Разреши дышать

Проснувшись, Олег надеялся увидеть в своих объятиях забавно посапывающего белокурого парня, но его ждало разочарование. Глеба не было. Он потёр глаза и осмотрел комнату. Голубин сидит на подоконнике, укутавшись в толстовку. Курит. — Давно не спишь? — парень вздрогнул от неожиданности. — Минут 10. На улицу постепенно начала опускаться густая тьма, а значит, прошло часа 4. Глеб был прекрасен на фоне этого полумрака. Голубин вообще красивый, но в этой ситуации он просто блядская модель. Только в голосе чувствуется отчаяние, а опущенная набок голова выдаёт ситуацию окончательно. — Эй, что-то не так? — Савченко встаёт с дивана и направляется к собеседнику, по пути натягивая трусы и футболку. — Всё нормально… — томно отвечает Глеб, выпуская клубы серого дыма. — И ты просто так сидишь здесь в позе депрессивного подростка, покуривая мои сижки? — продолжает он, медленно подбираясь ближе и кладя руку на колено Глеба. Тот вздрагивает. — А тебе жалко что ли? — Ну ты чего? Я же… — Мне стыдно. — перебил его Голубин. — Всё происходит так, как не должно происходить. Мы поебались, Олег, понимаешь? Это значит, что мы, блять, геи. Раз у нас встаёт друг на друга. Раз у меня в штанах творится что-то непонятное даже сейчас, когда ты просто держишь руку на колене. Что дальше? Будем продолжать строить из себя друзей в школе, а по вечерам трахаться? Расскажем всем? Представляешь, что будет? Меня, блять, родители не поймут. Хотя когда они меня понимали. — парень окончательно отвернулся от Савченко и припал лбом к холодному стеклу. — Да и вообще, в России быть геем — значит подписать себе приговор. Несомненно, Глеб уже давно сам себе его подписал. Сделал это вполне добровольно. Но теперь он в ответе за Олега. — Так вот, в чём дело? Боишься? — тихо спросил Савченко. — Очень. — прошептал Голубин и уткнулся лицом ему в грудь. — Всё будет хорошо. Мы разъебём их всех, слышишь? — Ага. Горячая рука Савченко легла на бедро парня, когда Олег увидел в его трусах характерную выпуклость. — Опять встал? — горячо прошептал брюнет. — Ага. — И у меня. — он схватил руку парня и медленно опустил её на свой член, заставив сжать пальцы. Глеб возбуждённо застонал. — Сука, может быть, мы больные? Это же ненормально так часто, наверное. — И я даже знаю, как лечить эту болезнь. — они улыбнулись друг другу и в тот вечер потрахались ещё дважды. Затем за Глебом приехал Игорь и парням пришлось расстаться. — Встретимся завтра. — резво выпалил Олег, по-дружески обнимая своего… парня? Кажется, у него теперь и правда есть парень. Правда, в их союзе, Голубин скорее девушка. Но это формальности. — Спасибо. За всё. — он развернулся и направился к машине. На следующее утро Глеба разбудил звонок телефона. Проклиная всех вокруг, он вдруг увидел на экране смешную фотографию пьяного Ромы. До парня наконец дошло, что они не общались целую неделю. — Алло? — Голубин, блять! Что происходит? Ты где был? — Ром, это батя. Забрал телефон, заставил Игоря отвозить меня в школу и обратно. Возможности съебаться не было. — Ну сегодня то есть? — Ты же знаешь. Я люблю конкретику. Выкладывай, какие планы на вечер? — Текила, виски, кокс. Пацаны достали где-то заебатую партию. Штырит пиздец. — Окей, где собираемся? — Скину адрес. 7 вечера. Не опаздывай, школьник. — едкий смешок. — Ой, иди ты в пизду, престарелый, блять. Он отбросил телефон и накрылся одеялом с головой, но заснуть не успел. В комнату с воплями влетела мама. — Просыпаемся! Сегодня у нас важный день! — Кто-то сдох и мы бесплатно бухнём на поминках? — агрессивно выпалил парень из-под одеяла. — Ну как ты можешь такое говорить, Глеб? Не дай Боже. — Ой, только не начинай читать нотации, пожалуйста. Давай по фактам. Что надо? — В общем. — с радостным лицом она села на кровать. — Помнишь Алексея Владимировича? Папиного делового партнёра? — Эээ… — Ну, он