Меркурий — бог воровства. Пронырливый, хитрый и ловкий. Его прямых потомков, унаследовавших все эти достоинства, до сих пор можно встретить в современном мире.
Бывают такие ситуации, когда дети взрослеют слишком быстро, мигом проскакивая детство. И сколько бы им ни было лет — пять или пятнадцать, — взгляд у них осмысленный и пронзительный. Настолько, что пугает. Фейт Коннорс не в состоянии изменить беспощадную статистику, ведь она входит в эту категорию подростков. Фейт шестнадцать. На её ладони — целый мир, хрупкий и одновременно с тем нерушимый, запутанный и поразительно огромный. Но она не в праве им восхищаться. Фейт может только изо всех сил дёргаться, сопротивляясь потоку, потому что ей страшно, что этот мир может прихлопнуть её в одно мгновение. Непоколебимая уверенность складывается из быстроты ног, бесшумности и цепкой хватки ладоней. И если один из компонентов выбывает, Фейт теряется, в полной мере ощущая себя беспомощной. Город Зеркал в состоянии раздавить, расплющить, будучи совершенно равнодушным к какой-то потерянной малявке. Но Фейт вдруг замечает, что фортуна, верно, влюблена в неё. Тяжёлая сумка больно хлопает по бедру каждый раз, когда Фейт заносит правую ногу вперёд, удирая с места преступления. Но боль эта даже приятная; изнутри греет мысль, что в переднем кармане лежит набитый деньгами кошелёк, какая-то статуэтка, которую вполне можно сдать, и множество документов. Люди, нескончаемая безликая масса, оборачиваются на неё, и у каждого такое изумлённое лицо, будто они не верят, что кто-то может нарушить размеренный ход расписанной по минутам и годам жизни. Повышенное внимание даёт свои плоды: коротко обернувшись, Фейт краем глаза замечает полицейского, что тянется к рации и не сводит с неё прожигающего взгляда. Машина с проблесковыми маячками и визжащей сиреной проносится совсем рядом. Фейт вжимается в стену, стоя на хлипкой трубе под крышей двухэтажного магазина. Серая безликая масса не заглядывает в переулки, подобные этому. Мысленно досчитав до десяти, беглянка бесшумно выдыхает и собирается спрыгнуть на землю. Меткий удар ребром ладони прилетает чуть выше кисти, и Фейт от неожиданности и боли разжимает пальцы. Она теряет равновесие и позорно приземляется на пятую точку с тихим оханьем, успев сгруппироваться. Лёжа на спине, Фейт ошарашенно смотрит на мужчину, стоящего на её месте на трубах. В руках у него — та самая жёлтая сумка, которую она выкрала. — Один дельный совет: всегда проверяй, держится ли сумка настолько крепко, чтобы выдержать твой побег, — серьёзно произносит незнакомец. В его голосе нет ни капли насмешки, и от этого нравоучения Фейт свирепеет. В одну секунду она вскакивает на ноги, позабыв о том, как ноет от удара спина, в следующую, как кошка, взбирается на трубы, в последнюю с разворота наносит удар ногой, метясь в солнечное сплетение. Фейт забывает о том, что за два месяца бродячей жизни она дралась лишь трижды с переменным успехом, да и то каждая стычка заканчивалась её побегом. Но злость плещет через край, а фортуна любит её так сильно, что никакие невзгоды не могут преодолеть её защиту. Мужчина даже не вздрагивает. Лишь намертво перехватывает Фейт за лодыжку и замирает, пытаясь перехватить и её разъярённый взгляд. — Ну давай, сломай ногу ребёнку, кретин! — шипит она, но не оставляет попыток высвободиться. Сердце пропускает удар, когда она понимает, в каком трудном положении оказалась. Под ними метра три, не меньше. Перспектива лететь вниз со сломанной ногой, а потом валяться в сырой подворотне, где даже света толком нет, с остальными переломанными костьми, не прельщает. Фейт скалится и вновь дёргает на себя, когда мужчина вдруг отпускает ногу, и она почти оступается. Почти. — Ну, во-первых, ты давно не ребёнок, — хмыкает он, вцепившись в её локоть, не позволяя упасть и одновременно с этим убежать. — А во-вторых, меня зовут Меркури. Не особо рад знакомству, ведь ты умудрилась стащить у меня посылку, но уж лучше зови меня по имени, чем ругайся. — Катись к чёрту, Мерк, — ядовито