Трудовые будни девятого отряда

      К вечеру следующего дня в офис девятого отряда постучался весьма непривычный гость. Представители Бюро Технологического Развития редко появлялись на территории других отрядов, особенно — офицеры. — Добрый вечер, Мугурума-тайчо, — поприветствовал до смерти уставшего капитана шинигами в белом халате. — Я третий офицер двенадцатого отряда, Акон. Можно вас отвлечь на несколько минут?       Кенсей поднял голову от кипы бумаг. В памяти всплыл голос Уноханы, рассказывающей что-то там про исследования. Ну конечно, кому, как не двенадцатому отряду заниматься подобными загадками… — Проходи… Акон?.. — смерив ученого внимательным взглядом, вспомнил кое-что еще вайзард. — Да, капитан? — прозвучал полный уважения голос. — Не ты ли клялся предоставить четвертому отряду результаты исследования? — по губам Мугурумы скользнула непрошеная улыбка. — Я… это я занимаюсь делом Хисаги. Но как вы узнали? — сверкнул вежливый интерес в черных глазах. — Ну, а кто еще мог поклясться рогами?.. — усмехнулся Кенсей. Офицер фыркнул, потирая рожки. Действительно… — Присаживайся. И расскажи уже, что с моим лейтенантом? Почему мне нельзя к нему приближаться? И самое главное — почему… — … почему нельзя было оставить занпакто рядом с Шухеем, — договорил тот. — Я постараюсь ответить на все ваши вопросы, Мугурума-тайчо, но предварительно я бы хотел побеседовать с Казешини, если вы не против. — Интересно, как ты это собрался провернуть? — У нашего отряда свои методы, капитан. Можно? — чуть поклонился шинигами. Кенсей кивнул на стену, где по-прежнему светился ровным светом занпакто его фукутайчо.       Третий офицер подошел к стойке, активировал реяцу, протянул руку… и в комнате зазвучал усталый голос шухеева меча. — О, какие шинигами. Тебя только не хватало, рогатый… — И тебе привет, цепная язва… не соблаговолишь выйти побеседовать? — С чего мне с тобой разглагольствовать, а, пробирочник? Чего тебе от меня надо? — Задать тебе пару вопросов. Выйди на минутку, а то держать поле очень сложно…       Перед ученым вспыхнула знакомая реяцу, осветив стены и потолок, и на лейтенантском столе возник нехорошо щурящийся воплощенный меч Хисаги. Мугурума шагнул было к нему, но был остановлен коротким жестом ученого. — Что тебе нужно, крыса рогатая? — нелюбезно оскалился занпакто. — Меня насторожило кое-что. Шухей победил Пустого, верно? — Да, хоть это и было непросто. Рядовые успели отступить, Шу пытался потянуть время, как положено при их отступлении. Потом стало ясно, что помощи не будет, и мы атаковали. С такими Пустыми еще не доводилось сталкиваться, Шу решил на всякий случай взять для тебя образец… — Верно, и я еще непременно пожму ему руку за это! Принципиально новый вид! Но это не главное. Казешини, твой хозяин сохранил слепок Бабочки. Зачем? — Ему показалось подозрительным, что мы не нашли отправителя. Ни его самого, ни следов сражения! И группа наша куда-то делась… ни помощь не позвали, ни сами не вернулись. — Странно. Вестница чистая. — В смысле? — не удержавшись, влез в разговор подошедший Мугурума. — Как понять «чистая»? — Ни единого следа отправителя. Видимо, его действительно подставили… у тебя нет предположений, кому мог настолько помешать твой хозяин? — тронул Акон занпакто за локоть. Тот неуверенно пожал плечами. — Недоброжелатели наверняка есть, но явных врагов у Шухея нет, — покачал он головой. Длинные волосы щекотнули пальцы Кенсея. — Конкурентов на должность лейтенанта в отряде тоже нет, офицеры его любят и уважают, рядовые тоже… — Ничего не понимаю… — бессильно опустился офицер на стул Шухея. Сидящий на столе Казешини смерил его недовольным взглядом, но ничего не сказал. — На его теле ни одной более-менее серьезной раны. С отравлением реяцу разобраться сложно, у нас нет образцов отравляющего элемента. Сделаю все, от меня зависящее, чтобы вернуть тебя к Хисаги поскорее. Что-то здесь мне не нравится… в принципе, можно по максимуму заблокировать твою реяцу и посмотреть, что из этого выйдет, но ставить опыты на Шухее я не хочу… у меня не так уж много друзей. — Эй, Акон… — тихо произнес вдруг занпакто, глядя куда-то