Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Глава 61. Младший Иньцзы и младший Хайцзы. — Эй, я уже больше десяти дней живу у тебя и ни разу не видел, как ты делаешь «это». Бай Лоинь перевалился на бок, с видимой неохотой глядя на Гу Хая: — По-твоему, я позволю тебе увидеть, как я делаю «это»! Гу Хай снова придвинулся, упершись грудью в спину Бай Лоиня, его голос звучал бесконечно соблазнительно: — Когда ты это делаешь? Я круглыми сутками рядом с тобой и ни разу не видел, чтобы ты что-то делал? Бай Лоинь вдруг ударил локтем в поясницу Гу Хая: — Сказал же, ночь уже, а тебе всё неймётся? Превозмогая боль в онемевшей пояснице, Гу Хай продолжал фривольные разговоры: — А разве об этом не ночью говорят? Бай Лоинь закрыл глаза, решив игнорировать этого развратного парня. Гу Хай снова протянул руку, на этот раз к поясу пижамных штанов Бай Лониня, притворяясь, что хочет ущипнуть его за живот, а потом, пользуясь тем, что Бай Лоинь не придал этому значения, внезапно просунул руку внутрь; в то время, как Бай Лоинь ухватил его за руку, он успел коснуться волос у основания его члена. Глаза Бай Лоиня метали огненные шары, он резко набросился на Гу Хая и начал яростно, без передышки бить по самым хрупким точкам. — Ублюдок, ещё раз дашь волю рукам, провалишь ко всем чертям! Гу Хай смеялся так, что у него чуть челюсть не отвалилась: — Мы оба мужчины, что случится, если мы потрогаем друг к друга? Ты не слышал? Если один мужчина даст другому подержать своего «часового на посту» *, это способствует повышению его сексуальных способностей. — Дерьмо, почему я об этом не слышал? Мне ни к чему твой «часовой», мои способности и так первоклассные. — Йо-хо! — Гу Хай показал удивление, — Послушать тебя, так у тебя ещё и богатый опыт. Как так? Ты и твоя подружка уже играли «в пистолет»? ** — Тебе так интересно? Гу Хай не осознавал, ему просто любопытно или его что-то беспокоило, и он снова начал допытываться: — Скажи правду, ты в конце концов всё-таки девственник? Бай Лоинь равнодушно ответил: — Сначала спроси себя, я такой же, как и ты. У Гу Хая созрел план: — Тогда просто пообщаемся с тобой, мы оба расскажем друг другу, ты про свой первый раз с Хуэй, а я про свой первый раз с Лулу. — Я не хочу слышать про твой первый раз, — спокойно ответил Бай Лоинь. Гу Хай изумился: — Почему? Это настолько возбуждающее занятие, и ты не хочешь слушать? — Что тут возбуждающего? — холодно фыркнул Бай Лоинь, — Как два парня трахались? Гу Хай дал Бай Лоиню щелбан: — Скажи, кого ты назвал парнем? На этот раз щелбан пришёлся прямо по синяку Бай Лоиня, из-за чего тот громко вздохнул. Гу Хай сразу напрягся и начал осматривать синяк на лице Бай Лоиня, осторожно подул на место удара и спросил: — Больно ударил? Бай Лоинь оттолкнул руку Гу Хая и, завернувшись в одеяло по шею, холодно бросил: — Спи уже! — Нет уж! — Гу Хай всем телом навалился на Бай Лоиня, — Давай, рассказывай мне всё! — Зачем об этом рассказывать? — Бай Лоинь начал терять терпение. — Чтобы удовлетворить моё любопытство, у меня особый интерес ко всей подноготной твоих достижений в постели. — Зачем бередить старые раны? Я с ней расстался! Сам не зная почему, Гу Хай, заметив, что Бай Лоинь так скрывает своё прошлое с этой девушкой по имени Ши Хуэй, неожиданно почувствовал себя не очень приятно: — Если не расскажешь немедленно, удостоверяю, так не пойдёт. Разреши мне от имени партии и как представителю китайского народа и Народно-освободительной армии Китая презирать тебя. Бай Лоинь не хотел рассказывать о своём прошлом с Ши Хуэй, так как рассказывать было не о чем, у него с Ши Хуэй был лишь один половой контакт, в ночь перед её отъездом за границу. Бай Лоинь в своё время уже решительно намеревался овладеть этой девочкой и этим привязать её, он разрешал ей целыми днями называть его при всех «Муж», «Муж»; даже