте дойти до шкафа, достать огневиски, сесть обратно ближе к камину. Поглядываю на пол, где несколько минут назад сидел Поттер, залитый спермой. Потираю переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Какая удача: Поттер действительно меня хочет. Опустошаю двумя глотками стакан, изучающим взглядом мучая стекающую по его краю каплю. Хочет. Меня. Надрывно, сухо смеюсь до болезненных спазмов в боку. Вот это я понимаю – подарок, это я понимаю - пришла оплата по счёту от Джейса Поттера. Внутри голодное, забитое чудовище, насильно усыплённое, полуубитое осколками разрушенного некогда эго, открыло свои сморщенные, пустые глаза, заинтересованное в отмщении. Моральные границы – фокус для низших слоев общества, искусно показанный элитой, внутри которой царит вакханалия нравов. Я всегда считал, что личное достоинство складывается из побед над самим собой; с годами появились собственные правила по форме выдуманного порядка действий – отточенное мастерство дело привычки. Не возникает желания задать себе вопрос: «Почему так?» Потому что так было вчера, и позавчера, и год назад. Мои обнаженные, поломанные юность и детство закрыты плотной крышкой саркофага, который я так старательно творил годами. Внутри мумии, как и внутри моей искренности и душевности, отсутствуют органы, пустую оболочку способна пробудить умелая волшба. Каплей крови, для изголодавшегося, мёртвого чудовища, будет Поттер. На долг его отца накрутилось немалое количество пени, их мальчишка отдаст вместе с последней нитью здравого рассудка. Хотя… искренне возжелать меня?
Очередной приступ смеха накрывает с головой, эйфория дрожит на кончиках пальцев, в отражающей поверхности дверцы шкафа, вижу по-хищному, желтозубо улыбающуюся тень.
Утром рот непривычно наполняется слюной, обильный завтрак не спасает, руки тонут в наваждении вчерашнего воспоминания. Надо было жёстче натягивать. Краем глаза замечаю мальчишку, посвежевшего и отдохнувшего. Недовольно поджимаю губы, я надеялся на томные взгляды, полные боли и унижения, тайного желания на дне глаз; мокрых ладонях, ежесекундно вытираемых о колени; напротив, щенок словно в магическом источнике сутки провел. Моя сперма оказывается обладает чудодейственным эффектом, надо чтобы Поттер откачивал её своим ртом и расфасовывал по флаконам – умру сказочно богатым и счастливым. Перехватываю его взгляд, задерживаю на секунду дыхание в ожидании реакции от прямого контакта. Спокойно, чуть медленно кивает, переключаясь на еду. В смысле он не будет терзаться? Нет, так не пойдет, Поттер обязательно должен страдать. И хотеть. Прямо как вчера. За ночь самоконтроль до уровня Морганы повысил? Потрошу вилкой ни в чем неповинный кусок мяса, шинкуя на малюсенькие крохи отварной картофель.
Ладно, Поттер, сам приползешь, коли смирился. Я тебя насильно к члену не тащил, объект привязанности, опять же, без моего участия. Вопрос о моральной стороне вопроса не стоит, потому что у этого вопроса нет моральной стороны, а стоит у меня только член.
По привычке язвлю старшему курсу гриффиндорцев, не забываю поддеть Поттера ещё раз и ещё. Раздраженно понимаю, что требуемого эффекта не добился. Мальчишка смотрит прямо на меня, одновременно куда-то вглубь собственных мыслей, коротко, демонстративно облизывает губы, выглядит подобно ежедневному ритуалу моления, будто так было всегда, никаких промежуточных стадий превращения. Капитулирующий шаг назад. Щенок теперь удовольствие будет получать от морального воздействия с целью унижения? Один отсос и наглый Поттер обрёл форму податливой безэмоциональной тряпки. Потрясающе.
Ещё через двое суток не без удовольствия замечаю на себе долгие томные взгляды, смех демонов грохочет внутри, обрываясь утробным рычанием. В штанах чертовски тесно. Назначаю донельзя довольному Поттеру отработку. Михейн всеми силами нарывается на оную, но сегодняшнее наказание только для особо провинившихся.
