Трудовые будни девятого отряда

      Три дня. Три меносовых нескончаемых дня в офисе девятого отряда не гаснет свет, и в окне виднеется силуэт корпеющего за отчетами лейтенанта. Хисаги в очередной раз отхлебнул кофе и протянул руку за следующей папкой.       Негромкий шелест цепи за спиной даже не заставил его насторожиться. Лишь прикосновение острия знакомой до последнего звена кусаригамы вынудило шинигами замереть и выпрямиться. — Что ты здесь забыл, Шини, — запрокинув голову, поинтересовался Хисаги. Он совершенно не удивился увиденному. Прислонившись к стене, за его спиной стоял его ухмыляющийся меч, уложивший хозяину на плечо руку-косу, лезвием к горлу. — Тебя, конечно, напарник! Ты тут корни ещё не пустил? — покосившись на так заманчиво открытое горло, занпакто заглянул в усталые глаза своего воина. — Ты меня отвлекаешь, у меня ещё полно работы. Кстати, раз уж ты здесь… — Шухей кончиком пальца отодвинул сверкающее на солнце острие от собственной шеи и, подхватив со стола несколько папок с бумагами, сунул через плечо. — Положи на стол капитану. Там его подпись нужна, — выполнивший просьбу Казешини озадаченно уставился на опять углубившегося в дебри отчётов хозяина. Ярость вспыхнула ярче пороха. У занпакто даже волосы зашевелились. — Да сколько можно?! Шухей, ты же трое суток отсюда не вылезаешь! Даже на еду у тебя времени нет, тебя твои офицеры печеньем подкармливают! Кофе скоро вместо крови течь будет! Хоть бойцов бы потренировал, что ли, для разнообразия?.. — Тренировки отряда капитан взял на себя. Велел мне добивать гребанные бумажки и ни о чем не думать… На тренировку старшего офицерского состава только появлюсь, капитан обещал Бабочку прислать, или ребята позовут… — Скорее бы. Только Шу, ты хорошо подумал? В твоём нынешнем состоянии ещё и со старшим составом, да ещё вместе с капитаном… Никто ж не знает, чего от него ждать! А ну как опозоримся?.. — Ты кто? Откуда ты взялся, и куда дел моего Казешини?.. — вздернул бровь Шухей. Занпакто довольно расхохотался, усаживаясь на краю стола. — Чтобы ты сомневался в своих силах, Шини, ты не приболел? — К Акону не пойду, и не заставишь! Я не в себе сомневаюсь, дурак ты, хозяин. Я просто беспокоюсь за твоё здоровье, ты совсем себя похоронил под этими бумажками. — Шини, ты нечто. Слова «конец года» тебе ни о чем не говорят? Уверяю тебя, сейчас все лейтенанты до единого сидят в той же позе и занимаются тем же, чем и я. Нам отчитываться за месяц, полугодие и год, смекаешь, сколько документов нужно перелопатить? Так что не бузи и не отвлекай меня, и так голова не работает…       Хисаги снова углубился в бумажные залежи. Занпакто скептически покачал головой, пощелкал пальцами над его головой, слегка растрепал вечно стоящие дыбом чёрные волосы, и был незамедлительно сброшен со стола резким тычком. Шухей неодобрительно покосился на воплощение собственного меча и недвусмысленно подсунул ему кулак под нос. — Сказал же, не отвлекай! — Да ну тебя… — обиженно отвернулся занпакто, рассыпаясь облаком искр реяцу. Хисаги с тяжким вздохом снова принялся за работу.       Дверь офиса распахнулась, на пороге возник улыбающийся капитан. Его сила хлынула по кабинету, заполняя и пропитывая все и всех. Шухей вскочил из-за стола, торопливо преклонил колено, приветствуя первого офицера отряда и по совместительству самого важного шинигами в его не-жизни. — Приветствую, Мугурума-тайчо, — склонил голову лейтенант и вздрогнул, когда на его встрепанную макушку легла тяжёлая ладонь. — Да вставай уже, хватит официоза, — сильные пальцы ласково пробежались по волосам, и Кенсей прошёл к своему столу. — Что ты тут мне приготовил? — Здесь нужна ваша подпись, тайчо. И ещё… — лейтенант зашуршал бумагами на своём столе, вполголоса костеря чью-то наглую задницу, перемешавшую документы, и метнулся к капитану. — Вот, ознакомьтесь и подпишите… — в руке Шухея подрагивала увесистая папка. Мугурума поднял изумленные глаза на своего