Трудовые будни девятого отряда

      Маленький бар едва не рассыпался на отдельные доски, столько народу в него набилось. Шутка ли — второй соревновательный день подошел к концу, на лучшем полигоне Сейрейтея состоялось два великолепных по зрелищности и разрушительности боя, и здесь и сейчас шинигами чествовали двух сегодняшних победителей… ***       Послеобеденный бой второго соревновательного дня, бой между третьим офицером одиннадцатого отряда Мадараме Иккаку и лейтенантом шестого отряда Абараи Ренджи, начался… нестандартно.       С танца.       Со ставшего традицией танца на удачу в исполнении Иккаку и решившего попробовать его повторить Ренджи.       Изрядно повеселив зрителей, совершенно довольные собой и друг другом офицеры сорвались-таки в бой, как и предыдущая пара поединщиков, для начала врукопашную, потом — на мечах без высвобождения.       Мнения зрителей по поводу предполагаемого исхода битвы разделились. Наличие в арсенале Абараи достигнутого, отработанного и неоднократно испытанного в бою банкая существенно повышало его шансы на победу. Считанные же шинигами в толпе на трибунах знали, что на самом деле банкая успели достигнуть оба мечущихся по полигону бойца…       Иба Тецузаэмон, выполняя обещание, молчал о достижениях бывшего товарища по отряду, скрипя зубами — он никак не мог принять тот факт, что кто-то может обладать подобной силой и не пользоваться ею в бою.       Его капитан, Комамура Саджин, в принципе не вмешивался ни в чьи дела, держа при себе свое мнение о ситуации.       Аясегава Юмичика бесстрастно считал секунды и минуты боя — он как никто знал, что при таком скоплении народа Мадараме ни за что не воспользуется банкаем даже под угрозой немедленного перерождения… а это значит, что в этом бою победит Ренджи, некогда — шестой офицер одиннадцатого отряда Абараи Ренджи, как только высвободит свой меч полностью. ***       Иккаку от всей души наслаждался боем. Сражаться на равных с бывшим учеником было до предела приятно! Третий офицер искренне радовался успехам бывшего подчиненного, прекрасно осознавая, что встрепанный мальчишка, каким когда-то попал этот сорванец в их отряд, с годами превратился в зашкаливающе сильного шинигами, достигшего высшей степени высвобождения меча, и вряд ли на этом остановившегося. Ренджи никогда не умел останавливаться…       Он совершенно точно знал, чем и когда закончится его бой с давно превзошедшим его Абараи. Знал, что будет побежден, как только Ренджи произнесет три заветных слова — «Банкай. Хихио Забимару!» Но до этого момента бывшему ученику придется немало попотеть, попрыгать и покувыркаться!       Шестой фукутайчо тоже знал, чем завершится их сражение, и изо всех сил оттягивал решающий момент, настолько приятно было сражаться с так многому научившим его Мадараме-саном. Ему тоже было известно как то, что его наставник давно уже владеет банкаем, так и то, что он не станет им пользоваться. По сути своей равный бой из-за нежелания Иккаку-сана раскрываться превращался в безнадежный, и Ренджи старался как можно дольше насладиться шикайным поединком. Отдавать же победу он не собирался — знал, что непременно огребет за «слитый» бой и от самого Мадараме, и от Кучики-тайчо, и от друзей, и от собственного занпакто. Кроме того, на кону стоял долгожданный шанс сразиться с Хисаги… ***       Два победителя, оба в бинтах и ссадинах, многозначительно щурились через стол друг на друга. От Хисаги веяло непробиваемым спокойствием, от его коллеги на другом конце стола — нескрываемым интересом и боевым азартом. — Сбылась мечта идиота, — хихикнул Кира на ухо склонившейся к нему Рангику. — Ты о чем, Изуру? — тронула бывшего однокашника за локоть Хинамори. — Абараи так рвался сцепиться с Хисаги, вот и сияет… — отозвалась Мацумото, согласно кивая. — Ох и драка будет… А ведь одной из нас с тобой, Момо-чан, предстоит биться с победителем! — Даже представлять страшно, — поежилась пятая фукутайчо, пытаясь сквозь толпу постояно перемещающихся по комнате шинигами рассмотреть весело хохочущего над чьей-то шуткой Ренджи и о чем-то беседующего со своим недавним противником Шухея.       