Присутствующий

Дилид сын колдуна ушёл вмести с личём из деревни и решил стать его учеником. В голове долго не укладывались поступки отца, иногда он пытался забыть, но во сне его преследовали мертвецы. Он рос и всё чаще находил утешение в магии, которая давала призрачные надежды на счастливую жизнь. Его учитель с радостью делился с ним тем, что знал сам, но никогда не нарушал обещание, которое он дал отцу Дилида, он не учил его некромантии, как тот ни просил. Время продолжало свой бег и в один из годов личу прошлось прервать свой вечный путь, лето выдалось чрезвычайно жарким и тело лича не позволяло ему покинуть временное прибежище, небольшую пещеру скрытую лесом в склоне горы. Дилид же каждое утро уходил из пещеры, говоря, что идёт купаться, но только личу это не нравилось. В его ученике, в человеке который был ему родным, которого он воспитал, что-то изменилось. Конечно, события того дня наложили на юношу печать мрачности, но сейчас стал особенно скрытным и избегал смотреть на своего учителя. Жаркие месяцы подходили к концу, и всё чаще небо разрождалось грозами и ливнями, которые питали иссохшую землю. Ночь была душной, сегодня был последний день лета, завтра можно было пуститься в путь, хотя жара была уже не столь критической, но Дилид настоял, чтобы они задержались здесь ненадолго. Он с самого утра куда-то исчез, лич видел, что он не спал, а только претворялся. Это тревожило учителя, он считал юношу сыном, он не мог позволить себе потерять ещё одного близкого человека. Лич пытался выяснить, что происходит, но Дилид уходил от ответа. Весь день мёртвый колдун не мог найти себе места, его душу что-то тревожило, но он не обращал на это особого внимания. К вечеру волнение возросло и заставило лича отправиться на поиски, применив заклятье на следы у выхода из пещеры. Оно провело лича по склону к небольшому гроту, это разу не понравилось личу. Он попытался войти, но некое заклятье его мягко развернуло и заставило пройти по дуге мимо входа в пещеру. Лич осознав, что делает, остановился и покачал головой, особо не напрягаясь, прошёл сквозь заклятье. Оно было призвано остановить случайного путника. Учителя должна была остановить стена жара и наложенное на тоже место заклятье барьера. Любого другого колдуна такой барьер поставил бы в тупик, но стал бы лич учить тому, что ему может остановить, заморозив пространство жара, он снял барьер и вошёл в грот. У одной их стен искусственно была создана загородка, изнутри, так же как и снаружи стены были покрыты символами на наре. Лич кинул взгляд на них, про себя хваля Дилида за столь безошибочное написание слов и соблюдение правил языка. Торопиться уже было некуда, ритуал был уже завершён. Колдун чувствовал это в камне и в воздухе. У входа в загородку на каменных полках лежали травы. Внезапно в стенах пещеры раздался стон. «Жив!» - промелькнуло в сознание лича. Он рванулся с места и в мгновение оказался рядом с Дилидом, он лежал на боку, сжимая в руке пузырёк, рядом с ним лежал амулет, сделанный из камня. - Зачем? – спросил лич, вкладывая два пальца в рот ученику и надавливая на корень языка. Тот естественно ответить не смог. - Ах, ты ещё и голодный? – произнёс колдун, поднимая своего ученика. Дилид был слаб. Его тело почти безвольно поддалось действиям учителя. В деле спасения ученика были две стороны. Первая, очистить тело от яда, она была первостепенной. Вторая, сохранить душу в теле, для знатока некромантии, коем являлся лич, проблем возникнуть ни должно. Колдун-мертвец принёс своего ученика на берег реки и заставил его пить, до тех пор пака его не вызвало, так повторилось до тех пор, пока организм не начал борется с ядом. К Дилиду пришла боль, он застонал. - Правильно! – мрачно произнёс учитель. – Я не понимаю, зачем ты это затеял. Участь лича это проклятье и не надо в этом смотреть на меня. Я встречал многих и многих пережил, я старался вернуть им память, а многие пали от моей руки. Я всегда говорил, о прелести человеческой, смертной доли, но ты видимо не слушал. Колдун склонился над учеником, с осторожностью накладывая заклятье, чтобы иметь представление о состояние души, вроде бы всё было хорошо. Тогда он отнёс Дилида в пещеру. Сел рядом с ним и начал ждать, когда тот очнётся. Примерно около дня тот пробыл в забытьи от действия яда. На второй ему стало лучше, и он пришёл в себя, хотя был ещё слаб. - Доброе утро, - произнёс