***
Судьба плотно закручивает клуб временных нитей. Вышибаю дверь с ноги, болью пронзает сердце, возвращая меня в тот кошмарный день: резкий запах крови, деревянной пыли, разбитое зеркало, в осколках которого больше ничего не отражается. Буквально несколько оборотов часовых стрелок и мир из которого я пришёл, затянет петлю на шее. Сбегаю вниз по ступенькам в хранилище зелий, с облегчением найдя в сейфе пустоту. Гарри взял зелье имитирующее смерть, которое я подсунул, точно зная, когда в покоях не будет ни меня, ни Гарри. О Мерлин, Моргана, Боги Времени и всего сущего, он будет жить. Хочется разрыдаться от счастья, затопить всё вокруг соплями, но нужно срочно найти меня в этом времени и попытаться прояснить ситуацию, в которой спустя годы поисков способа воскрешения мальчика, мне так и не удалось выяснить откуда было то видение. Размышляя, странной кажется и моя собственная реакция - толком ничего не спросив, я… убил Гарри. Резво взлетаю вверх по ступенькам, деревенея, примерзнув взглядом к огромному количеству крови. Неужели в этот раз я вогнал нож в его тело? Оседаю на пол, растирая в подушечках пальцев свой ночной кошмар. Стряхиваю наваждение, плюнув, трансгрессирую на знакомый утёс. - Снейп! Очнись! – трясу за плечи безликое тело, душа которого давно растворилась в соленой морской воде. – Тебе срочно нужно идти, Гарри умирает! Безразличное высокомерное лицо надменно усмехается. - Это был мираж! Ничего у него не было с Роджером! Уворачиваюсь от мощного хука. Снейп орёт раненным зверем, готовый порвать в пыль. - Тогда откуда ты знаешь? Я ничего не говорил этой шл… с кем он… - на колени, лицом в землю, содрогающиеся плечи. Все тело, словно большой потухший вулкан. - Потому что парче ми, парчи ми, - опускаюсь рядом, вставая на колени рядом. - Parce mihi. Арчи Михейн, - он меня не слушает. - Прошу пойдём, у нас нет времени, меня скоро свернет временная петля, умоляю тебя, нужно срочно вернуться. Откуда у тебя нож? Откуда нож? – судорожно охлопываю чёрную мантию на наличие оного. – Слишком глубоко вошло лезвие, так много крови… - Что ты несешь…? Хватаю за руку, трансгрессирую из последних сил нас обоих обратно в покои, похожие на свежее кладбище. Едва соображая от горя, Снейп окидывает пустым взглядом помещение. - Где он? - В лесу. В моём времени он должен выпить яд, что стащил со стола, и выпил бы, если твоё время не дало мне шанс всё изменить, распихав во все секретные щели флаконы с имитацией смерти. Очередь Снейпа тратить на нас силы. Вспышка, лёгкое головокружение, мы у кромки Запретного Леса, дальше пешком, глухая, аномальная зона для магии. - У этого зелья очень много побочных эффектов. - Главное, что Гарри жив, - сиплю, пригибаясь под тяжелой веткой, дыхание сбивается от тяжелого бега. – В моей параллели он мёртв. Снейп не обращал внимание на мои попытки соединить логические ниточки происходящего, пёр напролом, ломая ветви. Ощущая его гнев и боль, цветы, трава и некоторые молодые деревья, резко перебирая корнями, убегали прочь с пути.***
Чёртов Дамблдор, думает, пока имеет надо мной полномочия, будет каждый раз дёргать, если у него левое полужопие зачешется. Плотно сцепляю зубы, сковывая пальцы в замок за спиной, широким шагом достигаю его башни, поднявшись вверх по витьеватым ступенькам. - О, Северус, ты пришёл, несмотря на занятость, я так рад! – Альбус приветливо раскинул руки, жестом прося присесть. – Я подумал, что был несколько резок с тобой, прости старого человека. Если ты счастлив, то я буду рад разделить эти мгновения с тобой, - сухая, жилистая рука выуживает огневиски и лучший яблочный пирог на свете. Его готовят в деревушке на окраине Франции. Ох, и как узнал только. - Спасибо, Альбус, - выдыхая, принимаю в руки стакан, вкусно пахнущий алкогольными парами. Отпиваю, поверх стекла посматривая на донельзя довольного директора. Что-то явно не так, задней мыслью и всеми своими выдрессированными инстинктами понимаю это. Мозг лихорадочно крутит шестеренками, пока рот заедает жгущую горло жидкость, тёплой сдобой. Молчание напрягает видимо только меня, Дамблдор усердо налегает на огневиски, светясь от радости. – Может, вы что-то хотели? – напряженно интересуюсь. - О да, конечно! Хотел спросить куда вы с Гарри переедете? Нужна ли вам помощь? - Мы ещё пока не решили, если что-то понадобится, мы обязательно сообщим, - в голове резко мелькает мысль, что меня отвлекают, срочно нужно вернуться в покои и убедиться, что с Гарри всё в порядке. – Я пойду, директор, - поднимаюсь, старик следом, расшаркивается, провожая до самой двери. Придерживаюсь рукой за стену, спустившись вниз из башни. Обычно меня так не ведёт после выпивки. Секундой позже замечаю, что не осознаю, где конкретно в замке нахожусь. Надо же было так нажраться. Напрягаю слух, чей-то голос. Следую за любопытством. Это Гарри и он… Заворачиваю за угол, отшатываясь как от удара в солнышко. Стонет. Знакомые стоны, некогда ласкавшие внутри меня зверя, разбивают мне сердце. Что