Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Глава 51. Одолжи тепло твоего тела, чтобы согреть мои руки. «Не было бы счастья, да несчастье помогло», так можно сказать о следующих нескольких днях жизни Гу Хая. На пострадавшей от часов ноге Гу Хая выступила массивная гематома, в придачу у него было повреждено колено, и он не мог разогнуть спину при ходьбе. Чтобы облегчить его мучения, Бай Лоинь, как представитель семьи, был вынужден заботиться о Гу Хае, отвозить его на велосипеде в школу и из школы, возить его на завтрак и поддерживать во время прогулок; единственное, что Бай Лоинь не делал для Гу Хая, так это не помогал поддерживать его «птенчика», когда тот ходил в туалет. После того, как Гу Хай повредил ногу, его нахальство разрослось сверх всякой меры. Каждый вечер он приходил домой к Бай Лоиню, чтобы поесть на халяву, поев, он никуда не уходил и сидел вплоть до темноты, а затем, под предлогом того, что ему трудно передвигаться, оставался ночевать. Было очень похоже, что Гу Хай своим поведением шантажировал семью Бай Лоиня. К тому же, Бай Лоинь обнаружил у Гу Хая одну дурную привычку. Он любил обниматься. Каждый вечер, ложась спать, Бай Лоинь приходил в замешательство, чувствуя, как одна рука тянется к нему, обхватывает всего, целиком и крепко сжимает в объятиях. Из-за маленького пространства узенькой кровати Бай Лоинь не придавал этому значения. Однако, когда они ехали на велосипеде, Гу Хай имел ту же дурную привычку, он начинал обнимать Бай Лоиня без какой-либо причины. Бай Лоиня это очень раздражало, ну объясните, почему такой большой мужик постоянно лезет обниматься? Поэтому сегодня, прежде чем они поехали, Бай Лоинь особо заострил на этом внимание, сказав: — Предупреждаю, не обнимай меня! Гу Хай устремил на на Бай Лоиня выразительный взгляд, полный скрытого смысла: — Почему ты не позволяешь обнимать тебя? «Он ещё спрашивает, почему?!» Бай Лоинь знал, что Гу Хай намеренно приводит других в бешенство, девять из десяти сказанных им слов не имеют никакого смысла! В итоге, Бай Лоинь просто ответил двумя словами: — Это омерзительно! Раньше, если Гу Хай видел обнимающихся мужчин, ему тоже было неприятно, он чувствовал раздражение; однако, всё имеет исключение, и Бай Лоинь был именно этим исключением. Не то, чтобы Гу Хай страстно желал обниматься, но ему нравилось видеть выражение лица Бай Лоиня, когда он гладил его; тот упрямо терпел, скрывая свои мысли, и стыдился что-то говорить… Первая половина пути прошла довольно спокойно, но, когда они доехали до поворота, Гу Хай снова не только крепко обнял Бай Лоиня, но и просунул свои руки под его одежду. Он прямо прикасался к его гладкой спине. Все волоски на теле Бай Лоиня встали дыбом, как будто он задницей сел на электровыключатель. — Что ты делаешь? — грозно зарычал Бай Лоинь на Гу Хая. Гу Хай провёл ладонью по спине Бай Лоиня, затем перевернул ладонь и снова неторопливо потёр тыльной стороной, как будто намеренно стирая волю Бай Лоиня. — Я одалживаю тепло твоего тела, чтобы согреть руки! Бай Лоинь позеленел от злости, «ублюдок, твои руки в сравнении с моим телом намного горячее, что ты хочешь согреть? Я потерплю ещё несколько дней, пока твоя нога не заживёт, а потом сведу с тобой счеты! Ебать тебя!» ....... — Гу Хай, кто-то ищет тебя снаружи. Гу Хай сразу же повернулся и посмотрел на Бай Лоиня. Тот помахал рукой в знак отказа, «я не собираюсь помогать тебе, поищи того, кому это нравится». Гу Хай на одной ноге допрыгал до задней двери класса, но, оказавшись вне поля зрения Бай Лоиня, сразу пошёл нормально, можно сказать, что его ноги были быстры, как ветер, а походка энергичной и уверенной. Увидев пришедшего, Гу Хай в душе поздравил себя за то, что Бай Лоинь не пошёл за ним… Охранник Сунь увидел Гу Хая, и его туго стянутое в комок сердце мгновенно ослабло. Весело смеясь, он подошёл к Гу Хаю и похлопал его по плечу, подтрунивая: — Мой господин наследный принц, наконец-то я нашёл Вас. Щёки Гу Хая сразу опали на десять градусов: — Что ты здесь делаешь? — Есть кое-что, я искал Вас, пойдём сядем в машину и поговорим. На лице Гу Хая проявились очень противоречивые чувства: — Если есть, что сказать, говори здесь, у меня нет времени, чтобы идти с тобой. Охранник Сунь насупил брови: — Проблема в том, что говорить хочет другой человек, не я. На лбу Гу Хая пульсировали синие вены: — Тогда немедленно возвращайся обратно, — сказав это, он повернулся, собираясь уйти. — Командир сказал, что если я не привезу Вас, то могу не возвращаться. Гу Хай задержался на мгновение, в лучах заката он увидел невдалеке военный автомобиль, да ещё в