лич. Дилид в ответ сосредоточено посмотрел на учителя. - Успел уже, наверное, заметить, что твой ритуал не удался? - Да, успел, - ответил юноша. – Я лишь хотел… - Не стоит оправдываться. Ответь мне на один вопрос. Только честно. Хочешь ли ты жить? – прервал его лич. - Хочу, - печально ответил Дилид. - Именно поэтому ты сейчас не мёртв. Человек, которой совершает ритуал лича, должен не иметь желание жить и иметь что-то, что разрывает его душу на части. Я должен был тебе это сказать. Я должен был, заподозрить то, что ты готовишь, но я был слишком слеп, и недооценивал тебя. - Со мной же всё будет хорошо? - Я не знаю, - ответил лич. – Сейчас ты идёшь на поправку, но, насколько мне известно, никто не оставался жив, после свершения ритуала. Из этого следует следующий вопрос. Спасать ли тебя, если твои дела станут плохи? Этот вопрос изумил Дилида, ему казалось, что учитель должен был знать на него ответ, юноша воскликнул: - Конечно! - Я понял тебя, - произнёс лич. – Кушать хочешь? - Нет. - Хорошо, - произнёс лич, затем встал и взял с камня глиняную плошку с отваром. – Выпей и постарайся уснуть. Лич вновь сел радом со своим учеником, охраняя его сон. На следующий день Дилид чувствовал себя на много лучше, и казалось, что его жизни больше ничего не угрожает. Было принято решение через несколько дней покинуть пещеру, которая за эти месяцы стала почти домом. Два дня было отведено на сборы. Лич внимательно наблюдал за своим учеником, но более не припоминал ему неудавшийся ритуал. Он считал, что свои уроки из ситуации Дилид уже вынес и не стоит ворошить прошлые ошибки. Третий день после ритуала ничем выдающимся не был отмечен, наступил четвёртый день, последний перед отбытием. Дело шло к вечеру, лич обрабатывал настоями свою кожу, которая кое-где начала покрываться плесенью. Дилид помогал своему учителю. Между ними шёл непринуждённый диалог, юноша, заметил, что у этого настоя ещё более противный запах, чем у прошлого, на что лич возразил, что запах - не главное, главное – сохранность тела, напоминая свой солидный возраст. Так в немного шуточном споре проходила эта процедура. Дилид потянулся за новой порцией раствора, но тут, словно через его тело прошёл разряд, он облокотился на камень, в глазах потемнело, чтобы не упасть он сел. Голос учителя доносился откуда-то издалека. Кажется, где-то в глубине своей души лич знал, что последствия ритуала ещё проявят себя. Он почти мгновенно отреагировал, на то, что происходило, пытаясь привести Дилида в чувства, но затем понял, что это бесполезно. Лич отнёс юношу на его кровать. С каждой минутой ему становилось хуже, на его лицо отражалась боль, которая накатывала приступами, будто пронизывая тело. Причина этого болезненного состояния долго не могла найтись, каждое заклятье показывало, что с Дилидом всё хорошо. Лич не мог смотреть на мучения юноши, но без понимания, того, что происходит он, был бессилен помочь ему. Однако лич продолжал свои попытки. Он вспоминал самые старые и странные заклятья, но всё было бесполезно. А драгоценное время шло, тогда колдун, пренебрегая всякой осторожностью, решил вторгнуться в душу Дилида. Отчине заставляет идти людей и только на такие вещи. Мертвец сосредоточился и тихо извинился перед учеником. Из-за своей природы лича, он легко мог, не разрывая свою душу управлять ей вне своего тела. Для Дилида подобное вторжение было более чем болезненно. Колдун старался действовать как можно осторожнее. Он ощутил всё плачевность ситуации. Душа юноши была почти полностью отделена от тела и та её часть, что всё-таки была с ним соединена, постепенно истончалась, энергия могла проходить через неё только импульсами. Именно от сюда были ощущения боли. Исправить можно это было, привязав душу обратно к телу. Для лича это не должно вызвать трудностей. Он подготовил место для ритуала, а затем начал его, стараясь не навредить Дилиду, не нарушить хрупкое равновесие души и тела. Казалось, что ритуал завершился успехом, но боль Дилида не уходила, а наоборот. Он метался в кровати и стонал, казалось, что теперь она непрерывна. Душа отторгала вновь созданные связи. С этим ничего нельзя было сделать, только пытаться облегчить боль. Ночь юноша провёл беспокойно, почти не спал, а следующий день провёл в забытьи, которое иногда прерывалось, приступали особо сильной боли. Учителю удалось несколько раз напоить своего ученика целебными