это? Кто это? Капитан сборной Когтеврана. Хорошо ебёт, смачно, вжимая в подоконник, за волосы на себя тянет. Липкий, горячий поцелуй. Бесшумно отхожу в тень, хотя даже если бы меня единственного освещали свечи во тьме, эти двое внимания не обратили бы. Завтра не наступит. Так преданно смотреть в глаза, забраться своими аккуратными тонкими пальцами под кожу, под рёбра, держать, поглаживая почти истлевшее сердце, чтобы издеваясь, вогнать в него большие пальцы, разрезая мышцу ногтями. Разодрать в клочья, и смеяться, смеяться, смеяться. Завтра не наступит и для тебя тоже, мразь. Какой шустрый, уже маячишь на пороге. Твоё лицо вызывает неконтролируемый гнев от боли предательства. Ты же мне клялся, ты, сидя на коленях, руки целовал, ты шептал «люблю, я люблю тебя, Северус». Вот и люби, как обещал, до гробовой доски. Сильнее пережать, но я не могу, не могу забрать последний глоток жизни. Откидываю едва живое тело в сторону. Утёс встречает сильным ветром, солёным воздухом. Небо заволокло свинцом. Совсем не соображаю, всё произошло так быстро. В ушах шумят стоны, вперемешку со звуками волн, обрушивающихся на огромные валуны. Черепная коробка трещит по швам, руки саднят, смотрю на содранные костяшки, в прострации роняю лицо в ладони, украшенные кровавыми подтеками. Михейн несёт какую-то дичь, ничего более ненормального я ни разу за всю жизнь не слышал, не беря в расчёт Тёмного Лорда. Стена собственных покоев - сплошное багровое пятно, перетекающее вязкой смолой на пол. Тёмный паркет неестественно чёрный, утопленный в красной реке. Крови, действительно слишком много. Ведь никакого ножа не было, или был? Пробираясь сквозь дебри Запретного Леса, понимаю, что ничего кроме чистых эмоций гнева и ненависти не в состоянии воспроизвести в памяти. - Не… не дышит! – Михейн добегает до тела первым. Я не узнаю, не верю, что это Гарри. Сплошная гематома. Замираю, не доходя двух шагов. – Что ты стоишь! О Мерлин Всемогущий! – Михейна колотит, с силой трясет юношу за плечи. – Почему ты не дышишь, ты же взял имитацию, чертову имитацию…, - голова безжизненно свисает на бок, Арчибальд выпускает Гарри из рук, глухо рыдая в ладони. - Зелье провоцирует выкидыш, - с трудом разлепляю губы, отказываясь довериться догадке, демонстративно развернувшуюся в жуткую картину перед глазами. Брюнет в ужасе таращится на землю и одежду, пропитанную кровью. Её естественно много, если это выкидыш. В голове пустота, туман и липкий страх. Михейна буквально засосало в пространство: воздух скрутился в спираль, забирая в три оборота юного мага, придавливая мощью неподвластной пониманию. Та, словно живая, предупреждающе мазнула обжигающим холодом по лицу, замкнув врата неведанного мне заклятия. Беру бездыханного на руки, мы плывем сквозь густую, плотную тину в никуда. Взора вниз не смею опустить на тело моего мальчика, усыпающего тропу свежими каплями крови. Всё что он зажёг во мне, я утопил, втоптал, растёр собственным гневом. Следовало трусливо броситься с утёса в соленые воды, только бы не продолжать идти в грехе содеянного. - Очнись наконец! – прилетает мощной пощечиной, моргаю, с трудом фокусируя взгляд на морщинистом лице. – Снейп, ты просто идиот, - колдомедик остервенело вытирает с рук кровь некогда чистым полотенцем. Приподнимает голову, помогая напиться. – Тебя банально отравили. Тебя, Северус. Куда ты смотрел? Как ты такое мог допустить? - Гарри… - сознание из тьмы из ничего просыпается внутри вязкого, гнилого болота, зовущегося моей душой. - Еще и под частичное империо попал. Куда аплодисменты складывать? Расслабился да, забыл, что мир тебе счастья не готовил? А коли готовил - ты его безбожно просрал. - Гарри… - Живой твой Гарри, - рявкает, клацнув зубами. – Ребёнка потеряли, - хладнокровно добавляет, отворачиваясь, устремляя хмурый взор куда угодно, лишь бы не лицезреть мою рожу. – Он так растерялся, - горькая усмешка, уголок губ дёргает грустная улыбка. – Сказал, мол, был у Северуса один дурак, теперь два будет. После экзаменов рассказать хотел, - с каждым словом всё гаже. Ожидаемо выворачивает наизнанку, стенки медного таза покрываются чёрной слизью – остатки души видать выходят. - Просмотрел произошедшее в думосбросе, Северус. Думаю, два и два ты сложить можешь. До мистера Поттера я донес, что твоими руками его хотели убить, и это был совсем не Тёмный Лорд. Магическая Британия, логично, не желала вашего союза. Никому не нужен Герой рука об руку с бывшим Пожирателем Смерти, весело проживающий совместные годы с всклочным и своенравным мужиком на окраине города. Им нужно доверенное рекламное лицо, говорящее речами политикантов в народ. А ты об этом забыл. - Он меня ненавидит. Цыкает, поднимаясь с койки. Стягивает перчатки, бросая в урну рядом с раковиной. Ни слова не произнося уходит прочь. Через стену Гарри. Живой, и на том спасибо. Я хочу встать, подойти к его кровати, опуститься на колени, и крепко держа за руку до кровавых слёз молить о прощении. Но я этого не сделаю. У меня больше