Сборник драбблов

Утро добрым не бывает

Кажется, вчера он слишком поздно лег. Или для такого времени надо уже говорить «рано»? Будильник молча показывал шесть утра, чуть подрагивая электронным экраном. Разум отказывался воспринимать реальность, все казалось каким-то неправильным: и безумная сонливость, от которой кружилась голова и слезились глаза, и танцующие в лучах утреннего солнца пылинки, и даже лезущие в глаза и рот волосы. Подождите, волосы? Действительно, волосы — слишком светлые и длинные. Разве у него были такие? Да и вообще, были ли у него волосы вообще? Или будильник с кроватью? Он резко сел, но лишь для того, чтобы, не удержав равновесие, завалиться на бок. Туман перед глазами дополнился шумом в ушах. Откуда-то доносились голоса, чьи-то смешки, крики, шум инструментов — он зажал уши, но какофония стала только громче — крики животных, ругань, чье-то возмущенное ворчание, саркастический смех. Немного радости, но все голоса, на разный лад, произносили одно. Стук клавиатур, тапанье по экранам — буквы складывались в слова со все тем же смыслом. Он с глухим воем скатился с кровати, все еще зажимая уши. Когда, все же, голоса затихли — или он просто перестал замечать их --, а солнце поднялось выше он чувствовал себя совершенно разбитым, неспособным даже пошевелиться, не то чтобы подняться, но все же попытался двигаться, опрокидывая вещи, опираясь на мебель — добрался до окна, замерев, практически лежа на подоконнике. Он смотрел покрасневшими глазами на улицу, щурился на солнечный свет, пытался вглядываться в проходящих мимо людей. Их губы не двигались, пальцы не печатали, но он мог ощущать каждую фразу. «С добрым утром» К вечеру начался дождь, уже и так потемневшее небо затянули облака, а вот приглушенное эхо голосов так и не хотело исчезать. Они не доставляли дискомфорта и он боялся шевелиться, чтобы не нарушить найденное равновесие. Но, чем лучше у него получалось игнорировать шум в голове, тем больше им овладевал страх — разум, пытающийся осмыслить происходящее, не мог вспомнить ничего, до сегодняшнего утра. Ни имени, ни семьи, ни каких-либо случайных жизненных фактов, ни еще какого-либо способа себя идентифицировать. Но ведь так не бывает, верно?