придачу охранник Сунь говорил с ним официальным тоном, как военнослужащий. Он посмотрел наверх, окно третьего этажа было открыто, Бай Лоиню достаточно лишь выйти из класса и свернуть налево, и он тут же обнаружит это укромное место. — Поехали. Гу Хай с каменным лицом сел в машину. Глава 52. Сяо Хай спорит с Цзянь Юань. — Что будешь пить? — Цзян Юань улыбнулась и посмотрела на Гу Хая. Гу Хай высокомерно задрал подбородок, давая понять официанту, что тот может убираться вон. — Ничего. Говори прямо, что у тебя. — Итак, мы с твоим отцом посоветовались… — Если предлагаешь мне вернуться, то не о чем говорить, — жёстко оборвал её Гу Хай, — я не могу жить вместе с вами. — Нет… — Цзян Юань натянуто улыбнулась, — Ты ошибаешься, мы не собираемся принуждать тебя жить вместе с нами. Наша точка зрения такова: ты можешь вернуться в свой дом, а мы с твоим отцом переедем, таким образом, тебе незачем будет скитаться в одиночку. Что может быть лучше своего дома? Твоя мама очень много лет жила в этом доме, я думаю, что ты любишь этот дом… — Когда я вернусь, и хочу ли я вернуться, какое это имеет отношение к тебе? Цзян Юань долго и пристально смотрела на Гу Хая: — Я заметила, что ты и мой сын очень похожи. Затем она неожиданно звонко рассмеялась, заставив этим окружающих покоситься на неё. — Вы можете заткнуть глотку кому угодно… Ха-ха-ха-ха… Гу Хай без всякого выражения пристально смотрел на Цзян Юань до тех пор, пока та не перестала улыбаться, осознав, что её шутка совсем не смешная. Самое ненавистное для Гу Хая было то, что теперь Гу Вэйтин и Дзян Юань у него на глазах стали одной семьёй, тогда как его семья уже давно жёстким и беспощадным ударом разбита вдребезги. — Не пойми меня неправильно… Э-э-э… Я заметила, что когда вижу тебя, я не знаю, что сказать. У меня и с сыном такие же отношения, что бы я ни говорила, он всё воспринимает враждебно. Возможно, я не умею общаться с вашим поколением, но я буду учиться, постараюсь понять… — Ты закончила? — А? — Цзян Юань снова потеряла ход мыслей. Гу Хай встал. — Тогда я ухожу. — Нет, подожди, — Цзян Юань встала. — Хотя ты не воспринимаешь меня, как мать, я всегда буду относиться к тебе, как к сыну. Я надеюсь, что в ближайшее время ты вернёшься домой. Если я тебе не нравлюсь, я могу временно переехать, пока ты не сдашь экзамен в высшее учебное заведение, а когда твоя личная жизнь наладится, я вернусь обратно. — Ты смешна, — Гу Хай развернулся, — Если ты действительно искренна, то зачем вышла замуж за моего отца? Цзян Юань потеряла дар речи. Гу Хай с холодной усмешкой вышел широкими шагами. ...... В восемь часов вечера Гу Хай отправился в Тяньзинь. Выйдя из Южных ворот вокзала, он сразу попал в крепкие объятия, затем Джин Лулу изо всех сил стукнула его дважды по спине и с упрёком в голосе сказала: — Ты, наконец, всё понял и захотел меня увидеть? Гу Хай вручил Джин Лулу коробку красиво упакованного юэбина: — Завтра праздник Луны, давай отметим его вдвоём. Услышав эти слова, Джин Лулу очень растрогалась, такие слова Гу Хая доказывали, что в она для него самый родной человек. — Кстати, я купила тебе два комплекта новой одежды, переоденься, пока ты не уехал домой. Хотелось бы посмотреть, походят они тебе или нет? — Джин Лулу потянула Гу Хая за кончик нити на его воротнике. На этот раз Гу Хай не отказал Джин Лулу, возможно потому, что они находились на расстоянии ста километров от Пекина, и ему не нужно было волноваться, что его социальное положение будет раскрыто. После того, как Гу Хай переоделся в брендовые вещи, его высокая и стройная фигура стала необычайно привлекательной, идя по улице, он ловил на себе заинтересованные взгляды, заставляя Джин Лулу то и дело презрительно усмехаться: — Давай договоримся, когда ты вернёшься в Пекин, можешь ходить в своем рванье, но когда будешь приезжать ко мне, я буду переодевать тебя. Гу Хай равнодушно вздохнул, «в Пекине ты не заставишь меня это надеть». Джин Лулу шла, пристально уставившись на Гу Хая, смотрела до бесконечности, пока их глаза не встретились. — Что смотришь? Джин Лулу сжала губы: — Мне кажется, ха-ха-ха, ты снова стал прежним. Гу Хай окинул её суровым взглядом: — Что значит, стал прежним? — Прошлый раз, когда я приезжала и жила у тебя три дня, мне казалось, что ты был одержим бесом. Хоть ты иногда и улыбался мне время от времени, говорил приятные слова, но ты не был похож на себя прежнего. Похоже, сейчас ты вернулся в своё нормальное состояние — не слишком нежный, немногословный, словно тебе всё безразлично… — Ты хочешь сказать, что раньше я плохо относился к тебе? — Нет, нет, нет, как раз наоборот, мне