Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Глава 121. Тебе меня не победить. Когда Гу Хай второпях прибыл домой, Бай Лоинь уже собирал вещи. Он был цел и невредим, двигался без затруднений, у Гу Хая вырвался вздох облегчения. Но глядя на то, как Бай Лоинь укладывает свою одежду и туалетные принадлежности в чемодан, Гу Хай не мог оставаться спокойным: — Что ты собираешься делать? Бай Лоинь молчал и не оборачивался, продолжая своё дело, от его спины исходило напряжение. Гу Хай подошёл к нему и, взяв за руку, просто повернул к себе. И оцепенел. Вокруг глаза синяк, уже начавший опухать, из-за чего глаза выглядели асимметричными, вся переносица распухла, нос покрыт сине-фиолетовыми пятнами, на шее потёки запёкшейся крови, извилисто уходящие вниз; воротник рубахи был наполовину оторван, о состоянии его тела можно было только догадываться… Эти солдаты действительно безжалостно избили его. К счастью, Бай Лоинь не был трусом, хоть он и был избит, но не до такой степени, как они рассказывали. — Иньцзы… — в голосе Гу Хая звучало нескрываемое огорчение. Он протянул руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке Бай Лоиня, но тот с усилием оторвал от себя эту руку, его чужой взгляд был полон упрямства: — Не корчи эту лицемерную рожу, ты мне омерзителен. Эта фраза, словно кинжал, ударила в сердце Гу Хая, он смотрел на свои дрожащие пальцы, а Бай Лоинь лёгким брезгливым движением вытер свою руку об себя, словно смахивая с неё прикосновение к Гу Хаю. Жёстко застыв, Гу Хай смотрел, как Бай Лоинь ходил из одной комнаты в другую, из одного конца в другой, потом застегнул молнию на чемодане и пошёл к двери обуваться. В сердце всё смешалось, Гу Хай кинулся к двери, беспокойно спросил: — Куда ты уходишь? — Это тебя не касается. — Ты хочешь вернуться домой? — продолжал допытывался Гу Хай. Бай Лоинь ответил вполне однозначно: — Я не пойду домой, я не могу явиться туда в таком виде. — Тогда куда ты собираешься пойти? Жёсткий, как закалённый металл, взгляд Бай Лоиня проник в самую глубину глаз Гу Хая: — Я тебе ещё раз говорю, куда я иду, тебя совершенно не касается. Гу Хай преградил ему выход, сердце вдруг сжалось от холода: — Само собой, ты хочешь пойти к ней? Бай Лоиню реально хотелось в этот момент влепить Гу Хаю пару затрещин, чтобы дать возможность этому лицемерному, жестокому, не считающемуся ни с какими доводами мужчине прийти в себя. К сожалению, он был не в состоянии даже поднять руку, не чувствовал в этом необходимости и просто не хотел здесь задерживаться. — Да, я просто пойду к ней. Сердцу Гу Хая была нанесена тяжёлая рана, его охватили горечь и негодование, он страдал, он не хотел смириться, он смертельно любил… Всё смешалось, всё нахлынуло и клокотало в его груди. — Ты действительно попросил её вернуться? Бай Лоинь чуть не раздавил ручку чемодана и сквозь зубы ответил: — Да! — И теперь ты заставляешь её остаться? — Да, больше не спрашивай, я всё признаю! Каждый день, прожитый в этом доме, я звонил ей, я всегда думал о ней. Ты приставил этих двух солдат следить за нами, ты не представляешь, как я рад этому. Знаешь, как долго я искал повод, чтобы разорвать отношения с тобой? Ты, бля, относился ко мне по-настоящему хорошо, и я всегда думал, какой ты понимающий, а ты нашёл этих солдат, чтобы избить меня. Я избит, но на душе у меня ясно и светло, теперь я, наконец, могу торжественно сказать тебе: Гу Хай, с меня хватит! Гу Хай стоял у двери, на его лице не отражалось никаких чувств, глаза были мёртвыми. — Теперь ты дашь мне уйти? — спросил Бай Лоинь. Застывший жёсткий взгляд Гу Хая остановился его лице: — Всё, что ты сказал, правда? На израненных губах Бай Лоиня повисла кривая улыбка: — Правду я сказал или нет, тебе ли не знать? Гу Хай хранил молчание, взгляд его источал холод. — Отойди. Гу Хай не двигался. Тогда Бай Лоинь с силой оттолкнул его, пинком распахнул дверь и с ледяным спокойствием скрылся в лифте. Северный ветер свистел снаружи, внутри у Бай Лоиня тоже всё заледенело. Ему было так нестерпимо больно, что каждый вдох давался с трудом, каждый выдох нёс привкус мучений. Никогда ещё он не испытывал такого острого и бесповоротного разочарования, такого, что хотелось взять палку и убить его, и даже это не возместит его гнев. «Почему ты мне не веришь? Зачем ты лично давал обещания и не выполнил их. Неужели я слишком многого от тебя ожидал? Неужели твоё хорошее отношение было для меня настолько удобным, что я не увидел в тебе никаких изъянов и поверил каждому твоему слову? Поэтому теперь, когда я раскрыл твою настоящую внутреннюю сущность, это оказалось так непереносимо?» Следующие три дня Бай Лоинь не появлялся в школе, под предлогом подготовки к экзаменам дома, а сам снял номер в гостинице. На четвёртый и пятый день прошли заключительные экзамены за первый семестр, Бай Лоинь и Гу Хай сдавали их в разных аудиториях, после экзаменов ни Бай Лоинь, ни Гу Хай не вернулись в класс; после разрыва они больше не виделись, вплоть до наступления зимних каникул. * Следы на лице Бай Лоиня ещё не зажили, поэтому он не вернулся домой, а оставался в гостинице, желая провести в ней ещё несколько спокойных дней. Почти каждый день звонил Бай Ханцзы, Бай Лоинь говорил ему, что он у Гу Хая; отец доверял обоим своим сыновьям и не беспокоился, не задавал слишком много вопросов. А Ши Хуэй, наконец, решила разыскать Гу Хая. Они встретились, и Ши Хуэй первым делом спросила: — Ты можешь сказать мне, куда исчез Бай Лоинь? За эти семь дней сердце Гу Хая покрылось впечатляющим слоем пыли, в один момент эта корка раскололась пополам, треснув, как земля при землетрясении, осталась только большая дыра. — Разве он не с тобой? — Было бы хорошо, если бы он был со мной, но я уже неделю его не видела. Гу Хаю захотелось самому себе дать в морду, ну конечно, это было всего лишь недоразумение. — А может, он вернулся домой? — Нет, я ходила к нему домой, искала его там, но его отец сказал, что он у тебя. Гу Хай с серьёзным видом встал, собираясь уйти. Ши Хуэй мягко пояснила: — Ничего страшного, с ним ничего не случится, он очень разумный человек. — Раз уж он не у меня, разве есть необходимость продолжать болтать с тобой? — Конечно, я искала тебя не только за этим, — Ши Хуэй искренне улыбнулась. Вероятно, Гу Хай не мог так легкомысленно упустить что-то, что связано с Бай Лоинем, он сразу сел на место. Ши Хуэй почувствовала холод, исходящий из глаз Гу Хая, такой взгляд она очень редко видела у мужчин. Пусть даже мужчина с улицы будет сидеть напротив неё, он не будет смотреть на неё так безразлично. — Кажется, я не очень тебе нравлюсь? Гу Хай равнодушно ответил: — Не может быть и речи о «нравишься» или «не нравишься», я просто ничего к тебе не чувствую. — Я постараюсь тебе понравиться, — Ши Хуэй улыбнулась. Гу Хай холодно вернул её к разговору: — Давай, поближе к делу. Ши Хуэй убрала улыбку с лица и с преувеличенной беспомощностью