Gods' messenger

Жизнь Бегущего трудна, опасна и необратима. Хуже неё только подготовка к жизни Бегущего.

Мерк оказывается просто невыносимым наставником. Требовательным, вечно недовольным и строгим настолько, что Фейт с трудом доползает вечером до кровати, чтобы отключиться на несколько часов перед очередным выматывающим днём. Спустя четыре недели Фейт вдруг понимает, что Меркури пристально следит за ней, гадая, когда же она сдастся и уйдёт. Бремя Бегущего оказывается тяжёлым. От того разговорчивого смешливого Мерка не остаётся и следа; Фейт не удостаивается даже улыбки, а двадцатипятилетний учитель (она всё же выведала его возраст, сквозь скрежет зубов сообщив свой) кажется старше своих лет с неизгладимой глубокой печатью серьёзности на молодом лице. Фейт вполне может описать его тремя словами: импульсивный во всём. Ровно в пять утра Мерк будит её хлопком в ладони, вырабатывая чуткий сон и бдительность, даёт две минуты и пятнадцать секунд на сборы, вырабатывая умение держать всё нужное под рукой и укладываться в ограниченные временные рамки, а затем вытягивает её, сонную до смерти, на улицу. Задаёт любую точку в их районе и приказывает вести его по крышам так долго, как это возможно. Заставляет бежать до седьмого пота, пока у Фейт не закружится голова от недостатка воздуха, пока лёгкие не начнёт драть невыносимой болью, словно их сжали тугим раскалённым кольцом. После отводит на импровизированную тренировочную площадку на крыше в четырёх домах от Логова Дрейка и там до обеда заставляет повторять одни и те же приёмы, снова и снова. Перекаты, перекаты в связке с прыжком с высоты, разгон и пробежка по стене в три широких шага, преодоление барьеров на ходу… Фейт не жалуется. Мысленно воет в голос из-за дрожащих от боли конечностей и недосыпа. Фейт частенько забывает, когда они ели; ей приходится подвязывать штаны всё туже, потому что из-за голодовки она невероятно осунулась. Но Фейт зверствует. Она наизусть знает все шесть главных авеню и все прилежащие к ним улицы и закоулки. Она может перебраться из одного района в другой по крышам, ни разу не коснувшись земли. Она успешно и безошибочно выполняет инструкцию побега от копов, потому что им приходилось уже три раза уносить ноги под грозные выкрики людей в форме. Она с жаром пересказывает Мерку план своих передвижений, когда тот просит устно составить маршрут в какую-то точку по памяти. Тот слушает её, нахмурившись, а затем едва качает головой. А вечером, не позволив лечь спать в положенное время, усаживается вместе с ней за старым письменным столом у окна, включает вечно мерцающую лампу и показывает самые короткие маршруты на потрёпанной бумажной карте. В очередной такой вечер на пятой неделе её обучения Фейт приходит в беспомощную молчаливую ярость, когда Мерк вдруг ошарашивает её своим заявлением, сказанным таким тихим и спокойным голосом, что от этого становится втройне обиднее: — Знаешь, без меня Дрейк, как без рук. Он один из последних Бегущих прошлого семилетия — остальных убили во время подавления какого-то из мирных маршей. Бегущие едва возрождаются. Я помогал Дрейку искать новых шесть лет назад, когда он подобрал меня самого. Мы только-только наладили курьерскую систему, обучили новичков и смогли начать работу в штатном режиме. И вот я нахожу тебя и тут же загораюсь идеей, что ты можешь стать невероятно талантливой Бегущей. Посвящаю всё время тебе, а мог бы бегать, как и остальные — Дрейк частенько оставляет мне самые сложные заказы. Но ты не прилагаешь всех возможных усилий, малышка. Я разочарован. Если ты думала сидеть у меня на шее, то тебе стоит уйти прямо сейчас. Фейт смотрит на него бесконечно долго — Меркури раздражает её в эту секунду сильнее, чем в их первую встречу, — а затем действительно уходит, так и не проронив ни слова. Только для того, чтобы лично навестить Дрейка и выпросить у него возможность выполнить чей-либо заказ. Дрейку тридцать четыре, на его плечах лежит огромная