нравится, когда ты такой, это даёт мне чувство безопасности. Гу Хай внезапно остановился, посмотрел на Джин Лулу и удивлённо спросил: — Ты считаешь меня порядочным человеком? Фыркнув, Джин Лулу рассмеялась: — Чушь какая, конечно, да, иначе зачем мне быть с тобой? «…» Глава 53. Это именно тот придурок! Когда колесо обозрения достигло наивысшей точки, весь красивый ночной Тяньцзинь можно было охватить одним взглядом. Пара была внутри кабинки вдвоём, только Джин Лулу и Гу Хай. Джин Лулу потянула Гу Хая за руку и, показывая на ночное небо на востоке, сказала: — Смотри, луна сегодня вечером такая круглая. Что касалось Гу Хая, для него эта луна никогда не будет полной. В его сердце навсегда осталась невосполнимая брешь, и каждый праздник в тесном семейном кругу будет для него самым тяжёлым временем. Первоначально он хотел поесть на халяву дома у Бай Лоиня, но после вчерашнего появления Цзян Юань он отказался от этой мысли. Он заметил, что всякий раз, когда у него было плохое настроение, человек, которого он меньше всего хотел видеть, был именно Бай Лоинь. Возможно, в этот короткий промежуток времени он был так весел и счастлив, что ног под собой не чуял, поэтому Гу Хаю трудно было представить себя в доме Бай Лоиня с угрюмым лицом. «Ладно, вернусь через два дня!» После одиннадцати вечера на улицах оставались лишь немногочисленные пешеходы, по большей части влюблённые парочки, с большим трудом дождавшиеся возможности праздновать как следует, пока не надоест. Джин Лулу потянула Гу Хая к маленьким магазинчикам, они входили то в один, то в другой, она без устали расспрашивала продавцов о цене, сравнивала одну вещь с другой; иногда Джин Лулу спрашивала совета у Гу Хая, но тот всегда отвечал, что ему всё нравится. — Впереди есть магазин женского нижнего белья, пойдём, посмотрим вместе. Гу Хай, державший сигарету в углу рта, услышав эти слова, глубоко вдохнул и выпустил табачный дым в лицо Джин Лулу: — Ты носишь нижнее белье? Ты такая плоская… Джин Лулу стала безжалостно бить Гу Хая в грудь, сердито крича: — Ты ужасен! Гу Хай молча улыбался. Джин Лулу смотрела на лицо Гу Хая через дымовую завесу, он был похож на призрака. Внезапно она почувствовала себя глупо, не зная, что нужно сказать в этот миг, чувствуя в душе какой-то кисло-сладкий привкус, неописуемое чувство, оттого что этому человеку принадлежит часть её души. Джин Лулу вошла в магазин, оставив Гу Хая курить в одиночестве у обочины. Рядом с магазином женского нижнего белья была частная кондитерская, торговля в это время была оживлённой, каждый выходящий покупатель держал в руке коробку с красиво упакованным юэбином. На витрине были юэбины со всевозможной начинкой: с орехами, с сосисками, со сладкой бобовой пастой, с финиковым повидлом, с фруктами… И, конечно же, юэбин с пастой из семян лотоса с яичным желтком. Гу Хай затушил бычок и молча смотрел, как потихоньку убывают юэбины на витрине… …… Выключая свет перед тем, как лечь спать, Бай Ханцзы вошёл в комнату Бай Лоиня: — Почему Гу Хай не пришёл сегодня? Бай Лоинь подтянул одеяло кверху и с равнодушным лицом ответил: — Откуда мне знать? Не пришёл, вот и отлично, когда он здесь, я плохо сплю. Бай Ханцзы присел у кровати, уставившись на Бай Лоиня: — Ты не спросил его? Я видел, что ты приехал на велосипеде без него, с ним ничего не случилось? — Он уже взрослый, что может с ним случиться? — Послушай меня, Гу Хай неплохой ребёнок, он хорошо относится к нашим старикам. Он с удовольствием ел здесь и жил, он относился к тебе как к брату, а ты взял и выпер его! — Когда это я его выпер? — потеряв терпение, Бай Лоинь нахмурился, — Он сам ушёл, ничего не сказав, я прождал его в классе полдня, но даже тени его не видел; я с лучшими намерениями привёз домой его рюкзак и велосипед, а теперь я же ещё и виноват? Бай Ханцзы посмотрел на своего рассерженного сына и с нравоучений перешёл на уговоры: — Ладно, ладно, папа был не прав, не возмущайся, что я что-то сказал не так. Давай засыпай поскорее, наконец-то наступил праздник, и завтра не надо рано вставать… Бай Ханцзы выключил свет и осторожно закрыл за собой дверь. Всё вокруг погрузилось в темноту, и хотя на небе светила полная луна, на сердце у Бай Лоиня было мрачно. Эта необъяснимая раздражительность! Ни малейшего волнения перед праздником, ни надежд, ни ожиданий, одна сплошная неразбериха, словно его мозг беспорядочно опутан верёвкой, которая тянется вдоль его горла прямо вниз, к середине груди, и душит его. В эту ночь Бай Лоинь так и не смог заснуть. Рядом никого не было, места много, просторно, но он вертелся с боку на бок, чувствуя