Поттер даже не слышит моего голоса или слышит, но не слушает. Медленно закрывает дверь, посмев в моих покоях наложить заглушающее и запирающее. Маленький хищник возбужденно дышит, едва ступая по паркету. От этого взгляда во мне просыпается всё самое мерзкое, ужасное, чёрное. На закоулки, глухие углы души пролит свет. Хочется сжать пальцы на этой тонкой шее, сдавить с силой приложить к горизонтальной поверхности. Титанических усилий не требуется прикладывать, никакой аккуратности. Шипит от боли, прижатый к столу, очерчиваю большим пальцем кадык, нехотя, по-паучьи, разжимая конечность. Вытягивает ногу, сгибая в колене, притягивает к себе за бедра, всё ещё кашляя и хрипя, тянет руки к мантии. Наклоняюсь, потираясь о пах возбужденным членом, Мерлин Всемогущий, как он стонет. Руки наконец ловят извивающееся тело, царапая ребра, футболка летит на пол, хаотично в кучу летят остатки одежды. Ни одной мысли; желание - животное, такое сильное полностью порабощает мои мысли, руководит действиями. Кусаю косточку затылка, стоило Поттеру инстинктивно повернуться задницей ко мне у стола, засасываю тонкую кожу плеч, подрагиваю от нетерпения, уложив член между ягодиц, столько много смазки, плавно скользит, дразня пульсирующую дырочку. Растянуть задницу мальчишки, чтобы тому было легче? Усмехаюсь садистским мыслям, предвкушая его агонию. Давлю на узкий, абсолютно не разработанный вход, щенок стонет, пытаясь насадиться, видимо, не понимает, что его задницу буквально поджарит огромный, жадный до таких текущих, девственных дырочек член. Удается впихнуть головку, придерживаю за бедра, протолкнувшись до половины всухую. Завыл, заскулил моя маленькая блядь. Улыбаюсь, самодовольно поведя бёдрами по кругу, вхожу до конца, вдавив тело в стол. Поднимаю за волосы, крепко держу, другой рукой ловлю за подбородок, повернув к себе лицом в пол оборота. Плотно закрытые глаза, ресницы в крупных каплях соли, искусанные губы, красные от желания и боли щеки, толкаюсь в максимально неудобной позе для пассива, особенно для его первого раза, губы разрывает болезненный стон, медленно разлепляет веки, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Смотрю в глаза, теряясь в его безграничном желании, ослабляю невольно хватку, щенок роняет голову на плечо, облокачиваясь затылком, чуть двинувшись на члене. Узкие стеночки плотно, почти болезненно обхватывают орган, толкаю обратно грудью на стол, давя ладонью на поясницу, выгибается, пытаясь опереться на руки. Долблю, неистово, загоняя плоть в узкое, хлюпающее нутро. Он не пытается отстраниться, почти не шевелится, лишь сильнее выгибаясь в пояснице далеко не от удовольствия. Кончаю в бешеном темпе, залив уже недевственный анал. Вынимаю член, ладонью вытираю сперму, перемешанную с кровью. Будет настоящий магическим чудом, если щенок остался жив. Переключаю внимание на поиск штанов, краем глаза замечаю стекающего на пол мальчишку. Живой, значит. Окидываю оценивающим взглядом попытки встать. Что же, мистер Поттер, мы оба получили что хотели, нежничать с личной блядью не собираюсь. Вероятно, в нависшей тишине, эти мысли звучат четко: мальчишка находит в себе силы подняться, закутаться в мантию и выйти вон. Запоздало понимаю, что если его сейчас кто-то в таком виде найдет, у меня могут возникнуть проблемы.
Их не возникает, только глухое раздражение растет в геометрической прогрессии. Михейн пресекает любые попытки со стороны общественности банально перебросится парой дружеских фраз с драгоценным Поттером. Мальчишка же охолонился – ко мне без томных взглядов, видать, боль от постоянных приседаний на пятую точку отрезвила. Тем не менее смотрит, с большей осторожностью нежели прежде. Понять, что в себе несут его нечитаемые взгляды сложно, да и ни к чему это. Вот только по ночам член живет своей жизнью, требуя ласки, нет, совсем не моих рук, мои руки его не устраивают, ему нужен один горячий рот. Я решил, что Поттеровская боль отступила через две недели, ибо больше мочи терпеть эротические сны не было, назначил отработку. Как у себя дома, вы посмотрите: заглушающее, запирающее. У меня чуть ли не слюна капает наткнувшись на похоть в глазах напротив. Этот насмешливый взгляд находит выпуклость на моих штанах, склоняя голову на бок, томно прикрывая глаза, не шевелится, как статуя изваяния. Возомнил из себя главный спермоприемник моих покоев. Сажусь в кресло, расставив ноги.