ответственность и куча работы, он всегда сосредоточен и распространяет на людей вокруг себя ледяное непоколебимое спокойствие. Но его изнурённое лицо озаряется улыбкой каждый раз, когда он видит Фейт, хотя встречался с ней от силы два раза. В этот раз он вновь тепло улыбается и искренне интересуется её успехами. Фейт так и не находит в себе сил приподнять уголки губ и сказать хоть что-то, поэтому она роняет скомкано, но твёрдо: — Мне очень нужна работа, Дрейк… Ну, работа Бегущего, ты понимаешь. Доставить посылку или письмо. — Нужны деньги? — Он усмехается, сверкнув глазами. — Если да, то я всыплю Мерку. — Нет, не нужны, — Фейт мотает головой. — Это просто моё желание. Что-то вроде способа проверить себя. Дрейк моргает. Его взгляд становится таким же пронзительным и испытующим, как у Мерка. Фейт едва сдерживается, чтобы не уйти, громко хлопнув дверью. Относятся к ней, как к ребёнку. Невыносимые. — Мне тут кто-то из ребят принёс письмо и небольшую посылку в коробке, заказчик просит доставить в финансовый квартал. Я только хотел передать сумку кому-нибудь — нести нужно прямо сейчас. Но… Фейт, это финансовый квартал. Много высоток, чрезвычайно много людей, много копов, ещё и здание СЕС тут же… Я бы отправил туда только Меркури, да ещё и под вечер. Наверное, вызову его сейчас. Уж извини. Фейт непроизвольно вздрагивает при упоминании своего учителя-тирана. Она стискивает зубы, сдерживая порыв неконтролируемой ярости, и громко возражает: — Я берусь за этот заказ. Можешь потом связаться с Мерком и спросить, как всё прошло, — Она без спроса хватает жёлтую сумку и широким жестом раскрывает карту на столе: — Говори, куда идти. — Разве он водил тебя в… — Водил, — перебивает его девчонка. — Покажи мне пересечение Квентин Роуд и Ливония Стрит. Фейт мысленно усмехается. Фотографическая память никогда её не подводила. Фейт моментально находит нужный перекрёсток и тычет в него пальцем, нетерпеливо взглянув на Дрейка. Значит, здание находится где-то здесь. Ничего, разберётся. Клиенты обычно ждут около открытых окон. — Спасибо, Дрейк. Я не подведу тебя. — Фейт! — вскрикивает мужчина то ли испуганно, то ли обозлённо. Он бросается ей наперерез, опрокидывает стул и широко расставляет руки. Фейт улыбается — вспоминает, как Мерк принимал точно такую же позу во время одного из уроков самообороны, а она тогда случайно, но очень метко и хлёстко дала ему пощёчину, перепугавшись. Девчонка подаётся всем телом назад, а потом огибает Дрейка сбоку, пробежавшись по стене. — Я выполню заказ! Ручаюсь сама за себя! — бросает она через плечо и распахивает дверь. — Стой, — Дрейк говорит тихо, но этот тон не даёт и шанс на неповиновение. Фейт вдруг вспоминает, сколько опыта за плечами этого человека и как строго он относится к Бегущим, находящимся под его опекой. Она застывает, не смея обернуться и увидеть в его глазах такое же разочарование, какое было в глазах Меркури. Фейт с неохотой приходится признаться самой себе, что Дрейк является для неё авторитетом. — Что? — Я выскажу Мерку всё, что о нём думаю. Никогда не видел таких тощих девушек с таким огромным энтузиазмом и тягой доказать всем окружающим, на что они способны, — Дрейк усмехается, голос его немного теплеет. — Нельзя морить человека голодом, если он занимается постоянной физической нагрузкой. Ты выглядишь измождённой. Кожа да кости, ещё и синяки под глазами, будто он только и делает, что бьёт тебя. — Я не прошу заступаться за меня, я прошу дать мне спокойно выполнить заказ и вернуться обратно, — цедит Фейт. Где-то в сознании пробивается тонкий злорадный голосок — «так этому извергу и надо!», — но она быстро затыкает его. Поступки говорят громче слов. Возможно, увидев, каких результатов добивается его ученица, Меркури сбавит обороты и хоть немного ослабит хватку ежовых рукавиц. Потому что как бы он ни бесил её, Фейт не может не согласиться, что его беспощадные методы работают на ура. А в памяти всё ещё живо подсмотренное зрелище — Мерк