себя связанным по рукам и ногам; иногда он протягивал руку, но тут же убирал её обратно, к тому времени, когда он осознал, что рядом никого нет, уже рассвело. Утром тётушка Чжоу принесла им корзинку с овощами: — Сегодня я приготовлю вам вкусный ужин, где Гу Хай? Поторопись и разбуди его! Разве он не хотел быть моим помощником? Сегодня мне нужна его помощь. Бай Лоинь вышел из дома с растрёпанной головой и сонно ответил: — Его нет. Сказав это, он пошёл к водопроводному крану, неся в руках кружку и зубную щётку. На дворе глубокая осень, вода в кране настолько холодная, что от полоскания зубам стало больно. Стоявшая рядом тётушка Чжоу жаловалась: — Скажи, почему этот ребёнок не пришёл? Я купила так много продуктов. Прошлый раз он сказал мне, что любит жаренную курицу в соевом соусе, я специально зарезала одну для него! …… Этой ночью Гу Хаю приснился длинный сон. Сначала ему снилась его мать в новом воплощении, которая сидела у пруда с лотосами, рядом с цветочной клумбой, и вязала для него жилет; в последнем ряду она ошиблась и неожиданно уронила жилет в пруд. Гу Хай бросился в пруд, нырнул вниз, он хотел выловить со дна этот недовязанный жилет, в результате его ноги застряли в холодном иле. Холод пронизывал до костей! Гу Хай хотел выкарабкаться оттуда, но не смог, хотел позвать на помощь, но не смог издать ни звука. По-том, неизвестно откуда, появился Бай Лоинь, который обратился к Гу Хаю с громким криком: — Хватайся за мою руку, хватайся за мою руку… — и его тотчас же плавно отнесло к берегу. Когда он пришёл в себя, Джин Лулу как раз звонила по телефону. Он обнаружил, что их руки были сплетены. — Папа, я не вернусь сегодня, я занята, на самом деле занята, разве в прошлый праздник Луны ты не был в деловой поездке за границей?.. Значит, тебе можно уезжать в деловые поездки, а мне нет? Как так… С ума сойти, я даже не могу отправится туда, куда хочу… Когда Джин Лулу закончила говорить по телефону, Гу Хай уже встал с постели. — Ты уже встал? — сказала Джин Лулу и улыбнулась Гу Хаю. — Мой папа, только что попросил меня вернуться домой, но я ему отказала. — Возвращайся, я тоже воспользуюсь случаем и навещу свою тётю. — Нет! — запротестовала Джин Лулу, — Мы с тобой договорились, что сегодня проведем праздник вместе, а ты хочешь сломя голову сбежать от меня?! Слушай, сегодня никто не сможет разлучить нас, я хочу быть только с тобой. В полдень они пообедали, а во второй половине дня пошли в кино. Когда фильм закончился, Гу Хай сказал, что ему нужно в туалет. Джин Лулу ждала более десяти минут, но Гу Хай так и не вернулся. Встревоженная Джин Лулу почти уже ворвалась в мужской туалет в поисках Гу Хая, но тут зазвонил её телефон; звонок был с незнакомого номера. — Лулу, возьми такси и езжай домой! Я возвращаюсь в Пекин. — Ты… Ты издеваешься надо мной! — кричала Джин Лулу внутри пустого кинотеатра. — Ты не человек! — Я должен вернуться и навестить могилу мамы, не хочу, чтобы её душе было одиноко. Джин Лулу молчала несколько секунд, затем бессильно опустила руки. …… Бай Лоинь положил бабушке в пиалу кусок тонко нарезанной свинины: — Бабуля, съешь ещё. Бабушка откусила маленький кусочек и стала с особой осторожностью жевать его остатками своих зубов, соевый соус сочился сквозь щели между зубами и вытекал изо рта. Бай Лоинь взял носовой платок и стал вытирать ей рот. — ￥@%#@%…? Бабушка сказала так много разных слов, но Бай Лоинь, как назло, ничего не понял. — Мама, Вы должны сначала проглотить пищу, а потом уже говорить, Вас и так трудно понять, — пожаловался Бай Ханцзы. Бабушка пристально посмотрела на Бай Ханцзы, прожевав всё, что у неё было во рту и проглотив это, она повернулась к Бай Лоиню и сердито спросила: — Сяо Ян? Сяо Ян? * — Ягнёнок? ** — Бай Лоинь остолбенел, — Бабушка, сколько лет прошло с тех пор, когда наша семья разводила овец?! — Нет, — бабушка занервничала, отчего её слова стали совсем непонятны. — Это… Это… Вода… Наводнение… Бай Ханцзы налил стакан воды и дал его бабушке: — Мама, Вы хотите пить? Бабушка покачала головой в знак отрицания, от волнения в уголках её глаз резко проявились морщины: — Ну это… Да Ге… Да Хе*** Бай Лоинь наконец понял: — Бабушка, ты, наверное, хочешь сказать Гу Хай? — N… N… — бабушка непрерывно закивала головой в знак согласия. Бай Лоинь с силой толкнул палочками для еды в пиалу и холодно фыркнул про себя, «разве он питается не за чужой счет? Он отсутствует всего лишь один день, не так ли? Почему все так беспокоятся о нём?» Было уже больше восьми часов вечера, когда под ровным кругом луны Бай Лоинь с коробкой юэбина в руках постучал в соседний дом, в