захлопала своими большими одухотворёнными глазами: — Я хочу, чтобы ты помог мне убедить Бай Лоиня, пусть он помирится со мной. В уголках глаз Гу Хая мелькнула ирония: «Ты пришла ко мне и просишь, чтобы я убедил Бай Лоиня помириться с тобой? Тогда можно считать, что сегодня ты окончательно осрамилась». — Это невозможно. Ши Хуэй вздрогнула: — Почему? — Он уже не любит тебя. Эти слова, высказанные близким к Бай Лоиню человеком, по своей беспощадности для Ши Хуэй не отличались от признания самого Бай Лоиня, потому что Бай Лоинь, возможно, мог по каким-то соображениям соврать, но его друг — точно нет, Ши Хуэй реально не понимала, для чего Гу Хай стал бы обманывать её. Ши Хуэй закусила губу, её личико потускнело: — Это… Ты можешь мне сказать, у него действительно есть любимый человек? Гу Хай ответил необычайно решительно: — Есть. Лицо Ши Хуэй подурнело: — И ты можешь сказать, кто она, не так ли? — Он сидит перед тобой. Ши Хуэй стала растерянно озираться по сторонам, но Гу Хай постучал пальцами по столу: — Не ищи, это я. Ши Хуэй будто ударила молния, она вздрогнула всем телом и посмотрела на Гу Хая не верящими глазами: «Бай Лоинь? Любит мужчину? Как такое возможно!». Несмотря на то, что такого рода людей за границей можно было видеть достаточно много, и для Ши Хуэй это не было сенсационной новостью, но это произошло с Бай Лоинем, в любом случае принять это для неё было нестерпимо. — Ты… Ты меня разыграл, верно? Гу Хай небрежно играл зажигалкой, черты лица стали жёсткими и властными: — Ты так считаешь? Сердце Ши Хуэй обволокло холодом, ноги, скрытые обувью, непроизвольно задрожали, она вдруг вспомнила множество вещей. Вспомнила, как на тот её звонок Бай Лоиню трубку поднял мужчина и сказал, что он «его парень»; в то время она не придала этому значения, но теперь поняла, почему голос Гу Хая казался ей таким знакомым; вспомнила тот день, когда она пришла в класс к Бай Лоиню, и Гу Хай почему-то настоял на том, чтобы пойти вместе с ними; и эти неприятные солдаты, что не отставали от них в кафе… — Тебе есть ещё что сказать? — Гу Хай посмотрел на Ши Хуэй. Мягкие глаза Ши Хуэй неожиданно затвердели, в голосе послышалась решимость бороться до победного конца: — Он принял тебя? Гу Хай ответил беспощадным ударом: — Если бы он не принял меня, разве я сидел бы тут и разговаривал с тобой? — Тогда почему он вдруг исчез? — Это наше дело, не твоё. Неизвестно, откуда вдруг у Ши Хуэй появилась уверенность, она вдруг рассмеялась коварным, холодным смехом: — Бай Лоинь не любит тебя, он вступил с тобой в эти уродливые отношения, потому что я уехала, в его сердце появилась пустота, которую нужно было срочно заполнить кем-то. Теперь я вернулась, ты ему больше не нужен, ты очень скоро увидишь, что в его сердце всегда был только один любимый человек, это я. — У тебя весьма богатая фантазия, — сказал Гу Хай, даже не моргнув глазом. Ши Хуэй улыбнулась: — Фантазия, не фантазия, но это правда, Бай Лоинь очень разумный человек, у него есть свои принципы. Его принципы позволяют ему немного поиграть, но он не сможет по-настоящему принять отношения с мужчиной. Гу Хай слегка улыбнулся: — Красавица, я недооценил твои умственные качества. Ши Хуэй взяла со стола сумочку, встала, обошла вокруг Гу Хая и слегка приоткрыла свои мягкие, румяные губки: — Тебе меня не победить. *Зимние каникулы в китайских школах совпадают с началом празднования китайского Нового Года и длятся месяц, до окончания празднеств (примерно с 22 января по 15–18 февраля); летние каникулы длятся месяц с небольшим, с середины июля и до конца августа, учебный год, как и у нас, начинается с 1 сентября. Перевод Марины Алиевой. Глава 122. В итоге опоздал на один шаг. После встречи с Ши Хуэй Гу Хай сделал бессчётное количество звонков Бай Лоиню, но связаться с ним так и не смог. Охваченный волнением он прибежал в дом Бай Лоиня. Бай Ханцзы только что пришёл с работы, только присел, не успел задницей согреть скамейку, как увидел Гу Хая и поднялся навстречу, вне себя от радости. Поглядев на Гу Хая и не увидев с ним рядом Бай Лоиня, спросил: — Иньцзы не вернулся с тобой? Гу Хай знал, что Бай Лоинь, конечно же, скрыл от отца всё, чтобы тот не беспокоился, сам Гу Хай тоже не намерен был говорить правду: — Он попросил меня принести ему кое-что. В глазах Бай Ханцзы промелькнуло разочарование, быстро кивая головой, он улыбнулся: — А, ну тогда иди и возьми. Гу Хай прошёл в комнату, всё там перевернул как попало, потом вернулся к Бай Ханцзы: — Дядюшка, вы можете одолжить мне телефон ненадолго? Я позвоню Иньцзы, никак не могу найти то, что он просил. — Ох, этот ребёнок, да пользуйся, не стесняйся, телефон на тумбочке возле кровати, бери. Гу Хай взял телефон Бай Ханцзы и позвонил Бай Лоиню. И впрямь, звонок прошёл. «Этот малый и правда внёс мой номер в чёрный список». — Папа, что такое? Он уже давно не слышал голоса Бай Лоиня, и теперь на душе Гу Хая, вопреки ожиданиям, стало тяжело, слова не шли с языка. Бай Лоинь снова спросил: — Папа, в чём дело? Почему не говоришь? — Иньцзы. Ответа долго не было, затем раздался сигнал отбоя «ту-ту-ту». Такой результат для Гу Хая не был неожиданным, он так согрешил, что Бай Лоинь его видеть не хочет, так и должно быть. Гу Хай попытался ещё несколько раз набрать номер, сначала просто не отвечали, потом отключились. Уже стемнело, когда Гу Хай приехал в полицейский участок. — О, молодой господин Гу, какими судьбами, я тут целый день впустую сижу, с чем пожаловали? Гу Хай очень волновался: — Помогите мне кое в чём. — Говорите. — Я хочу, чтобы Вы помогли мне найти кое-кого, вот у меня здесь есть история звонков, помогите мне проверить его точное местонахождение. — Боюсь, это будет немного сложно, нужно найти специального оператора, сегодня они не дежурят, сожалею. Лицо Гу Хая потускнело. — Хотите, я сам попробую? Только это будет немного медленно, но если не будет реального результата, я попрошу подъехать сюда Сяо Дзяна; во всяком случае, сегодня мы поможем Вам найти этого человека. Гу Хай кивнул: — Можно и так. После звонка Бай Лоиню было сложно успокоиться, он предполагал, что Гу Хай непременно расскажет обо всём Бай Ханцзы, боялся, что отец будет тревожиться, думал уже позвонить ему, но не захотел грузиться этим. После долгих раздумий Бай Лоинь решил, что чувствует себя уже намного лучше, поэтому можно возвращаться домой; к тому же, в гостинице ему уже порядком надоело. А на Гу Хая ему насрать, лучше думать, что его просто не существует. С такими мыслями Бай Лоинь начал упаковываться. Уложив вещи к половине одиннадцатого, Бай Лоинь собирался принять душ и сразу лечь спать, завтра рано утром он планировал вернуться домой. Но только он сбросил куртку, как услышал звонок в дверь, Бай Лоинь напрягся, подсознательно предположив, что это Гу Хай. «Так быстро нашёл меня здесь? Невозможно, не так ли?» Охваченный беспокойством, Бай Лоинь подошёл к двери и заглянул в