в образе Бегущего в марафоне по крышам. — Ладно-ладно, не кипятись, — миролюбиво заключает Дрейк. Фейт слышит осторожные шаги и разворачивается как раз вовремя, чтобы перехватить тянущуюся к ней руку. Дрейк вздыхает. — Я уступлю тебе только один раз, пока ты не станешь полноценной Бегущей. Потому что, во-первых, тебя тренирует Меркури, во-вторых, ты уже взрослая девочка и должна здраво соизмерять свои возможности, а в-третьих, может, этот побег научит тебя хоть чему-то. — Спасибо, — помедлив, отзывается она одними губами. Позволяет себе полуулыбку, которая выходит какой-то печальной. — И да, Фейт. Она делает шаг вперёд, выходя из Логова. Город лежит перед ней, как на ладони. В лучах заходящего солнца он кажется то кроваво-красным, то золотым. — Пока что каждый Бегущий отвечает сам за себя, даже если он потеряется или если с ним что-то случится. Но… Я тут тестирую наушники с радиосвязью, а Мерк потихоньку работает со взломом камер и самодельными маячками, сигнал которых не отследить кому-то чужому. Если всё получится, мы с Лиф будем курировать всех Бегущих. Это значительно облегчит нам жизнь. — Он улыбается и заканчивает чуть тише, так что Фейт быстро схватывает, что фраза относится лично к ней: — Всё со временем налаживается, Фейт. И дальше станет легче, поверь мне. — Кто такая Лиф? — усмехается Фейт, разом разрушив всю доверительную атмосферу. Дрейк смеётся. — Координатор, тренирует новичков. Несколько лет назад мы часто работали с ней в паре в прошлом составе. Нужно будет вас познакомить. Если Мерк будет давить так же сильно, я переведу тебя под её опеку. — Не нужно, — резко одёргивает его Фейт. — Мерк хоть и заносчивый идиот, но он хороший учитель. Сейчас взглянешь на результаты его работы. — Конечно хороший. Потому что он мой подопечный, — отвечает Дрейк. — Всё, беги. Перекрёсток Квентин Роуд и Ливония Стрит, сорок четвёртый дом, восемнадцатый этаж. Будь осторожна. — Непременно, — Фейт самодовольно вскидывает подбородок и срывается с места. С первым прыжком мысли проясняются, все проблемы и переживания отходят на второй план. В голове Фейт красными огнями горят её цель и уверенность в том, что она обязана пройти все тяготы и стать Бегущей. Потому что то чувство свободы, которое наполняет её, не сравнится ни с чем. Потому что для Города Зеркал она невидима, хотя она всё ещё здесь. Потому что все душевные переживания разлетаются вдребезги, как что-то совершенно незначительное. Фейт свободнее всех в этом проклятом Городе — не так, как те, кто располагается в больших домах там, внизу, и получает большие деньги за молчание и повиновение. Фейт существует на Грани Отражений. В то время, как ноги несут её без устали по стерильным крышам, узким карнизам, хлипким трубам, Фейт живёт полной жизнью. Она ускоряется и отталкивается от края, в очередной раз дразня разверзнувшуюся под ногами Бездну в десять этажей. Фейт бесшумно приземляется на соседнее здание и бежит дальше, позабыв о том, как в первый раз её трясло от первобытного ужаса перед такой немыслимой высотой. Бегущие живут инстинктами, но часто не задумываются, что самый главный — страх смерти — у них практически отсутствует. Фейт напрочь забывает все наставления Мерка быть осмотрительной и осторожной. Ведь всё это так неважно, когда свобода буквально струится у тебя между пальцев порывом ветра, лучом заходящего солнца и приглушённой тишиной. Фейт слишком юна и своенравна, чтобы размышлять о возможных неудачах и невзгодах. Но Фейт искренне верит в свою неуязвимость, потому что любимчики госпожи фортуны всегда оказываются в числе победителей. Она карабкается по пожарной лестнице на двадцатый этаж. Одно из самых низких зданий финансового квартала, но самое неудобное для обслуживания Бегущими. Стоит на виду у всего города, ещё и тупиковое. Фейт старается не думать о том, как доберётся назад, предпочитая решать проблемы по мере их поступления. Забравшись на крышу, она обходит периметр, высматривая створку