котором жила пожилая супружеская пара. Дедушка, пыхтя, открыл дверь и вышел наружу; увидев Бай Лоиня, он улыбнулся. — Дедушка ****, я принес Вам юэбин. Дедушка так обрадовался, что и не знал, как выразить свою благодарность: — Всё-таки наш Иньцзы знает, как растрогать нас! Ты пришёл навестить своего двоюродного дедушку, быстрее заходи внутрь, посиди с нами немного. — Уже поздно, я не могу остаться, мне ещё надо отдать велосипед моему однокласснику. — Какой велосипед? — Этот велосипед, Вы забыли? В прошлый раз мой одноклассник вышел с ним из ворот вашего дома. Дедушка уставился на велосипед и долго смотрел на него, внезапно, он вспомнил и, указав пальцем на велосипед, громко пояснил: — Так это тот придурок? «…» Бай Лоинь довольно долгое время пребывал в оцепенении, он не мог понять, это было сказано в шутку или с ненавистью. — Правильно, именно тот придурок! * Бабушка из-за её болезни неправильно произнесла имя Гу Хая, она помнила, что в его имени есть иероглиф, обозначающий — море (海 — море (hāi)), но употребила неправильный иероглиф, в результате чего получилось, что она назвала его Сяо (小 — маленький (Xiǎo)) Ян (洋 — океан (yáng)). ** они подумали, что бабушка сказала слово «Ягнёнок» произносится тоже, как сяо ян, но пишется по-другому (小羊). *** бабушка пытается сказать Да Хай (大海 — большой Хай) ****舅爷 (jiùyé) — брат бабушки, двоюродный дед. Глава 54. Просто хочу быть с тобой. Было уже одиннадцать часов вечера, когда Бай Ханцзы принял душ. Неся на плече полотенце, с которого капала вода, он зашёл в комнату Бай Лоиня: — Перед тем, как ляжешь спать, не забудь запереть ворота во дворе. Бай Лоинь кивнул головой в знак согласия, уставившись глазами на монитор компьютера. Бай Ханцзы ушёл в свою комнату; внезапно рука Бай Лоиня ударила по клавиатуре, он с негодованием смотрел на монитор, опять умер! Он не понимал, что сегодня творилось, играя, он либо умирал, либо игра зависала, «всё, я не играю больше!» Бай Лоинь встал, отшвырнул ногой табурет и вышел. До чего же прекрасная луна, такая круглая, такая яркая, глядя на неё Бай Лоинь испытывал стойкое желание плюнуть в неё. «Пошла ты, кто позволил тебе сегодня быть такой круглой?» Ворота были широко распахнуты, старый ржавый замок наполнил его ладони холодом, словно он держал в них чьё-то замёрзшее сердце. Уже почти закрытые ворота внезапно распахнулись от сильного, энергичного толчка: — Не запирай. Как из-под земли в воротах возникло лицо, Бай Лоинь застыл на месте. Гу Хай, вернувшийся неизвестно откуда, утомлённый долгой дорогой, увидел Бай Лоиня и без лишних слов обнял его. По запаху, исходящему от тела Гу Хая, Бай Лоинь понял, что тот бежал, его сердце колотилось стремительно и бурно, заставив сердце Бай Лоиня забиться сильно и неровно. Обнимая Бай Лоиня, Гу Хай почувствовал, что все копившиеся в нём по крупинке желания теперь наполнили его до краёв. После посещения могилы своей мамы, Гу Хай чувствовал себя настолько подавленным, что чуть было не спрыгнул в ров с водой. Весь этот путь к Бай Лоиню он бежал, потому что очень боялся, что Бай Лоинь уже закрыл ворота, и он его не увидит. В данный момент только это место, только этот человек способны дать ему почувствовать себя не одиноким. После долгого молчания, Бай Лоинь, наконец, сказал: — Ублюдок, я думал, что ты умер! Гу Хай тихо выдохнул с облегчением: — Мне так хорошо, когда ты ругаешься… В сердце Бай Лоиня к старым учётным записям добавился новый счёт обид, как он может так легко потакать Гу Хаю?! Чувствуя крепкие объятия и невозможность оттолкнуть, Бай Лоинь безжалостно ударил его кулаком по самому слабому месту и отпихнул ошеломлённого Гу Хая от себя на целый метр. — Катись подальше! Повеселился где-то, а теперь пришёл сюда, чтобы потревожить людям сон! Гу Хаю было очень больно, он часто и тяжело дышал, но увидев, что Бай Лоинь хочет закрыть ворота, он встал между створками и, уставившись своими чёрными глазами прямо в глаза Бай Лоиню, сказал: — Я никуда сегодня не уйду, я остаюсь здесь. — Ты останешься здесь? — Бай Лоинь холодно хмыкнул. — Заплати, и я, возможно, подумаю позволить тебе спать в свинарнике. Гу Хай рассмеялся и, приложив немного усилий, протиснулся в ворота, коснувшись рукой затылка Бай Лоиня, он стал уговаривать его: — Ладно, ладно, не нужно капризничать, я виноват, хорошо? Я не должен был уходить, не предупредив тебя, ты волновался обо мне, уже так поздно, а ты всё ещё не спишь и ждёшь меня… Бай Лоинь оттолкнул руку Гу Хая, вырвав при этом несколько своих волос: — Как ты можешь быть таким омерзительным? Твою мать, кто это тебя здесь ждёт? — А почему ты