нет права даже взгляда на него поднять. Моё тихое, уютное счастье этими самыми руками яростно убил. Топорные попытки доверенного медика осадить чувство вины за содеянное, лишь подкидывают дров в пожар, выжигающий человечность. Страдания всегда были моим уделом, путём с которого я не смел свернуть, но этот тёплый, мягкий ребёнок оттолкнул меня с дороги, ведущий в пропасть, и я отдалился, возвращаясь в свою стезю. На секунду мне показалось, что лучше бы Гарри умер, чем жить, по ночам просыпаясь от кошмаров, коих я создатель; видеть в каждом тёмном углу меня, за каждым поворотом и в каждом подозрительном лице. Жить словно осенний лист, вечно дрожащий на ветру. Однажды, когда-нибудь очень не скоро его боль поутихнет, он позволит войти в свою жизнь тому, кто вернет на осунувшееся лицо улыбку. Когда-нибудь.***
За окном выпал первый снег. За ночь намело столько, что пора из сарая доставать лопату и расчищать дорожку к дому. Бытовая магия за минуту справится с этой задачей, но немного работы рукам не помешает. Прыгаю до деревянной полки, чертыхаясь - предыдущий владелец дома явно по себе мерил, однозначно выше меня, дюймовочки без платья. Стоит хотя бы стул притащить. С пятой попытки пальцами цепляю завязку, дергая на себя – шапка впечатывается в лицо, заставляя чихнуть. В полном обмундировании открываю дверь, полностью готовый к встрече с непогодой и чисткой снега. - О, мистер Керч, - едва ли успеваю переступить порог, как замечаю преподавателя по боевой магии, вызвавшегося помогать, стоило мне едва живому – с его слов, ввалиться в Министерство Магии и пользуясь статусом Великого и Могучего, беспардонно ворваться на закрытое совещание аврората, затребовав в личные натаскиватели одного или несколько лучших в оборонной и защитной магии. Какие лица! Конечно, меня выгнали взашей. Под общий смех, командир боевого направления взял меня за шкирку и с такой силой запустил в двери, что вновь очухался я в больнице. И без того разбитым молокососом себя ощущал, так еще и при всём честном народе, куда пробиться грезил долгие годы, выдрал как щенка. Со страху про волшебную палочку позабыл, стоял да рот беззвучно раззявил, пока мне по нему не треснули. После выписки снова туда попёрся – на моё несчастье прямо в лифте столкнувшись с суровым магом. - Слыш, Поттер, - мясистая рука резко вгоняет кнопку «стоп» в боковую стену. Металлическая коробка передвижения едва качнулась, став по стойке смирно в переплетении проезжих линий. – Я тебе не нянька сопли подтирать. И мужики мои тоже. Будь воля моя - в науку тебя закатал бы в асфальт, дабы носу сюда не казал. - Сэр, я прошу прощения за устроенное в вашем ведомстве. Прошу о помощи и содействии, я бы хотел всерьез заняться артефакторикой, но зная лишь её, не способный к защите и нападению, все мои будущие наработки погибнут вместе с носителем, - склонив голову, медленно растекаюсь лужей. Горден так меня тряханул, что в больницу бы снова вернуться, но тот открыв своей ручищей закрытые любому магу двери, впустил, точнее втащил меня в святая святых аврората – артефакторскую. Волшебники подобрались, обращая взоры к начальнику. Рука зашвырнула вниз по ступенькам. - Рейчл, этот сопляк убеждает, что у него дар к артефакторике, проверь насколько силён мальчишка и доложи мне. Девушка сухо кивнула. Кольцо из рослых магов сужалось, притесняя меня к лабораторному столу. Судорожно сглотнув, обратился в слух, когда спокойный девичий голос начал краткую лекцию, перетекшую в замах-вопрос – ответ-удар. К вечеру суровая дама слегка оттаяла, угостив свежими булочками и чаем. Надо же было именно в этот момент зайти аврору в пристройку-кухню рядом с лабораторией. - Я смотрю у кого-то материнский инстинкт проснулся, а Рейч? Может тебе мамашкой стать пора, да оставить стезю аврора? – гнусно усмехнулся волшебник, приваливаясь тяжелым плечом к косяку двери. - Жрать-то пацану надо, иначе толку с него как с паршивой овцы, - не дала унизить себя девушка, дернув гордо подбородком. Рейчл не была единственной женщиной в штате артефактников, тем не менее – баба; что при любой возможности подчеркивал Глава. – Толку с него, правда, куда больше выйдет, коли наука впрок пойдёт. Маг скорчил кислую мину, всем видом показывая недовольство, разом засуровел лицом. Морщинка меж бровей некрасиво разрезала лицо. - Толк будет, говоришь…, - задумчиво протянул. - Я приложу максимум усилий, сэр. Прошу, позаботьтесь обо мне, - с уважением склоняю голову. На что Глава прыснул: - Чай не в японском Аврорате числиться будешь. Никто о тебе здесь не позаботиться, щенок. Поттер ты или Тоттер меня не колышит, - острый как бритва взгляд проходится вдоль горла. – Ты здесь, старый хрыч? Эй, Роджерс, никак со вставной челюстью не сладишь? – оборачиваюсь, натыкаясь взглядом на единственного, кто так и не поднялся, когда вошел Горден. Морщинистый старик сузил глаза, медленно вытянул руку вперед, показывая Главе кулак, затем так же медленно поднимая средний палец: - Ещё раз старым