Сборник драбблов

Здесь (сейчас), посреди разрухи, в мире, что потонул в отчаянии агонии, казалось, ничто не могло нарушить приглушенность тонов. Темное небо бросало серую тень на землю, покрытую снегом, чья-то кровь почти сливалась с руинами - красный едва угадывался. Ортрус смотрел на свои руки — и видел все тот же приглушенный серый, вместо небесного золотого. Демоны, обитающие на руинах умирающего мира тоже ничем не выделялись. Но он здесь (сейчас) не за этим. Не за ними. Единственный демон, что был ему нужен, единственное существо, что было виновно во всем этом — и единственное яркое пятно в этом царстве серого. Золрат почти светился — странным отвратительным демоническим светом. Он был ярче снега, ярче угасающего солнца, словно и не принадлежал этому месту (времени?). Бесконечно виновный, бесконечно отвратительный. Перекроивший время под свои желания — эгоистичный и терпеливый. Изменивший для этого прошлое — то, что никогда не удавалось Ортрусу. Смотрящий таким насмешливым и гордым взглядом, что руки сами замахивались для удара. Но рано. Сначала необходимо все исправить. А потом уже превратить его серую кучку пепла, чтобы не смел, не смел, НЕ СМЕЛ так сиять. ~~~ Идти к своей цели медленно и методично, он так привык, что никто не мешает, что с появлением соперника - все его существо охватывает азарт. И только это может объяснить все те глупости, что он совершает. — Забавно, что ты позволяешь мне повторять эту линию раз за разом, позволяя им умирать, — Золрат фактически наслаждается перепалкой, это непривычно, но гораздо лучше, чем убивать смертных. — Ах да, разве ты не делал того же со своей богиней? Или у тебя своя версия... а! Он не успевает договорить, внезапно понимая, что перешел какую-то черту. Руки обхватывают Золрата так, что он не может пошевелиться, утягивают вниз, почти прижимая к земле — никогда раньше он не смотрел на Ортруса снизу вверх. Это неправильно, его лицо слишком близко, в золотых глазах пляшет пламя. — Я мог бы, — Ортрус почти шепчет - совсем не похоже на его обычный голос, — рассказать тебе эту историю тысячью различных способов. Но конец... — Конец, — Золрат повторяет эхом, скорее для себя, почти не слышно, впервые застигнутый врасплох таким образом. Ортрус, кажется, и не слышит: — Конец всегда остается одним и тем же. ~~~ — Почему ты постоянно прячешься? Голос раздался откуда-то справа и сверху. Этот голос было невозможно перепутать ни с кем, а судя по еле заметной дрожи стрелок — Золрат опять переместился, вот только из прошлого или будущего - не понять. Ортрус приподнял голову: — Я никогда не прятался от тебя, демон. Скорее это твоя прерогатива — сбегать и атаковать из временной засады. — Я говорил не об этом, — Золрат сделал странное движение - его эквивалент пожимания плечами. Ортрус раздраженно сложил руки на груди — вторые повторили движение. — А о чем тогда? — разговор с каждой секундой становился все более и более бессмысленным. Золрат в ответ указал на его руки, все еще сложенные в замок. — Об этом, — прищурился так, словно это все объясняло. И явно разглядев выражение лица Ортруса, решил все же пояснить, — ты всегда пользуешься только этими руками, прячешься за ними. Ортрус только моргнул. Что? — Они — часть моего тела, — осторожно произнес он, — конечно я ими пользуюсь. — Нет, пользуешься только ими, — возразил демон. — Я никогда не видел, чтобы ты делал что-то маленькими руками. — Ты...! Золрат только пялился, не реагируя на возмущение. Ортрус же не мог найти слов. Сказать честно, он уже сам не помнил, когда последний раз держал что-то в руках, но признаться в этом врагу — с какой стати? Обе пары рук опустились. — Тебе не кажется, что для кого-то вроде тебя, это слишком странный объект для любопытства? Золрат проигнорировал фразу, спустившись как раз на уровень рук Ортруса. — Они вообще осязаемые...? — и попытался дотронуться. Ортрус взревел: — ДОВОЛЬНО! Удар был слабым, но демон отшатнулся - скорее от неожиданности. — Ну что, достаточно осязаемо? — Нет, — когтистые пальцы впились в ладони Ортруса, и он только закрыл глаза. ~~~ Все остановилось: смолкли все звуки, замерли люди и животные, воздух стал густым и тяжелым. Время никуда не делось — Золрат все еще чувствовал его —, но словно за все эти века забыло, как идти само по себе и теперь мир вздрагивал в одном повторяющимся мгновении, не давая прорваться в будущее, не давая вернуться в прошлое. Какой смысл иметь возможность перемещаться во времени, если все время осталось в настоящем? Ярость и почему-то обида: Золрат знал единственное существо, что могло управлять временным потоком почти напрямую. Небесные часы, его главный противник. Ортрус. Что могло вообще случиться, чтобы довести мир до такого? *** Что-то могло. Ортрус полулежал на земле сломанной игрушкой: раскинутые руки, осколки разбитого циферблата. И погасшие глаза. Золрат медленно опустился рядом. — Это был не я. Правда, не я. Тишина словно хотела вжать в землю, звуки голоса даже не были слышны ему самому, но Золрат продолжал говорить: — Как ты нашел себе более опасного врага, небесный? И теперь я даже не могу уйти отсюда, даже не могу изменить что-то. Заперт здесь, заперт в одном бесконечном миге. С тем, что от тебя осталось... Выпусти меня! Демон резко дернул Ортруса на себя, но добился лишь того, что тело окончательно рухнуло на землю. — Ортрус, — Золрат ощупывал остатки циферблата. Ничего не осталось, — отпусти меня. Пожалуйста...