если она уедет за границу, на ней уже будет его метка. В результате, когда эта девочка сняла с себя всю одежду и лежала перед ним обнажённая, он застыл как мёртвый в последнем шаге. Ведь если они действительно расставались, то оставить ей её девственность было наилучшим подарком. Но после ухода Ши Хуэй ещё много ночей Бай Лоиню снилось, как он делает этот незавершённый последний шаг. — Почему бы тебе не рассказать про свой первый раз. Бай Лоинь действительно не представлял, как Джин Лулу с её маленьким тельцем могла выдержать Гу Хая, больше похожего на свирепого тигра. — Мой первый раз! Это было офигительно, — тут Гу Хая понесло. Бай Лоинь с воодушевлением прибавил: — Давай ты мне расскажешь, какой способ самый офигенный? Гу Хай, приподнявшись на постели, начал рассказывать во всех красках, два парня, рассуждающие об этих «забавах» разве могут не возбудиться? Не более десяти предложений, и младший Хайцзы, и младший Иньцзы уже стояли по стойке «смирно», сдерживаемые лишь слоем тонкой ткани, они беспрерывно росли и двигались. Гу Хай ткнул членом в бедро Бай Лоиня. — Ты не пробовал позволить другому подрочить тебе? Это так круто! Бай Лоинь рассмеялся, скрыв настоящие эмоции: — Мне нравится делать это самому. — Что случится если двое друзей подрочат друг другу? К тому же, «Сяо Иньцзы» зовёт меня! — Иди к чёрту! — Бай Лоинь встал с постели, надел пальто и вышел. Гу Хай специально начал подкалывать Бай Лоиня за его спиной: — Ваша уборная под открытым небом, ты осмелился погубить морозом «Сяо Иньцзы», я беспокоюсь о тебе! *В тексте автора把关 (bǎguān) — 1) стоять на охране заставы; охранять стратегический пункт; 2) проверять, проверка, контроль; 3) держать ключевые позиции. https://bkrs.info **У автора打过 (dǎguò) — пройти бой 炮 (pào, bāo, páo) — 1) pào огнестрельное орудие, пушка; артиллерия. https://bkrs.info Глава 62. Разгромленная лавка тётушки Чжоу. Позавтракав, друзья посмотрели друг на друга, вспоминая, кто сегодня должен платить. — Моя очередь, — сказал Бай Лоинь и полез в карман, — Э? Я вчера точно положил сюда деньги, куда они делись? — Ты отказываешься платить, так и скажи, — после этих слов Гу Хай встал из-за стола и пошёл платить. На самом деле, прошлой ночью Гу Хай сам тайком вытащил все деньги из кармана Бай Лоиня. Тётушка Чжоу жарила в масле хворост (витые полоски теста), заметив, что Гу Хай направился к картонке с деньгами, она поспешно преградила ему дорогу: — Ой, вам двоим незачем платить! — Тётушка, не надо так церемониться с нами. Парни уже собирались уходить, как вдруг возле бордюра остановился автомобиль муниципальной полиции, затем вышли четыре или пять человек, полностью вооружённые, с закрытыми лицами и сразу вошли в лавку. — Подожди, не уходи пока! — Бай Лоинь схватился за велосипед Гу Хая. Пять офицеров муниципальной полиции без лишних слов подошли к жаровне и начали бить всё подряд: доску для раскатывания теста, кухонную утварь, кастрюли и сковородки. Несколько клиентов ещё завтракали, но увидев происходящее, подхватили свои вещи, и их словно ветром сдуло. Чуть ли не в мгновение ока, пока никто не успел отреагировать, всё было свалено на землю в полнейшем беспорядке. Один из офицеров, с бровями домиком и стрижкой «ёжик», больше похожий на бандита, увидел стоящую на ножках над огнём фритюрницу. Не считаясь, есть ли кто рядом или нет, походя, пинком опрокинул её, кипящее масло полилось прямо на тётушку Чжоу. — Тётушка! — закричал Бай Лоинь и ринулся туда, стремясь ухватить фритюрницу за ручку, в результате Гу Хай поймал его, а кипящее масло ошпарило ногу тётушки Чжоу. Тётушка Чжоу резко выпучила глаза, конвульсивно подёргивая ртом в приступе боли, потом упала и обняв ошпаренную ногу, отчаянно заплакала. — Зачем вы это делаете? — закричал Бай Лоинь. Стриженный под «ёжика» полицейский пренебрежительно фыркнул: — Тебе объяснить, зачем? Я исполняю закон! — Если исполняешь закон, так исполняй, твою мать, зачем вы всё разбили? — Лицо Бай Лоиня было совершенно чёрным. Этот офицер был выбран за свою свирепость, обычно он имел привычку бахвалиться этим, перед этим юнцом он дал себе волю: — Ты спрашиваешь, почему мы разбиваем вещи? — стриженный офицер наступил ногой на лежащий рядом термос, — Если я не разобью всё, разве эта вонючая пизда не переедет в другое место, чтобы снова заняться своим делом? Тётушка Чжоу всё ещё сидела на земле и душераздирающе рыдала. У Бай Лоиня дрожали руки, свирепым взглядом он уже вырезал каждый дюйм кожи на теле полицейского. Он уже сделал широкий шаг, но Гу Хай снова оттащил его назад, Бай Лоинь посмотрел на него налитыми кровью глазами: — Отпусти меня! Гу Хай был на удивление спокоен, он крепко держал Бай Лоиня за руку и, подчёркивая каждое слово, сказал: — Сначала помоги тётушке встать на ноги, доверься мне, тебе нужно держать себя в руках и чётко и ясно запомнить лицо каждого из них. Тётушка Чжоу уже охрипла от крика, болезненные судороги волнами прокатывались по её телу. Рядом стояло немало зевак, однако не нашлось ни одного, кто бы осмелился подойти и помочь. Полицейские продолжали громить, они разбили все старые столы и выломали ножки у стульев, картонка с деньгами упала на землю; тётушка Чжоу в страхе и спешке начала собирать раскатившиеся рядом с ней монеты, все оставшиеся крупные купюры офицер унёс с собой. Заработанные потом и кровью, за столько месяцев страданий и мучений деньги пропали. Все эти вещи почти ничего не стоили, но они были тем капиталом, который помогал держаться её торговому делу, а если добавить, что тётушка Чжоу была очень честным человеком и никогда не экономила деньги ни на чём, чтобы приобрести заново всю утварь, ей понадобится вся её жизнь. Она смотрела на разбросанные по земле обломки, на разорванную пустую картонку и больше ничего не чувствовала, даже пронизывающую боль в ноге, только остатки слёз беззвучно текли по её лицу. Гу Хай помог подняться тётушке Чжоу, а в это время Бай Лоинь вернулся домой вызвать Бай Ханцзы, он намеревался сначала доставить тётушку в больницу. — Так ребята, вы сейчас же идёте в школу, а здесь я и один справлюсь, — Бай Ханцзы подгонял Бай Лоиня и Гу Хая, — Всё нормально, не волнуйтесь, идите на занятия, а то опоздаете. — Отец я пойду с тобой, — Бай Лоинь волновался. — Слушайся меня! — Бай Ханцзы был неумолим. Бледная тётушка Чжоу охрипшим голосом начала уговаривать Бай Лоиня: — С тётушкой всё в порядке, поторопись и иди в школу. Бай Лоинь, не двигаясь, наблюдал, как Бай Ханцзы, восседая за рулём трёхколёсного электровелосипеда *, со скорбным лицом повёз тётушку Чжоу. После долгого молчания он неожиданно стал бить кулаком Гу Хая по животу: — Я не могу это стерпеть! Гу Хай удержался на месте и даже не согнулся. Он терпел боль от ударов, ни обиды, ни злости не выразил его взгляд, только бесконечное сострадание и утешение, и сердце Бай Лоиня понемногу успокоилось, горевшие гневом глаза потухли. Такой вид Бай Лоиня огорчил Гу Хая, ещё никогда в его сердце не вторгалось такое сильное чувство любви, он предпочёл бы, чтобы Бай Лоинь пинал его и ругался, чем видеть его таким поникшим и бессильным. — Я знаю твое чувство справедливости, но здесь надо использовать другие методы. Бай Лоинь так крепко сжал кулак, что щёлкнули косточки: — Я не могу стерпеть оскорбления. — Хорошо, хорошо, — Гу Хай смягчил тон, — Ты же запомнил их лица? Успокойся и поверь мне, ни один не уйдёт. Бай Лоинь холодно фыркнул: — Они ясно дали понять, что намеренно издевались, это всего лишь маленький переулок, и хоть кто-то смог задержать их? В обычный день ты и тени полицейского не увидишь, а здесь они пришли и без лишних слов устроили погром… Гу Хай обнял за плечи Бай Лоиня, похлопав