тогда не запер ворота? Я помню, что последние два дня, когда я жил здесь, ты запирал их уже в девять вечера. Бай Лоинь был возбуждён до предела, он уже поднял ногу, чтобы ударить Гу Хая, но тот, не обращая внимания, шагнул вперёд и снова так крепко обнял Бай Лоиня, что между ними не осталось ни малейшего пространства. — Иньцзы*, не шуми, хорошо? Я только что был на могиле своей мамы, у меня в душе такой хаос, ты можешь хотя бы раз проявить ко мне снисходительность? Бай Лоинь застыл; слушая мягкий и нежный шёпот Гу Хая, он наконец, постепенно расслабился и потеплел. После того, как они вошли в комнату, Гу Хай положил на стол коробку: — Я купил тебе юэбин. Хоть Бай Лоинь и разрешил Гу Хаю остаться, но лицо его оставалось холодным и отчуждённым: — Ешь сам. Гу Хай открыл коробку с юэбином и стал соблазнять Бай Лоиня: — Его сделали на заказ, специально для тебя, ты действительно не хочешь попробовать? — Мне всё равно, кто и для кого его заказал, я сказал, не буду есть… Бай Лоинь повернул голову… Увидев этот огромный юэбин, он поперхнулся. Он такой огромный, как пицца! Юэбин был в круглой, высокой и яркой упаковке, сверху было написано «Паста из семян лотоса с яичным желтком», а из-под крышки доносилось слабое благоухание. — Я пробежался по нескольким магазинам, и только в одном согласились принять заказ. Не стоит так пренебрежительно смотреть на этот юэбин, его было очень сложно приготовить! Вообще-то, приготовить юэбин даже с четырьмя яичными желтками очень трудно. Проблематично найти нужную форму для запекания, а главное, начинку из яичных желтков нелегко склеить, чуть-чуть недосмотришь и всё рассыплется. Я заказал юэбин из двенадцати желтков, ты точно наешься от души. Бай Лоинь слушал восторженную болтовню Гу Хая, и его сердце трепетало: — Ты глупый или тупой? Разве нельзя было купить несколько юэбинов? Зачем купил один большой? — Это не одно и тоже, — Гу Хай с робкой улыбкой посмотрел на Бай Лоиня, — У нас с тобой большой аппетит, я хотел съесть один юэбин напополам, этот самый подходящий по размеру. Бай Лоинь презрительно фыркнул, его острый, как вилка, взгляд словно хотел проткнуть Гу Хая. К счастью, Гу Хай хорошо понимал Бай Лоиня, он не стал ждать пока тот добровольно начнет есть, просто без лишних слов заткнул ему рот куском пирога… Поколебавшись, Бай Лоинь начал есть. Медленно пережёвывая этот мягкий, чуть солоноватый юэбин, Бай Лоинь словно пробовал на вкус те чувства, что он пережил в эти два дня… * 因子 — 因 (инь) 子(цзы) это дружеская частица, которая добавляется к имени, когда человек входит в круг близких друзей. Соответствует уменьшительно-ласкательным суффиксам в русском языке: -ушк, -юшк, -очк, -ечк. Глава 55. Разоблачение Гу Хая. На полу около узкой односпальной кровати стояли две пары одинаковой обуви. Гу Хай, лёжа на боку, увидел, что Бай Лоинь лежит ничком, с удовольствием расслабив руки и ноги, майка задралась кверху, обнажив большую часть спины. Освещённая луной обнажённая кожа была похожа на соевый творог, который готовила тётушка Чжоу, такая же нежнейшая и гладкая, Гу Хай не смог удержаться и протянул руку, чтобы потрогать её, ладонь заскользила по блестящей, плотной коже, ощущая её эластичность и мягкость. Бай Лоинь повернул голову, глаза его были полузакрыты, на лице выражение ленивой неги и безразличия. Гу Хай, затаив дыхание, неосознанно провел рукой вверх по спине, похоже, Бай Лоинь понял, чего хотел Гу Хай, и неожиданно перехватил его руку: — Ты знаешь, почему я сегодня ругал тебя? Хорошо, разборки наконец-то начались, Гу Хай знал, что это дело так просто не закончится. — Потому что меня не было два дня, и я не предупредил тебя? Бай Лоинь открыл глаза, похожие на тёмные цветы, спокойно расцветающие в ночи: — Ты не приходишь ко мне, когда тебе плохо. Одна простая фраза, услышанная Гу Хаем, перевернула всё вверх дном в его душе, как если бы он растрогался. Он никак не думал, что Бай Лоинь будет молчаливо переживать за него, похоже, Бай Лоинь испытывает к нему привязанность. Возможно, только посмотрев на своего друга, Бай Лоинь мог увидеть самые потаённые уголки его сердца, и только одной своей улыбкой мог изменить его настроение на целый день… Похоже, такая чуткость и молчаливое понимание были врождёнными и не зависели от времени и обстоятельств, этот талант был сильнее огня. С большим трудом успокоив свои чувства, Гу Хай заговорил: — Я боялся, что это повлияет на твоё настроение. — Именно это и есть главная причина, из-за чего я ругался, — Бай Лоинь нахмурил брови, лёгкими движениями поправляя простынь, — Ублюдок, ты не считаешь меня своим человеком