глазок. В поле зрения появилось лицо Ши Хуэй. Он открыл дверь, в сердце промелькнуло необъяснимое разочарование. Ши Хуэй вошла в номер, вся дрожа, прекрасные щёчки застыли до синевы, пальцы на холодных руках не могли распрямиться. Красивые заколки на её растрёпанных волосах перекосились, полузакрытые глазки окутались влажным туманом, весь её вид вызывал жалость. — Ты… — Бай Лоинь опять растерял все слова, — Заходи быстрее. Ши Хуэй побежала к радиатору отопления отогревать руки, а Бай Лоинь бросился включать кондиционер, торопливо налил ей стакан горячей воды. — Согрейся, — сказал Бай Лоинь и подал стакан. Ши Хуэй выпила горячей воды, её дрожащие ноги пришли, наконец в нормальное состояние. — Как ты нашла это место? Ши Хуэй печально рассказала: — Я искала тебя достаточно много дней, везде, где только можно пыталась получить хоть какие-то известия о тебе. А потом я пошла в интернет-кафе поблизости, через интернет искала в гостиницах, ночных клубах, только после этого почти сразу нашла, а как только нашла, сразу пришла… Я ещё подумала, что ты сделал это только чтобы спрятаться от меня … Слово за слово, Ши Хуэй начала плакать, она замолчала, а слёзы — кап! кап! — закапали вниз. Бай Лоинь, увидев, как она своими покрасневшими от мороза ручками обиженно вытирала слёзки, нашёл в своём сердце достаточно терпимости, чтобы подать ей кусок бумажного полотенца, затем тихо сказал: — Глупышка, не плачь, не из-за тебя. Ши Хуэй тут же обхватила Бай Лоиня обеими руками за талию, уткнулась головой в его плечо и начала плакать с завываниями и стонами, причитая: — Если ты действительно испытываешь ко мне отвращение, ты можешь прямо сказать мне, и я уйду прямо сейчас. Тебе не нужно прятаться от меня, ладно? Ты знаешь, как я беспокоилась о тебе? Чувство вины и стыд столкнулись в растроганном сердце Бай Лоиня, он очень осторожно и мягко похлопал её по спине и принялся уговаривать: — Не плачь, я действительно не упрекаю тебя, перестань плакать, а то завтра твои глаза опухнут. Ши Хуэй понемногу перестала всхлипывать, подняла на Бай Лоиня полный надежды взгляд и стыдливо попросила: — Ты можешь помассировать мне глаза? Бай Лоинь чуть кивнул и сходил за влажным полотенцем. Ши Хуэй послушно закрыла глазки, всякий раз, когда прохладное полотенце прикасалось к её глазам, густые длинные ресницы чуть трепетали, ей казалось это очень милым: — Раньше ты всегда доводил меня до слёз, и не умел утешать, просто ждал, когда я наплачусь, а потом массировал мне глаза. Бай Лоинь вдруг вспомнил то время, когда всё было так прекрасно, казалось, это было только вчера, а теперь она снова сидит перед ним, и всё это кажется ему таким далёким. Как всё так незаметно изменилось? — Ладно, — Бай Лоинь убрал полотенце, — Ты уже согрелась, я провожу тебя домой. Лицо Ши Хуэй вмиг застыло, в голосе прозвучала горькая жалоба: — Сколько уже времени? Мои старшие кузены уже спят, разве они будут ради меня караулить у дверей? — Ты каждый день искала меня до такого позднего времени? — Ну, не настолько, — Ши Хуэй застенчиво улыбнулась, — обычно я возвращалась в восемь или девять вечера. Все окрестности я уже обыскала, только последние несколько гостиниц остались, так что сегодня задержалась немного. Закончив, она чихнула. Бай Лоинь потрогал лоб Ши Хуэй, лицо стало серьёзным: — Кажется, у тебя небольшая температура, я отвезу тебя в больницу. — Я не пойду, ты же знаешь, что я больше всего ненавижу больницы, я укроюсь одеялом, посплю, и всё будет отлично. Все слова Ши Хуэй были сказаны только ради этого, не будет же Бай Лоинь настолько не любезен, что прогонит её на ночь глядя; Бай Лоинь вздохнул, встал и сказал: — Тогда ты ложись спать здесь, а я пойду сниму другой номер. Ши Хуэй вдруг вцепилась в руку Бай Лоиня, схватила так крепко, будто хотела впиться ногтями в его плоть: — Мне страшно спать одной, к тому же… у меня температура. Бай Лоинь так и не ушёл, помыться ему тоже не удалось, и тогда он просто уложил чистые вещи обратно в чемодан. — Я привыкла спать нагишом, ты не будешь против? –Ши Хуэй спрашивала, сгорая от стыда. Бай Лоинь не возражал: — Мне всё равно, как хочешь, так и спи. Ши Хуэй заняла меньше половины стандартной двуспальной кровати, остальная часть осталась свободной, вскоре она не выдержала и заснула; Бай Лоинь ложиться не собирался. Глубокой ночью Бай Лоинь стоял в одиночестве на балконе и курил, одну сигарету, ещё одну, и ещё. ………. — Айю, я смертельно устал, в этом деле я совсем не специалист, научился только обманывать. Гу Хай внимательно смотрел на монитор, сердцем запоминая нужный адрес, он весело поблагодарил заместителя главы участка Чжана: — Спасибо, дядюшка Чжан! Не дожидаясь ответа заместителя Чжана, Гу Хай сразу же ринулся вон, сел в машину и отправился в гостиницу. Когда Гу Хай добрался до гостиницы, было уже за полночь, он подошёл к стойке регистрации, чтобы уточнить номер комнаты Бай Лоиня, заместитель Чжан отыскал правильно, он успокоил свой разум и пошёл к номеру. Нажал на звонок, никто не ответил. Ши Хуэй спала, а Бай Лоинь на балконе не услышал. Гу Хай вышел из гостиницы и посмотрел наверх, туда, где был номер Бай Лоиня, увидел, что свет уже выключен. «Должно быть, спит? Или вернуться завтра?». Гу Хай поколебался, и всё-таки решил войти, он боялся, что завтра Бай Лоинь передумает и уедет в другое место, и тогда его не найдёшь. Гу Хай сел на корточки перед комнатой Бай Лоиня, курил и ждал, решив ждать так до рассвета. Выбросив окурок, Бай Лоинь вернулся с балкона и смутно услышал, как Ши Хуэй кричит, что ей холодно. Он включил настенный светильник и увидел, что руки и плечи Ши Хуэй оголены, её светлая и чистая кожа в свете лампы казалась ещё более белой, нежной и гладкой. Можно было увидеть намёк на соблазнительную ложбинку между грудей, одеялу достаточно было чуть-чуть соскользнуть вниз, чтобы заставить мужской орган наполняться фонтанирующей кровью и раздуваться. Бай Лоинь, стараясь не смотреть на неё, наклонился и поправил одеяло. Только выключил свет, как Ши Хуэй начала кричать, что ей холодно, казалось, была в сознании, и вроде как в беспамятстве. Бай Лоинь пощупал лоб Ши Хуэй, он был весь в холодной испарине; огляделся и увидел, что в номере было только одно одеяло. После недолгой внутренней борьбы всё же лёг на кровать и обнял Ши Хуэй через одеяло. Посреди ночи Ши Хуэй открыла глаза, увидела, что Бай Лоинь лежит поверх одеяла, совершенно не укрытый, всё одеяло на её теле. Ей захотелось отдать ему половину одеяла, но он так крепко обнимал её, что ей не удалось даже вытащить руку. Растроганная, она смотрела на его красивое лицо, которое было так близко, не удержалась и украдкой поцеловала его тонкие губы, потом, удовлетворённая, закрыла глаза. А Бай Лоинь и не засыпал, он бодрствовал до самого утра. Перевод Марины Алиевой. Глава 123. Оба равнодушны. Ши Хуэй еще не проснулась, а Бай Лоинь, томившийся всю ночь, сейчас уже