хрычом меня назовёшь, запихну как в прошлый раз в параллель-сублиматор, где магии нет. Годок посидишь, подумаешь как со старшими разговаривать надо, - и отвернулся, отпивая горячий чай из простого пластикового стаканчика. Рослый волшебник, хмыкнув, весело сверкнул глазами. - Что, пацан, удивлен? Роджерс объяснит тебе: далеко не всегда в бою побеждает количество боевых навыков и умения выдюжить опротив врага. Иногда и хитростью так наподдать можно, что во век никто не сунется, - сказал сурово, а у самого в глазах черти смеются. – Этот морщинистый хрен покажет тебе, как у нас тут раки зимуют. - Да я тебе щас! – старик вытянулся кошачьим движением, да Глава уже убегал, бросив через плечо: - Я тебя старым хрычом не называл! – пожилой волшебник тепло улыбнулся, костеря шкодливого мальчишку на чём свет стоит. Тот ведь и в правду, когда-то был мальчишкой, которого в возрасте Поттера кинули в кабинет Роджерса, мол, неуправляемой мощи мальчонка, сопли на кулак только наматывать в гневе может, войну выдюжил, когда семья вся сгинула, мстить приперся, сам кому, правда не знамши, всеми миру, наверное. За боль, за несправедливость, за одиночество, за мертвые глаза матери и сестры. Роджерс очень хорошо помнил этого тонкого, высокого мальчика, из которого столько лет выдавливал его боль и горе, заменяя другими ужасными воспоминаниями. Быть аврором – это всегда смерть, это всегда быть её поверенным, правой рукой. Это уметь убивать, едва ли одного к сотне нуждающегося в спасении. Авроры и спасать умели, только один к сотне всё чаще был один к пятистам. Горден в жилу быстро пошёл, явно боевое направление, мощь вперед разума пёрла. И вот теперь его прямая, деревянная спина раздалась вширь и ввысь, обросла стальными мышцами, хрупкие черты в веснушках съели шрамы, тонкий нос, трижды сломался о заклятия недоброжелатей – колдомедики были бессильны. Могучий волшебник, достойная замена выросла. Маг потряс головой, сетуя на старческую сентиментальность, опускаясь обратно на стул. Мои дни утопали в науке, как корни деревьев в разлившейся реке. - Тебя искал Атрей из отряда боевого направления, хочет увидиться, - флегматично уведомила Рейчил, пока я сосредоточенно плел распознающие чары. Те в миг рухнули под напором заинтересованности. Аврор недовольно цыкнула. – Что я талдычу тебе, щенку недорослому, который месяц? Ничто. Не. Должно. Отвлекать. Аврора. Даже если твоему напарнику руку перед твоими глазами режут – твоя задача в максимально короткие сроки что?! - Найти действующий артефакт! Наслать сеть распознающих заклинаний! Декодировать! Выстроить купол защит! Доложить старшему магу в задании о природе найденного и классе опасности! Действовать далее строго по инструкции! – на одном дыхании рапортую, хрипя, глотнув поспешно ртом кислорода. Эта женщина фору любому даст. Поглядеть бы на нее в бою. Мечтательно отвожу взгляд, представляя себя на особо опасной и секретной миссии. После очередного разбора полётов, спускаюсь на этаж боевых. Мужчины с солдатской выправкой выверенным движением поворачиваются в мою сторону. Грозная сосредоточенность и пульсирующая магическая мощь мгновенно смутили. - Я… потом зайду, извините, - бормочу себе под нос, - поспешно ретируясь за герметичные двери, за которыми не было слышно беззлобного смеха, прокатившегося среди авроров. Забавлял суровых мужчин молочный мальчишка, что греха таить – у кого сын погодка, у кого брат аль сестра. Дома-то авроры бывали, не реже прочих магов, да средь рабочей обстановки личико такое детское видя, горше по семье скучали. Один из присутствующих мужчин, не таясь, последовал за юным магом.***
- Мистер Поттер. Резко оборачиваюсь, чуть не упав. Темноволосый маг с бесстрастным лицом подошёл ближе. - Да, здравствуйте, сэр, - холодные черты лица, бледная кожа, усеянная тонкими шрамами, как и у большинства боевых. - Я поразмыслил над тем, что вы сказали в первую нашу встречу, когда вы бесславно завалились прямо на закрытое совещание в штаб, - если бы стыд был кошкой, ей бы сейчас тяжелый сапог наступил на хвост. Едва заметно краснею. – Вы один из самых молодых стажеров, принятых на обучение, более того негласно, более того вы – Гарри Поттер. Я мог бы вас подтянуть, но спуску не ждите. Носиться с вами как с кисейной барышней не намерен. Начнёте ныть – по миру пойдёте. - Сэр, это большая честь для меня. Надеюсь, у вас не будет из-за этого проблем с Главой? - Что? – холодно припечатал мужчина. – Горден пусть и Глава надо мной, но это моё решение. Ни он, ни кто-либо ещё не в праве меня за это попрекать, - неприязненный взгляд заставляет сделать шаг назад. Задней мыслью осознаю, как сильно сдал, чураясь в беспочвенном страхе даже тех, кто хочет помочь. – Моё имя Атрей. Завтра после твоих занятий на этаже артефактников – заберу, обговорим в холле Воды план обучения. Я подготовлю кое-какие материалы. - Да, спасибо огромное, сэр. Я постараюсь вас не разочаровать, - и себя тоже. Позже узнал - Горден возмутился, для