открытого окна двумя этажами ниже. Обнаружив одну такую у северной стены, Фейт поправляет ремень сумки на плече и легко перемахивает через карниз. Руки дрожат, когда она виснет на краю. Фейт передвигает ладони вправо и, оттолкнувшись ногами от скользкого стекла, прыгает на трубу водостока. Та опасно прогибается под небольшим весом. Фейт застывает, забыв, как дышать. Только сейчас до неё в полной мере доходит вся бедственность её положения. Фейт пытается разжать хватку и спуститься чуть ниже, но тело парализует страх и красочные картинки её возможной кончины. Под Фейт двадцать этажей. Если она сейчас начнёт считать высоту в метрах, то она точно, непременно, безусловно потеряет сознание… Фейт вспоминает взгляд Меркури и принуждает себя соскользнуть вниз на четыре метра. Постепенно опускаясь всё ниже и намеренно игнорируя жалобный скрип трубы, она вспоминает даже не советы наставника, нет. Она вспоминает равнодушный тон Мерка, когда он спрашивает: «Так быстро устала?». Фейт и подумать не могла, что её хоть когда-нибудь в жизни заденет чьё-либо такое холодное отношение. «Малышка, так не пойдёт. Ты хочешь умереть самой глупой и болезненной смертью — из-за переломанных костей в шестнадцать? Я выпущу тебя к остальным только тогда, когда сам буду уверен, что ты не убьёшься по неосторожности». Чёртов Мерк, даже тут был прав! Фейт выдыхает, когда открытое окно оказывается по правую руку. Она коротко стучится в распахнутую створку. Полноватый сорокалетний мужчина выплывает из-за стекла и глядит на неё недоверчиво и хмуро. — Хочешь сказать, что ты Бегущая? — бормочет он так, чтобы его не услышали люди в помещении. — Видимо, дела у вас идут совсем неважно, раз Дрейк стал брать малолеток. — Либо ты отдаёшь деньги и молча забираешь посылку, либо я ухожу, — рычит Фейт. — Я передам ему, что новенькие курьеры совершенно не умеют соблюдать субординацию, — гнусавит толстяк, но всё же протягивает Фейт пачку купюр снизу. Она неловко хватает деньги. Труба скрипит чуть громче. — Ни слова больше, — шипит Фейт, заметив, с каким любопытством и насмешливостью во взгляде за ней наблюдают. Крепко обняв водосток одной рукой, второй она запихивает шелестящие банкноты в задний карман. Фейт снимает сумку с плеча и, замахнувшись, подкидывает её над створкой: — Хватай скорее, я спускаться не буду, если упадёт! — Дрейк точно тронулся умом, — цедит мужчина, но сумку ловит. Он быстро оглядывается через плечо, выдыхает и вытаскивает из большого отдела посылку с письмом в белом бумажном конверте. Смерив девчонку упрекающим взглядом, он замечает, как та цепляется за хлипкую трубу, будто клещ. Поэтому он перегибается через подоконник и отдаёт ремешок прямо в трясущуюся протянутую ладонь. Ещё раз оглядывается. — Смотри не сорвись, девочка. Лететь тут высоковато. — Спасибо, — отзывается Фейт без язвительности. Закидывает сумку за спину и кивает мужчине головой на прощание. Тот кивает в ответ, а затем следит за ней до тех пор, пока она не вскарабкивается на крышу. Фейт лежит на прохладной белоснежной поверхности, свесив ступни вниз. Она тяжело дышит, борясь одновременно и с усталостью, и с навалившимся облечением, и с последствиями вспышки паники. Фейт улыбается. Как бы ни тряслись у неё руки от перенапряжения, она давно не ощущала себя настолько счастливой. Когда недалеко раздаётся приглушённый шум вертолёта, Фейт вскакивает, как ошпаренная, и начинает озираться вокруг, разыскивая пути отступления. Единственным выходом оказывается натянутый между зданиями трос. У Фейт нет даже времени проверить его на прочность, так что она в три широких шага преодолевает расстояние до края крыши и подпрыгивает над Бездной, одновременно с этим вытягиваясь в струнку и крепко хватаясь за стальной трос. Время застывает вокруг дрожащим маревом, когда на скорости ветер хлещет по лицу острыми лезвиями и мотает худое тельце из стороны в сторону. Фейт вскрикивает, понимая, что она в воздухе уже шесть секунд, а под