Трудовые будни девятого отряда

— Хисаги, ущипни меня, — подозрительно спокойным голосом произнес Кенсей, дотягиваясь до лейтенанта локтем. Золотисто-карие глаза смотрели на открывшуюся двум старшим офицерам картину, не мигая. Застывший в полушаге от него Шухей, не глядя, тронул бугрящееся от мышц плечо и с силой стиснул прохладную кожу пальцами. — А теперь вы меня, тайчо, — так же без выражения выдохнул он, подставляя руку. Сильный щипок не помог, галлюцинация рассыпаться не спешила. — Не пропадает. Значит, не сон и не глюки…       Девятый отряд, накануне очень старательно отпраздновавший благополучное возвращение своего фукутайчо из «больничного заточения», видимо, несколько не рассчитал силы… По территории слонялись, держась за головы, бойцы всех рангов, пытаясь изображать какие-то полезные телодвижения, но с первого же взгляда было ясно — отряд недееспособен и нетранспортабелен. Полностью… — Я же… это же… ЭТО КАК ПОНИМАТЬ, Я ВАС СПРАШИВАЮ?! — вырвалось наконец у Кенсея. — СТРОЙСЯ!!!       Выстроившийся условно ровными рядами отряд производил еще более гнетущее впечатление, чем шатающийся в разных направлениях. Смертельная мука, крупным шрифтом написанная на лицах страдающих от дичайшего похмелья шинигами, вызывала у Кенсея смутные, иногда взаимоисключающие желания — то ли пожалеть и отпустить всех скопом на больничный, то ли выгнать к меносовой матери на полигон и запытать до перерождения на тренировке. — Такеши. — Я, тайчо… — четвертый офицер шагнул вперед, оседая на одно колено и пытаясь незаметно упереться в землю рукой во избежание позорного падения. — Ничего сказать не хочешь? — дернул бровью вайзард. Замерший мраморной статуей за его спиной Шухей настороженно покосился на капитана — пахнущая Пустотой духовная сила волновалась, как море перед штормом. — Виноваты, тайчо… — не поднимая головы, пробормотал Фудо. — Мы… слишком поздно разошлись… не выспались… — Я заметил. Делать с вами что? Такехико! — Я, тайчо, — рухнул на колени рядом с четвертым шестой офицер. — Состояние боевого состава. Слушаю, — чуть прищурил Кенсей пылающие золотом глаза. Реяцу бурлила половодным потоком, шевеля волосы на склоненных головах провинившихся шинигами, как при сильном, порывистом ветре. Надо ли уточнять, что никакого ветра при этом и в помине не было?.. — Не… неде… — заплетающимся языком попытался выговорить офицер. — Помочь? Недееспособен. Ты это сказать хотел? — Хай, Мугурума-тайчо… — Остальные офицеры где? Кирито, Акияма, Футаро, Мине… куда всех унесло? — Капитан… Кирито и Мине после обеда должны возвращаться с первых патрулей, — заговорил Хисаги, надеясь хотя бы отчасти отвлечь готового взорваться вайзарда. — Футаро со своей группой в одиннадцатом, у них смежная тренировка. Акияма на сегодня отпрашивался… — Помню. В каком состоянии они ушли… ксо. Даже узнавать не хочу. Значит, так… сейчас все идут приводить себя в порядок. Через два часа я собираю боевую группу в Дальний Юг. Если у меня возникнут сомнения насчет вашей боеспособности, мало не покажется никому. Разойтись!       Ошеломленный вайзард захлопнул окно в кабинете, едва не разбив стекло, рывком задернул шторы и рухнул на диван, запуская пальцы в волосы. Осторожно приблизившийся Хисаги присел рядом. — Мугурума-тайчо… — Вот скажи, что с этими обормотами делать, а, Шухей? — заговорил капитан, глядя в пустоту. — Убил бы… это ж надо так нажраться! — Ну, надраться — дело нехитрое. А вот с рейдом на Юг как быть? — покачал головой лейтенант. — Тайчо, ведь не придут они в норму, хоть что с ними делай… — Не напоминай. У нас еще есть время, может, что и придумаем…       Чуда не произошло. Представшие перед капитаном бойцы шатались, как тростник на ветру, и вести их в бой было чистой воды самоубийством. — Ну что, мне одному идти?.. — безнадежно выдохнул Мугурума, наблюдая, как перемещается по кабинету раскладывающий документы по местам Шухей. — За оставшееся время найти замену уже нереально. Надо было сразу у Шинджи группу попросить… — Тайчо, — вдруг позвал Хисаги, замерев у окна. — Тайчо, а ведь у нас есть дееспособная группа. Одна, небольшая и малоопытная, но абсолютно трезвая.       