заместителя, забирая протянутую стопку бумаг. — Эй, Хисаги, что это с тобой? С каких пор у тебя трясутся руки, как у запойного алкоголика? Ты точно здоров? — Я в порядке, тайчо. Устал немного, — чуть виновато пробормотал лейтенант, мысленно обещая себе непременно набить морду Казешини за несанкционированный выход из его внутреннего мира, лишивший шинигами последних сил. Показать капитану свою слабость, вот позор… — Немного уставшим, Шухей, я тебя видел вчера. Сегодня ты ближе к зомби, чем к шинигами. Скажи-ка, когда ты спал последний раз? — Кенсей требовательно приподнял лицо Хисаги за подбородок и приподнял бровь. Лейтенант залился краской по самые уши, но даже тогда круги под глазами были видны невооружённым глазом. — Можешь не отвечать, я понял. Немедленно отдыхать, прямо сейчас. Это приказ! — Но капитан, отчёты… — Не возражать! — рыкнул Мугурума. — Ты себя в могилу загнать надумал?! Не сбегут твои отчёты, не бойся. Эта мерзость никогда никуда не девается. А жаль… — мечтательно возвел он глаза к потолку.       Дверь офиса с грохотом отлетела к стене. В кабинет ворвался один из бойцов, встрепанный, с бешеными глазами и перекошенным лицом. Старшие офицеры тут же подобрались — с хорошими новостями так не приходят. — Хисаги-фукутайчо, беда! Наш патруль попал в засаду, только что Бабочка прилетела! Офицерская, а такая дохленькая, словно от рядового-новичка! — Где?! — Шухей моментально оказался рядом с рядовым. — В трёх милях от границы АК, фукутайчо. По крайней мере, Бабочка-вестница послана оттуда, — боец заметно успокоился, и теперь с надеждой смотрел, как его начальник, лейтенант отряда, быстро перемещается по кабинету, собираясь. Неожиданно его взгляд зацепился за ещё одну фигуру в глубине кабинета, и рядовой, побелев, рухнул на колени, утыкаясь лицом в сложенные на полу руки. — Капитан Мугурума, простите…       Кенсей наблюдал за этой сценой с каким-то внутренним удовлетворением. Недаром ему Главнокомандующий по секрету шепнул на ухо, что из троих старых-новых капитанов именно ему больше всех повезло с лейтенантом. Испуг рядового понятен и объясним, обратиться к лейтенанту, не поприветствовав капитана, за такое можно и под трибунал угодить. Если капитан — самодур, помешанный на показной дисциплине.       Кенсей ни в годы прошлой службы, ни в дни нынешней самодуром не был и быть не собирался. — Вольно, боец. Не трясись, я понимаю. Хисаги… — лейтенант втянул голову в плечи, замерев у шкафчика с аптечкой. — … идём вместе, — парень выдохнул, заставив Мугуруму пакостно улыбнуться. — Не подумай, что я забыл свой последний приказ, я все помню. Но где искать наш попавший в переделку отряд, я не знаю, и ты меня отведешь. Да и мало ли что там…       Ответом ему был горящий восторженной благодарностью взгляд бойца и счастливая улыбка Шухея.       Уже летя в шунпо по верхушкам деревьев, Кенсей не утерпел и нагнал мчащегося впереди на весьма приличной скорости фукутайчо. — Хисаги, а что это за АК? Куда мы идём? — Пятьдесят пятый район Востока, Мугурума-тайчо. «АК» — это наша аббревиатура, для краткости, обозначает Аномальный Квадрат, — интерес капитана, казалось, можно потрогать руками. Шухей продолжил. — Вы же участвовали в битве над фальшивой Каракурой, капитан, помните, границы той фальшивки держались на четырёх столбах? Настоящий город был перемещен сюда, в Руконгай, и здесь тоже стояли такие же столбы, держащие его границы. Вот на местах, где стояли эти самые столбы, и стала появляться всевозможная мерзость всех мастей. То гарганта несколько суток не закрывается, то Пустые с «паранормальными способностями»… — И это место — наша зона ответственности… — Именно. Так, это где-то здесь, — Шухей оторвался от какого-то прибора размером с ладонь, по которому, похоже, отслеживал местонахождение их патруля. Кенсей покосился на лейтенанта с уважением — сам он всяким научным штукам не доверял и пользовался ими неохотно. Судя по всему, у его помощника проблем с техникой не было.       