ногами нет какой-либо опоры. Она впивается взглядом в то место, где кончается канат. Фейт может поклясться, что со стороны у неё видок не очень — как минимум перекошенное от ужаса лицо и дёргающиеся во все стороны ноги. Затормозить у неё никак не выходит. Фейт отпускает руки у самого края, но пролетает ещё пару метров, а затем со всего маху падает лицом вперёд. Она успевает выставить перед собой ладони, чтобы не перевернуться через голову и не сломать себе шею. Что-то едва слышно хрустит, когда левая кисть подворачивается под неправильным углом, а Фейт по инерции проскальзывает ещё дальше, упав на локти. Она стонет сквозь стиснутые зубы. Прижимает к груди повреждённую руку и запоздало понимает, что с таким хрустом ломается кость. — Поднимайся, поднимайся же! — рявкает над головой Меркури. Он торопливо подхватывает подопечную под мышки и тянет в сторону. — Ну же, малышка, не время для драм! Быстро отметив невменяемость Фейт, Мерк, ругаясь вполголоса, оттаскивает её под лестницу на второй уровень. Здесь намного просторнее, чем в прошлый раз — воспоминание кажется недосягаемо далёким, — но он всё равно закрывает её своим телом, на случай, если их обнаружат с воздуха. Сидя спиной к пролетающему над ними вертолёту, Мерк склоняется чуть ближе к Фейт, которая забилась в угол, осторожно подогнув руку как можно ближе к телу. Меркури хмурится так выразительно, что ей становится не по себе. Возникает навязчивое ощущение нашкодившего ребёнка, которого должны отчитать по полной программе, а затем посадить под домашний арест на месяц. Фейт терпеть не может казаться каким-то истеричным подростком, который не осознаёт последствий своих решений. — Вроде хочется наказать тебя, как самому настоящему отцу, а вроде погладить по голове и порадоваться, что не убилась, — вкрадчивым голосом начинает Меркури. Фейт едва слышно скулит — замечает, как вспухла кисть и каким синюшным цветом наливается. Поднимает на Мерка умоляющий взгляд, прося отсрочить неминуемую казнь. Выслушивать причитания, наслаждаясь в этот момент тупой ноющей болью, — невыносимо. — Не смотри на меня таким взглядом, детка. Сбежала от меня, выпросила у Дрейка работу, отправилась в финансовый квартал под вечер, когда копы устраивают дозор — получай по тыкве. — Давай отложим нравоучения до подходящего момента, — Фейт скалится; от боли на глаза выступают слёзы, а она терпеть не может показывать свои слабости. — Ну уж нет, — Улыбка сползает с его лица. Кажется, наставник рассчитывал на искреннее раскаяние, а не на сарказм. Мерк в очередной раз занимает оборону — вид жёсткого учителя даётся ему без затруднений: — Час назад со мной связывается Дрейк, и у него такой испуганный тон, что я бросаю все дела и мчусь к нему. Там узнаю, что, оказывается, ты решила проверить свои силы, заметь, без моего ведома. И этот идиот отдаёт тебе один из самых сложных заказов! Фейти, у меня крепкие нервы, я пережил много опасностей, когда ты ещё пешком под стол ходила. Но одно дело — бежать самому, а другое — нести ответственность за вздорную девчонку, у которой в одном месте шило. — Но я… — Ты ещё ребёнок! — Меркури взрывается громким криком. Фейт перестаёт дышать. Источающий гнев учитель волнует её больше, чем сломанная рука. — Ты эгоистичный бунтующий ребёнок, который не понимает, во что ввязался! — Напомнить, что ты сам меня в это впутал? — Фейт тоже повышает голос. — Я прекрасно осознаю происходящее, Мерк, перестань считать меня ребёнком! Я согласилась на этот заказ только потому, что ты не веришь в мой успех! Мерк молчит. В глазах у него застывает какое-то странное нечитаемое выражение. Оно нравится Фейт намного меньше, чем злость или осуждение. — Фейт, — тихо начинает он. Меркури придвигается чуть ближе и обхватывает её лицо ладонями, заставляя смотреть прямо на него. — До тебя у меня было двое подопечных. Одна из них получила травму через месяц после того, как я разрешил ей работать. Травма оказалась настолько серьёзной, что