по спине, и спокойно сказал: — Не опускайся до их уровня. Бай Лоинь оттолкнул Гу Хая, невозможно описать, как изменились его глаза: — Я знаю, кто к этому причастен! — Не ходи к ней, — Гу Хай сжал руку Бай Лоиня, — Ты слышишь, не ищи её! *В тексте автора电动三轮车 (diàndòng sānlúnchē) — трехколесный электромобиль, электрическая велорикша, электрический трёхколёсный велосипед. Глава 63. Сумасшедший Гу Хай возвращает удар. Около десяти вечера, глава управления муниципального округа пригласил Гу Хая на чашечку чая: — Как здоровье генерала Гу? Гу Хай без эмоций ответил: — Хорошо, а ваше? — У меня тоже всё хорошо. — Смотрю, у вас не только хорошее здоровье, но и превосходное душевное состояние. Начальник управления неловко улыбнулся: — Душевное состояние так себе, в последнее время так много событий происходит… — Состояние плохое… В таком случае, как вы можете так хорошо управлять муниципальной полицией? — прервал начальника Гу Хай. Тот изменился в лице и снова смутился: — Молодой господин Гу, если вам есть что сказать, говорите прямо, если у вас неприятности, говорите, не стесняйтесь. Гу Хай прищурил глаза и, не произнося ни слова, сосредоточенно посмотрел на начальника. Под его холодным и непреклонным взглядом начальник растерялся, сердце в груди непрерывно стучало, как барабан, «в конце концов, где и чем я задел этого господина?» — Утром ларёк моей тёти был разрушен офицерами полиции, а она до сих пор в больнице, объясните мне это. — Это… — лицо начальника мгновенно побледнело, он начал заикаться, — Эти чёртовы щенки… Как они осмелились разбить ларёк вашей тёти? Пожалуйста, не сердитесь молодой господин Гу, я найду их командира и побеседую с ним, и эти паршивцы по одному извиняться перед вашей тётей. — Если бы это не была моя тётя, в таком случае, они бы разбили, и всё? — Разве? — ладони начальника вспотели, — Они разбили этот ларёк по ошибке! Я много раз им объяснял, что управлять людьми нужно гуманными методами, нужно действовать убеждением, внушать моральные принципы, но эти паршивцы меня не слушают… Гу Хай холодно посмотрел на начальника: — Давайте сделаем так: Вы вместе со мной прямо сейчас отправитесь в Главное управление муниципальной полиции. — Прямо сейчас? — начальник посмотрел на часы, он был в затруднении, — Но рабочее время уже закончилось, мы не сможем встретиться с нужными людьми! Гу Хай слегка улыбнулся: — Закончилось? У муниципальной полиции ещё есть конкретное рабочее время? — Конечно, — начальник фальшиво улыбнулся, — Офицер муниципальной полиции — это тоже профессия, разве правила и нормы закона их не касаются? — Тогда в котором часу начинается их работа? — В девять утра. — Однако, ларёк моей тёти они разгромили в шесть утра. Начальник управления не находил слов, ему перехватило горло. — Эти люди приехали вместе, как по-Вашему, какие меры следует предпринять? Закончив вежливую беседу с Гу Хаем, начальник повернулся к четырём стоящим полицейским и начал крыть их матом и осыпать ужасными проклятиями. Гу Хай холодно обвёл взглядом этих людей и равнодушно произнёс: — Одного не хватает. Начальник управления весь покрылся холодным потом, отсутствующий мужчина, тот самый свирепый офицер, стриженный под «ёжика», который сегодня утром с такой яростью громил ларёк, был его родным племянником. — Вы ничего не перепутали? Сегодня только эти четверо несли дежурство. Четверо офицеров, услышав эту фразу, тайно заскрежетали зубами. — А если я сам найду этого человека, и заставлю взять всю ответственность на себя, как Вы на это посмотрите? Начальник управления несколько раз открыл и закрыл свои вывернутые губы, в конце концов, тяжело вздохнув, вышел на улицу, чтобы позвонить. Через некоторое время этот крутой полицейский с короткой стрижкой прибыл, увидев Гу Хая, он остолбенел, у него в голове не укладывалось, как человек с такими