***
Почему-то в этом странном мире Мария Степановна чувствовала себя гораздо лучше, чем там, дома. Голова, время от времени болевшая из-за постоянного ношения очков, перестала давать о себе знать, сами очки тоже исчезли, оставив ей что-то, что она сама определила как "монокль с дополнительной информацией" и идеальное зрение. Во всем теле чувствовалась давно забытая легкость, а движения стали плавными. Она не чувствовала ни жажды, ни голода, в сон тоже не клонило, хотя она была уверена, что провела здесь уже гораздо больше, чем несколько часов. Или дней. Или.. недель? Отслеживать смену дня и ночи, будучи запертой в непонятном месте с огромными монстрами, похожими на странных кукол, и технологическим безумием было не слишком удобно: окна сюда не завезли, а ей бы они ой как пригодились. С другой стороны, Мария Степановна не собиралась оставаться здесь дольше, чем потребуется на то, чтобы заставить одну из этих "кукол" делать то, что она хочет, а не идти нале.. нет, направо! Да не туда..! Если она поймет принцип, то сможет обезвредить их всех, а там ей уже никто не помешает сбежать отсюда и спокойно вернуться домой. А Мещеряков и его компания будут до конца года ей отвечать все домашние задания. На каждом уроке. И ноутбук она этот у них отберет. Игры играми, но здесь по-настоящему опасно! Герои Энвелла... дети они, а не герои. Пусть учатся, а не рыщут в мире с какими-то... — А кто это решил, что может взять и начать управлять моими марионетками без моего ведома? — внезапно раздалось откуда-то слева. Мария Степановна вздрогнула от неожиданности: Моргарт появился совершенно бесшумно, что не удивительно, ведь это его территория, но все равно слишком неожиданно, — Мария! Куда же вы? — Подальше отсюда, — процедила она, поворачиваясь в его сторону. Он рассматривал ее, чуть склонив голову набок, словно она была игрушкой в магазине, а он — придирчивым ребенком. Из-за этого ситуация казалась Марии Степановне еще более нереальной, вся эта реальность казалась каким-то странным сном, она смотрела в его светящиеся глаза и отчаянно желала проснуться. Он не казался ей страшным, только странным и очень, очень нереальным. Вот только гитара, на которой она пыталась играть была тяжелой и явно настоящей, как и ее собственный голос. И она не могла проснуться. — И вы думаете, что я вас отпущу? — в его голосе чувствовалась легкая насмешка. Что за бессовестное создание! Мария Степановна вскинулась. Будь это хоть трижды ее странный сон или игра, она должна что-то сделать! — А вы, молодой человек, считаете, что я позволю вам и дальше нападать на моих учеников? А вот теперь он перестал быть таким самодовольным. Она понимала, что в сейчас в прямом поединке с ним просто не справится, но ей не давало покоя беспокойство за попавших в беду детей и она злилась и пыталась разозлить его. — Мне, — он словно колебался с ответом. Хотя она была удивлена, что он действительно решил что-то сказать, — мне не нужны ваши ученики. Мне нужна одна вещь. — Тогда, — начала она и он поднял руки, жестом останавливая ее. — Если эта вещь будет у меня и если, — Моргарт усмехнулся, — ваши драгоценные ученики не нападут на меня первыми, то я их не трону. Мария Степановна чувствовала себя очень и очень странно. Разговаривать с непонятным четвероруким существом про реальных людей заставляло ее теперь усомниться не сколько в реальности происходящего, сколько в своем рассудке. — А если вы, Мария, — он проигнорировал ее рефлекторное "Марья Степановна!", — поможете мне найти эту вещь, то я обещаю их не трогать. Нет, все совсем неправильно. Как сделка с дьяволом, только много хуже: дьяволу нужна только твоя душа, ему же нужны были сразу все. — И если я откажусь, вы меня убьете. Моргарт развел руками. — Конечно же нет. Просто запру, — он подходил все ближе, а она почти не видела куда отступать, — Неужели вам так хочется быть моей пленницей? Могу сказать, что я польщен. Она всегда может отказаться в процессе. Она... — Что это за вещь? Если что-то пойдет не так, она всегда может сыграть против. И стереть эту его самодовольную ухмылку.***