и относишься ко мне как к чужому! При виде того, как изменилось от возмущения лицо Бай Лоиня, в глазах Гу Хая загорелись дьявольские огоньки, он заметил, что когда Бай Лоинь показывал свои истинные чувства, его лицо становилось оживлённым и очаровательным. — Ты много думаешь, я не считаю тебя чужим. — А кем? Гу Хаю хотелось сказать: «Разве я в состоянии отказаться от того, чтобы ты был со мной?!». Но эти слова были слишком необычными, он не мог сказать такое вслух! Он боялся, что если он действительно скажет это, старые часы упадут на него ещё раз. — Не нужно сейчас спрашивать, я пока не могу сказать, в каком качестве я тебя вижу. В конце концов, Бай Лоинь не был мелочным человеком, выслушав эти слова, он не произнёс ни слова, а это означало, что он согласился. Они долго молчали, внезапно Гу Хай почувствовал, что он может открыть свою душу Бай Лоиню. Раньше он бы не осмелился, не имея ясного представления о настоящих чувствах Бай Лоиня к нему, но сегодня, после слов, сказанных Бай Лоинем, он был очень растроган и решил добровольно признаться во всём. — На самом деле, есть одна вещь, которую я скрывал от тебя. Бай Лоинь хмыкнул: — Ты хочешь рассказать, что на самом деле ты живёшь в другом месте, а эту комнату арендуешь, не так ли? — Э… — Гу Хай был так ошеломлён, что даже приподнялся, — Откуда ты знаешь? — Там, где ты арендуешь, в соседнем доме живёт пожилая супружеская пара, это мои двоюродные дедушка и бабушка. Гу Хай «…» — А ещё, ты хочешь сказать, что твоя семья богата, верно? От этих слов, спина и шея Гу Хая покрылись холодным потом, он совершенно обалдел. Он не ожидал, что за те два дня, что он отсутствовал, всё тайное станет явным. Напрасно он так всесторонне и тщательно, в глубокой тайне всё планировал, во всём был осторожен, Бай Лоинь всё-таки разглядел его ошибки. «Что же делать? Ведь это не последняя ночь, которую я проведу с Бай Лоинем? Возможно, начиная с завтрашнего дня, он и сам будет относиться ко мне как к чужому при встрече?» — Ты не хочешь спросить у меня, как я это узнал? Сердце Гу Хая наполовину остыло, изменившимся голосом он спросил: — Как ты узнал? — В начале семестра я каждый день видел, как за тобой приезжал водитель и ждал тебя возле ворот школы. Гу Хай «…» — К тому же, когда ты сел позади меня, ты на запястье носил часы «Breguet», выпущенные ограниченным тиражом. «…» Гу Хай внезапно уронил голову на подушку, «вау, ни фига себе, вот это поворот, если ты всё знал с самого начала, мог бы сказать об этом раньше! Я задёшево продал часы, мобильный телефон, ноутбук, кто теперь возместит мне убытки? А N-нное количество дней нищенского существования в этой каморке, кто компенсирует их мне? Всё это время ты наблюдал за этим спектаклем, веселился, и если бы я не признался, ты всё ещё держал бы меня за дурака?» Гу Хай острым взглядом посмотрел на Бай Лоиня, Бай Лоинь разоблачил его, ясно, что теперь он втихомолку радуется! — Смеёшься? Сейчас ты у меня посмеёшься. Гу Хай прыгнул на Бай Лоиня, словно свирепый тигр, щекотал его, тискал, они вертелись на одном месте, до тех пор, пока не стали задыхаться, но Гу Хай по-прежнему сидел верхом на Бай Лоине. От смеха у Бай Лоиня покраснели уши, но он был непреклонен: — Как ты смеешь быть таким нахальным? Скажи, кто из нас первым начал эту игру? — Хорошо, я признаю, что я первым был не прав, я намеренно всё скрывал от тебя! Но ты тоже был не прав, ты покрывал преступника, а этому не следует потакать. Давай сделаем так! Я не буду спорить с тобой, и мы не станем чужими друг другу из-за этого, мы квиты. Бай Лоинь ничего не сказал. Гу Хай, не чувствуя в душе уверенности, пнул Бай Лоиня ногой: — Ты ведь правда не сердишься? — Разве я похож на того, кто любит сердиться? — Бай Лоинь косо посмотрел на Гу Хая, — Ты думаешь обо мне, как о бабе? Я был пьян тогда, и те слова касались только их семьи! Я не ненавижу богатых людей, это просто дурная привычка. На улицах так много Mercedes-Benz и BMW, я, что должен разбить их один за другим? Гу Хай ладонью смял лицо Бай Лоиня: — Почему ты раньше не сказал? Бай Лоинь оттолкнул его ногой: — Ты не дал мне шанса! …… Избавившись от такого бремени, Гу Хай действительно чувствовал себя хорошо, после этого незачем жить, скрываясь. Чем больше Гу Хай думал об этом, тем больше волновался, он повернул голову, намереваясь поговорить и поделиться своей радостью. И тут он обнаружил, что Бай Лоинь уже закрыл глаза, его ресницы трепетали, глазные яблоки под веками хаотично двигались, похоже, что он вот-вот погрузится в сон. Однако, он лежал на животе. Гу Хай легонько похлопал Бай Лоиня по спине и