Кенсей с минуту рассматривал собственного заместителя, пытаясь сообразить, какая из их групп после вчерашней пьянки способна оказаться трезвой, а когда сообразил… — Не-е-т, Шухей! Ты… ты окончательно умом тронулся? Я никуда с ними не пойду! — А я вас и не отпущу, тайчо… — Ты? Не отпустишь?..  — Да. Я сам пойду, — серьезно заявил фукутайчо, закрывая шкаф с бумагами. На его лице застыла готовность отстаивать свою точку зрения до упора. — Я с ними говорил вчера, тайчо. Ребята все прекрасно поняли и осознали! — И ты веришь?! — Да! Да, тайчо, я им верю! Они вчера просили меня о тренировке! Вы понимаете? По сути подставившая меня группа просится мне в руки! Они не могут не понимать, что жалеть и беречь я их не буду, это будет просто избиение! И все равно просят! — Идиоты малолетние. Весь отряд с тобой во главе, Хисаги. И я, похоже, не лучше… зови этих смертников. Хотя нет, сядь… сам побеседую. — А я тебя предупреждал, — хихикнул во внутреннем мире Тачиказе. Пустой не вмешивался, наслаждаясь зрелищем. — А ты еще спорил… — Ксо… да помню я. И что проспорил, тоже помню. Ладно, ваша взяла… если эти сопляки сумеют показать себя с лучшей стороны, так и быть, верну в строй. Но следить и судить буду строже некуда! — Само собой! И мы поможем, чай, не прогулка в ближних районах предстоит!       С широкой ладони слетела Бабочка, мгновенно скрывшаяся где-то за казармами. Считанные секунды спустя перед офисом выстроилась в идеально ровную линию самая ненадежная группа в отряде. Наставник шагнул вперед, и молодые шинигами склонили головы, оседая в поклон перед угрожающе нахмурившимся капитаном. — Встать. Видимо, кто-то наверху вас очень любит, парни, — заговорил Мугурума, внимательно наблюдая за реяцу замерших проштрафившихся новичков. — У вас есть шанс реабилитироваться в глазах всего отряда. Пятнадцатиминутная готовность, у нас патруль на Дальнем Юге. Желающие отказаться, шаг вперёд… — Ух ты, ещё и право на отказ! — пошипел кто-то из проходящих мимо бойцов, тут же заткнутый мощным подзатыльником от приятеля. Привлекать к себе внимание и без того обозленного капитана определенно было чревато неприятностями.       Из предполагаемой боевой группы с места не тронулся ни один. По лицам бойцов медленно, но верно растекались счастливые улыбки. — Мугурума-тайчо… вы… вы разрешите нам выйти в патруль? — не утерпел кто-то из провинившихся. — Видит небо, я этого не хотел. Однако жизнь диктует свои правила… время не тратьте, до выхода десять минут. — Есть, капитан!!! — рявкнула группа хором. Бойцы, сияя, разбежались кто куда. В окне отрядного офиса шевельнулась занавеска. — Нечего прятаться, вылезай, — фыркнул Кенсей. — Конспиратор хренов… Будем считать, ты меня убедил. Чтобы бойцы радовались дальнему рейду… не припомню такого. Ты остаешься за старшего и ждешь вестей. Учую твою реяцу поблизости — сам лично на перерождение отправлю. И пьяницам нашим передай, что я этого так не оставлю, и ближайшие тренировки они до перерождения у меня помнить будут ! — Отошлите мне Бабочку сразу, хорошо? — вздохнул Шухей. — Я пока документы доразберу, а то всё кучей валяется…       Несколько минут спустя боевая группа с подозрительно хмурящимся капитаном во главе ровными рядами покинула территорию отряда. ***       Мугурума прищурился из-под ладони, наблюдая за сражающимися с некрупными