вида, правда; вызвал Керча, хотел устроить допрос с пристрастьем да погавкаться с другом, опять же для вида, да устал поди после вылазки в Ватикан. Опять черти взорвать хотели. Поквохтал, мол, не согласовал, да Атрей лишь рукой махнул – мальчишка в Хогвартсе своем самый молодец-удалец ЗОТИ, в реалиях против любого хорошо подготовленного бойца – плачущая мандрагора. Плохо подготовленных в помине нет – все мертвы. Пусть обучит основам, как официально зачисление пройдет через годик, курсы будут, там глаз на жопу натянут. Глава весело улыбнулся, он бы с удовольствием посмотрел как мистер Поттер будет носиться ужаленной в зад белкой. Хотя, года ждать не нужно, Керч с живого него не слезет, покуда толку не добьется. Добро мужчина делает. Огневиски выуживается из-под массивного дубового стола. Атрей потирает ладони, зачаровывая дверь, едва заметно скользнув по ней взглядом.***
Керч без жалости гонял мальчишку - где хваленая подготовка ловца квиддича? Постоянно плюется кровью чуть тронь. Не трогаешь – тоже плюется. В жилу вроде идет, но совсем слаб. Пытался аккуратно в голову легилиментировать – да на такую Китайскую стену наткнулся, что минут пять в себя приходил, дыхалка зашлась в ужасе, а сердцем потеплел, впервые с уважением на мальчишку глянув – выдюжить успел когда-то окклюменцию. Только вот после вторжения Поттер морозится стал, обучению особо не мешало, да словно ледяная река меж ними разлилась. Всё ухудшилось, когда Атрей пытался затащить щенка к колдомедику, столько времени поджилки трясутся – кровь хлещет не унимается. Встал деревом, корнями приросши, увидав медика, развернулся, с силой, лютого на вид аврора, оттолкнув, да дёру дал. Керч-то мракоборец, инстинктивно сцапал мальчишку, поволок насильно, тот в истеричные слезы, медику ух как прилетело – щенок ему, не менее закаленному, чем любой аврор, два зуба выбил. В сердцах приложил до сотрясения мозга, - было бы чему трясись, право. Оставили на ночь в палате, да никто из колдомедиков к буйному не рискнул приблизиться. Видать, ночью в бреду сову отправил, утром заявился в узких кругах известный маг медицины, хмуро одарил взглядом дежурящего у дверей крохотной комнатушки Атрея, тот в сторонку, лицо знакомое увидав, подвинулся. Вышел злой, мол, что тебе, матерый, крышу рвет, я медик ему один, другого не допущу до мальчишки. Аврор устыдился нрава своего, да полюбопытничал, к чему Поттеру честь такая. Тот хмурился, молчал, ничего не ответил, щенка с собой забрал. Выходил. Вернулся как новенький через пару недель, повинился перед черновласым аврором за истерику, причину не проясняя. Трясущимися ручонками отдал рекомендации. Из всего написанного было ясно – меньше физической нагрузки, а именно упражнений для массы, мол, после некоторых операций некоторое время назад, организм не воспринимает адекватно нагрузки. Танцы с палочками и увеличение мощи магического ядра – только на пользу пойдут. - Ты чего, цветочек нежный, о патологиях своих умолчал? – автор хмуро глянул поверх бумаг. - Боялся, что откажетесь учить меня, - закусывает губу, сплетая пальцы пред собой в замок. - Много от учёбы проку, что вредит тебе? Что ж я зверь лютый, - удивленно моргает, чувствуя глубокую задумчивость мужчины. – По-другому занятия составлю, значит, с медиведьмаком всё согласую. Ты покуда науку в артефактах постигай. Роджерс твои успехи отмечает.***
Скромно улыбаюсь. Артефакторика стала моей отдушиной, души в ней не чаю, на лад идёт сердце, стоит к работе приступить. Магия слушается, преобразовываясь в пальцах. Мы с ней аккуратны: она приходит лишь когда я зову, не донимая более, я к ней теперь лишь по делу, до чего сам могу – до того руками. Испугался я Керча, испугался как швырнул меня со злости и непонимания. Стороной десятой обходил - он всё понимает, да вопросов не задает, душу не мучает. Занятия в зале для тренировок проходят, поочередно защитным куполом пространство обносим, а иногда и время, дабы Высших своими экспериментами не беспокоить. Физическими тренировками стали для меня йога и бассейн. Там тоже три шкуры сдерут, всё легче, чем кровью плеваться. Выдюжу. Параллельно наконец завершилась купля дома на краю цивилизации. Лес глухой, Волан де Морт ноги переломает да лимит магии исчерпает ища это место, среди лесов и быстрых речек, в такой глухомани, что на маггловской машине не доберешься, только трансгрессией, отдельный порт-ключ выканючил у Главы. Ай да я. Морозный воздух ударил в лицо, ущипнув за кончик носа, смешливо чихнув, натыкаюсь на фигуру на лестнице. Атрей ловит во взгляде секундный страх, мгновенно подавленный силой воли Поттера. Заметил. Аврор всегда и всё подмечал. После того срыва, мужчина крайне неумело, но искренне старался не сделать еще хуже. Но Поттер дичился его, этот страх в зеленых глазах неприятно резанул по сердцу. Мгновенно подбираюсь, тепло улыбнувшись. - Чего застыл-то? Проходите! – улыбка чертит едва заметные ямочки. В руки прилетает коробка с выпечкой из кондитерской мистических