давно был голоден, он собирался спуститься и сначала поесть чего-нибудь, а по возвращении разбудить Ши Хуэй. Открыв дверь, Бай Лоинь застыл, как вкопанный. Весь пол усеян окурками, дремлющий в углу на корточках человек моментально очнулся. Гу Хай с посиневшим лицом, заросший, встал перед Бай Лоинем, в глазах, несмотря на явный душевный надлом, тем не менее светилось воодушевление: — Проснулся? Бай Лоинь деревянно кивнул. Семь дней, семь долбаных дней Гу Хай не пытался связаться с Бай Лоинем, но он был весь пропитан тоской по нему; и сейчас, увидев Бай Лоиня, ему было плевать, простил его Бай Лоинь или нет, он шагнул к нему и обнял, прижавшись всем телом. — Возвращайся домой, — сказал Гу Хай. Бай Лоинь ничего не говорил, его тело закоченело, можно сказать, что по сравнению с Гу Хаем, который прождал снаружи всю ночь, он был как замороженный. — Я помогу тебе собрать вещи. Бай Лоинь внезапно преградил рукой вход Гу Хаю. Гу Хай, ласково улыбнувшись, ущипнул Бай Лоиня за щёку: — По-прежнему злишься на меня? Разве не видишь, я просидел тут всю ночь на корточках ради тебя, не можешь хотя бы улыбнуться? Голова Бай Лоиня была совершено пуста. Гу Хай заметил, что Бай Лоинь выглядит как-то странно, но он посчитал, что Бай Лоинь просто хочет немного покапризничать, пока не услышал отдалённый голос, доносящийся из комнаты: — Бай Лоинь. Ши Хуэй проснулась, обнаружила, что Бай Лоиня нет, дверь открыта, и начала звать. Лицо Гу Хая пошло пятнами, он взглянул на Бай Лоиня и пинком распахнул дверь. Ши Хуэй сидела на кровати, одеяло едва прикрывало грудь, плечи и руки открыты, гладкая спина сзади почти полностью обнажена. Поняв, что в дверях стоит ещё кто-то посторонний, Ши Хуэй засуетилась, поспешно натянула одеяло и снова легла на кровать. Гу Хай спокойно обвёл взглядом комнату, затем его глаза медленно переместились на лицо Бай Лоиня. Его спокойствие заставило содрогнуться от страха. Долго-долго молчал, потом безразличным тоном заговорил: — Вчера вечером только в двенадцать часов смог выяснить твой точный адрес, было уже поздно, ты выключил свет, я не хотел потревожить твой сон и на корточках ждал до утра снаружи. Бай Лоинь, наконец, заговорил, в его слабом голосе слышалось бессилие: — Почему ты не позвонил в звонок? — Я боялся побеспокоить твой сон. — Тогда почему ты не вернулся домой, чтобы подождать? — Я боялся, что утром ты уже уйдёшь. Бай Лоинь молчал. Гу Хай развернулся и пошёл. Бай Лоинь несколькими быстрыми шагами догнал Гу Хая, схватил за руку, Гу Хай вывернулся, в мрачных глазах сгущалась тьма: — Бай Лоинь, я советую отпустить меня на этот раз, я не хочу ругаться с тобой, не хочу пускать в ход руки, если ты не хочешь, чтобы я потерял терпение, прошу тебя, отпусти. Руки Бай Лоиня бессильно повисли, а сердце обратилось в мёртвый пепел. Когда Бай Лоинь вернулся, Ши Хуэй, уже одетая, сидела на кровати в ожидании Бай Лоиня. Увидев его, не могла не спросить: — Только что здесь был кто-то, это Гу Хай? Бай Лоинь слегка кивнул, взял чемодан и пошёл к выходу, Ши Хуэй устремилась вдогонку. Она почувствовала, что настроение у Бай Лоиня крайне дурное, просто хоть брось, несомненно, из-за прихода Гу Хая, и она прикидывала в уме, как бы разузнать, что между ними произошло. Выйдя из отеля, Бай Лоинь только сказал: — Возьми такси и поезжай домой. — Я пройдусь немного с тобой за компанию, — Ши Хуэй пыталась поймать взгляд Бай Лоиня. Бай Лоиню было всё равно, он ничего не ответил, для него сейчас не имело значения, идёт Ши Хуэй за ним или нет. Девушка же решила принять его молчание за согласие и, чувствуя себя довольной, пошла рядом с ним. Они прошли довольно длинный отрезок пути, Ши Хуэй начала тяготиться молчанием и, чтобы разрядить эту щекотливую ситуацию, попробовала спросить: — Я очень не нравлюсь Гу Хаю? Бай Лоинь ответил холодно: — Нет, это я ему не нравлюсь. Ши Хуэй вздохнула: — Не знаю, как вы, мужчины, ладите между собой, во всяком случае, я считаю, что надо проявлять больше взаимной терпимости, любое недоразумение можно разрешить. Ты слишком мрачный, всё держишь в себе, если бы ты мог открыть своё сердце, я считаю, для тебя это было бы только лучше. Бай Лоинь не слышал ничего из того, что говорила Ши Хуэй; сейчас в его сердце стало очень тихо, так тихо, что он даже не слышал разноголосого уличного шума. Вдруг он оглянулся назад и увидел, как две зелёные, как трава, фигуры исчезли за перекрёстком. — Что такое? — спросила Ши Хуэй. — Ничего, — равнодушно ответил Бай Лоинь. До тех пор, пока он не дошёл до своего переулка, ему слышался странный звук шагов позади. Ши Хуэй остановилась и, улыбаясь, произнесла: — Ну, пока, я пошла домой, отдыхай хорошенько. Бай Лоинь помахал рукой, останавливая такси для Ши Хуэй: — Когда вернёшься, не забудь принять лекарства, — напутствовал он. Ши Хуэй, улыбаясь, кивнула и добавила: — Завтра утром я приду к тебе. Бай Лоинь не слушал, что она говорит, после того, как такси исчезло, он блуждающими глазами долго смотрел вокруг, прежде чем убедился, что нигде не видно подозрительных фигур в армейской форме, «я не спал всю ночь, и чувствую себя не лучшим образом, похоже, у меня просто глюки»; думая так, он пошёл по улице к своему дому. В результате, на следующий день произошёл неприятный инцидент. Ши Хуэй, боясь, что Бай Лоинь забудет про свидание, специально прислала сообщение, чтобы напомнить, но Бай Лоинь его даже не увидел. Усталость прошлой ночи, умственное и душевное перенапряжение дали себя знать, и он провалился в глубокий сон, проспав до следующего утра, в конце концов его разбудил телефонный звонок. — Алло? На другом конце слышался только беспорядочный шум и гам, в этих звуках Бай Лоиню показалось, что он слышит голос Ши Хуэй, но очень неясно, он несколько раз повторил «алло», но ответа не было. Пока Бай Лоинь пытался угадать, может Ши Хуэй случайно нажала кнопку вызова, до него донеслись грубые мужские голоса, потом связь прервалась. Бай Лоинь вдруг пришёл в себя. Он открыл сообщения в телефоне, обнаружил последнее, пришедшее от Ши Хуэй в семь утра, «я уже пришла к твоему переулку, выходи». Ещё раз просмотрел более ранние сообщения, увидел то, что Ши Хуэй прислала вчера, чтобы напомнить ему о сегодняшней встрече. Бай Лоинь посмотрел на часы, было уже половина восьмого. Он опять набрал номер Ши Хуэй, но абонент был недоступен. Бай Лоинь вдруг вспомнил те две воровские тени, что преследовали их вчера. Он наскоро оделся и, не умывшись, помчался на улицу. С самого утра был густой туман, на расстоянии трёх шагов невозможно было различить человеческого силуэта, Бай Лоинь вышел в переулок, но не обнаружил и тени Ши Хуэй. В некоторой растерянности он позвал пару раз, по-прежнему не услышал ответа, в груди разливался внезапный разрушительный холод, он второпях пробежал по всем углам и закуткам, и наконец, услышал слабые крики. Кинувшись на звук, он обнаружил три фигуры, от этого зрелища