Пустыми бойцами. Застывший ледяным изваянием в двух шагах от него Мацу Казуо, наставник группы, время от времени нервно косился на капитана, кусая губы. Рядовые бодро махали катанами, то и дело взрывались какие-то низкоуровневые кидо… собственно, на такую «дырявую мелочь» большего и не надо. — Выдохни, Мацу. Не съем я твоих балбесов, — негромко произнес Кенсей, не глядя на нервничающего офицера. — По крайней мере до окончания патруля они мне все пригодятся целыми и невредимыми. И если нам немного повезет, и до ночи нам никто крупнее этого, — капитан обвел рукой поле битвы, — не попадется, то у них есть шанс дожить до возвращения в расположение отряда. А там вас от меня Хисаги спасет, — усмехнулся он. — Спасибо, Мугурума-тайчо, — чуть слышно отозвался Казуо. — За этот шанс… ребята прямо-таки воспряли духом! — Это не мне. Про вас вспомнил Шухей… я бы не взял вас с собой, если бы не знал своего лейтенанта. Он бы сам вышел с вами в патруль, наплевав на все запреты Уноханы… да и на мои тоже. — Хисаги-сан всегда заботится о бойцах, — тепло улыбнулся наставник. — в том числе и себе в ущерб… тем кошмарнее поступок моей группы, тайчо. — Кто бы спорил, — согласно кивнул вайзард, поудобнее устраиваясь на нагретом солнцем камне.       Последний Пустой рассыпался искрами, уходя на перерождение, и к отдыхающим капитану и офицеру-наставнику приблизились все еще тяжело дышащие бойцы. — Порядок, — усмехнулся капитан. — Идем дальше!       Патрулирование никогда не было веселым занятием, но этот район был плохо знаком девятому отряду. Так что место для передышки пришлось искать наобум. Кенсей мчался по скалам, по верхушкам редко попадающихся деревьев и анализировал увиденный только что бой. Верно когда-то выразился Урахара — капитаны не бывают бывшими. Он просто не мог смотреть на сражающихся рядовых и не отмечать их ошибки, оплошности и недостатки… Ничего, вот остановимся где-нибудь на перекусить, тогда и обсудим, пронеслось в голове под полуистерический хохот Тачиказе. А солнце клонилось к закату, скоро совсем стемнеет. Надо бы найти хотя бы какой-нибудь родник…       Бойцы неслись за капитаном, храня полное молчане. Идеальная группа, если бы не последние события… Мацу летел буквально след в след за капитаном, время от времени обеспокоенно оглядываясь на своих парней, на его лице застыло выражение какой-то мрачной решимости.       До Кенсея донеслось едва различимое журчание небольшого ручейка, и он обернулся к следующей за ним группе. — Привал, парни…       Лихорадочно сверкающие глаза, закушенные губы, до хруста стиснутые кулаки, хриплое с присвистом дыхание сквозь зубы… вымотанные, судя по всему, до полусмерти, бойцы нашли в себе силы лишь чтобы кивнуть вразнобой. Мугурума недоуменно дернул бровью и уже набрал воздуха, чтобы разразиться отборной бранью в адрес бесполезных слабаков, когда неожиданно осознал — перед ним же вчерашние выпускники Академии. Совсем юные мальчишки, успевшие выйти в боевой рейд считанное количество раз… откуда у них может взяться отработанный навык шунпо? Не на полигонах же академических его шлифовать, этому десятилетиями учатся! Не отстали же от него… и ведь молча бежали, ни разу никто не попросил разогнавшегося капитана сбавить скорость!       