Поляна была изрыта вдоль и поперёк, некоторые деревья переломаны и обожжены. — Кидо, — дотронувшись до ближайшего обгорелого ствола, тихо произнёс Хисаги. — На Шаккахо похоже. — Ошибаешься, — покачал головой Мугурума. — Кидо — вон те два, и на той стороне, очередью, видишь? А это — серо. Не очень мощное… И здесь, в двух местах, тоже серо. А там ямина в траве, это бала… сильная тварь, не намного слабее арранкаров.       Шухей вытаращил глаза. С такой точностью, на расстоянии, не прикасаясь к источнику реяцу… Как?! — Вы вперёд прибора определили… Как, Мугурума-тайчо? — Чую. Родственная реяцу, как-никак… Я же не шинигами, лейтенант. Я вайзард, это многое меняет. У меня гораздо лучше развито чутье на реяцу, — невесело усмехнулся капитан, шагая вдоль просеки по следам боя. Царящая в лесу тишина ему категорически не нравилась.       Хисаги молчал, хотя высказаться хотелось. Так хотелось сказать капитану, что это все мелочи, не стоящие внимания. Что и ему, лейтенанту, и отрядным офицерам, и рядовым бойцам абсолютно все равно, кем является их капитан. Самое главное, что он у них наконец-то есть!       Рев Пустого расколол лесную тишину, и шинигами, коротко переглянувшись, рванули на звук. Буквально через несколько сотен метров два офицера вылетели на берег лесного озерца, на берегу которого лежало огромное мертвенно-белое тело Пустого. Тварь была похожа на гигантского червя, вооруженного хищно выгнутыми жвалами. Между деревьями виднелся мерцающий угол кеккая, под защитой которого радостно махали руками рядовые из патрульной группы. Хисаги усмехнулся. — Вот почему здесь так тихо. Твари этого типа ныряют в воду, тайчо. А наши ребята закрылись в кеккае, он не пропускает звук…       Словно в ответ на сказанные слова Пустой повернул уродливую морду к показавшимся из-за деревьев шинигами и разинул пасть, явно собирая реяцу для удара. Капитан и лейтенант сочли за благо метнуться в разные стороны. Вовремя — просвистевшее между ними серо сожгло дотла несколько деревьев. — Коси, Казешини! — бросился в атаку Шухей. Кусаригама свистнула вхолостую, монстр оказался на диво увертлив. Клацнули жвалы, и вот уже вторая коса с лязгом прогулялась по чешуйчатому боку, не зацепив. Хисаги жахнул вслед кидо, но Пустой ушёл с линии удара, нырнув в озеро. Бойцы под барьером яростно жестикулировали, пытаясь что-то сказать. Кенсей подошёл к лейтенанту. — Не зацепило? Он в тебя целился, — до чего же приятна неприкрытая забота в голосе капитана! Аж на душе светлее… — Никак нет, Мугурума-тайчо… Под водой эта тварь практически неуязвима, ждём, — и все же, что так настойчиво пытаются сказать им рядовые?..       Пустой взмыл из-под воды как пуля. Разумеется, он тут же был встречен сдвоенным залпом кидо, правда, заметного ущерба ему это не нанесло. Хисаги и Мугурума схватились за занпакто, и тут тварь решила их удивить.       По бокам корпуса засветились какие-то огоньки, отдаленно напоминающие балу, разбитую на десятки частиц. Патрульные за кеккаем замахали руками ещё быстрее. И тут до капитана дошло… — Реяцу. Эта дрянь блокирует реяцу… — Ч-ч-что?.. Но ведь… — Именно. Ни кидо не выстрелить, ни занпакто не высвободить. — Твою же за хвост… А шкуру не так просто пробить… капитан, что делать будем?  — Если только с ускорением в маску попасть. Правда, я без реяцу настолько не выпрыгну, а тебе банально не хватит веса… Ты же легче меня раза в полтора!       Тварь явно наслаждалась произведенным эффектом. Шухей, в первый момент замерший в ужасе от осознания ситуации, вдруг вскинул голову. — Капитан, а если вы мне поможете выскочить повыше, там же реяцу должна быть? Не везде же блок, так просто не бывает! А с шунпо и ускориться можно… — А это мысль, Шухей. Давай попробуем…       Шинигами разбежались в разные стороны. Краем глаза Хисаги заметил, что из-под защиты кеккая выбрались трое бойцов с явным намерением отвлечь внимание противника на себя. Одобрительно им кивнув, лейтенант ускорился — разбег ему требовался изрядный.       