в пространство. — У тебя есть с собой какой-нибудь контейнер для образцов? — Само собой, — отозвался ученый, впиваясь взглядом в хищный профиль сидящего рядом воплощенного меча. Этот клыкастый язвительный занпакто крайне редко звал его по имени… — Внутренний мир состоит из реяцу? — Ну… это сложный вопрос. Пропитан ею, скорее… а почему ты… — Подставляй, — решился на что-то Ветер Смерти, спрыгивая на пол и частично — одной рукой — принимая форму кусаригам. На кончике одного из лезвий покачивалось стальное разогнутое кольцо. — Это одно из звеньев моей цепи. Присмотрись, видишь, его что-то разъедает? На мне это не отражается, но во внутреннем мире Шухея многие цепи так пострадали. Сможешь выяснить, от чего?       Офицер вцепился в коробочку с кусочком стали мертвой хваткой. Долгожданный образец! — Спасибо, Казешини! — Помоги нам, Акон, — тихо произнес отвернувшийся к окну меч. — Шухею плохо без меня, а я не могу без него… верни меня моему шинигами, Акон! — и рассыпался искрами.       Кенсей с надеждой посмотрел на воодушевленного офицера. Без Хисаги плохо было не только его мечу, но и его капитану с отрядом. — Можешь рассчитывать на любое содействие, офицер. Выясни, что это… а я займусь Бабочкой, если ты не против. Кто-то же ее отослал?.. И ради всего сущего, сообщи сразу же, когда можно будет вернуть занпакто моему лейтенанту. Это же нарушение всех мыслимых и немыслимых законов… — Как скажете, капитан, — в черных глазах пылал фанатичный огонь. — Вы тоже держите меня в курсе дела…       За окном совсем стемнело. Так и не зажегший лампу Кенсей сидел в темноте и думал над известными ему фактами.       Казешини совершенно прав, врагов у Хисаги быть, по идее, не должно. Он на удивление тихий и беспроблемный парень, не задира, не пьяница, с отрядом обращается многим на зависть, рядовые и офицеры его обожают и за него не задумываясь перегрызут глотку кому угодно. Не исключено, кстати, невесело усмехнулся вайзард, если мы с Шухеем всерьез повздорим, отряд встанет на его сторону. Поневоле в голове всплыли события одного из последних вечеров перед отпуском, когда шинигами девятого отряда живой стеной отгородили лейтенанта от якобы нападающего на него капитана… так что их бойцов, скорее всего, можно из списка подозреваемых исключить. Струсившая патрульная группа, бросившая своего фукутайчо Пустому на растерзание, конечно, свое получит. Сопляки дурные… — Кенсей, — неожиданно окликнул своего шинигами Тачиказе. — Поговорил бы ты сам с Казешини, а? Он настолько на нас с тобой обижен… — И что я ему скажу из того, что он не знает? — огрызнулся капитан. — Что мне жаль, или что это было не мое решение — разлучить их с Хисаги? Ему это известно! Бесить его лишний раз… зачем, Тачи? — Балбес ты старый. Ему нужна поддержка! Он сильный, дерзкий и независимый, но Кенсей, ему сейчас очень плохо. — Не думаю, что он будет очень рад меня видеть… — покачал головой Мугурума, оглядываясь на стену. Шухеев меч по-прежнему сиял от реяцу и выглядел сильным, как никогда. — Он ни в смерть не признается, как же ты нее понимаешь! — что ни говори, а вспыльчивость у Кенсея и его занпакто была одна на двоих. И на них обоих ее хватало с избытком! — Но ему очень плохо, одиноко и страшно! — Ты всерьез думаешь, что он обрадуется тому, что я об этом узнаю? Ну, что ему страшно и одиноко? Тачи, будь я на его месте, я бы любого сочувствующего убил на месте, не дослушав! — Ты все же совершенно не изменился за сто лет в Мире Живых, Кенсей, — невесело усмехнулся Тачиказе. — Такой же порывистый болван, каким был. Но поговорить вам все-таки надо. Сам посуди, меня ни Казешини, ни Шухею уважать пока не за что. Мы еще не встречались в бою, не дрались всерьез, прикрывая друг друга и не тренировались вместе. А вот тебя твой лейтенант обожает, и это видно! Ему ты сейчас помочь не сможешь, а вот его мечу… — Менос с тобой, Тачи… не отстанешь же, — раздраженно встряхнул головой Мугурума, поднимаясь из-за стола и подходя к стойке. Занпакто Шухея немедленно полыхнул реяцу, щелкнув по протянутой руке словно током. Вайзард криво усмехнулся. — Казешини, — позвал он. — Я знаю, ты меня прекрасно слышишь. Выбирайся, разговор есть.       