выплёвывает девчонка и разворачивается с твёрдым намерением дать дёру. Ну и пожалуйста. Так ей нужна была эта сумка. Другую выкрадет, ей не привыкать. Пухлые губы, расчерченные бледным тонким шрамом, растягиваются в беззлобной усмешке. Меркури забавляет эта издевательская фамильярность. — Я только что оттуда, — парирует он и несильно встряхивает юлу, всю извертевшуюся на одном месте. Аж трубы под ними скрипнули. — Лучше скажи мне, как тебя зовут, малышка. Фейт вдруг застывает, а затем приближается, на этот раз не отводя глаз. Короткий ёжик светлых волос, приятные черты лица, испещрённого тонкой сетью едва видимых шрамов, внимательный взгляд карих глаз с мимическими морщинками в уголках. Наверное, его можно было бы назвать привлекательным. Но Фейт весьма и весьма напрягает, что, во-первых, на вид ему лет двадцать пять, во-вторых, он зажал её на этих чёртовых трубах в полутьме, в-третьих, она сейчас точно услышит треск собственной кисти, а в-четвёртых, он отобрал у неё честно сворованную добычу, а в-пятых… А в пятых, она моментально может назвать ещё причины три, почему у неё чешутся руки ударить его по лицу, скрыться где-нибудь и вообще больше никогда не видеть. — Ты отпустишь меня? — рычит Фейт полувопросительно-полуутвердительно. Когда тебе шестнадцать, всё, что ты можешь сделать в борьбе со взрослым крупным мужиком, — давить своим непоколебимым авторитетом, и плевать, что ты ещё не заявила о себе на улицах этого города во весь голос. — Всё возможно, — тянет он с лёгкой улыбкой. — Фейт. — Очень приятно, Фейт. — Я бы так не сказала, Мерк. — Мне просто интересно, как тебя ещё не придушили на улице? — Бегаю быстро. Мерк приглушённо сопит и сканирует взглядом её лицо, и по выражению его собственного нетрудно догадаться, что в голове у этого странного человека творится что-то грандиозное. — Если ты выслушаешь моё предложение о работе, то отпущу, — вдруг выдаёт он, заслужив внимательный прожигающий взгляд. — Мне не нужна никакая работа, — медленно отвечает Фейт, скользя по Мерку взглядом и пытаясь угадать, насколько сильно она может сейчас влететь. — Давай уж лучше постоим тут. — Жаль, ты была бы отличным Бегущим, — хмыкает Меркури и как-то незримо меняется. Едва заметный излом бровей выдаёт разочарование. Фейт едва держит себя в руках, чтобы не начать расспрашивать его о неведомых ей Бегущих. Ведь это чистой воды провокация, а Фейт шестнадцать, и она терпеть не может, когда ею помыкают и пытаются подстроить её действия под себя. Мерк определённо чует, что она схватила наживу, так что он непринуждённо продолжает, хотя Фейт не произносит ни звука: — Деньги у нас всегда водятся, кров над головой и еда есть. А бродячим девочкам, сбежавшим из дома, точно нужны нормальные условия. — Не так сильно, как проблемы с законом, — нагло усмехается она и вздёргивает подбородок. Мерк никак не выдаёт того, что Фейт зрит в корень, лишь молча отпускает её руку и отступает на полшага. — Только что украв у меня сумку, ты уже преступила закон, — одёргивает её Меркури. — Тебе повезло, что ты наткнулась именно на меня. Давно бы упекли сбежавшую малолетку, ведь так? — Фейт краснеет до кончиков ушей. От злости, конечно же. Тон Мерка меняется на доверительный, и он даже позволяет себе полуулыбку: — Зато я мог бы гарантировать тебе защиту и безопасность. В умеренном, конечно, количестве. Пока ты сама не лезешь на рожон, я могу укрыть тебя даже от полиции. Фейт ненавидит казаться растерянной и загнанной в угол. Сил не хватает даже на то, чтобы обдумать сказанное — настолько странным кажется ей мужчина напротив, в образе которого яркими пятнами выделяются красные напульсники, красная футболка и красные кроссовки. Поэтому она делает то, что умеет лучше всего — сбегать от проблем и странных собеседников с не менее странными именами вроде Меркури. — Если ты можешь укрыть меня от полиции, то мне тем более не стоит ввязываться в это, — качает она головой и резко отворачивается; кончик угольно-чёрного длинного хвоста хлещет Мерка по лицу. Он морщится, а когда открывает глаза, то обнаруживает, что вокруг пусто, как в его голове на данный момент. Где-то внизу раздаётся торопливый бег — лёгкий и стремительный, явно одной тощей воровки.***