Иба-фукутайчо расстроенным своим поражением не выглядел, что-то втолковывая внимательно слушающему Хисаги. — Тебе предстоит очень непростой бой, Хисаги-сан, но ты не выглядишь напуганным, — ткнул коллегу в бок Тецузаэмон. Застигнутый во время глотка Шухей едва не захлебнулся сакэ и возмущенно уставился на недавнего противника, но тот не среагировал. — Абараи — сильный противник, мы все сегодня в этом убедились… — Иба-сан, это просто соревнования, — откашлявшись, фыркнул девятый фукутайчо. — Никто не погибнет на этих боях, проигравшего не снимут с должности и не лишат жалования. Мы просто даем друг другу возможность размяться как следует… — И это мне говорит тот, кто мог меня прикончить? — Так и ты меня мог… мне просто немного повезло, Иба-сан, — отсалютовал коллеге чашечкой Хисаги. — Повезло, ага… — скептически хмыкнул Тецузаэмон. — Только с Ренджи такое везение может не прокатить, Шухей, и мы оба знаем, почему… равно как оба же знаем, что его сегодняшний бой вполне мог закончиться иначе. — Мог. Но закончился так, как закончился… смысл рассуждать об этом? — недоуменно дернул бровью лейтенант девятого отряда. — Это касается только Мадараме-сана. Его дело, что против кого использовать… тем более что ситуация была в разы менее опасна, чем тогда. — Знаю. Раздражает просто… — опустил плечи Иба.       Секрет Иккаку был известен девятому фукутайчо еще со времен Зимней войны. Хисаги просто-напросто в бою над Каракурой сражался неподалеку от практически «слившего» свой поединок Мадараме, и прекрасно слышал его разговор с пришедшим на выручку третьему офицеру руководством седьмого отряда. Сложить же два и два для него сложности не составило… — Мне другое интересно. Не повторится ли сегодняшняя ситуация во время твоего боя с Абараи, а, Хисаги-сан? — Не понимаю, о чем ты… — опустил чашечку на стол Шухей. — Все ты понимаешь. Комамура-тайчо совершенно иначе ощущает подобные вещи, а я всегда внимательно слушаю, что говорит мой капитан.Твоя реяцу не так давно изменилась, успокоилась… так бывает только в одном случае. — Иба-сан… — Когда шинигами достигает полного слияния и идеального контроля над занпакто. Это состояние называется банкай. — Да знаю я! — отмахнулся от него Хисаги. — Сговорились вы, что ли… — С кем это я сговорился? — не понял Иба. — Кто еще такой наблюдательный? — Мугурума-тайчо, Акон, Котецу-фукутайчо… ты вот еще. Не буду я его использовать, ясно? — И ты туда же! Как можно владеть приемом, не используя его? — взвыл Тецузаэмон. — Не понимаю, Хисаги-сан, и понимать не хочу! — Знал бы ты, шинигами, как это меня бесит!.. — вздохнул Казешини, покачиваясь на поскрипывающей цепи. — Клинки от злости сводит! — Цыц! — шикнул на собственный меч Шухей. — Как раз ты-то должен бы понимать! — Задолбало меня уже вечно все понимать, ясно тебе, напарник?! — взвился занпакто. — За-дол-ба-ло! Хоть к капитану, что ли, на тренировку напросись?.. — С соревнованиями разберемся, там посмотрим… — Акон? Это тот чудик из двенадцатого, что ли?.. Ну, с рогами который? — вскинул брови Иба. — Именно. Только не чудик, а третий офицер, — раздалось у него за спиной. Подскочив от неожиданности, Тецузаэмон развернулся, чуть не опрокинув скамью, и уперся взглядом в замершего за плечом Хисаги ученого. — О… прошу прощения, — поспешил извиниться сконфуженный лейтенант. — Я… — Все нормально, Иба-фукутайчо, — чуть заметно скосил на него спокойные темные глаза Акон. — Меня и не так называли. Шухей… — Что, опять? — страдальчески уронил голову на стол девятый фукутайчо. — Ну зачем?! — Унохана-тайчо попросила, — расплылся в многообещающей улыбке третий офицер. — Для верности.Скажи спасибо Исане-сан, она в ассистенты напросилась, по ее словам — «чтобы мы с тобой опять ее отряд до икоты не перепугали». Так что завтра с утра будь добр в четвертый… — Тайчо будет в восторге, — пробормотал Шухей, рассматривая подсунутую ему под нос официального вида бумагу. — Как раз ночные патрули с отчетами нагрянут, а меня на месте нет. — Ничего не знаю, приказ перед тобой, так что завтра встретимся… — Сбегу, — пообещал Хисаги. — Поймаю, — не остался в долгу Акон. — И на сей раз точно по пробиркам распихаю. — Не поймаешь, — давясь от смеха, покачал головой Шухей. — Меня Исане-сан в обиду не даст.       