Сияющая над ножнами сила собралась в комок и, без всякого сомнения, попыталась изобразить какой-то жест. У капитана была пара предположений, ни одно из них приличным не было. — Вылазь, не вредничай. Может, тебе реяцу помочь?       В ответ на столь щедрое предложение занпакто его фукутайчо сверкнул еще раз, почти вынудив Кенсея сделать шаг назад. Отточенная веками интуиция бывалого шинигами и опытного бойца в очередной раз выручила вайзарда — выхваченный из ножен Тачиказе сыпанул искрами, столкнувшись с кусаригамой. В темноте сверкнули острые клыки и хищно прищуренные глаза без зрачка и радужки. — Рад тебя видеть, — усмехнулся Мугурума. — Поговорим? ***       Территория девятого отряда всегда была образцом чистоты и порядка, но в последние дни поистине сияла. Было невооруженным глазом заметно, что мостовая, стены, газоны, грунт на полигонах и прочие требующие ухода объекты буквально вылизываются до идеального блеска. При этом шинигами, занятых уборкой, видно не было. Совсем. Чудеса?.. Вряд ли.       В одной из казарм в последние несколько дней было настолько тихо, что невозможно было заподозрить, что за белеными стенами обитает недавно сформированная из отрядных новичков боевая группа. Очень крепко проштрафившаяся боевая группа…       Капитан и старшие офицеры долго не могли решить, что делать с провинившимися сопляками. С одной стороны, они дезертировали с поля боя, оставив на произвол Пустых собственного командира в лице лейтенанта Хисаги. То, что фукутайчо не отправился на перерождение — исключительно его собственная заслуга, выжил он, по словам Уноханы-тайчо, «не благодаря, а вопреки»... Подобное предательство карается трибуналом. Но с другой стороны — неопытность молодых шинигами просто сыграла с ними дурную шутку. Наказывать за юность и отсутствие боевого опыта?..       Наставник группы Мацу Казуо ругал себя распоследними словами и порывался добровольно сгинуть в первой подвернувшейся стычке с Пустыми, однако был принудительно возвращен и препровожден к капитану. Сияющий под его глазом шикарный синяк в точности повторял очертаниями кулак держащего его за шиворот Кирито Хикару. Мугурума-тайчо окинул живописную композицию из двух офицеров равнодушным взглядом и приказал выметаться и не отвлекать его по ерунде. На следующее утро Мацу положил на капитанский стол прошение об отставке. За окном отрядного офиса как раз в этот момент Кирито дожидался оставшихся отчетов, с ним рядышком на краю энгавы пристроился только что вернувшийся с ночного патрулирования Такеши Фудо, мимо проходил приветливо кивнувший коллегам Футаро Рюноске…       Грохот ломающегося дерева, сдавленный хрип и чудовищный всплеск полу-Пустой реяцу заставил троих приятелей лишь понимающе улыбнуться. А ведь они предупреждали этого придурка, что лезть сейчас к тайчо — чистой воды самоубийство. Тем более — с подобными идеями…       Дверь офиса разлетелась мало не в щепки, выбиваемая немаленьким телом невезучего шинигами, попавшего разъяренному вайзарду под горячую руку. Следом ураганным порывом ветра — это при безветренной-то погоде! — вынесло облако пепла — единственное, что осталось от непринятого заявления. — … чтобы больше не видел!!! — донесся до офицеров взбешенный рык Мугурумы-тайчо. — Накосячил, и в кусты?! А с последствиями сами разбирайтесь, как хотите?! Группу твоих соплежуев кому на шею повесить? Кто их доучивать будет, я?! Или, может, Хисаги?!       Тем же вечером три старших офицера, успокоив совсем расклеившегося Мацу, собрались у дверей капитанской — думать, что же делать. Решено было поручить проштрафившейся группе всю отрядную уборку на ближайший год, без отрыва от основных патрулей. Вызванный Бабочкой Казуо поклялся, что не выпустит группу с полигонов, пока не добьется от них идеального в любых условиях исполнения приказов руководства. Капитан решение своих офицеров поддержал, предупредив, что показываться ему на глаза для провинившихся может оказаться чревато. Мацу полностью согласился и исчез в казармах. Он не верил удаче — страшное слово «трибунал» из уст старших офицеров не