Меркури проносится мимо неё ураганом спустя две недели, когда ей едва удаётся унести ноги с места кражи. Фейт сидит на крыше пятиэтажного здания, с замиранием сердца свешивая ноги в зияющую пропасть. Странно, а снизу кажется, что дом не такой уж и высокий. Дрожащими пальцами она перебирает содержимое старого рюкзака, внутренне ликуя так сильно, что даже становится немного стыдно за свой проступок (только на мгновение). Но в этот раз улов настолько благодатный, что Фейт прикрывает глаза и мысленно уже отдыхает в ближайшем хостеле за одну третью цены для абсолютно нищих, как она. Святые угодники, да она на эти деньги может жить ещё месяц! Отличный старт, учитывая то, что она едва начала привыкать к безденежной жизни и пробежкам. Кто-то приземляется на крышу с глухим шумом, а затем шаги раздаются всё громче и громче совсем рядом. Фейт суетливо запихивает деньги по карманам и, не жалея ни о чём, отправляет рюкзак в дальний полёт с крыши. Опускает голову, скрывая лицо за волосами, и готовится увидеть нарушителя спокойствия краем глаза. И чуть не наворачивается с крыши от неожиданности. Изумление и вспышка страха высоты захлёстывают её, заставляя до побеления костяшек вцепиться в трубу за спиной. Фейт силится выровнять сбитое дыхание и унять бешено колотящееся сердце. Всё плывёт перед глазами; ей чудится, будто она давно летит вниз, вниз с этой проклятой крыши, и ветер бьёт в лицо, разметает волосы, подхватывает края старой одежды, чтобы потом она со всего маху влепилась в асфальт… — Привет, малышка. — Меркури пролетает около Фейт, но останавливается через пару шагов, а затем возвращается обратно. Склоняется над ней, стараясь заглянуть в лицо. — Знаешь, я как раз тебя искал, потому что ты спёрла сумку одного из Бегущих. Уж теперь-то ты обязана работать со мной, не отвертишься. — Я ничем тебе не обязана, Мерк, — скалится Фейт и резко оборачивается к нему. — Лучше приучи своих Бегущих следить за вещами, раз их может обвести вокруг пальца девчонка! Фейт мечет молнии взглядом. Где-то вдалеке слышится хлопанье лопастей вертолёта, но Фейт не обращает внимания, вместе с тем не замечая и того, как напрягся около неё Мерк. Она злится. Да что там — она в ярости! И какого чёрта она понадобилась этому странному человеку? Фейт старается выглядеть как можно более вызывающе. Вздёргивает кончик носа и взирает на него чуть ли не снисходительно. Пытается вывести его на эмоции, чтобы он, наконец, понял что ему не по пути с такой своенравной и стервозной особой, как она. Фейт не нужны подачки и жалость какого-то мужика, который то ли из собственных побуждений, то ли по зову добродетели готов взять её под своё крыло. Сумасшедший. Но уловка не срабатывает. Меркури в очередной раз изумляет её, когда вдруг заливается кристально-чистым смехом, искренним и каким-то юношеским, словно он за раз помолодел на добрый десяток лет: — Детка, ты чертовски права! Всё никак не могу приучить некоторых остолопов стеречь вещи, как зеницу ока. Нам ли не знать, как порой невнимательны люди. Видимо, надеются на добросовестность окружающих. — Он заговорщически подмигивает; Фейт застывает, сбитая с толку его добродушным настроем. — Кстати, о совести: у тебя её нет ни капли, как я заметил. То, что нужно для Бегущего. — Я не буду становиться Бегущим, — Фейт ощетинивается, моментально переходя в наступление. — Я понял, понял, — Меркури примирительно выставляет ладони. Вдруг он вскидывает голову и пристально всматривается вдаль, в сторону высоток в центре города. Тянется к Фейт и, пользуясь её ошарашенностью, настойчиво тянет вверх за предплечье: — А сейчас давай-ка лучше смоемся отсюда, малышка. Ты ведь не хочешь встретиться с копами? — Ты притащил копов на хвосте?! — вскрикивает она и вскакивает на ноги. Мерк бросает на неё короткий взгляд. Она вдруг кажется ему чуть старше