вся кровь в его теле потекла вспять. Ши Хуэй была повалена в углу у ограды, волосы были всклокочены, на теле практически не осталось одежды, всё было разорвано. На неё навалились двое мужчин в масках и в чёрных одеждах, они оскорбляли её всяческими непристойностями и явно посягали на её половую неприкосновенность, Ши Хуэй боролась из последних сил, за что получила от одного из мужчин ногой в живот. Бай Лоинь налетел на них, как безумный, но сцепившись в драке с двумя мужчинами, вдруг понял, что эти двое практически не трогают его, их целью явно была только Ши Хуэй. Независимо от того, что Бай Лоинь бил и пинал их, эти двое тихо терпели его нападения, а вот Ши Хуэй они жестоко доставали обеими руками. Бай Лоинь перехватил запястье одного из подонков, намереваясь двинуть ему ногой в пах, но тот дёрнулся, вырываясь, и чёрный рукав отогнулся, обнажая внутри форменную травянисто-зелёную рубашку. Никто не носил рубашек такого цвета, кроме военных. Бай Лоинь вдруг вспомнил взгляд Гу Хая, перед тем, как тот ушёл. «Гу Хай, если я рассвирепею, ты будешь жить в страхе до конца своих дней». …………… «Возможно, мои глаза увидели не то, что было на самом деле». Гу Хай думал всю ночь напролёт, кроме этого оправдания, у него не было никаких оснований пережить эти двадцать часов. Он вдруг обнаружил, что вместо своей обычной привычки подозревать измену, он прилагал все усилия к тому, чтобы выбрать доверие, пусть даже ему придётся прикинуться дураком. «Только одна Ши Хуэй лежала на кровати, а Бай Лоинь был полностью одет. Может быть, эта девчонка воспользовалась его слабостью, знала, что я приду, поэтому умышленно срежиссировала этот спектакль. Возможно, Бай Лоинь от начала до конца и не ложился к ней в постель. Хотя на кровати были две подушки, мне пофигу, что был виден ясный отпечаток его головы на одной из них». Но если позволить себе думать так, то Гу Хай потерпит поражение, он не мог допустить такого результата! Гу Хай решил, что надо пойти к Бай Лоиню и поговорить открыто, он не мог позволить этой девушке заполучить хоть малейший шанс, она недостойна Бай Лоиня, и он не хотел отказываться от него и опускать руки. В нём вновь вспыхнул боевой задор, и Гу Хай пошёл в ванную умываться. Услышав слабый звук дверного звонка, вытер лицо и пошёл открывать дверь. За дверями стоял Бай Лоинь. В этот момент Гу Хай всё-таки обрадовался, если Бай Лоинь первым пришёл, чтобы объясниться, ему теперь незачем наступать на своё достоинство, бегая за ним: — Кто тебе разрешил возвращаться сюда? Его шутливый тон и выражение, как будто ему всё нипочём, разительно отличались от того, каким он был вчера. И если, стоя за дверью, Бай Лоинь пытался найти какие-то оправдания Гу Хаю, то теперь, при виде его слишком отчётливо проявленного настроения, ему всё стало ясно. Бай Лоинь не мог найти ни одной скрытой причины, чтобы оправдать его действия. — Это ты нанял людей, не так ли? Гу Хай не понял. — Каких людей? Бай Лоинь внезапно шагнул внутрь, толкнул Гу Хая в угол и впился в его глаза свирепым, злым взглядом: — Это ты нанял людей, чтобы они следили за нами? Это ты приказал им изнасиловать Ши Хуэй? — Кому я приказал изнасиловать её? — возмутился Гу Хай. Бай Лоинь невозмутимо произнёс: — Гу Хай, ты зарвался. Гу Хая словно жестоко пробудили ото сна, он вдруг понял, ЧТО означали слова Ши Хуэй: «Тебе меня не победить». — Гу Хай, ты же не обычный человек, ты меня разочаровал. Огромная рука Гу Хая схватила шею Бай Лоиня, он спросил официальным тоном: — Ты считаешь, что это я имею к этому отношение? Глаза Бай Лоиня блуждали. — Я тебя спрашиваю, ты действительно считаешь, что я имею к этому отношение? — рявкнул Гу Хай. Бай Лоинь по-прежнему не отвечал. Гу Хай с ожесточением сжимал шею Бай Лоиня, пока его лицо не стало синим, а дыхание прерывистым, но в упорных зрачках не отразилось ни малейших колебаний. Сердце Гу Хая застыло: — Ты пришёл мстить мне, вот как? Тогда приступай немедленно, пока я не готов сопротивляться. Ты ринулся восстанавливать справедливость, так не останавливайся на полпути! Бай Лоинь стоял жёстко и непоколебимо, как гора. — Не воспользуешься этой возможностью? Тогда я теперь скажу тебе, с сегодняшнего дня ты для меня обычный человек, я вылечился; если ты думаешь, что сможешь ударить или оскорбить меня, то это всего лишь твои фантазии. Раньше я позволял тебе делать со мной всё, что угодно, не потому, что я слаб, а потому что я любил тебя, а теперь я узнал, что ты этого не стоишь… Убирайся отсюда, — устало сказал Гу Хай. Негнущиеся ноги Бай Лоиня двинулись к выходу так, словно на каждой висела пудовая гиря, шаг, ещё шаг, каждый шаг отдавался в ушах Гу Хая невозможностью, невозвратимостью… — Бай Лоинь, теперь я, Гу Хай говорю тебе: «Катись отсюда!». С этого момента между нами нет никаких отношений! И даже если ты в один прекрасный момент вдруг очнёшься и будешь плакать и умолять меня на коленях, я, Гу Хай, даже не посмотрю на тебя! Перевод Марины Алиевой. Глава 124. Случайная встреча на улице. — Говоришь, у Дахая должны быть зимние каникулы? — Ли Шуо спрашивал у Чжоу Сыху. — Давно пора, посмотри, какое уже число. Ли Шуо посмотрел на лунный календарь и удивился от неожиданности: — Уже двадцать второе число, завтра канун последнего дня года. * — Ага, поэтому я и говорю, они уже, определённо, на каникулах. — По идее, если его уже отпустили на зимние каникулы, то необходимо прежде всего нам вчетвером собраться по-братски и поиграть в карты. И если даже не устроить свидание, то во всяком случае следовало хотя бы позвонить разок. Чжоу Сыху, вздохнул и лениво ответил: — Кто знает, что у него случилось дома, может он занят и немного забыл про своих братанов. Ли Шуо вдруг порочно засмеялся и пихнул Чжоу Сыху в плечо: — Эй, скажи, может он целыми днями прячется дома со своим малышом-бойфрендом, и эти два «братца» тайком забавляются? — Ты, это, говори, да не заговаривайся, дурак! — Чжоу Сыху стукнул Ли Шуо по голове, — Чем могут забавляться вместе двое мужчин? Ли Шуо дал сдачу: — Последний раз, когда мы были у них дома, мне показалось, что у этих двух братцев весьма увлекательная и дружная семейная жизнь. Услышав это, Чжоу Сыху тоже засмеялся, как будто вспоминая ту ситуацию на вечерней пирушке, он погладил подбородок и сказал: — Действительно, может быть. — Ха-ха-ха, — Ли Шуо встал, — Поехали, глянем. Красавец Чжоу Сыху с радостью последовал за ним. Они ехали на машине и болтали: — Мне очень нравится смотреть на Дахая и Иньцзы вместе, они такие смешные. — Верно, верно, впервые вижу, чтобы Дахай кого-то настолько лелеял. Так, болтая и судача, они прибыли к квартире Гу Хая, позвонили, никто не открыл, постучали, опять никто не ответил, позвонили Гу Хаю, никто не поднял трубку… Затем они пошли в контору по управлению недвижимостью, чтобы выяснить что-то, там сказали, что уже несколько дней не видели хозяина этой квартиры. — Не отправились ли в