сладостей Браттори и Гартон напротив Министерства: - Я по делу, - морозится, скидывая наскоро одежду. Хочется извиниться за столь неумелый прием, но мужчина даже свет солнца сейчас омрачил бы, куда мне там со своими извинялками. - Гарри, слушай… - Я чаю заварю, ты вот… на, держи, - кладу плед на колени аврору, чуть губу закусив от стыда за прошедшее, в памяти свежее. Ретируюсь на кухню, призывая в себе меру спокойствия. В чай бухаю столько трав, что можно не только успокоить, но и упокоить кого-нибудь. - Заварил? – ледяной тон неприятно скребет затылок. Оборачиваюсь, кивнув. – Я не буду ходить вокруг да около, не привык. Сказал ведь, телиться с тобой не буду, - отворачиваюсь к окну поспешно, столь неприятно нутру из-за собственной беспомощности - объяснить ведь толком ничего не смог. Аврор замолчал на секунду другую, тут же резко заговорил и… явно не то, что планировал. – Что ты как баба-то на меня со страху смотришь? Ссильничаю тебя или что в толк взять не могу? Мне это вот на кой сдалось? Начальное обучение закончил ты, хватит, толку все равно немного, да и артефакторам не надобно боле, - отрезал холодно. Что я ему и в правду со своими проблемами, неконтролируемым страхом, поднимающимся из глубин? Очередной начинающий аврор, который только и делает, что блеет да ноет, в силу никак войти не может. - Я всё понимаю, Атрей, - оборачиваюсь через плечо, слабо улыбнувшись. – Вам не нужно чувствовать себя виноватым, я не боевой маг, увы, и все что могли, вы сделали. Спасибо. Мужчина коротко меряет ледяным взглядом, кивает, с разворота на каблуках уходя прочь. Вытираю рукавом кофты навернувшиеся слезы. Знакомое паршивое чувство, словно меня опять кинули. Ни слова, ни строчки, любовь моя. Всё ещё жду, насилуя себя, смотрю в окно, ожидая твоего возращения. Только не вернёшься ты. Мне всё горше, всё тяжелее. Себя простить так и не можешь, и я простить тебя не могу. Во снах мне снишься. В кошмарных, в эротических – ты везде венец. Без себя, без защиты меня оставил, одного оставил, на век меня оставил. Лучше бы я в лесу мертвым лежать остался, чем мертвым душой, при функционирующем жизнью теле, влачиться. Скучаю по рукам твоим, целовать бы скорее эти пальцы, вены, к плечу губами подниматься, оттаскать за нежную кожу на шее за то, что мучаешь меня так долго и так больно. Дом ледяной, холодный, как и постель без тебя. Муторно, плохо мне, фоном мысли все о тебе. Как радовался бы за меня, что науку постигаю, как дома бы встречал тебя после рейда или ты меня после учения, выть от безысходности хочется. К тебе идти… а коли не нужен я, грызет мысль изнутри, что зная о наваждении, веришь, что виновен я в измене, что предать тебя посмел, или того боле: скинул я дитя, узнав, что минула тебя участь отцовская, нежеланная, отрекся от меня, вот и не объявлялся больше. Всё чаще мысли постигают меня, чрез срок я живу, годы свои отжил, и в земле целиком лежать должен, а не одной душой. Под камень надгробный тянет, вот и холодно в натопленном доме. Мерзну, как котёнок в снегу.***
Удивленно останавливаюсь, постепенно замедляя шаг, на ступеньках у Министерства. Атрей махнул рукой, чуть виновато склонив голову в бок. - Привет, - первым начинает. Неделя прошла, как в воду опущенный ходил, словно и впрямь обидел меня. - Привет, - ободряюще улыбаюсь. Глупо как, он ни в чем не виноват, а виниться передо мной, малохольным, пришёл. - Пойдем в парк? И мы идём, молча, тихо, снег скрипит только. Маг накидывает на меня согревающие чары, смущаюсь, чуть тряхнув плечом, сам забыл от растерянности, аврора молодого увидав. Дошли до кафе на центральной улице, помялись, постояли, да внутрь зашли. - Так и будем молчать? – без насмешки заглядываю в глаза-льдинки. Нахохлившийся мракоборец как ни силился, себя превозмочь не мог: юный мальчишка, пряный аромат выпечки, уютная атмосфера дожимала соки, вынуждая сильнее подобраться. - Спросить я хотел… Ты, слышал я, шашни крутил с зельеваром одним? – внимательно вперился взглядом в моё вытянувшееся лицо. - Я… да, - просто отвечаю, пожав плечами. - Он типок известный, - издалека заводит. – Ты это… Короче, ты если в Авроры поперся, чтобы ему отомстить, так он сам подохнет скорее, пока ты мракоборцем дельным станешь. Коли обидел тебя – скажи, я с ним разберусь. Я не мог не засмеяться, звонко, заливисто, давно так не упивался смехом. - Нет, что ты, - вытираю пальцем выступившие на глазах слезы. Еще смешнее вид Атрея: на бледной коже выступил румянец, защищается, скрестив руки, взглядом недобрым буравит. – Он бы никогда меня не обидел, нет, никогда, - опускаю взгляд в чашку, пытаясь сглотнуть подкатившую к горлу горечь. - Говорят, ты такой контуженный из-за него стал, раньше, мол, на василиска голыми руками, - аврор нервно убрал выбившуюся прядь за ухо. Ему совсем не нравилась эта тема, но маг знал, как и все про Гарри Поттера, знал, как и вся Магическая Британия, что он встречался с Северусом Снейпом. Окинув юношу взглядом, мракоборец вновь подивился: что