связями мог ходить на завтрак в такое место! Ещё утром он выглядел законченным бандитом, а сейчас, поникший, жалкий, только бросал выразительные взгляды на начальника управления, надеясь, что он будет в состоянии «прикрыть» своего родственника. Гу Хай достал сигарету, начальник управления тут же согнулся и поднёс ему зажигалку. Увидев такое поведение своего руководства, «стриженный» понял, что он разворошил осиный улей. — Давайте так, я их оштрафую, и эти денежные средства Вы используете для покрытия расходов на лечение Вашей тётушки и для восстановления её торгового места, как вы на это смотрите? — Не утруждайтесь! — Гу Хай встряхнул пепел, — поскольку ларёк моей тёти находился в сфере Вашего контроля, для того, чтобы избавить её от проблем, я решил подыскать для неё отдельное, достойное помещение, где она будет единоличной хозяйкой. Начальнику стало дурно, но, стиснув зубы, он собрался с духом и согласился. — Правильно, правильно, есть одно хорошее помещение, это… Как я могу позволить вам беспокоиться об этом? Давайте поступим так, я сам найду помещение. — Не стоит, мне уже одно приглянулось, — Гу Хай потушил сигарету и беззаботно усмехнулся, — На углу Син Цзекоу есть неплохое помещение, как по-Вашему, можно договориться с его владельцем, чтобы моя тётушка перенесла туда свой ларёк? Лицо начальника стало совсем некрасивым, без сомнения, Гу Хай явно хорошо подготовился. Этим торговым залом управлял его шурин, оно располагалось «в золотом» месте, и приносило баснословный доход круглый год. Отдать такое чужому человеку разве не равносильно тому, как отрезать кусок от собственной плоти? Но что он мог сделать? Разве можно затрагивать человека с таким положением? — Хорошо, я в кратчайшие сроки всё устрою. Гу Хай встал и уже подошёл к двери, но вдруг остановился. Все уже вздохнули с облегчением, но когда Гу Хай вернулся, все лица, одно за другим, вытянулись. — Я чувствую, вы все пятеро неплохие люди, — Гу Хай смерил взглядом пятерых офицеров и с замаскированным сарказмом похвалил их, — Утром, в столь ранний час отправиться на погром, вы весьма трудолюбивы и усердны! «Пять человек смотрят на меня, я смотрю на них, почти тридцатилетние мужчины, запуганные семнадцатилетним парнем, не могут сказать ни слова». — Давайте сделаем так, я найду вам работу по совместительству! Через некоторое время откроется ресторан тётушки Чжоу, а поскольку завтраки продаются рано утром, вам не понадобится занимать рабочее время, вы можете приходить в закусочную и работать там официантами. Вы такие ловкие и расторопные ребята, такие хорошие работники, зачем вам упускать такую возможность, а? Лица пятерых побагровели. Гу Хай понизил голос: — Чем-то недовольны? — Нет, — первым заговорил один коротышка, бывший среди них, — мы с удовольствием будем работать добровольно, без оплаты. Гу Хай притворно улыбнулся: — Это не слишком неловко?! — Какая неловкость? — вмешался в разговор начальник управления, — Пускай они поработают, а если не хватит рабочих рук, я помогу найти их, и обязательно возьмите моего племянника, он прежде превосходно работал официантом, у него большой опыт. Стриженный «ёжиком» офицер горестно посмотрел на своего начальника: — Дядя… Начальник управления ответил ему злобным взглядом, «вляпался в такие неприятности, и смеешь называть меня дядей? Ты немедленно ухватишься за такую удобную возможность искупить свою вину!» Гу Хай быстро пошёл к двери, и вдруг его внимание привлекло тихое рычание собаки. — Йо-йо! Это тибетский мастифф, верно, он ваш? — Гу Хай обратился к начальнику. Начальник уже не мог остановить конвульсивные подёргивания своих губ: — Верно… Это супруга подарила. — Недурно, вы позволите мне одолжить его на несколько дней, я поиграю и верну? — Это не шутки! — начальник разволновался, — Этот пёс слишком свиреп, что делать, если он