- Дважды к члену приглашать не буду, мистер Поттер, - усмехаюсь, в предвкушении оскалившись. Упирается ладонью в косточку таза, рядом с пульсирующим жаром местом, наклоняется к шее, отворачиваюсь, ему того и надо: прислоняется к ней губами, затем зубами, оттягивает, лаская языком. Забирается под кромку белья, оглаживая лобок. О, Мерлин, да, именно об этом я мечтал столько ночей подряд.
- Тебе нравится? – горячо шелестит на ухо, уперевшись коленом в пах, массирует. Не считаю нужным отвечать, лениво закрываю глаза, не в состоянии на чем-либо сфокусировать взгляд. – Нравится, - обдает горячим дыханием, заставляя мурашки бегать по телу. Пальцами наконец обхватывает ствол, из губ помимо воли вырывается облегченный, благодарный стон. Чувствуя, что тяжесть тела на груди пропала, приоткрываю глаза, натыкаясь взглядом на его. Опускается на колени, меж моих, трется щекой о белье, пропитанное смазкой, вплетаю пальцы в темные вихры, с силой потираясь членом о челюсть. Тонкие пальцы стягивают бельё, влажные губы накрывают головку, язык голодно ласкает вены. Чертовски хорошо, рычу, самовольно натягивая этот рот по самые яйца как душе угодно, деру в горло, не позволяя доминировать. Поттер принимает в рот, всё до последней капли, тяжело дышу, похотливо разглядывая раскрасневшееся донельзя возбужденное лицо с остатками спермы на припухших губах, долго еложу по ним багровой головкой, мальчишка самозабвенно играет с уретрой языком, проходясь под уздечкой, лаская по всей длине.
Поднимается, перетекает в спущенных штанах ко мне на колени.
- Ты вставишь мне? – шепчет на ухо с придыханием, потеревшись задницей о чуть приподнятый член от послеоргазменных ласк. – У меня всё пульсирует … там, - это так откровенно и пошло звучит, что к члену вновь приливает кровь, я буквально как змея качаюсь под дудку откровений. – Ах, прошу… - сжимаю задницу в ладонях, вставив палец, его тут же сжимает голодное колечко мышц. Какой он там горячий. Член юноши истекает смазкой мне на живот, лицо такое болезненно просящее, что мне хочется затрахать его до смерти. С трудом, но член пролазит в ненасытную ложбинку, наблюдаю из под ресниц, как ладонями облокачивается на плечи, прогибаясь в спине. Поводит задницей по кругу, как заправская шлюха, начав двигаться, ища более удобный угол, чтобы словить кайф. Я знаю такой угол, чуть подвигаю от себя, фиксируя за бедра, выгибается в талии, интенсивно елозя, подаю бедрами на встречу, разя простату, стонет, выбивая из меня остатки самоконтроля, трахаю это юное тело, мысленно стекая от явного удовольствия партнера. Его… явно не беспокоит насколько развратно он сейчас выглядит. Мальчишка кончает первым, щедро заливая мою грудь спермой, следом накачиваю его задницу. Протягивает ладонь к лицу, стирая белую каплю с подбородка. Да, это было потрясающе. Слезает с колен, покачиваясь, подбирает с пола мантию и футболку. Уходит не прощаясь.
До утра меня не посетила ни одна мысль, столь сильно было удовольствие. Когда посетила, понимаю - это начало конца. Я постоянно сравнивал первый раз Поттера и наш с ним второй раз, был ли это его второй раз? Я однозначно был у него первым, но начать получать удовольствие от члена в заднице со второго раза не кажется возможным. Он вел себя как самая настоящая опытная блядина, срываясь на такие пошлые стоны, что мой член каждый раз поднимался по стойке смирно, едва кончив.
…Конечно, Михейн постарался, Поттер - та ещё шлюха, хорошо его дружок разработал. Настолько отвратительное и ненужное чувство собственичества, что я не удержался, назначив мальчишке очередную отработку.