своих лет. Бегущей. Да, именно Бегущей. Потому что в глазах у неё не страх, а чистая ненависть. Отчасти, конечно, к нему, но в основном… — Не притащил, но они могут легко найти нас. Увы, отношения с ними у нас очень натянутые… И, не давая больше никаких объяснений, он дёргает её за тонкую ладонь, и срывается с места, мчась к противоположному краю крыши. Фейт не успевает выдернуть руку из мертвенной хватки, когда Мерк отталкивается от края и прыгает буквально в пропасть. Крик Фейт растворяется в гуле ветра в ушах. А когда вдруг чужая рука пригибает её голову к плечу и надавливает, заставляя пригнуться, Фейт думает о том, что этот чокнутый долго и вдумчиво разрабатывал план, как убить её изощрённо и поэтично. Для чего именно — загадка. Фейт неловко группируется, направляемая второй рукой Мерка. Отбивает себе все пятки при приземлении, но делает кувырок, чтобы смягчить падение и не убиться. Случайно встаёт на макушку, чуть не сворачивает себе шею, но все конечности остаются целыми. Меркури тут же хватает её за руку и сильно дёргает на себя, не давая ни секунды на передышку. Голова кружится, сердце громко бухает где-то в глотке, и Фейт явно готова его выплюнуть от пережитого ужаса. Прежде чем они бегут дальше, она поднимает гудящую голову. Они пролетели около четырёх метров пролёта между домами, спрыгнув с пятиэтажки на трёхэтажное здание. Фейт чувствует, что её вот-вот стошнит. — С боевым крещением! — весело констатирует Мерк и уже несётся дальше, не обращая ровным счётом никакого внимания на то, как побледнело лицо девчонки, сбив с неё всю спесь и наглость. Меркури определённо умеет обращаться с бродячими подростками. Следующий пролёт (благо между зданиями одной высоты) Фейт преодолевает уже смелее, без устали напоминая ни в коем случае не вглядываться себе под ноги. За спиной нарастает низкое гудение летящего вертолёта, Мерк по правую руку чётко разделяет вдох носом и резкий выдох ртом один в один с собственными размашистыми шагами, Фейт же старается подстроиться под его бег и не помереть от недостатка кислорода. Но если опустить все эти раздражающие факторы, Фейт с уверенностью может заявить, что её распирает неведомое ей, болезненное удовлетворение. Она втягивается во время четвёртого прыжка, когда умудряется остаться невредимой после полёта с четвёртого этажа на второй, а затем моментально из кувырка переместиться в полуприсед, чтобы потом сорваться с места из низкого старта и оставить позади ухмыляющегося Мерка. Фейт ощущает себя настолько свободной и счастливой, что готова взлететь прямо с края этой ослепительно-белой крыши, ведь у неё явно выросли за спиной крылья. — Попридержи коней, малышка, — улыбается Мерк и перехватывает её за капюшон толстовки, разом лишив того неописуемого чувства вседозволенности и полёта. Фейт вдруг обнаруживает себя на крыше с коробкой-надстройкой, видимо, для складского помещения. Они ведь в трёх-четырёх кварталах от того места, где встретились. Фейт испуганно озирается по сторонам, совершенно недоумевая, как она добралась сюда, и с ужасом осознаёт, что не помнит дороги. В грудной клетке затихает гулявший там восторг. Хорошее настроение Мерка испаряется в тот момент, когда на белоснежную крышу здания напротив падает тень полицейского вертолёта. Он меняется в лице — черты заостряются, выдавая его напряжение, Меркури хмурится и поджимает губы. Он тут же заталкивает Фейт под лестницу, ведущую к двери склада, и громко шикает на её беспокойную возню. Она едва дышит. Места здесь катастрофически мало, Мерк вжимает её широкой спиной в бетонную стену с облупленной краской (удивительно даже; ей всегда казалось, что в Городе Зеркал все дома выглядят идеально), а сама Фейт раз за разом возвращается к мысли, что её тело до этого ни разу в жизни не показывало ни намёка на то, что может сжиматься до таких размеров. Мышцы ног гудят от перенапряжения, Фейт, хоть как-то пытаясь освободить личное пространство и отпихнуть от себя Меркури, упирается ладонями в его плечи и только сейчас замечает, как сильно