А они бы и не попросили, вдруг с убийственной ясностью вспыхнуло в голове у Кенсея. Так бы и мчались, подстраиваясь под него, пока не попадали бы замертво, так же молча… — Пять минут на передышку, и разбиваем лагерь, — скомандовал вайзард. — Не останавливайтесь и тем более не садитесь, дайте восстановиться дыханию… — Тайчо, а лечь можно?.. — не утерпел кто-то. Мугурума усмехнулся, оборачиваясь, погрозил кулаком всем сразу. Группа грохнула хохотом, наставник отвесил шутнику воспитательный подзатыльник. — Разговорчики! Языком трепать силы есть, значит и погулять осилите! — А можно мы с пользой погуляем, Мацу-сан, Мугурума-тайчо? Воды там, дров принесем… — подал голос кто-то из рядовых. — Валяйте, — махнул рукой Казуо под одобрительный хмык капитана. Парни мигом испарились с поляны. — Бестолочи… — Юность — быстро проходящий недостаток, — заметил Кенсей, устраиваясь на поваленном дереве. — Главное — успеть ее заметить и запомнить. — Это точно, Мугурума-тайчо… — оперся плечом о ближайший ствол Мацу, рукавом косоде вытирая пот со лба. — Иногда даже слишком быстро проходящий… — Не прибедняйся. Ты не так стар, чтобы сетовать на возрастную усталость. По крайней мере, я не помню, чтобы сталкивался с тобой в годы прежнего капитанства… — В те времена, Мугурума-тайчо, я был примерно таким же юным балбесом, как те, кого учу сейчас… — Тогда понятно. Я никогда не занимался новичками, оставлял их наставникам… для их же безопасности.       Рядовые то по одному, то по двое постепенно собрались в импровизированном лагере. Вот разгорелся костер, брякнула ручка закопченного котелка, кто-то вполголоса обсуждал дневные бои… обычное дело, боевая группа на отдыхе. Вот кто-то посмелее приблизился к беседующим офицерам с дымящимися бокалами. — Ваш чай, Мугурума-тайчо, Мацу-сан… — Спасибо. Боец, собери-ка всех сюда поближе… — прищурился на рядового капитан. Парня как ветром сдуло, и всего минуту спустя вся группа уже стояла по стойке смирно. — Вольно. Рассаживайтесь. Надо кое-что обсудить…       Казуо не верил собственным глазам. Неужели их капитан, резкий, иногда несдержанный, зашкаливающе сильный шинигами — ну никак не верилось Мацу, что их тайчо еще и Пустой впридачу! — вот так вот запросто будет спокойно разъяснять его ребятам их ошибки, что-то показывать, что-то доказывать на деле, то стреляя кидо в едва виднеющееся вдали дерево, то демонстрируя, как поворачивать кисть при каком-то приеме?.. Офицер-наставник все время с момента выхода в этот совершенно неожиданный, но такой необходимый рейд, опасался даже думать, что будет, если его бойцы снова в чем-то накосячат. После одного из боев, где группа с горем пополам добила-таки неожиданно выскочившего из кустов Пустого, Мацу принял непростое для себя решение — если они снова опозорятся, в Сейрейтее им всем делать будет нечего. Мало ли шинигами гибнет в боях… Повторения того позора он не выдержит.И только разговор с капитаном серьезно поколебал его решимость.       Хисаги-фукутайчо по-прежнему верит в них. Это он вспомнил про виноватую группу, он поручился за них перед капитаном, он бы ушел с ними в патруль, если бы тайчо не согласился. Казуо знал Хисаги-сана с момента его появления в отряде, и был совершенно согласен с Мугурумой-тайчо — лейтенант действительно поверил бы в провинившихся ребят и рискнул бы собственной нежизнью, чтобы дать им шанс. Подвести его, обмануть его доверие еще раз?.. — … ладно, заболтались мы. Десять минут на сборы, и выдвигаемся. Ничего не забывать, это не наша территория, — скомандовал тем временем капитан, выдергивая пожилого офицера из раздумий.       Заметно воспрявшая духом группа молниеносно прибралась на столь гостериимно приютившей их полянке, Мугурума в сторонке что-то показывал троим рядовым, понятливо кивающим и пытающимся повторить, кто-то из ребят забрал из рук наставника бокал, а он стоял и совершенно счастливо улыбался. Теперь он верил, что у его непутёвых сопляков есть реальный шанс вернуть утерянные было позиции и снова стать в глазах капитана и всего отряда не кучкой трусливых предателей, а просто молодой боевой группой.       