Гарри нашёл в этом диком, страшном, с ужасным характером человеке? Такую желчную змеину надо ещё сыскать. Он, поди, тварища, все соки из него выпил. Поттер искренне удивился предположению: не лгали ни глаза, ни жесты. Не обидел бы его треклятый зельевар. - Было дело по молодости, - в голове возникли образы огромной чешуйчатой громадины, Дамблдор, Рон, Герми, Арчи, Северус… Сердце вновь болезненно сжалось. Никого из них не осталось в жизни, Рон и Гермиона отреклись без понимания, когда зародились чувства к Снейпу, по расставании и толики участия не приняв, посетителями в больнице ни разу не видел. Арчибальд просто исчез, колдомедик сказал, что молодой юноша пришел из параллели времени, где он, Гарри Поттер, таки умер в том лесу. Лишь то дышать и заставляло, что кто-то преодолев невозможное, сумел изменить линию жизни на моей руке. Благодарность грела сердце. По Арчи сильно скучалось, не в пример сильнее по Северусу. Увидеть бы его хоть раз… Драко – серебряная ниточка, что связывает прошлое с настоящим. Частый гость, отрада глаз и поломанной психики. Заглядывает по воскресеньям, вытягивается в любимом кресле, затем сворачивается в клубок и спит у камина сутки, поглядывая недовольным котом из-под ресниц. Суетящийся Поттер по началу мешал отдыхать, стоило приучить не мельтешить – как сразу неспокойно, будто подох. Драко обоих любовников горше: Северус ушёл в себя, так и не вернувшись, Гарри действительно кукушкой съехал: смеется невпопад, плачет не к месту, заторможено двигается, дичится пичужкой пугливо, всхлипывает стоит руку к нему протянуть. Не бойся, не бойся, глупый, не обижу. Ресницами вдоль нежной кожи, дыханием по щеке. Совсем как ребенок после душа, стянуть нестертые полотенцем капли воды языком. Блондин хочет искренне помочь по своему разумению, самого колотит от слез горьких, руки в страхе целует, себя полоумным, Поттеру в пару, ощущая. Гарри позволяет целовать себя в затылок и обнимать со спины, наверное, ему это напоминает Северуса. Обычно, в эти ночи он не воет от кошмаров. Малфой превосходно контролировал эмоции в меру воспитательной диктатуры отца, поэтому всего лишь пошёл красными пятнами, узнав, что случилось. Не от Поттера, конечно, нет, пришлось подключить уже собственные наработанные связи – волосы дыбом, а на утро отваливались, казалось, еще немного информации, чтобы довершить мозаику в голове, и Драко останется лысым. Не расти они на величавой голове, пообваливались бы, но это голова-то сына леди Блэк и лорда Малфоя. Он не менее достоин быть «избранным», чем Великий Герой. Магия одарила его особенными качествами сильного волшебника, высшего среди прочих - способность даровать наследника любому, Поттер не исключение. Двое, избранных самой Матерью Магии, обречены на наследников. Нечего взвешивать, измерять, Драко вполне ощущал себя достойным потомком древнейшего рода, готового взять на себя заботу о молодом волшебнике и их детях. Как и большинству людей, особенно юным, горячим сердцам, свойствен максимализм: яркими красками счастья расписав собственное будущее, слизеринец не учел важного обстоятельства: Гарри любил Северуса, вопреки всему, любил лишь оттого и дышал, ждал, горькие слезы ронял в аристократическую шею, ища дружеской поддержки, не более. Юноша хотел помочь как умел: с расчетом, большая честь подобная забота, другую проявлять Драко научен не был, но легко смирился с несбыточною собственных планов, это ведь не мечта, чтобы убиваться. Брак по расчету – характерная черта Малфоев, но по расчету помощи другу – черта характера Драко. Возможно, однажды мутный взгляд Гарри прояснится, боль потери утихнет, усталость вечного ожидания возьмет свое, поставив последнюю, жирную точку после любимого имени, слетающего по ночам с губ. Малфой не считал себя спасителем и не видел героем романа зеленоглазого, но он видел себя его другом, от того и приходил еженедельно, от того и таскал домовиков, от того и прятал ножи, от того обнимал ночью, заставляя, умоляя поспать, от того немедля вызвал колдомедика Поттеру, уже разово спасшему его жизнь, прямо в отсеке эксперементальной колдомедицины Аврората: как такового мед-места Министерство на этажах мракоборцев не держало. От того следил что ест, что не ест, запрещал таскать на дом артефакты, позволял по-кошачьи зарываться лицом в серебро собственных волос вечерами. Гарри очень сильно сдал после потери собственного помешательства в лице Снейпа и ребёнка. Ему одновременно пять и пятьсот лет – эти сумасшедшие искорки в глазах, неспособность отделять реальность от вымысла. Драко молился тем, в кого никогда не верил, чтобы всё это скорее закончилось.***
