Кошка, по имени Облако

Я удобно лежал на диване, мурлыча под нос приятную мелодию, и совершенно не желая вставать. Встану я, только в ванную, а сейчас я имею право отдохнуть: Дети явно были испуганы, и часто плутали, забывая направления, поэтому я был компасом, который понимал только Рейзел. Кадис, кстати, был самым спокойным, — Флегматик, нэ~, — и даже понимал мое недовольное мурлыканье к другим. Можете представить удивление этих троих, когда они увиделим двухэтажный, красивый и дорогой дом Франки? Франки, кстати, встретил нас удивленной мордочкой, — Лицом, мысленно поправил я себя. Не каждому дано быть котом, с милой мордашкой, — но практически сразу привел испуганных детей в гостиную, и начал делать чай. Кадис без проблем сел на диван, так элегантно и красиво, сам я лег на диван после него. Дети расселись вокруг стеклянного столика, уже практически отходя от того, что произошло. — Я не ждал гостей, поэтому могу предложить только чай, — сказал Франки, ставя перед каждым чашку с чаем. Мне досталось блюдечко с теплым молоком, потому что холод я ненавидел: — Прошу вас, чувствуйте себя как дома. Я фыркнул в мисочку с молоком, и скосил взгляд на укоряюще смотрящего на меня Икхана, который явно не считал, что я должен фыркать. А что? Это мой дом! Имею право! Мои уши агрессивно приподнялись, а хвост вновь ударил по воздуху: Это был прямой знак, что я либо нервничаю, либо боюсь. Когда я зол, у меня шерсть на загривке приподнимается, и это в виде нэко выглядит довольно забавно. Так сказал Франки, и… Кхм, да. — Да, большое спасибо, — ответили все мои знакомые, а точнее, подопечные, которые о своем положении не знают. Дети. Продолжил Шинву, он всегда был немного несдержан и, удивительно без тактичен: — Директор Ли, вы живете с тем чуваком? Мне пришлось выслушать историю о том, как на Юну напал сверхсильный чувак, который не может не быть маньяком, ведь он напал на милую Япо… Кхм, Корейскую школьницу, а то, что у него глаза горят красным, — Шинву в очередной раз заметил, что они светятся как лазеры, — и кожа серая, как у мертвого уже несколько дней, или обескровленного, так это так, детали, о которых упомнить можно пару раз, и все. Ну да, куда важнее то, что заслуженный чемпион по силе, Шинву, вложил всю свою силу в удар, — А за моего Шингу дерутся все спортивные клубы Е-Рана, и несколько за пределами! , — а мужику все нипочем! Конечно, это больно бьет по самооценке парня. Детей провожала местная охрана: Это очень интересные люди, которые вроде бы есть, я даже ощущал пару раз их запах, а вроде их нет, — Застать хоть одного из них, мне так и не получилось. Это чудо! О котором я как-то спросил Франки, и тот с самым честным видом попросил меня забыть об этом «Удручающем и очень скучном факте». Но то, что удивительно мягкое мясо мне готовит не Франки, я уверен. — Можешь превращаться, Ван, я же вижу, что ты хочешь что-то рассказать, — слегка насмешливо предложил владелец. А кто я такой, чтобы отказываться? — М-ря, — я превратился, и теперь был одет в форму Е-Рана, полностью белую. Мои волосы были слегка всклокочены, на руке был синяк, а глаза горели озорством: — Фран, Фран, за ванну отдам образец кожи того уродца! Он неимоверно сильный! И, Кадис, привет, — я махнул рукой брюнету, который сидел с лицом «Я это знал, и мне все равно», только кивнув мне. Удивительного терпения человек! Или не совсем. Не важно. Хотя, скорее за все, он просто тоже не знает, что в этом мире нормально, а что нет: — Этот уродец был серым, обескровленным, под сухую! Как его глаза не высохли?! И вообще, он чем-то напоминает ту дрянь, которую ты как-то показывал мне… — Я понял, — остановил мой словесный потолок Фран, и наткнулся на два обиженных взгляда. Мой хвост начал раздраженно мотылять из стороны в сторону, а Кадису, верно, просто нравился фон в стиле «Радио»: — Хорошо, продолжай. — Хи-хи, Франкенштейн, спасибо! В целом, он пах довольно неприятно: Гнилью, и чем-то безумным и злым. А еще там были два запаха, чем-то испорченные, но в целом приятные: Кофе и Малина. Я очень люблю малину, но она мне напоминает белый цвет, а это неприятно. Ужас, правда. И этот запах, который их портит… Гниль. Гниль, это не как гниль, а болезнь, да… Ладно, Фран, поможешь с ванной?