Он в самом деле ожидал этого. И того, что детишки найдут куб раньше него - только кто помог? Ах, не важно! -, и того, что они придут к нему - им же надо было спасти их учительницу, верно? - и даже того, что Мария в этой ситуации мгновенно вернется к ним. Чего Моргарт не ожидал, так это того, что все это случится настолько скоро. Чего он точно не смог предугадать — это ощущение пустоты после боя. Раньше, когда он еще не нашел лазеек в игре, после боя оставались только боль и ярость. Иногда отчаяние. Он не мог думать о чем-то другом, кроме мести, умирал раз за разом, ожидая реванша очередного, изредка надеясь, что если не сможет победить, то ему будет позволено проиграть окончательно. Он помнил предвкушение победы от найденного решения, обнаруженной им ошибки, помнил ликование, помнил удовольствие и дикую радость, что кружила ему голову, помнил даже скуку и разочарование из-за этого. Сейчас его окутывало ничто. Он знал, что будет делать дальше, он обдумывал свой план уже столько раз, что почти для каждого изменения ситуации была своя продуманная последовательность, но что ему делать с собой? Чего-то явно не хватало. Моргарт раздраженно барабанил пальцами по подлокотнику трона, пока не понял, что так и не выпустил гитару из рук. Пугающе быстро все встало на свои места. Одиночество. Ему никогда не нужен был никто для разговоров, он даже не знал что это: герои не говорили с ним, лишь сражались, марионетки были безмолвны и безвольны, жители Энвелла его проклинали, Саламандра ему подчинялась. Непринужденная беседа же была для него в новинку. Да, он хорошо играл роль ужасающего, иногда и харизматичного злодея, это требовало не так уж много усилий, но это подходило только для записей о розыске героев, приказов Саламандре и запугивания населения. Он не был готов к язвительным комментариям Марии Степановны. Конечно, приспособился он быстро, так же быстно вошел во вкус, но сейчас понял насколько ошибочным было его решение попыться заставить ее помогать ему. Мария пыталась, параллельно тренируя способности барда, а он привыкал к общению. Созданный для сражений с игроками, будучи главным боссом игры, Моргарт никогда не думал, что его можно так легко подловить. И ведь что самое обидное: он был виноват в этом сам. Она ему не доверяла. Конечно: он так и не рассказал, зачем ему куб. Раскрывать план перед той, чьего предательства он ожидал? Нет. Никогда. А рассказать о своих нескончаемых смертях он почему-то даже не смог. Странно, что он считает это предательством, ведь знал, с самого начала знал, что просто отвлекает ее и держит на виду, чтобы быть в курсе того, на что она способна. И все равно... Моргарт перевел взгляд на доску с фигурками игроков. Мария, также уменьшенная, как и остальные, стояла в немного нелепой "посмертной" позе. О чем она говорила со своими учениками в тот момент? Он не помнил, да и слушал ли? Странная мысль вертелась на краю сознания: он может снять с нее временной штраф. Кажется, школьники нашли себе нового барда и теперь, без способностей, без гитары, что она сможет ему сделать? Дать пощечину? Наорать? Смешно. Но с ней он не сможет сосредоточится на своем плане, застрянет в попытках не дать ей сбежать - а она попытается, он был уверен! -, начнет отвлекаться. Нельзя. Ему нужен чистый рассудок. Если герои перейдут в наступление, то так же поступит и он. Хватит сидеть, как приклеенный, в своем замке. В этот раз им повезло иметь Марию на своей стороне, но теперь им больше никто не поможет. Сами же они почти ни на что не способны. Моргарт бросил последний взгляд на доску. Он освободит ее. Конечно же освободит. Только для начала выберется из этой игры.