Впервые Гарри расслабился с кем-то в разговоре. Атрею претило, что именно в его обществе. Мальчишку хотелось оберегать, возможно, как брата – маг всегда хотел младшенького. Сразу как увидел, такие большие глаза, глубокие, очень красивые. Мужчина не привык романтизировать, да и в меру неопытности не знал как, лишь наблюдал, сдуру тогда обидев, приложил головой, сам потом каялся монологами внутри черепушки. Надумал себе, что мальчишка его боится, что заметил, как смотрит на него, вот и дичится. Ан нет, этот дальше носа своего ничего не видит. Вон рана какая от расставания с хрычом старым. В сравнении с Керчем, Северус много старше, аврору лишь двадцать четыре года минуло. Сегодня. Оттого вдвойне приятно в компании Гарри находиться. О нет, мракоборец и пальцем бы не прикоснулся к молодому телу, ни принудил бы, дрессировка благо отменная, но смотреть и до дома провожать никто не запрещал. Гарри от прочих сильно отличается, крыша у него и в правду чутка съехала – всех боится, чуть что в смущении скрывается, но коли бьёт так убить может насмерть. Асоциален до ужаса, резонансом к этому его хорошо обхаживают в аврорате, совсем не потому что он – Национальный Герой Гарри Поттер. В оконце, обрамленным снегом, горел свет. Аврор подозрительно вскинулся, завидев тонкую фигуру в меховом белоснежном манто, сидящую в плетеном кресле-качалке на веранде дома. Подойдя ближе, Атрей попался в ледяные воды, с легкостью накрывшие мужчину с головой небрежным жестом откинутых за плечо волос. Мракоборец буквально растерялся, таращась на ледяную, лунную красоту, недобро сверкающую глазами. Поджарый юноша спустился навстречу хозяину и его спутнику. Не смотри, что косища как у бабы, вдарит так, что зубов не соберешь. Юноша прекратил топить оторопевшего собственной реакцией мужчину в ледяных озерах, переведя взгляд на Гарри, молча протянул изящную кисть. Брюнет легко ухватился за руку, сплетая пальцы, звонко чмокнув бледную щеку. - Кто-то соскучился и не дождался воскресенья, а, Драко? – пока мальчишка придуривался, вешаясь на отпрыска лорда Малфоя, тот зря времени не терял: растянув губы в хищном оскале, демонстративно собственническим жестом сгреб Поттера за зад, да так, что его обладатель вскрикнул, отбивая руку. - Охолонись, Драко! – фыркает будущий аврор, игриво пнув мыском ботинка снег в сторону луноликого. Хорош стервец. – Это Атрей, он мой… - Ну это вряд ли, - насмешливо отыграл блондин, изучающе, без стеснения, меряя оценивающим взглядом мракоборца, имя которого у многих было на слуху: силён; пусть и закутанный в слои ткани, широкие плечи не скрыть под тряпьём, выходец из благородного, едва не обнищавшего рода Керч. Ломанное, штопанное лицо и чёрные во мгле, словно угли, глаза. Драко и самому бы смутиться, да воспитан так не был, оттого скорчил презрительную мину, всем видом давая понять, что ему представляться нет надобности – будущий наследник прекрасно осознавал свое социальное превосходство и не собирался давать форы мужчине из жалости к судьбе его рода. Мракоборец, нутром да воспитанием попроще, на силу отвел взгляд, пытаясь отмахнуться от наваждения, вновь к точеному лицу возвращаясь. Луна ему мать? От отца лишь стать да выдержка, не более. Мужчина не боялся в ответ откровенно засмотреться, уже не таясь – чего бы нет, раз есть на что поглядеть. Прочитав дерзкие мысли на лбу в тонкой линии шрама, Малфой фыркнул, развернувшись, зашагал прочь к дому. Отсалютовав, Гарри последовал за юношей. Только сейчас аврор задался вопросом: какого черта этот стервец ошивается в доме мальчишки, а тот без стеснения его лобызает при постороннем? ___________________________________________________________________ Сюжет укатился в самостоятельное плаванье. По факту фик выехал из кровати на сюжетную линию, где мы имеем Гарри с его жизнью ПОСЛЕ. Кукушкой щенок действительно поехал и мне искренне жаль Гарри: маленький, хрупкий, столь сильно влюбленный, в итоге потерял и Северуса, и ребёнка, странно было бы не удались его крыша в закат. Чуда не случится и до конца повествования он будет "слегка не в себе". Жаль его было настолько, что пришлось создать для него дела вроде обучения в аврорате. К тому же уровень моего скучания по Драко достиг апогея, он снова среди нас - у него длинные волосяу - магический мир, захотел, получил косу до жопы. Пиздец будет продолжаться, но уже со стороны Снейпа, всё-таки мужику за тридцать и он та еще, как сказал Атрей, змеина. Такого как Снейп надо брать через постель - Поттер и взял, по факту имеем сурово-хмурого мужика, которому ласковое солнышко отдало всего себя и бразды правления, мол, твори, тварь моя, что хочешь. Из страсти начало зарождаться чувство. Это не тот случай, когда после рождения ребенка начинается "гуляние на сторону", нет, здесь ребёнок скрепил бы их союз. Гарри - крошка, у которого не было детства, заимев полноценную семью со Снейпом, оно у него наконец случилось бы через их общее дитя. Кто был внимателен, понял, что после выкидыша у Гарри проблемы со здоровьем. Я не думаю, что после свершенного над ним насилия и зелья, которое убивает плод - одним из побочных действий, у него могут быть ещё дети. Манера речи скачет, как девятка по ямам на российских дорогах. Эта работа дикое месиво хер пойми чего с хуй пойми с чем. (особенно по стилистике). Ничего, танцуем дальше.