Кенсей ждал, поудобнее устроившись на верхушке самого высокого дерева. Ему было до крайности непривычно — не доводилось ещё ему иметь дело с настоящим боевым офицером в лейтенантах. Куна Маширо бесила его неимоверно, выполняя некоторые функции его заместителя и помощника, но своей зашкаливающей полудетской непосредственностью регулярно доводя его до попыток придушить ее голыми руками. Теперь все иначе…       Принимая командование над своим родным отрядом, остававшимся без капитана в последние полгода, он ожидал увидеть полную разруху в отряде и кабинет, засыпанный до потолка документами различной степени срочности. Хисаги Шухей сумел его удивить. Идеально вышколенные бойцы, в расположении отряда чистота и порядок, в кабинете ни пылинки, вся документация сдана… Со-тайчо не обманул — у его отряда на самом деле не было «бумажных» долгов. Когда единственный старший офицер все успевал, Мугурума не понимал от слова «совсем». Более того — при первой же встрече, заметив полный бессильной тоски взгляд капитана на только что полученные от одного из офицеров отчёты, Хисаги-фукутайчо заявил, что, согласно распоряжению Канцелярии Готей-13, отчитываться за период отсутствия капитана в отряде предстоит именно ему, лейтенанту, как отвечавшему за отряд офицеру. И с понимающей улыбкой небрежно бросил отчёты на свой стол, в стопку таких же. И ведь не подпустил, поганец исполнительный, к документам, на все предложения помочь неизменно отвечая вежливым отказом. Кенсей подписывал отчеты лишь за прошедшие с начала его службы три дня, одобрительно косясь на закопавшегося в бумагах по самую макушку заместителя. Тот, похоже, из-за стола не вылезал все три дня, судя по медленно, но верно убывающим неподшитым в папки бумагам.       Мугурума с удовольствием взял на себя отрядные тренировки — сияющий благодарной улыбкой Шухей охотно согласился, что капитану необходимо как можно быстрее познакомиться с отрядом, а что может быть для этого лучше, чем тренировка?.. Сам Хисаги остался сражаться с бумажными завалами, ласково поглаженный по вихрастому затылку капитанской рукой и с блаженной улыбкой под ней замерший. Вообще эта черта его лейтенанта — восторженно замирать в его присутствии — вызывала неподдельный интерес у Кенсея. То и дело казалось, что где-то они уже с Шухеем виделись. И имя — Хисаги Шухей — явно было ему знакомо.        Встряхнув головой и отбросив лишние мысли, Мугурума ждал, внимательно следя за происходящим внизу. Рядовые весьма грамотно отвлекают тварь, молодцы, вовремя. Ага, вон и его фукутайчо…       Шухей бежал, выбирая место отталкивания. Попытка будет только одна, если Пустой поймёт, что они задумали, проблем будет куча… значит, заметить не должен. За деревья… а вот от капитана прятаться нельзя, выглянуть, встретиться взглядом… Сейчас!       Хисаги взвился вверх, отстраненно понимая, что так не прыгал ещё ни разу в не-жизни. На него смотрит его капитан, более того — его прыжка ждёт Мугурума-тайчо!       Мугурума-сама… Когда Шухей узнал, что в их многострадальных отрядах со дня на день появятся капитаны, его радости не было предела. Меносы носатые, он наконец-то будет не один! У него будет капитан, который поможет, подскажет, научит… Он был готов стать тенью своего капитана, готов выполнить любой приказ, вступить в любой, даже самый безнадежный бой, прикрыть спину капитана и умереть за него, лишь бы он был!.. Состоянием отряда Хисаги заслуженно гордился, с документами он справится, чай, не в первый раз… Он ждал, изо всех сил стараясь это не показывать. И дождался…       Когда Бабочка от часовых прозвенела ему на ухо имя нового капитана, он сперва посчитал, что ослышался. Секунду спустя его и тренировавшихся с ним офицеров накрыла волна безудержной силы, такой знакомой, могучей, свежо пахнущей озоном и слегка сталью, с едва заметными нотами чего-то настораживающего. На тот момент думать об этом не хотелось, все силы уходили на то, чтобы не кинуться на шею совершенно не изменившемуся Мугуруме-сама… Вот бы он удивился, не раз улыбался за прошедшие дни Шухей. Он не обольщался — с чего бы капитану помнить спасенного однажды маленького оборванца? Скольких он за годы службы спасал, разве всех запомнишь…       Он бы удивился, узнав, что Кенсей его вспоминал. Не раз и не два в памяти новоиспечённого вайзарда всплывали огромные темно-серые глаза юного руконгайца, и плещущееся в них безграничное восхищение.       