путешествие? — Ли Шуо посмотрел на Чжоу Сыху. Тот нахмурился: — Даже если они в путешествии, то не до такой же степени увлеклись, чтобы на звонки не отвечать. И тут Гу Хай позвонил им сам: — Я в военной части, что случилось? — Ты говоришь, что случилось? Уже каникулы идут вовсю, а от тебя ни звука, мы уже подумали, что тебя похитили. — Ладно, езжайте ко мне в военную часть. И приятели поехали в военную часть. Гу Вэйтин, стоя на берегу водохранилища, холодными глазами наблюдал за плавающим в воде человеком, мало-помалу человек постепенно удалялся и вскоре исчез из поля зрения, оставив только дорожку подёрнутых рябью волн. Офицер охраны Сунь передал бинокль Гу Вэйтину, Гу Вэйтин отмахнулся: — Не нужно. Охранник Сунь поколебался и всё же решился сказать: — Может, стоит послать кого-то на лодке, чтобы позвать Сяо Хая назад? В эту пору так холодно плавать в воде, если случится какая-то неприятность, спасти его будет трудно. — Не только он один здесь плавает, сколько солдат тренируется, почему только с ним должно что-то случиться? — Вам нельзя ставить его в один ряд с простыми солдатами! «Он всё-таки твой сын, твой единственный любимый сынок, как можно иметь такое беспощадное сердце…» — конечно, такие слова охранник Сунь не смел произнести вслух. Гу Вэйтин важно перевёл взгляд на лицо офицера Суня, его голос прозвучал грозно: — Когда это ты превратился в такого ворчуна? Может, тебе стоит последовать их примеру? Офицер Сунь увидел, что в мелких излучинах реки уже образовался тонкий слой льда, и невольно вздрогнул: — Да мне страшно, даже стоя тут! Я уже много лет не залезал в воду зимой, вот когда я был помоложе, то и десять километров проплыть было в лёгкую. Пока офицер Сунь вспоминал своё славное прошлое, Гу Вэйтин уже развернулся и ушёл. Он быстро подмигнул сослуживцу, стоящему рядом: — Пошли людей, чтобы проследили, разве можно следовать словам генерала? Если что-то и правда произойдёт, то трупами будем мы! Вернувшись в кабинет, Гу Вэйтин, попивая чай, спросил: — Сколько дней он уже здесь? — По словам старика Лю, уже неделю, днём тренируется с солдатами, ночью остаётся здесь. Здесь уже приготовили ему комнату, хоть условия и не самые лучшие, но, по сравнению с общежитием, куда лучше. Еду ему готовят отдельно, комнату убирают, так что всё приемлемо. Гу Вэйтин не мог вспомнить, как долго он уже не встречал Новый Год с сыном. Раньше, когда наступал праздник, он постоянно был занят на службе, поэтому мать приводила Гу Хая в часть, чтобы справить Новый Год семьёй; они жили в казармах, ели солдатскую пищу… Другие дети вместе с родителями ходили по магазинам, покупали Новогодние подарки, а Гу Хай носился взад-вперёд по полигону и тренировался. Не успел он и глазом моргнуть, как его сын уже вырос. Когда Ли Шуо и Чжоу Сыху приехали в военную часть, Гу Хай вернулся с плаванья. — Молодой господин Гу, вас ищут. Гу Хай вытер пот со лба и, обнажённый до пояса, пошёл к Ли Шуо и Чжоу Сыху. Ли Шуо и Чжоу Сыху, одетые в толстые пуховики, а под ними ещё в несколько слоёв тёплой одежды, дрожали, стоя на зимнем ветру. Подошедший к ним, одетый лишь в плавки, отполированный летним загаром, поглядывал на их «обмундирование», вытирая полотенцем пот. Двое, глотая завистливые слюни, смотрели на Гу Хая как на Бога. Гу Хай красиво отставил ногу, настроение у него на первый взгляд было неплохое. Он положил свою большую руку на голову Ли Шоу, как будто схватил цыплёнка, и легко развернул его к себе. Когда Ли Шуо занял устойчивое положение, Гу Хай спросил: — Ну что, соскучились по мне? Чжоу Сыху, вобрав голову в плечи, выпустил изо рта облачко пара: — Были у тебя дома и поцеловали дверь, ** в домоуправлении сказали, что давно не видели тебя. — Мм, верно, я давно не приходил домой, — говорил Гу Хай, обтираясь полотенцем. — Твой малыш старший братик *** с тобой вместе? — язвительно заметил Ли Шуо. На мгновение Гу Хай замер, но быстро справился с собой: — Впредь, не упоминайте при мне об этом человеке. — Йо! Разве несколько дней назад вы ещё не были близки? И так скоро пропала симпатия? Гу Хай выпрямился, и серьёзно сказал: — Я не шучу. Ли Шуо хотел ещё что-то сказать, но Чжоу Сыху ткнул его в бок, затем, улыбнувшись, сказал Гу Хаю: — Пошли с нами, найдём какое-нибудь место для расслабона. — Угу. Гу Хай сделал вид, что собирается пойти с ними. Чжоу Сыху откашлялся и сказал: — Дахай, а ты не собираешься немного одеться, прежде чем пойти! Похоже, Гу Хай только сейчас вспомнил об этом и засмеялся: — Подождите меня немного. Глядя на удаляющегося Гу Хая, Ли Шуо протёр плечи: — Мне просто смотреть на него, и то холодно. Хорошо, что я не сын его отца, а то уже давно бы повесился. — Генерал Гу никогда бы не породил такого труса, как ты! Я над тобой не издеваюсь, но ты только потрогай сам себя: всё тело слабое и мягкое, даже косточку крепкую не найдёшь, а ещё имеешь наглость сравнивать себя с другими. Ли Шуо локтем пихнул в живот Чжоу Сыху: — А ты, бля, чем меня лучше, у тебя щёки толще, чем у бабы задница, такие же смачные. Иногда отношения между людьми зависят от судьбы. Так и Бай Лоинь целую неделю не выходил из дому, а сегодня Ши Хуэй, наконец, вытащила его на улицу, и они тут же нарвались на знакомых. Ли Шуо только остановил машину и, выходя вместе с Гу Хаем и Чжоу Сыху, сразу же заметил Бай Лоиня неподалеку от них, а ещё раньше он приметил Ши Хуэй. — Ого, это разве не Иньцзы? Чжоу Сыху тоже увидел, повернулся в сторону Бай Лоиня и присвистнул. Взгляд Бай Лоиня сам собой обратился на Гу Хая, последний, похоже, считал ниже своего достоинства смотреть на него, его взгляд был направлен в другое место. На первый взгляд он не изменился, даже настроение, как будто, стало ещё лучше. Он стоял с гордой осанкой и величавым видом, надменный, властный, не представляя, что со стороны выглядит обиженным ребёнком. — Иньцзы, представь нас, кто эта красавица? — Ли Шуо улыбался, как довольный котик. Ши Хуэй без стеснения прямо ответила: — Меня зовут Ши Хуэй. — Цэ-цэ, Иньцзы, нет, ну ты везунчик! — Чжоу Сыху похлопывал Бай Лоиня по плечу, — Тайком осуществляешь подпольную деятельность, нехорошо, когда пригласишь друзей на мальчишник? Бай Лоинь формально и невпопад что-то отвечал, глаза остановились стоп-кадром на лице Гу Хая; Гу Хай тоже смеялся вместе с Ли Шуо и Чжоу Сыху, машинально обменивался насмешками, и даже вскользь не глянул… Вплоть до того момента, когда Гу Хай ушел, Бай Лоинь так и не заметил в нём ничего странного. Все трое во главе с Ли Шуо вошли в казино. Чжоу Сыху продолжал беспрестанно оглядываться назад и сетовать: — Бля буду, вот это красотка! Ли Шуо кивнул: — Они выглядят прямо как муж и жена, Дахай, тебе так не кажется? Гу Хай с каменным лицом ничего не ответил. Чжоу Сыху снова ткнул Ли Шуо, в этот момент Ли Шуо вспомнил, что Гу Хай просил не упоминать о Бай Лоине и сразу плотно закрыл рот. Ши Хуэй обнаружила, что эти трое уже давно вошли