***
Я надеялся, что мы займемся сексом, только и мог думать об этом. О руках, о дыхании на шее, о том каково это быть под ним, какого быть желанным. Отработка. Пожалуйста, Северус, посмотри, я по-настоящему хочу тебя. Чертовски жесток, беспощадный причиняет боль, раз за разом вколачиваясь в нутро. По дрожащим ляжкам течет кровь, не вырубаюсь лишь от одной мысли, что это наш первый раз, он даже не замечает, что ладонью глажу по напряженному бедру. Даже оседая от бессилия на пол, не чувствую себя униженным, оскорбленным, задетым. Его лицо такое холодное, бесчувственное, словно он кончил в резиновую куклу. Я ведь не ждал нежности, Северус, нет, конечно.
До башни Гриффиндора так и не доползаю.
- Гарри! – Арчибальд перехватывает за руку, привлекая к себе. Берет мое лицо в ладони, отвожу взгляд, закусив губу. – Тебе нужно обработать… там.
- Откуда ты…? – вспыхиваю, смотря глаза в глаза. – Арч… - оседаем на пол, где я глухо рыдаю несколько часов к ряду в его руках. Неустанно гладит по волосам, шепча что-то успокаивающее.
- Пойдём, - ведомый, остаемся в выручай комнате, руки стягивают мантию.
- Мерлин Всемогущий, ты ведь не думаешь, что я тебе позволю это сделать, - тяну край ткани на себя, играя с более сильным словно в перетягивание каната.
- Позволь, я хотя бы взгляну, - понимаю, Арчи хочет помочь, не понимаю только зачем и как он узнал обо всём. – Пожалуйста, доверься мне, ловит моё лицо в ладони, накрывая губы поверхностным поцелуем. Не хватает сил, чтобы чувствовать себя ещё паршивее. Ладони скользят по бедрам, заставляя перевернуться.
- Не молчи, - без того смущающая обстановка приправленная напряженным молчанием ставит точку моим доводам: «Арч очень хороший медик», заставляя ныть в ожидании вердикта.
- Всё плохо, - хрипло, откашливается. – Кровотечение сильное, это не проблема, проблема в том, что тебе больше не стоит ходить к Снейпу. - Мы об этом не говорили. Арч знает, я знаю, Снейп знает. Наш тесный кружок знает о моей явной привязанности и молчит об этом. Видимо, у кое-кого молчалка треснула. - У меня ощущение, что ты головой вообще своей не думаешь. Зачем тебе это надо? – вопрос ответа не требовал. Снейп зацепил меня, я всегда мечтал к нему прикоснуться и теперь могу это делать, случилось даже свыше этого, с его зла, ненависти, агрессии. Ему понравилось, несмотря на то, что я был бревном и мог только лежать и пытаться оставаться в сознании, чтобы не забыть этой близости, вероятно, она последняя: зачем ему сопливый ничего не умеющий мальчишка, что я смогу ему дать? Пальцы Арчибальда были куда более смущающими, чем член заклятого любовника, аккуратными, холодными. Он быстро остановил кровь и закончил наносить заживляющую мазь, сунул мне флакончики с зельями. Один из них оказался противозачаточным, как оказалось мужчина-маг вполне может забеременеть от другого волшебника, если не предохраняться. Видимо, это Снейпа абсолютно не заботило. Признаться Арчи в своей дремучести не хватило храбрости, пришлось кивнуть и залпом опустошить темно-зеленый пузырек.
Мне страшно, Северус, тебе настолько наплевать на меня, но тяга от этого понимания не уменьшается. Благодаря подробным словесным описаниям друга мои знания в области секса многократно увеличились. Через неделю моё физическое состояние пришло в норму, но тело познавшее жадное томление и близость другого человека, требовало повторения. Закрывая глаза, каждый раз представляя, что это руки Северуса, тут же одергивая себя от непохожести прикосновений, мои же аккуратные, подрагивающие, изучающее, его – грубые, властные, решительные. Мне пришлось самостоятельно знакомиться с точками удовольствия, готовясь к вероятной встрече, ведь Снейп день ото дня ходил темнее тучи, а я не в силах отвести взгляда, буквально умолял меня взять прямо здесь и сейчас, мысленно обещая не облажаться.
Я старался ему понравиться. Смотрит иначе, берет иначе, цепляется за плечи. У меня синяки успеха на всем теле.
Мы даже не разговаривали, ни в первый, ни во второй раз. Я признал за собой его право на владение, принимая в горло. Мне нечего стыдиться, я открыт, нечего скрывать, о моих желаниях ты всё знаешь. За вторым разом почти сразу наступает третий. Холодно припечатываешь взглядом.