случайно Вас покусает? — Ничего страшного, у нас в доме есть профессиональный кинолог, он хорошо обращается с собаками. Гу Хай улыбнулся и, ткнув пальцем в человека, стоящего поблизости, попросил: — Шеф, если не затруднит, возьми эту собаку, мне уже пора уходить! Начальник схватил Гу Хая за руку, но не успел ничего сказать, Гу Хай наотмашь ударил его по плечу: — Спасибо! К глазам начальника подступили слёзы, «моё сокровище, мой милый сыночек. Ах! Из-за какого-то завтрака у меня ничего не осталось, кроме страданий!» Глава 64. Неужели я так люблю тебя? Через пару дней начальник управления самолично навестил тётушку Чжоу в больнице. — Сестра, я пришел проведать Вас и извиниться за это неприятное происшествие, произошедшее два дня назад, я поговорил с каждым из этих людей, вразумил их и оштрафовал, пожалуйста, будьте так великодушны, простите нас. Тётушка Чжоу моргала глазами в недоумении. Разрушать киоски мелких торговцев было обычным делом, но где это видано, чтобы сам глава управления лично принёс извинения, разве такое возможно? — Сестра, здесь 50 000 юаней на лечение и лекарства, пожалуйста, примите их. — Это… Тётя Чжоу хотела сказать, что на лечение затрачено всего-то менее 5 000 юаней! — Конечно, она примет! — Гу Хай быстро выхватил коричневый бумажный конверт и положил на край подушки тётушки Чжоу, — Вы должны это взять, будет невежливо отказаться. — Да, да, да…- кланяясь, бормотал начальник, — Мне жаль, что Ваш ларёк разбили, я извиняюсь, торговый павильон на Син Цзекоу, предоставленный Вам, уже ремонтируется, всё будет совершенно новым, даже вывеска готова «Закусочная тётушки Чжоу», когда Вас выпишут из больницы, Вы увидите, а когда придёт время, мы с Вами определимся с датой открытия. Тётушке Чжоу и во сне не могло присниться, разве её ошпаренная нога может так дорого стоить? Бай Ханцзы поинтересовался: — Если у нас будет это помещение, ведь ещё нужно будет платить налоги и за «крышу» *? — Вас это не должно интересовать, всё уже предусмотрено. До тётушки Чжоу пока ещё не доходило, она посмотрела на Бай Ханцзы, потом перевела взгляд на стоящих рядом Бай Лоиня и Гу Хая, как будто эта неожиданная удача вызывала у неё чувство неловкости. — Я боюсь, что не смогу хорошо управлять им! — Не волнуйтесь, первые два месяца вам кое-кто будет помогать, если Вам что-то будет непонятно, не стесняйтесь просто спрашивайте её… Что же касается обслуживающего персонала, — начальник взглянул на Гу Хая, — для начала будут пять человек, а когда торговля расширится мы найдем ещё. — Довольно, этого достаточно! Тётушка Чжоу не знала, что сказать от волнения, только сжимала и разжимала кулаки обеих рук. Раньше в своём ларьке она всё делала одна, все тяготы несла на своих плечах. Нужно было собрать ребёнка в школу, и как-то выживать своей маленькой семьёй, она не могла себе позволить нанять работника и иногда жалела, что она не силач о трёх головах и шести руках **, каждый день хлопотала так, что к концу дня не могла разогнуть натруженную спину. Начальник управления сказал Гу Хаю ещё несколько любезных слов и, серьёзный и важный, вышел широкими шагами. После его ухода тётушка Чжоу срочно раскрыла коричневый пакет, заглянула туда и вздрогнула: — Это и в самом деле деньги, а не просто бумага. Бай Лоинь не знал, смеяться или плакать: — Тётушка, он же сказал, что внутри 50 000 юаней? — Разве я смею поверить в это? — тётушка непрерывно вздыхала от тяжёлых переживаний, — Не слишком ли я легко получила эти 50 000 юаней? Я буду работать целый год и не заработаю так много денег! Ты говоришь, я просто так получила большую выгоду, не придётся ли мне поплатиться за это? Стоявший рядом Гу Хай весело улыбнулся: — Тётушка, это то, что Вы должны получить по праву, эти блюстители закона применили грубую силу, нанесли ущерб народу, и их даже не привлекли к уголовной