прозвучало ни разу. Да и патрулирование им отдали в средних районах — самое оно опыта набираться… на этом фоне долгоиграющий наряд на уборку территории воспринимался незначительной мелочью. Полностью заслуженной мелочью… ***       В южном секторе лаборатории было тихо и безлюдно. Сотрудники давно разошлись по домам, дежурные засели в караулке и самозабвенно сплетничали. Здание НИИ постепенно затихало, звуки исчезали один за другим. Вот по лестнице прогрохотали тяжелые шаги Хиесу — огромный гуманоидообразный шинигами, похоже, довел-таки до конца свою серию опытов. По коридору прокрался Цубокура — в соседнюю лабораторию и обратно. У этого сладкоежки по всему зданию рассованы припрятанные сладости, как бы ни ругался на него Куроцучи-тайчо. Кстати о тайчо — его реяцу смутно ощущается в восточном крыле, равно как и реяцу фукутайчо… вот уж кого ни с кем не перепутаешь. Эти двое наверняка заняты какими-то сложнейшими исследованиями, и вряд ли смогут помешать.       Женщина пробежалась пальцами по клавишам компьютера, сохраняя проделанную за день работу. Монитор мигнул на прощанье огоньком на нижней стороне панели, словно пожелал хозяйке спокойной ночи, и погас. Рабочий день окончен, можно отдыхать…       Или заняться не менее важными делами.       Ну что может быть важнее справедливости?..       И ведь все у нее должно было пройти без сучка и задоринки! Она так хорошо все подсчитала! И Пустой неведомого типа вылез ну очень кстати… она и не ожидала такого везения! Казалось, само провидение на ее стороне в непростом деле восстановления справедливости. На присутствовавшую в патруле боевую группу даже воздействовать не пришлось! Эти сопляки сбежали сами, бросив Хисаги-фукутайчо сражаться с Пустым один на один. Но как же он все-таки силен! Она успела понадеяться, что правосудие свершится без ее вмешательства… мало ли бойцов всех рангов гибнет в боях с Пустыми!       Шинигами вздохнула, раскладывая бумаги по стопкам. На столе должен быть порядок. Везде должен быть порядок! И в жизни тоже должен…       Хисаги-фукутайчо выжил. Более того, его нашли и переправили в четвертый бойцы какого-то из боевых отрядов… это существенно снижало ее шансы на успех, но растягивало процесс отмщения на неопределенный срок. Хотя, кто сказал, что нарушитель должен умереть легко и быстро?..       Все же не зря представителей двенадцатого отряда никто из тупых боевиков не может понять. Как можно глупцу понять гения? А пришедшая ей в голову мысль была поистине гениальна.       Что может быть больнее, чем чувства? А если их усилить? А если — в десятки, сотни, тысячи раз? Он умрет от боли, пожалев, что не сдох от когтей Пустого. И да, перед смертью он узнает, за что наказан… Убийце нет прощения… убийце единственного шинигами, которого любила и будет любить Изанами Эцуко, не будет прощения!       Женщина достала из внутреннего кармашка косоде изрядно затертую фотографию. — Я отомщу за вашу смерть, Тоусен-сама! Клянусь, я отомщу!       Есть, правда, одна проблема… проблема эта носит белый халат поверх шихакушо, обладает невероятным интеллектом и поистине бульдожьей хваткой во всем, что касается любых тайн и загадок, занимает пост третьего офицера двенадцатого отряда, является фактическим директором Главной лаборатории, успешно замещая Куроцучи-тайчо, дружит с Хисаги-фукутайчо и отзывается на странноватое имя.       Акон.       Кто бы мог подумать, что именно он возьмется за исследование загадочного ранения лейтенанта девятого отряда? Да еще и поклянется докопаться до сути дела?! Эцуко досадливо скрипнула зубами, провожая взглядом удаляющуюся по коридору фигуру в белом лабораторном халате. Вмешательство Акона могло погубить дело, и справедливость не будет восстановлена… Справедливость, за которую так болел душой Тоусен-сама… — Мы еще посмотрим, кто кого. Я все равно уничтожу убийцу! Вам обязательно понравится, Тоусен-сама, обещаю… вы никогда не любили кровопролитие. Он умрет бескровно. Захлестни, Цуйоку Канджиру!       Занпакто с бледно-желтой оплеткой на рукояти и гардой в форме двух сплетающихся восьмерок покинул ножны и засиял неровным золотистым светом.