Останавливаюсь у двери, пересилив себя, под тяжелым колючим взглядом подхожу ближе. Почти шипишь, словно нарушаю личное пространство, давно уже нарушенное, непонимающе смотрю на черты, заострившиеся неприкрытой неприязнью.
- Что такое? – во рту пересыхает от беспокойства.
- Я надеюсь, мистер Поттер, что вы хотя бы предохраняетесь.
От возмущения вспыхиваю:
- Не смотря на то, что ты даже не предупредил о такой необходимости, да, представь себе, - гневно парирую, сжимая руки в кулаки. Наконец вспомнил, что я живой и могу понести от него.
Мужчина хмуро отводит взгляд, процедив сквозь зубы:
- Надеюсь, со своим партнером вы тоже предохраняетесь, не хотелось бы подцепить венерическое заболевание от шлюхи.
Осознание сказанного не сразу дошло. Медленно поднимаю взгляд, не веря в услышанное.
- Что? Что?! – от злости и негодования хотелось вырвать его кадык зубами. В следующую секунду накатило бессилие. Он думает я сплю с кем-то еще, после всего, что я в себе для него открыл, после того насколько естественным, настоящим выставил своё желание, не боясь его руки, не требуя от него ничего, кроме надежды на принятие, не смея даже мечтать, чтобы он хоть на секунду о моем комфорте задумался, ни разу не попрекнул даже намеком на мой весьма болезненный первый раз, и во второй верным псом пришел, ни растеряв желания ни на грамм?
- Только ты, - закрываю глаза, смахивая незаметно непрошенные, скупые слезы обиды. Я не прошу его чувствовать, но он ведь знает, что чувствую я.
- Да-да, - отмахнулся как от назойливой мухи. – Котлы там, мистер Поттер, - хватаю за край мантии, обходя с боку, смотрю в бесстрастное лицо. – Ты вообще слышишь что я говорю? – непослушные губы дрожат, руки им вторят, с силой цепляясь за ткань. Как ты можешь так легко избавиться от меня? За что?
Отцепляет от мантии руки, оценивающе пройдясь взглядом по моему бледному лицу, вытер подушечкой пальца одинокую слезу с щеки:
- Довольно концертов, мистер Поттер, - устало. – Принимайтесь за работу.
- Северус…
- Довольно! – дверь спальни захлопнулась с такой силой, что косяк дрогнул в намерении отвалиться.
***
Схожу с ума буквально от невозможности переписать наше прошлое, моё настоящее. Целую мной же исцарапанные плечи, Гарри позволяет касаться себя из бессилья, надобности лечения. Вспоминаю насколько мне было всё-равно на его физические повреждения, закусываю губу, наблюдая их воочию, бережно обрабатывая рану. Весь проход одна сплошная кровоточащая плоть, болезненно сжимающаяся. Ему больно. Везде. Как этого можно было не замечать? Как можно было загнаться настолько, чтобы в лицо назвать шлюхой? Его «лживые слезы» не трогали. Я знал, Снейп уверен, что Гарри спит с Михейном, то есть со мной.
В ночь я отправил письмо, что получил некогда в своём времени:
«
Снейп, прекратите балаган. У него никого нет кроме вас.
А. М»
Конечно, на утро по окончанию первой пары зельеварения получаю отработку.
Заходить в собственные покои гостем весьма неуютно. Смеряем друг друга взглядом.
- Надеюсь, обойдемся без дуэли в этот раз? – ядовито усмехается.
- А вам, я смотрю всё смешно, мистер Снейп, - делаю шаг вперед, вздыхаю, сразу переходя к делу: - я знаю, какого рода мысли занимают вашу голову. У Гарри ни с кем ничего нет, особенно со мной. Да, я знаю обо всём, что между вами произошло. Нет, я не собираюсь никому об этом рассказывать. Обливиэйт и лигиллименция не поможет в данном случае, так как я принял меры предосторожности, придется довериться моему слову. Это я посоветовал принимать противозачаточные зелья, неприятно удивившись, что вы об этом не подумали. И в больничное крыло он не попал по чистому везению в виде наличия моей персоны рядом.
- Вас это вообще не касается, мистер Михейн.
- Такое чувство, будто это вас в большей степени не касается, чем меня.
- Так и встречались бы сами со своим драгоценным Поттером.
- Увы, я для Гарри не так драгоценен, как он для меня, - грустно усмехаюсь, я отдал всё, чтобы никогда не услышать этой фразы, но вот я её сам же и произношу.