внутрь, а Бай Лоинь всё ещё не тронулся с места. Попробовав обратить на себя внимание, она потянула Бай Лоиня за рукав и прошептала: — Я немного замёрзла, давай посидим где-нибудь. Только тогда Бай Лоинь отмер. — Мисс, Ваш молочный коктейль. Ши Хуэй вежливо поблагодарила. Затем, не двигаясь, стала тихо наблюдать за сидящим напротив Бай Лоинем. Его глаза словно жили своей независимой жизнью, рассеянный взгляд то и дело возвращался к тому месту на улице, где они стояли недавно, в глазах явственно читалось «Вот и всё, и дело с концом!» Ши Хуэй медленно притянула к себе свой коктейль и попыталась сделать слабый глоток через соломинку. Подняла голову и поняла, что внимание Бай Лоиня по-прежнему не здесь. — Бай Лоинь, — Ши Хуэй едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Бай Лоинь, наконец-то, посмотрел на неё. — Знаешь, что? Раньше, когда мы были вместе, каждый раз, когда я заказывала молочный коктейль, ты всегда всасывал для меня первый глоток, потому что я не могла всосать с первого раза… ***** То, что говорила Ши Хуэй, не вызывало в нём никаких воспоминаний, но напоминало о недавних домашних сценах, когда Гу Хай, начиная заправлять еду специями, первый раз всегда вбухивал огромное количество соли. В подавляющем большинстве случаев у него самого начинало першить в горле от солёного, а потом просто добавлял воды, пока вкус не становился нормальным, и только после этого давал попробовать Бай Лоиню. А когда он варил пельмени, в мусорном ведре всегда оказывалось много надкушенных сырых пельменей… «- По твоему мнению, я не вкусно готовлю? — Вкусно, не вкусно, ты сам как считаешь? — Я не вкусно варю яйца? — Почему ты не спрашиваешь, ты кипятишь воду вкусно или нет? — Ублюдок…» *Новый Год — в Китае отмечают дважды. 1 января, как и в большинстве христианских стран, и во время новолуния — так называемый «Китайский Новый год» — Чуньцзе (Праздник Весны). Европейский Новый год в Китае (так называемый Юань-дань) про-ходит довольно тихо. Никаких шумных ночных пиршеств, новогодних «Огоньков», блестящих ёлок и красноносых дедов морозов с мешками подарков. Только в крупных торговых центрах, отдавая дань западу, ставят кое-где сверкающие искусственные ёлочки и кукольных Санта Клаусов. «Юань-дань» — переводится как первый, начальный день нового года. Новый год в Китае вплоть до XX-го столетия отсчитывался по лунному, а вовсе не по привычному нам календарю, и Юань-дань отмечался в первый день первого лунного месяца. Этот праздник не имеет определенной даты. Древние китайские астрономы просчитали, что новый год в Китае всегда будет проходить между 21 января и последними числами февраля, когда наступает конец зимы, становится тепло и начинается обновление всего живого. Поэтому Новый год в Китае носит название Праздника весны и с древних времён китайцы связывают с ним надежды на будущее семейное благополучие, здоровье и счастье. ** 你们家溜达了一圈 — «прогулялись (побегали) вокруг твоего дома», разговорный сленг, означает «приехали, а хозяев нет», в русском сленге вышеозначенный эквивалент. ***小哥 (xiǎogē) — малыш, 哥哥 (gēge) — старший брат; бойфренд, муж (неофициальный); всё та же игра слов и намёки. ****Ироническое замечание: на мой взгляд, не случайно Ji Dan так настоятельно употребляет этот глагол 吸, 吸上 — сосать; 因为第一口很难吸上来 — «поскольку первый рот трудно сосать»; эта девушка, действительно, с первого раза «не всасывает» … Перевод Мариы Алиевой. Консультант по переводу kirillasoe. Глава 125. Понимает, что любит. В эти дни семья Бай Ханцзы была занята подготовкой к Новому Году. Минувший Новый Год встречали импровизированно, кое-как, на скорую руку, теперь же готовились с весёлым воодушевлением, теперь всё изменилось, в доме появилось два новых человека, и вся атмосфера дышала праздником. Тётушка Чжоу теперь закрывала закусочную раньше обычного и со всем усердием возилась с приготовлениями, тайком покупала новогодние подарки, а Бай Ханцзы помогал, Бай Лоинь тоже помогал от случая к случаю, но большую часть времени тётушка Чжоу ничем его не обременяла, она предпочитала командовать своим сыном. Все члены семьи были охвачены радостным волнением, кроме Бай Лоиня. Даже неизменно толстокожий и нечуткий Бай Ханцзы заметил, что с ним что-то не так. В этот день как раз тётушка Чжоу что-то жарила в масле на кухне, Бай Ханцзы принёс две канистры растительного масла, поставил их возле неё и, взглянув по сторонам, прошептал: — Мне почему-то кажется, что в последнее время с моим сыном что-то не так. — Что значит, «с твоим сыном»? — глянула на него тётушка Чжоу. Бай Ханцзы сконфуженно улыбнулся: — Я оговорился, с нашим сыном. — Отойди подальше, чтобы тебя маслом не забрызгало, — она отодвинула Бай Ханцзы в сторону и поинтересовалась:  — А что с ним не так? — Несколько дней назад я заметил, что у него не очень хорошее настроение. Последние дни я специально наблюдал за ним и заметил, что он всё время сидит над коробкой с ювелирными украшениями в каком-то оцепенении. В тот день он вышел, и я тайком посмотрел, там чистое золото и настоящие бриллианты. Скажи, мой… нет, наш сын, где взял так много денег, чтобы купить эти вещи? Он же не украл их? Тётушка Чжоу покосилась на Бай Ханцзы: — По твоему мнению, он ограбил ювелирный магазин, и поэтому последние дни не находит себе места? Бай Ханцзы мрачно: — Боюсь, именно так и есть. Что, если пойти с повинной, или лучше сделать это после Нового Года? Тётушка Чжоу уперла руки в боки и недовольно посмотрела на Бай Ханцзы: — Ты почему, чем дольше живёшь, тем глупее становишься? Наш сын прошёл с тобой через столько горьких лет и совершенно не думал о грабеже. А сейчас, когда у нас всё есть, и мы наслаждаемся жизнью, он, наоборот, пойдёт грабить? Ты, в самом деле… Тебе ещё нужно объяснять, что такое хорошо и что такое плохо? Так, отойди в сторону! Не нужно мне тут мешать, иди-иди-иди… Бай Ханцзы застрял на пороге с физиономией мужа, попавшего под горячую руку: — Эта женщина такая непредсказуемая, сколько лет уже так! Мы с тобой поженились всего-то сколько дней, а ты сразу изменилась, раньше ты тоже ворчала на меня, но делала это с улыбкой, ты только посмотри, что стало сейчас… — Конечно, потому что раньше ты не городил такой вздор. Бай Ханцзы, вздохнув, почесал голову и развернулся, чтобы уйти, но тётушка Чжоу окликнула его: — Подойди-ка сюда, мне есть, что тебе сказать. — Ты же только что была недовольна, что я тебе докучаю? Тётушка Чжоу обеспокоенно: — Мне правда нужно тебе кое-что сказать, только что в голову пришло, насчёт Иньцзы. Услышав это, Бай Ханцзы тут же вернулся. Тётушка Чжоу осторожно произнесла: — Я чувствую, что у Иньцзы, возможно, ранняя любовь. — Ему уже семнадцать, разве можно считать это ранней любовью? — впрочем, Бай Ханцзы не принял это близко к сердцу, — Когда мне было семнадцать, я уже подружился с мамой Иньцзы. — Твоё время и нынешнее, разве одно и то же? Сейчас в учёбе такие