ей пришлось вернуться к прежней жизни — она повредила позвоночник и едва не осталась калекой. Мы с Дрейком до сих пор обеспечиваем ей защиту, чтобы её не вычислили и не устранили. Второй разбился к концу подготовительного курса, не совершив ни единой доставки. Им всем было уже за двадцать. Но ты, Фейти… Ты настолько юна, что я уже жалею, что не позволил тебе просто уйти и втянул в тот разговор. — Мне семнадцать через месяц, — бормочет Фейт, нахмурившись. — Не меняет дела, — Он качает головой. Большим пальцем убирает с щеки непослушную тёмную прядь. — Я уже сейчас вижу, как тебе не терпится нестись вперёд без оглядки, — Меркури прерывисто вздыхает. — Под тобой было двадцать этажей. Двадцать этажей — это около шестидесяти метров. Их достаточно, чтобы одуматься и осмыслить свою неосмотрительность, когда летишь головой вниз. Фейт переводит взгляд за спину наставника. Следит глазами за пролетающим мимо вертолётом. Переводит их на свою руку, отмечая, что боль стала терпимой, но никуда не делась. Возвращает обратно на Меркури. И вдруг кристально ясно видит его с другой стороны. Причиной его строгости, жёсткости и непреклонности является ничто иное, как страх потерять очередного ученика. А временами равнодушие — попытка убедить её в ненужности такой опасной работы. Или же попытка держать дистанцию, чтобы потом не скорбеть так сильно. Фейт ёжится от подобных мыслей. Неловкое движение, когда они вылезают наружу, заставляет её громко всхлипнуть. Лицо Мерка вытягивается и приобретает изумлённое выражение. — Почему ты не сказала раньше?! — Кажется, он злится даже сильнее, чем двумя минутами ранее. Меркури тянется к ней, но Фейт, испугавшись агрессивного настроя, подаётся назад и надрывно стонет, баюкая потревоженную кисть. Мерк тут же вздыхает, уняв раздражение: — Тише, тише. Постарайся не двигать ею, тебе не нужен перелом со смещением. Он осторожно кладёт руку ей на плечо, вселяя молчаливую поддержку. Используя наушник, Мерк связывается сначала с Дрейком (первые три минуты он безостановочно орёт; в ответ раздаётся лишь клацанье клавиш и зевки — видимо, Координатор привычен к подобным сценам), затем просит соединить с каким-то Стефаном, угрожая свернуть Дрейку шею, а после этого перестать работать на него. Последний довод, кажется, работает лучше остальных, потому что Меркури через полминуты начинает разговор с неизвестным, время от времени косо поглядывая на Фейт. — Спасибо, Стефан, — кивает он. — Мы будем у чёрного входа через полчаса. Обеспечь нам, пожалуйста, безопасный путь. Нам хватило приключений на этот вечер. — Кто это был? — Стефан, хороший травматолог. К сожалению, нам часто приходится сотрудничать с ним. За молчание и содействие Бегущим приходится отстёгивать ему часть денег за каждый визит. Но мы не можем его винить. Работать с Бегущими — автоматически становиться на мушке у правительства, — Мерк склоняет голову набок — «Понимаешь, о чём я говорю? Понимаешь, частью чего ты стала?» — и продолжает: — Пойдём. По крышам ты не доберёшься с одной-то здоровой рукой. Спустимся тут, пойдём по улице. Терпеть не могу спускаться на землю… Будешь держаться меня. Шаг влево, шаг вправо — потащу насильно. — Но я вполне могу… — С тебя хватит на сегодня, — резко обрывает её наставник. Прикрывает глаза и сменяет гнев на милость, смягчившись: — Я наблюдал за тобой. Техника слегка хромает. Это поправимо. Сложнее всего перебороть страх, что тоже возможно. Но в ближайшие два или три месяца я больше не подпущу тебя к посылкам ни на шаг. Только под моим неусыпным взором или вместе со мной. Когда ей бинтуют сломанную кисть (что всё-таки подтвердилось на рентгене), Фейт неоднократно ловит напряжённый вопросительный взгляд Меркури, прекрасно понимая, что он означает. «Хочешь ли ты продолжить подготовку и в итоге стать Бегущей?». Фейт широко улыбается. «Конечно хочу. Я не отступлюсь, даже не надейся». Мерк слабо улыбается в ответ, но в глазах цвета мёда плещутся смирение и тоска.