дрожат тонкие пальцы со сломанными ногтями. Почуяв возрастающее сопротивление, Мерк наваливается сильнее, буквально впечатывая вяло отбивающуюся девчонку в стену. Фейт со всей ясностью осознаёт, что фортуна отвернулась от неё в тот момент, когда этот бугай возник у неё на пути. И, вероятнее всего, эта чертовка больше не вернётся. — Они отваливают, — шепчет Меркури через тридцать четыре секунды (она считала), будто их могут услышать. Фейт осторожно втягивает носом воздух, чувствуя, как локоть мужчины упирается ей в бок. Она неловко выползает наружу, задевая спиной железные ступени, и вскакивает на ноги так резво и уверенно, что темнеет в глазах. Фейт прищуривается — лучи солнца слепят, отражаясь от крыши, — и окидывает Меркури внимательным взглядом с головы до ног. Что-то мысленно прикидывает. — Чем занимаются Бегущие? — отрывисто спрашивает она так, словно её это совершенно не интересует. Мерк в свою очередь сканирует её глазами — стоит ли брать в их ряды эту вздорную девчонку? — Если ты будешь так на меня смотреть, то я не буду с тобой работать, — категорично заявляет Фейт, будто делает огромное одолжение. Определённо стоит. — К сожалению, в нашем мире очень тяжело поддерживать связь с теми, кто не согласен с мнением сильных мира сего, — туманно начинает Меркури. Ветер, гуляющий на крышах, треплет его волосы, уносит негромкие фразы ввысь. — Я участвовала в мирных демонстрациях, — перебивает его Фейт, — до тех пор, пока они не стали кровавыми. Надеялся завербовать девочку на побегушках, которой можно было бы поручить грязную работу, не спрашивая её мнения? Меркури медленно склоняет голову набок, глубокие карие глаза вспыхивают неподдельным интересом и чем-то ещё. Кажется, пониманием. Мерк хорошо знает: в этом городе у человека должны быть слишком веские причины или проблемы, чтобы осознанно уйти из дома. Детали головоломки встают на свои места, Мерк неожиданно видит всю картину целиком. Первое впечатление простой юной воровки смывается и забывается тут же. Теперь он обязан взять её под своё крыло. — Давай ближе к делу, — нетерпеливо подгоняет его Фейт. Пытается казаться серьёзной и важной с этим снисходительным взглядом. Мужчина с трудом сдерживает улыбку. — Мы доставляем письма и посылки тем, кого объявили вне закона. Мы курьеры. Повстанцы залегли на дно, затерялись среди сливок общества, но им нужно как-то общаться. А с нашими-то средствами связи… — Сколько вас? — Десять на весь город и два Координатора. — Я не умру от голода и холода? — Обижаешь. Фейт подбирается и, что-то обдумав, спрашивает уже тише: — Я смогу уйти? — В любое время. Фейт замолкает. Меркури предусмотрительно поддерживает повисшую тишину. — Я согласна, — спокойно кивает девчонка без какого-либо притворства и напускной серьёзности. — Ты автоматически подписалась на презрение копов, смертельный риск изо дня в день, антизаконную деятельность и оторванность от остального мира, — быстро бормочет Мерк, сообщая все тягости работы Бегущего. Затем добавляет теплее: — Но чем опаснее работа, тем она интереснее. Фейт с трудом может согласиться с этим, потому что она уже четыре раза чуть не отправилась на свет иной от ужаса, голода и дрожащих рук. — Придётся взять на себя ответственность за обучение подрастающего поколения, — легко хохочет Мерк, останавливаясь у края крыши. Вглядывается в бурный поток внизу (на секунду идёт кругом голова от высоты и ощущения нереальности этой картины), а затем бросает короткий взгляд на Фейт через плечо. — Пойдём, малышка. Судьба Бегущей нашла Фейт… Точно, как только Дрейк наладит радиосвязь, то твоим позывным станет Судьба! — И ты так долго придумывал эту глупую шутку? — против воли улыбается она, срываясь с места, когда Меркури вдруг взмахивает ладонью и стартует. И Фейт совершенно не может сдержать восхищённого взгляда с львиной долей уважения, когда она вдруг обнаруживает, что все деньги, сворованные из рюкзака невнимательного Бегущего, оказываются в руках Мерка. Кажется, превзойти нового учителя ей удастся нескоро.