Гарганта распахнула свою пасть прямо над головами шинигами. Показавшаяся в жерле провала отвратительная морда чутко повела носом, хищно оскалилась и стекла на землю. Крупная тварь с подозрительной, слишком неприметной для таких размеров реяцу…       Кенсей поднял руку, останавливая группу. Что-то его в этом Пустом настораживало, осенней мухой зудя на самом краю восприятия. — Маска! — первым догадался Тачиказе. — Маска надколота с правой стороны! — Твою же мать… — выдохнул вайзард. — Это ж надо на такую тварь налететь с неопытной группой! Шиматта-а… — Т-тайчо?.. — неуверенно окликнул капитана кто-то из замерших за спиной рядовых. — Что-то не так?.. — Это не просто Пустой, парни. Это недосформированный арранкар, — отозвался Кенсей, хрустнув костяшками. — Так… я на острие, вы на подхвате. Ни в коем случае не позволяйте вас рассмотреть и тем более прицелиться… в открытый бой не лезть! Всем все понятно? — Да, тайчо, — вполголоса прозвучало из-за спины, и группа рассредоточилась кто куда, скрываясь из виду.       Мугурума длинно выдохнул, приказывая себе забыть, что с ним рядом кто-то был. Неоправданное доверие к неопытным мальчишкам может погубить их всех, так что — сражаться он будет один. Помогут — хорошо, не помогут — потом разберемся. — Сметай, Тачиказе! — скомандовал вайзард, окутываясь вихрем тонких нитей реяцу, способных разрезать все на своем пути. Свиваясь кольцами и спиралями вокруг обнаженного клинка, его сила взметнула с земли клубы пыли и мелких камешков, оправдывая имя его занпакто — Тачиказе…       Тварь оказалась на диво прочной, струнам ветра не удалось ее даже поранить. В намного более хрупкую маску попасть не удалось, мешали многочисленные, почти беспорядочно шевелящиеся щупальца. Обрубать их все было бы слишком долго, переходить в ближний бой с шикаем не было смысла, однако высвободить банкай Кенсей банально не успел.       Из-за кустов, камней и скал вылетела целая туча трепещущих крылышками Бабочек, звеня на все лады, и плотным облаком облепила ничего не понимающего Пустого. Мугурума хищно оскалился в предвкушении и сорвался в шунпо. По его команде «Брысь!» Бабочки пришли в движение, освобождая ему пространство для удара. Пробитая клинком маска с негромким треском рассыпалась, вдали затихло эхо последнего вопля уходящей на перерождение души. Капитан благополучно спрыгнул вниз, вложил Тачиказе в ножны… — Хитроумно придумано! Молодцы, — похвалил он выбирающуюся из укрытий группу. Бойцы улыбались и краснели… — Чья идея была, парни? — Моя, тайчо, — робко поднял руку один из рядовых и поперхнулся воздухом от весьма ощутимого одобрительного хлопка по спине.       Мацу облегченно выдохнул. Кажется, обошлось… ***       Хисаги встретил вернувшегося капитана в освещенном первыми лучами солнца офисе. Ввалившийся в комнату вайзард усмехнулся, проходя мимо лейтенантского стола и бросая на столешницу готовый отчет. — Подшей сразу в папку, пока я про него не забыл, — махнул он рукой, снимая пропыленное хаори и бросая его на стул. — Ну, как все прошло? — осторожно поинтересовался Шухей, убирая чуть влажную бумажку на положенное место. Тяжело раненным капитан не выглядел, сильно разочарованным — тоже. — Нормально все, — усмехнулся Кенсей, падая на диван. — Группа как группа, патруль, как патруль… слабоваты пока, но подтянутся. С фантазией порядок зато! — С… с фантазией? — вздернул бровь лейтенант, окончательно переставая хоть что-то понимать. — Ну да… надо будет им только объяснить, что не каждого Пустого можно отвлечь тучей Адских Бабочек, а так — ребята молодцы. И заклинание выучили!       Облегченно улыбнувшись, фукутайчо присел на подлокотник рядом со своим капитаном. — Слава Королю Душ… — Слава ему, что я хотя бы с тобой спорить не стал. А то проспорил бы к меносам… — рассмеялся Мугурума.       В глубине его внутреннего мира рассмеялся Тачиказе.