большие нагрузки и конкуренция! Иньцзы как раз учится в одиннадцатом классе, я слышала, люди говорили, что это самый ключевой год, и ходить в этот класс невыносимо тяжело. Бай Ханцзы улыбнулся: — Я уверен в своем сыне. — Я не пугаю тебя, — тётушка Чжоу похлопала его по плечу, — пару дней назад я видела, как одна девчонка искала нашего Иньцзы, стояла в нашем переулке, я видела, как они вместе ушли. — Красивая? — не подумав, спросил Бай Ханцзы. — Красивая, правда, настоящая красавица… Однако, ты, это… Чего это? Вечером после ужина Бай Ханцзы пошёл в комнату к Бай Лоиню, тот как раз возился с грудой дощечек. — Чем занят, сынок? Бай Ханцзы присел рядом с Бай Лоинем. Бай Лоинь, не отрываясь, ответил: — Да вот, надумал сделать модель самолета, после каникул *будет организована выставка в школе. — Давай, сын! — Бай Ханцзы потрепал Бай Лоиня по голове. Бай Лоинь хмыкнув, продолжал заниматься своими делами, не поддержав разговор. Бай Ханцзы чувствовал, что сидеть попусту тоже не дело, нужно уходить… Но, вспомнив, что он так и не сказал, что хотел, не ушёл и снова почувствовал себя лишним. — Выставка пройдет после того, как приступите к занятиям? — снова спросил Бай Ханцзы. Бай Лоинь кивнул головой. — А ты как раз сейчас делаешь модель? Бай Лоинь остановился и безучастно посмотрел на отца: — Папа, в конце концов, что ты хочешь сказать? Бай Ханцзы заёрзал: — Я просто хотел спросить… — Спросить, почему мы не пришли вместе с Гу Хаем, да? — Ага… Это, как его, давно уже хотел спросить, с начала зимних каникул я его видел один раз, вы тогда были не вместе, что случилось, в конце концов? Бай Лоинь холодно ответил: — Он празднует Новый год со своей семьей. — Вон оно что… Тоже верно, Новый год — это такой важный праздник, всё-таки нужно встречать его со своими домашними. — Ещё есть вопросы по делу? — спросил Бай Лоинь. Бай Ханцзы немного застопорился и неловко засмеялся: — Нет, больше ничего. После того, как Бай Ханцзы ушёл, у Бай Лоиня пропала охота что-либо делать, и он стал смотреть в окно. Мэн Тунтянь как раз на дворе наобум размахивал палкой, потом тётушка Чжоу позвала его кушать, больше никаких живых существ на глаза не попадалось, только финиковое дерево, с которого опала вся листва, оставив лишь голый ствол. Так он смотрел, смотрел, время незаметно ускользнуло, дождавшись только сигнала SMS, Бай Лоинь взял в руки телефон и обнаружил, что уже больше одиннадцати часов. Ши Хуэй: «Ты завтра свободен?» Бай Лоинь опустил телефон, не имея желания отвечать, он уже сам не знал, как отвязаться от этих бесчисленных SMS-сок. Конечно же, потерянные вещи кажутся прекрасными только тогда, когда потеряны, но когда возвращаются, их ценность утрачивается. ** Всего несколько дней назад, когда ему позвонила Ши Хуэй, его сердце учащённо билось, он долго не мог успокоиться. Теперь эти чувства потеряны, всё к лучшему, прошлое стало прекрасными, проплывающими перед глазами облаками, и оно неожиданно утратило всякую ценность. «Почему так? Я такой бесчувственный человек?» Бай Лоинь вздохнул с облегчением и закрыл глаза. Бай Ханцзы зашёл в комнату, увидел Бай Лоиня с закрытыми глазами, подумал, что тот спит, и погасил свет. Бай Лоинь потянулся на край подушки за телефоном, но нащупал какую-то холодную вещь. Щипчики для ногтей. Посветив телефоном, он прочитал выгравированную на них надпись. «Муж, не желающий трахаться, плохой муж». Тогда другие щипчики у Гу Хая, на них выгравировано одно слово — «Отвали». Бай Лоинь вдруг рассмеялся, смех тотчас впустил в его душу сомнение, и это сомнение придало его усмешке привкус горечи: «Неужели я постоянно говорил ему именно "отвали" ?» Поздней ночью Бай Лоиня мучила бессонница, Ши Хуэй снова прислала сообщение: «Я не могу уснуть, что мне делать? Я думаю о тебе, что делать?» Рука Бай Лоиня потянулась к трусам, он медленно начал успокаивать себя, только так он может отбросить все мысли и спокойно наслаждаться простыми радостями. Тело постепенно разгоралось, температура сердца накалялась, в мыслях Бай Лоиня внезапно мелькнуло лицо Гу Хая, его рука дрогнула, на лице отразилось некоторое смятение. Раньше, когда Гу Хай помогал ему забавляться, в его фантазиях Гу Хай превращался в женщину, только так он мог целиком этому отдаться. «Почему теперь я непостижимым образом возбуждаюсь, представляя его, я действительно извращенец?» Глубокая тоска, тревога, пустота, беспокойство… Все негативные эмоции нахлынули на него, чтобы противостоять телесным радостям, две диаметрально противоположных силы столкнулись друг с другом, ни вперед, ни назад… Бай Лоинь очень страдал, чувствуя нарастающий огненный шар, который сжигал его изнутри; по мере того, как накатывали эти волны тепла, все его переживания погрузились и утонули в этой пучине. Он махнул на себя рукой, пусть мысли сами делают, что хотят, он представлял, что его рука — это рука Гу Хая, фантазировал, как кончик языка Гу Хая блуждает по его телу; его воображение всё больше воспламенялось, он больше не мог себя контролировать, вплоть до того, что он имел смелость подумать, как он входит в тело Гу Хая с желанием двигаться внутри него, скользить туда-сюда, очень мощно, очень мощно!.. Восходя к вершине, Бай Лоинь, помимо воли, глухо простонал: «Гу Хаай…» Это прозвучало вполголоса, было похоже, будто он прошептал ему на ухо, Бай Лоинь сам испугался: «Почему именно в этот момент я прокричал его имя?» Бай Ханцзы встал посреди ночи справить естественные надобности и увидел, что его сын, одетый в одну пижаму, сидит на корточках посреди двора и курит. — Иньцзы. Бай Лоинь поднялся и посмотрел на отца. — Папа, почему ты встал? — Я встал по нужде, а ты что делаешь тут в одной пижаме? Марш в комнату и надень ещё что-то, большой праздник на носу, ты хочешь заболеть? Бай Лоинь затушил сигарету и уверенно посмотрел на Бай Ханцзы. — Папа, ты уже всё сделал, приходи спать в мою комнату. Лицо Бай Ханцзы мгновенно зарумянилось от счастья. Когда Бай Лоинь был ребёнком, он каждую ночь приходил к нему под одеяло, чтобы погреться перед сном, в такие моменты они были очень близки. Это вспыхнуло в его памяти, сколько лет уже Бай Лоинь не просился к нему поспать, сегодня небывалый случай, в первый раз. Подойдя, он взял голову Бай Лоиня в руки и радостно сказал: — Тебя так долго не было дома, теперь ты вернулся, и твой папа может дать волю своей слабости? Бай Лоинь ничего не ответил. Бай Ханцзы шлёпнул его по заднице и прикрикнул: — Иди в комнату, бутузик, уже холодно. *开学之后学校要举办 — после того как приступить к учёбе в школе будет организовать — следовательно, после каникул. **失去的东西只有在失去的时候才是美好的, 一旦捡回来 那种美好就丧失了: Потерянные вещи только потерять, когда только прекрасны, как только подберем обратно, вид прекрасного сразу теряется; совершенно противоположно по смыслу поговорке «Что имеем — не храним, потерявши плачем», она здесь вывернута наизнанку (о потерянном плачем, а вернулось — и не нать).