ответственности. Спокойно примите эти деньги и не церемоньтесь с этими людьми. Слёзы катились по лицу тетушки Чжоу, ещё вчера она испытывала адские мучения, её ларек был разграблен, не было денег чтобы расплатиться с врачом, подготовить ребёнка к школе, от всего этого просто голова взрывалась… И неожиданно сегодня всё решилось, как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло», она была так рада, что не понимала, как должна выражать свои чувства. Вернувшись домой, двое парней сидели на крыше и спокойно слушали лай собаки во дворе. Опавшая осенняя листва уже укрыла плотным слоем черепицу, глазам открывалась спокойная, грациозная картина осеннего опустошения, как лёгкое прикосновение печали к сердцу… — За тётушку Чжоу, спасибо тебе, — как-то неестественно заговорил Бай Лоинь. Гу Хай хлопнул его по лбу: — Ты глупый? Она мне тоже тётя. Бай Лоинь долго молчал, а потом тихо спросил у Гу Хая: — Почему ты не возвращаешься домой? — Я поссорился с отцом и не хочу возвращаться. — Тогда продолжай жить у нас. Гу Хай испугался. Взглянув на Бай Лоиня, он увидел в его глазах такое глубокое чувство, что был растроган. — Хотя наш дом полуразрушен, но мы приняли тебя всем сердцем. С тех пор, как ты пришёл, мой отец стал более тщательно готовить еду, по-моему, он любит тебя, а бабушка тем более любит… — А ты? — внезапно вырвалось у Гу Хая. Бай Лоинь остолбенел. Гу Хай внимательно наблюдал за выражением его лица, он невольно задал вопрос, ответ на который больше всего его волновал. Почему его сердце бьётся намного сильнее, чем если бы он сам сейчас признавался? — А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Бай Лоинь. Гу Хай крепко сжал в своих объятиях Бай Лоиня и бесстыдно прижался к его щеке, щетина к щетине, юношеское волнение медленно растекалось внутри. — Я чувствую, что ты дорожишь мною. Бай Лоинь беспомощно улыбнулся. Гу Хай почувствовал, как слегка подёргиваются губы Бай Лоиня, и ему этого было довольно. Тёплая щека компенсировала осенний холод, на Гу Хае была лишь тонкая рубашка, однако он чувствовал в теле такой же огонь, как и в сердце. Своеобразное чувство, необыкновенное, незнакомое переполняло его душу, словно в ней прорастала весенняя трава, распускаясь и давая нежные побеги; этот трепетный, беспокойный зуд приятно размягчал каждую косточку, давая ощущение такого комфорта и уюта, что он забыл о течении времени… — Бай Лоинь. — М-м? — Бай Лоинь развернулся к Гу Хаю; расстояние между ними было меньше дюйма, кончики их носов почти соприкасались друг с другом. — Скажи мне… Почему я так люблю тебя? Непонятно почему, тибетский мастифф во дворе вдруг громко залаял, заглушив слова Гу Хая. — Что ты сказал? — громко спросил Бай Лоинь. — Неважно. Гу Хай отвернулся, притворяясь, что смотрит на соседский карниз. Бай Лоинь больше не переспрашивал. А Гу Хай продолжал про себя повторять одну и ту же фразу: «Твою мать, как же я люблю тебя, так люблю, что ещё чуть-чуть, и не выдержу». *保护费 (bǎohùfèi) — плата за охрану, жарг. плата за «крышу» https://bkrs.info **三头六臂 (sān tóu liù bì) — о трёх головах и о шести руках (обр. в знач.: сильный, дюжий, мастер на все руки) https://bkrs.info Глава 65. Тебе кажется, это возможно? Отдельный кабинет первоклассного ночного клуба на улице Саньлитунь. * сюда Гу Хай привёл Бай Лоиня, чтобы познакомить со своими друзьями, которых он так давно не видел. — Это мой новый друг из школы, его зовут Бай Лоинь. Чжоу Сыху, ухмыляясь, похлопал Бай Лоиня по плечу: — Чувак, а ты красивый! Гу Хай указал пальцем на Ли Шуо: — Это Ли Шуо. Ли Шуо поднял бокал в честь Бай Лоиня. — Я Чжоу Сыху. Бай Лоинь улыбнулся ему. Четверо молодых ребят сидели вместе и весело болтали. Они все были одного возраста, хотя условия, в которых они выросли, различались, однако, их интересы были почти одинаковые. Все четверо болтали