отварами, но он слабел, его душа продолжала отвергать связи и почти перестала поддерживать тело. Ночью Дилид забылся неким подобием сна, на утро его видимое состояние не изменилось, на самом деле связи начали разрушаться, та единственная, что не была отторгнута, была не в силах более справляться со своими задачами. Лич понимал, что его ученик умирает, и он вряд ли что-то сможет сделать. От осознания этого колдун не находил себе места. Он пытался придумать хоть один способ спасти Дилида, но не было ни чего, даже самого рискованного. Он древний лич, эксперт в некромантии, тот, кто помнил изначальные не «испорченные» заклятья не мог ничего предпринять, а только смотрел, как дорогой ему человек постепенно угасает. Следующая ночь тоже была спокойной. Дилид лежал без движения, его лицо иногда искажалось болью, но он больше не стонал. Лич питал его тело собственной энергией, но долго это продлится, не могло. С наступлением утра положение дел не изменилось. Колдун сидел рядом со своим учеником и продолжал судорожно искать выход, тут его голову посетила мысль. Она возродила надежду. Лич вскочил и выбежал из пещеры, не заботясь ни о ветках кустарника, которые царапали его тело, ни о лучах солнца, сушивших кожу. Он вбежал в грот, прихватив у входа палку, скрылся за загородкой, с помощью палки и камня уложил амулет, который Дилид избрал себе филактерией, на тряпицу, осторожно привязав к палке, и поспешил назад в пещеру. Вернувшись, колдун, не прикасаясь к амулету, положил его Дилиду на грудь и сложил его руки на нём. Между его душой и этой вещью в процессе ритуала всё же успела сформироваться связь, и была надежда, хоть и очень малая, что у его ученика всё же есть шанс на жизнь после смерти. В конце концов, это даже было бы к лучшему, ведь они смогут провести на много больше времени вмести, как если бы Дилид остался бы человеком. Связь была, но она не сработает, если сейчас юноша умрёт естественной смертью, поэтому нужно было либо провести погребальный обряд, либо убить его. На последнее лич не мог пойти, хотя это давало больший шанс на успех. Лич подготовил Дилида, все его слова и мысли должны были изобличать то, что тот мёртв. От этого на душе было очень тяжко, наверное, колдун понимал, какого было его старшему сыну, который так же для ритуала хранил своего отца, вот только колдун тогда действительно был мёртв, а Дилид мог и всё слышать. Учитель омыл тело своего ученика и начал произносить слова погребального обряда. В этот момент он ощутил, что его ученик действительно умирает, без поддержки энергией своего учителя, тело больше не могло жить. Наверное, сейчас, в момент отделения души и тела, можно было её поймать и вновь привязать к телу, но начав обряд лич, отрубил этот путь к спасению юноши. Колдун ускорился в свершение похоронного обряда. Стараясь его закончить в момент смерти или незадолго до этого. Наконец, лич произнёс последние слова и укрыл тело плащом. Хранить он его не решился, ограничился только тем, что обтёр тело настоем. Оставалось лишь ждать четыре дня. Лич сидел почти недвижимо все эти дни, прислушиваясь к звукам в пещере. Он вспоминал их совместное путешествие, первые уроки колдовства, то, что вытворял иногда Дилид, выучив заклятье левитации, как подшучивал над людьми. Его лицо, когда он впервые помогал личу обрабатывать тело. Все эти воспоминания, которые когда-то приносили весёлую улыбку, теперь лишь дарили горечь. На четвёртый день тело юноши оставалось недвижимым, как и на следующий и после него. Отчине начинало подкрадываться в душу лича, он не верил в смерть Дилида, он предпочитал ждать чего-то и надеяться на чудо. Он прождал ещё два дня, но юноша оставался мёртв. В тот момент отчине волной захлестнуло колдуна, он кинулся к Дилиду, в желание вернуть его тело к жизни, но вовремя себя остановил. Обессилено встал на колени и закричал. Моля покойника о прощении. Через силу он вы копал могилу и опустил в неё тело, всё ещё надеясь, что он придёт в себя, но ощущения говорили об обратном, однако разум отказывался это понимать. Земля горсть за горстью летела в провал могилы. А надежда, на то, что он очнётся, не исчезала. Вот, наконец, над ямой появилась небольшая горка, но стела не встала на неё. Лич продолжал ждать сидя рядом с могилой, не жалея своего тела. Тогда на краю его могилы сидели сыновья, теперь же он хотел сослужить туже службу своему ученику. Он ждал.