прошептал ему: — Иньцзы, Иньцзы, не засыпай, перевернись, если будешь так спать, то будешь давить на своё сердце. Бай Лоинь как раз крепко задремал, где уж тут слушать слова Гу Хая, как ему удобно, так он и делал, только и всего. Гу Хаю действительно не нравилось, как лежал Бай Лоинь, и он, схватив его за плечи, просто перевернул. В результате, не прошло и двух секунд, как Бай Лоинь перевернулся обратно в свою любимую позу, Гу Хай ещё раз перевернул Бай Лоиня, но тот снова вернулся обратно… Прошло десять минут, а они всё вертелись, как блины на сковородке. В конце концов, терпение Гу Хая лопнуло, «почему этот ребёнок такой непослушный? Хорошо, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому», и он безжалостно шлёпнул Бай Лоиня ладонью по заднице. Насколько сильна рука Гу Хая? Какой обычный человек сможет это выдержать?! Бай Лоинь замычал и открыл глаза, они были похожи на глаза свирепого тигра, который хотел прыгнуть и расцарапать лицо Гу Хая. Гу Хай только сейчас осознал, что применил слишком большую силу, поэтому немедленно приложил руку к паре круглых мышц и с особой осторожностью стал гладить и массировать, отвлекая словами: — Ладно, ладно, больше не буду бить, спи. Взгляд Бай Лоиня становился всё более мутным и тёмным, и вскоре он заснул. В середине ночи Гу Хай проснулся от того, что замёрз, он посмотрел на человека, лежащего рядом с ним, он крепко спал, сладко посапывая! Он выглядел словно улитка с полуметровой горой толстых стёганых одеял на спине, которые утащил у Гу Хая. Такая ситуация случалась уже несколько раз, Гу Хай заметил, что Бай Лоинь, в обычное время тихий и немногословный, одеяло утаскивал просто мастерски. Допустим, он действительно замёрз; одеяла, лежащие на его спине, выглядели как большой шар, но его ноги торчали снаружи, что закутан, что не закутан, никакой разницы, зачем тогда утаскивать одеяло? Так же, как и первые несколько ночей, Гу Хай расправил лежащее на Бай Лоине одеяло так, чтобы оно укрывало его полностью и взял обратно своё. Только после этого Гу Хай обнаружил, что Бай Лоинь снова лежит на животе! Гу Хай недоумевал, неужели Бай Лоинь спит так более десяти лет? И всем чихать на это? Как он смог вырасти таким высоким, если все время спит на животе? * Воистину, медицинское чудо. Но если хорошенько подумать, Бай Лоинь рассказывал, что его родители развелись, когда он был ещё совсем маленьким, и он всё время жил с отцом, а где это видано, чтобы мужчина мог хорошо позаботиться о ребёнке? Гу Хай спал со своей мамой пока ему не исполнилось три-четыре года, Бай Лоинь же спал всё время один, иначе почему он постоянно поворачивается во сне и каждый раз оказывается на животе, в одной и той же позе? Подумав так, Гу Хай без больших усилий одной рукой перевернул Бай Лоиня, уложив его поверх другой своей руки. «Я посмотрю, как ты теперь перевернёшься?!». Сегодня Бай Лоинь спал особенно крепко, когда Гу Хай сгрёб его в свои объятия, он никак не отреагировал, он похрапывал, обдавая лицо Гу Хая тяжёлым, горячим дыханием. Гу Хай смотрел на его лицо совсем близко, вблизи оно казалось ещё красивее, вблизи оно было милым до боли, неожиданно он пальцем провёл по его щеке. И оцепенел. «Я посреди ночи забавляюсь с парнем, как какой-то извращенец? Он мне уже не просто нравится?» Гу Хай обнаружил, что каждый раз, когда он был рядом с Бай Лоинем, его сердце билось ненормально. Как будто в его сердце установлены две программы, для посторонних людей оно работало в одном алогритме, а рядом с Бай Лоинем оно немедленно переключалось на другой процесс, как эти переключения происходили, он и сам не знал. Утром Бай Лоинь проснулся с ощущением необычайного комфорта, а открыв глаза, обнаружил, что спал в объятиях Гу Хая. «Блядь, он снова обнял меня!» Бай Лоинь собирался ударить Гу Хая, но его рука замерла в воздухе. Этот тип спал так спокойно и безмятежно, так опьяняюще сладко, он ничем не отличался от ребёнка, спящего в колыбели. Кто угодно, увидев такого незаурядного, стойкого, мужественного молодца спящим так безоглядно и так невинно, не захотел бы его ударить! Бай Лоинь, словно в трансе, смотрел какое-то время, пока в его мозг не просочилась удивительная мысль, «этот парень настолько очарователен, когда спит, если бы он спал так вечно, было бы так хорошо» … В сердце Гу Хая маленький чёртик запрыгал и закричал: «Ай-я-яй! Спать вечно, это же значит, я умру!» * Опасно ли спать на животе? — Вы подвергаете себя опасности, в первую очередь, по тому, что шея находится в неестественном положении. Она повёрнута в бок (или влево, или вправо). В результате, страдает позвоночник.