о своих школьных делах, о марках автомобилей, а когда разговор про машины был закончен, наступила пора поговорить и о девушках, и без слов все понимали, что теперь разговор пойдёт о сексе. Ли Шуо толкнув в плечо Бай Лоиня, спросил: — У Дахая действительно нет другой девчонки в вашей школе? Бай Лоинь честно ответил: — Нет. — Что я тебе говорил? — убеждённо сказал Чжоу Сыху, — Дахай действительно предан сестрёнке Лулу, никто не способен быть таким верным, как он. Ли Шуо полагал, что Гу Хай давно не появлялся, так как завёл себе новую подругу, но одно слово Бай Лоиня, и он понял, что их отношения на расстоянии всё так же крепки. Ли Шуо по-настоящему уважал Гу Хая, другие меняют по семь-восемь девушек, а он завис на этой свирепой женщине. — Эй, а ты знаешь Джин Лулу? — Чжоу Сыху толкнул Бай Лоиня. Тот кивнул в знак согласия. — Да, я однажды встречался с ней. — Я тебе объясню, когда Дахай рядом с Джин Лулу, он просто идеальный. Ты не видел их вместе, если ты их увидишь, то никогда не подумаешь, что это Дахай. «Я думаю, что это не про Гу Хая, разве он в самом деле так хорошо относится к Джин Лулу?» Чжоу Сыху тарахтел как пулемёт, ему нужно было выговориться, поэтому он беспорядочно рассказывал обо всём подряд, а Бай Лоинь слушал: — Вот что я скажу, обычно он всегда холодный как лёд, но стоит ему только увидеть Джин Лулу, и три дня улыбка не сходит у него с лица; если мы начнём болтать, он затыкает нам рот и только трындит о своей Джин Лулу, пока у нас уши не свернутся. Если мы о чём-то хотим попросить, сначала нужно обратиться к Джин Лулу, и если Джин Лулу не даст добро, Гу Хай ни за что не откликнется… Чжоу Сыху ещё долго нудил, пока Бай Лоинь не прервал его всего одной фразой: — Разве Гу Хай такой? — Ээ? Пока Чжоу Сыху соображал, как реагировать, подошёл Гу Хай и с сальной улыбочкой накинул руку на плечо Бай Лоиню: — О чём болтаете? Бай Лоинь глотнул вина и уклончиво ответил: — Ни о чём. Гу Хай передал Бай Лоиню полный бокал вина: — Попробуй, как тебе на вкус? Бай Лоинь попробовал вино через соломинку и слегка поморщился, ощутив слабый привкус табака: — Я немного поперхнулся. Гу Хай забрал свой бокал и, не поменяв соломинку, сразу после Бай Лоиня стал пить через ту же соломинку с таким удовольствием, словно вино изменилось и стало другим. — А мне кажется, недурной вкус! Ли Шуо обомлел и слегка подтолкнул Чжоу Сыху: — Дахай ведь никогда не пил после кого-то? Чжоу Сыху саркастически ухмыльнулся: — Ты же знаешь, у Дахая сейчас трудности, должно быть, жизнь вынуждает? «…» Зажигательная музыка возбуждала чувствительные барабанные перепонки молодых людей. Они вышли из отдельного кабинета и направились к барной стойке, чтобы насладиться оживлённой атмосферой, которая приносила новый импульс в их жизнь. Внутри танцпола безумно извивались мужские и женские тела, мерцающие искусственные огни открывали их одинокие лица. Ли Шуо опять толкнул Бай Лоиня: — У тебя есть подруга? — Да, но мы расстались. Ли Шуо рассмеялся: — Посмотри на девушку напротив тебя, она уже давно положила на тебя глаз. Бай Лоинь, даже не подняв головы, задал довольно деликатный во-прос: — Гу Хай… Вы раньше дрочили друг другу? От этого вопроса Ли Шуо поперхнулся и чуть не потерял сознание. — Подожди… — обойдя Бай Лоиня, он подошёл к Гу Хаю и скрытно пощупал его за ляжку, лицо Гу Хая тут же почернело: — Катись к чёрту! Ли Шуо вернулся и взглядом дал понять: — Ты считаешь, это возможно? Бай Лоинь видел реакцию Гу Хая и про себя уже знал ответ. Ли Шуо продолжал: — Дахая больше всего раздражают прикосновения других людей, если бы всё было так, как ты сказал, мы бы давно уже были трупами!.. *Улица Саньлитунь в Пекине, где расположено большое количество пабов и ночных клубов, целый квартал, где соседствуют этнические бары, мажорные ночные клубы, пафосные бутики известных марок.