Хихикнувшая Котецу-фукутайчо за соседним столиком чуть заметно покраснела, но согласно кивнула коллеге — боевая солидарность лейтенантов работала без сбоев. — Особенно если вы мне снова принесете все документы до последней бумажки, готовые к отчету, Хисаги-сан, — подмигнула она. Вспомнить действительно было что. ***       Около двух месяцев назад, в коридорах четвертого отряда… — Стой!!! Хисаги, ты… стоять, кому сказал! — орал на весь корпус порядком запыхавшийся Акон. Догнать легконогого приятеля у него не получалось практически никогда. Похоже, не соврал Шу, что совершенно здоров… — Эй ты, объект, я еще не закончил! — Нет уж, хватит с меня твоих исследований, — отозвался откуда-то из-за угла «объект», поспешно затягивая потуже оби на сползающих хакама. — И так всю кровь сцедил, кровопийца! — А ну вернись! — рванул на голос ученый, потрясая оплетающим левую руку жутковатого вида приспособлением. — Показатели собьешь, придурок, заново начинать придется! — Не пошел бы ты куда-нибудь, — высунулся беглец уже из следующего коридора. Наблюдавшие данное дивное зрелище пациенты и целители поспешно расступались, пропуская третьего офицера двенадцатого и лейтенанта девятого и откровенно болея за второго из них. Первый размахивал какой-то странной конструкцией на левой руке, корчил свирепые рожи и клялся разобрать непокорный объект на составляющие, второй, задыхаясь от смеха, мчался к выходу, шлепая по полу босыми пятками. Косоде, таби и варадзи так и остались лежать в кабинете, откуда девятый фукутайчо столь поспешно «сделал ноги»…       Встретившаяся Шухею в процессе судорожного поиска выхода Котецу-фукутайчо изумленно распахнула глаза при виде мечущегося по коридору коллеги, потом прислушалась к приближающемуся голосу Акона, хихикнула в ладошку и указала загнанному Хисаги на одну из дверей. Тот просиял благодарной улыбкой и взялся было за ручку, однако был вынужден отдернуть ладонь. В косяк спасительной двери вонзился брошенный с приличного расстояния скальпель. — Стоять, подопытный, — неприятно ухмыльнулся третий офицер, небрежно поигрывая еще одним скальпелем. — Я еще не закончил. — Непременно, — кивнул лейтенант, тяжело дыша и не отрывая взгляда от поблескивающего лезвия в затянутой в лабораторную перчатку руки. — Как только, так сразу…       Исане застыла, ошарашенно глядя на двух шинигами и понимая, что ей из этого коридора абсолютно некуда деться. Любое ее движение спровоцирует этих двоих на продолжение либо гонки, либо драки, даже далекой от боев шинигами это было видно сразу. Было похоже на то, что коллегу пора спасать… — Что это вы здесь устроили, Акон-сан, Хисаги-сан? — старательно подражая интонациям Уноханы-тайчо, заговорила она. — Разве можно устраивать забеги по коридорам лечебных корпусов? Хисаги-сан, вы же обещали принести мне копии личных дел трех ваших боевых групп! — Сию секунду, — склонился в почтительном поклоне Шухей, не спуская глаз с дрожащего то ли от ярости, то ли от тщательно сдерживаемого смеха ученого. — Через полчаса будут у вас на столе. Разрешите воспользоваться этим выходом? — Разумеется. Рассчитываю на вас, — кивнула на все еще закрытую дверь все прекрасно понявшая Исане. И уже в спину стремительно скрывающемуся в комнате лейтенанту договорила. — Хотя это не совсем выход…       Изумленные возгласы из офицерской палаты, через которую рванулся на свободу счастливо улыбающийся Шухей, скороговорка его извинений за беспокойство, хлопнувшие ставни… грохнувший ему вслед хохот проходящих лечение шинигами, к которому присоединился и прислонившийся к стене Акон. — Детский сад, — покачала головой Котецу, облегченно выдыхая. *** — Иба-сан, ты помнишь, как зовут мой занпакто? — перебил вполголоса возмущающегося Тецузаэмона Шухей. — А как он выглядит, помнишь? — Такое, пожалуй, сложно забыть, — дернул бровью тот. — А… это ты к чему? — Ты уверен, что хочешь узнать, на что способен Ветер Смерти в банкае? — поинтересовался Хисаги. — Ты представляешь, насколько разрушителен его банкай, если шикай Казешини во время Восстания Мурамасы навел такого шороху? — Словно банкай Абараи не разрушителен, — покачал головой Тецузаэмон. — Я видел, какие он после себя развалины оставляет. Мы помогали разгребать завалы после их боя с Кучики-тайчо, следы их мечей слишком разные, чтобы их спутать. И вообще, ты хоть раз видел хоть у кого-нибудь неразрушительный банкай?.. — Мой может пол-Сейрейтея развалить, — понизив голос, признался Шухей. — Я не так хорошо им владею, чтобы суметь избежать ненужных разрушений. И не столько зарабатываю, чтобы спокойно выплачивать такие убытки. А еще это точно не тот прием, который допустимо применять на товарищеском поединке с коллегой, Тецу-сан. Я не желаю смерти никому в Сейрейтее. — Интригуешь, Хисаги-сан, — хлопнул сникшего лейтенанта по плечу Иба. — Ну, как научишься, покажешь! Интересно же!