А как приятно было ходить по отрядной территории за капитанским плечом — во имя всего сущего, наконец-то! Рассказывать, что где расположено, видеть тщательно скрываемую ностальгическую улыбку на его лице… А как Мугурума-сама обрадовался, встретив тех, кто служил под его началом ещё тогда, сто с лишним лет назад!.. А его тихое «я дома» и вовсе согрело душу лейтенанта до самой глубины… — Ну, понеслось… — проворчал где-то в упомянутой глубине души недовольный голос Казешини. — Задолбал ныть, сколько можно! Мы вообще сражаемся или как?! — Да, ты прав, Шини, спасибо! — ответил своему занпакто Шухей.       Не ко времени размечтался, отвесил он сам себе мысленную оплеуху под одобрительные вопли совершенно довольного Шини. Темно-серые глаза сузились, тонкие брови сошлись на переносице, натянув ниточки шрамов на левой стороне лица и полоску пластыря — на правой.       Мугурума, заметив взмывающего ввысь лейтенанта, приглашающе подставил сцепленные руки. Полностью сосредоточенный Хисаги наступил в «сцепку», и капитан подбросил его ещё выше, насколько хватило сил. А неплохо получилось, невольно подумалось вайзарду. Стройный и лёгкий, его фукутайчо взвился настолько высоко, что его с трудом удалось рассмотреть против ярко светившего солнца. Кенсей прикрыл глаза ладонью.       Достигнув границы действия техники Пустого и почувствовав наконец собственную реяцу, Хисаги насилу успел удержать рванувшегося в бой Казешини, и под его нескончаемые матерные комментарии сорвался в шунпо, набирая максимальную скорость. О собственном приземлении он не думал, стараясь как можно точнее прицелиться.       «Попал». Это была первая мысль, вспыхнувшая в голове Шухея, подобно сверхновой… Вторая была — «Больно…» Болело все, казалось, на его теле не осталось живого места, только Шини чуть слышно нашептывал, что его хозяин редкостный идиот с явными суицидальными наклонностями. Меносов везучий идиот…       Постепенно окружающая его непроглядная тьма и полная тишина, разбавляемая лишь шепотом Шини, звоном в ушах и с детства преследующим его свистом ветра во внутреннем мире, сменилась на чей-то такой знакомый голос, зовущий его по имени.       Приоткрыв глаза, Шухей начал подниматься с песка, устилающего берег. Встряхнул головой, подобрал под себя ноги и сел, с заметным усилием удерживая равновесие. Над ним склонился капитан. — Цел, фукутайчо? — Д-да, мой капитан, — Хисаги поднял голову и встретился взглядом с капитаном, обеспокоенно склонившимся над ним. Темно-серые глаза, полные безграничного восхищения, показались такими знакомыми! Зрачки Мугурумы внезапно дрогнули, расширяясь. На его лице расцвела тёплая улыбка. — Так вот ты кто… Вот откуда… Во имя небес, и как я мог тебя не узнать, а, Хисаги Шухей?! — Вы… Так вы меня помните, капитан?.. — глаза парня, казалось, стали ещё больше. — Ещё бы я тебя не помнил… — Кенсей уселся перед своим лейтенантом, знакомым ему, как оказалось, более ста лет, и осторожно сжал его плечи. Тот засиял улыбкой и, подавшись вперёд, крепко обнял своего капитана за пояс, прижимаясь виском к скрытой под косоде татуировке. Мугурума вытянул ноги и ласково потрепал прильнувшего к нему парня по совершенно таким же как и сто лет назад пушистым волосам. — Ты в курсе, что ты совершенно не изменился? Подрос только, а в остальном — тот же мальчишка, что и был…       Шухей не ответил, лишь ещё крепче сжал руки на поясе Мугурумы-сама.