***

Ночь, глухая как смерть. Мне совершенно не страшно сидеть здесь, в форме нэко, смотря горящими предвкушением и радостью глазами. Хвост я не прячу, ушки, как говорится, на макушке. На мне черная футболка и брюки, только против обуви я сумел отбиться. Иногда Франки ведет себя как наседка! Хотя, он старше меня. Кадис смотрел на меня заинтересованно, но не сумел пойти из-за Франки, который вознамерился сделать ему чай. В битве «Ночь с Ваном vs Чай от Франки», победил второй, я был не против. Обожаю ночь. Ночь, это совершенно не белый цвет, который с недавних пор меня раздражает: Серьезно, почему столько белого? Умерла в белом, живу белым, Франки работает в белом. Почему не черный, как татуировка на моей груди? Ня~, как освежает этот ветерок, который нежно треплет мои белые волосы, как приятен аромат улиц, и человеческих переживаний: Они живы, они переживают не за жизнь и деньги на счету лечащей карточки, а по другим причинам, с жизнью не связанных. И меня совершенно сбил с толку аромат чего-то знакомого, подозрительно похожего на… Молоко со сливками, и мятный чай. Обожаю. Готов продать душу. Смерть и так меня выгнал, куда он меня теперь, хах? Конечно, я не придумал ничего лучше, чем начать бежать в сторону, как оказалось, недавно открывшегося кафе «Белые ромашки». Почему так, я не знал. Хвост быстро нырнул под футболку, я кое-как вытащил из карман брюк карточку Франа, которую он мне давал и, по своим словам, начислял деньги каждую неделю. Пользовался я ею редко, в силу идеальности домашнего питания, но сейчас… Заказал у девушки-кассирши что-то густое, вкусом молока со сливками, а также мятный чай. Говорил я тихо, с мурлыкающими нотками, и робкой улыбкой, — девчонка провожала меня влюбленным взглядом и платком возле носа, который подозрительно пах кровью. А я просто побаиваюсь незнакомцев. Ага, супер сильный кот директора-не-человека Виктора Франкенштейна Ли, и побаиваюсь разговаривать с незнакомцами. Бывает иногда, верно же? Залезть на крышу какой-то верхушки не составило труда, с моими акробатическими и фантастическими способностями. По крайней мере, именно так их называет Шинву в своей видеоигре, а Франки назвал это более, чем нормальным, указывая на мою видовую принадлежность которую он определил как метаморфию. — Обалденно, — протянул я, с наслаждением, пластиковой ложкой зачерпывая густую белую массу, и с наслаждением отправил ее в рот, замурлыкал от счастья: — Вкуснотища! Корея, это самое вкусное, что я когда-либо ел! Я готов отдать Смерти душу второй раз, и… — я испробовал чай, и был готов прыгать от радости. Хвост уже не был спрятан, а счастливо мотылял из стороны в сторону: — Счастье так близко, а Франки мне не верил… — я втянул воздух в легкие: Молоко со сливками, чай с мятой, дым от машин, хвоя, кофе и малина… Кофе и малина…. Что там с кофе и…. — Ты еще что?! Я резко обернулся, держа в одной руке пластиковую ложку, во второй пластиковый стаканчик с густой странной штуковиной. Хвост настороженно застыл, ушки приподнялись, а чай в картонном стаканчике выпускал дым тепла. Передо мной, — точнее, в шагах десяти вперед, но все же! , — стояли двое мужчин. Именно на этот половой вид мне везет, довольно часто: Владелец мужик, мастер владельца — мужик, мой любимый подопечный — парень, я — парень телом, и почти полностью душою, Смерть — парень… Словом, понятно. Один из парней был огромной, как мне кажется, грудой мускулов, со слишком розовой кожей, и жилками на висках, одетый в черный плащ. Под ним было видно черную футболку, и свободные штаны. Второй был, более хрупким на вид, перед этой грудой розовой кожи. Розоватый, но бледный цвет кожи, серые волосы с белым блеском, даже ночью, — Как?! Даже я так светить волосами могу! , — со шрамом через губу. Белая рубашка была под черным пиджаком, серые брюки. Оба была в туфлях. Тот что больше, пах малиной, а второй как кофе. — Нэ…? — чего?! Это ты что такое! Так, стоп, Франки говорил, что разговаривать с незнакомцами нельзя. Нельзя, Ван! : — Я — кот, — с непередаваемым лицом сказал я, отворачивая голову, чтобы резко подняться, держа во рту ложку, а двумя руками лакомства. — Издеваешься? — бровь серого дернулась. Оп-па, Франки так делает, когда я очень мусорю. На инстинктах ищу, где не убрался, но тут все чисто! — Франки запрещает мне разговаривать с незнакомцам, — задумчиво произношу я, прикусывая уголок губы, но широко улыбаюсь: — Меня зовут Ван Ли, надеюсь, мы встретимся в будущем! — я слегка подхожу, я резко протягиваю тому, что самый огромный, оба лакомства. Тот, не совсем понимая что происходит, берет их, и я улыбаюсь шире: — Приятного аппетита! Еще встретимся, надеюсь, и вы угостите меня тортиком с мятой, нэ…! И максимально быстро сбежать, потому что понял, что разговариваю с незнакомцами. Господи Боже мой! А дома я получил по наглой голове, был заставлен отдать кусок чужой кожи, и изгнан в королевство мыльных пузырей…