такой статный, с усами, под два метра ростом. — Ааа, этот? Меня батя в детстве пугал, говорил, что если плохо себя буду вести, он меня сожрёт. — Ох уж этот папа… Ну ладно, речь о другом! В общем, у него есть дочь Алина. Умница, красавица, из хорошей семьи. Да и вы с ней ровесники. — К чему ты клонишь? — Сегодня они пригласили нас на ужин. Посидим, познакомитесь. — Вы меня с ней свести что ли хотите? — Ну, Глебушка. Зачем же так резко? Но девочка она не глупая, да и тебе подходит. — Мам, мы уже это обсуждали! Никаких девочек! Никаких ужинов! Я сам всё решу, окей? Плюс, у меня планы на вечер. — А меня не волнует! — вдруг повысила голос она. — Вечером ты надеваешь рубашку и едешь с нами! В шесть чтобы был готов! — Сука. — пробормотал Глеб и поплёлся в душ. Смс от Олега: «Жду в курилке». Минута, и Глеб на месте. — Привет. Но вместо ответа жаркий поцелуй и холодные руки под футболкой. — Стой, стой, Глеб. Погоди. Сейчас опять… Чёрт. — Он посмотрел вниз и обречённо вздохнул. Стояк. — Не парься. У меня идея. — светловолосый медленно опустился на колени и расстегнул ширинку. Ещё никогда Олегу не сосал парень. До разрядки Савченко дошёл за пару минут. — Больше не стыдно? — Неа. — Глеб расплылся в довольной улыбке и снова его поцеловал. — Идём! — Какие планы на вечер? — поинтересовался Голубин. — Неужели мы уже дошли до кафешно-киношной стадии отношений? — удивлённо спросил Олег. — Романтика для слабаков, кафе для каблуков. — Бабы для лохов, парни для мужиков. Они рассмеялись. — Вообще-то меня сегодня вечером друзья зовут на тусовку. Хотел вас познакомить. — Ооо, это интересно. Но у меня дела, извини. Мать тащит к родителям отчима. «Ты должен с ними познакомиться, это не обсуждается!» Тьфу блять. — Да похуй. Познакомлю в другой раз. Сейчас было бы уместно мило взяться за руки и обняться, но окружающие их не поймут, поэтому приходится просто молча под партой положить руку на колено и сидеть так весь урок. Спустя несколько часов они прощаются, всё так же по-дружески обнимаясь. Большего себе позволить не могут. — Я напишу. — шепчет Глеб. — Я буду ждать. — отвечает ему Олег. Парни расходятся. Мать вот уже 20 минут заёбывает Глеба с тем, как же ему одеться на это важнейшее в его жизни мероприятие. — Может, я просто пойду в этом? — он покрутился, нелепо расставив руки. — Не говори глупостей, в этом твоём балахоне только мусор выносить. Ты должен произвести на них хорошее впечатление. — Но разве для этого обязательно надевать маски? Им ведь понравлюсь не я, а тот, кем я захочу показаться. — Какие маски, Глеб? Это просто рубашка, расслабься. Один вечер, мы многого просим? Иди к себе, сейчас поглажу и принесу. Парень устало вздохнул. Голубины уже сто раз пожалели о том, что взяли сына. Постоянные протесты на малейшие их просьбы и нежелание парня слушать выматывали. Впрочем, дело обычное, но сегодня это особенно напрягает. — Так. Ещё раз. — отец поворачивается к парню, сидящему на заднем сиденье. — Без матов, без протестов, без жаргона. Договорились? — Ничего не могу обещать. Мужчина лишь тяжело вздохнул и вышел из машины. Гостей на входе в дом встречал Алексей Владимирович с женой. Дочери не было. «Фух, какое облегчение. Поем и съебусь, аккуратно смешивая свой уход с разговорами о политике и бизнесе». –подумал Глеб. Но выводы были поспешными. По лестнице медленно и грациозно спускалась чересчур идеальная девушка. Платье в пол, броский макияж. У светловолосого зарябило в глазах. — Здравствуй, Глеб! — мужчина протянул ему руку. — Я ведь тебя ещё совсем мальцом помню! — Здравствуйте. — Ты ещё не знаком с Алиной. Доча, иди сюда. — Девушка практически подплыла к ним модельной походкой. — Алина, Глеб. Глеб, Алина. — Очень приятно. — она протянула парню руку. Тот замялся, но напоминание в виде лёгкого толчка от отца привело его в чувства и он припал к тыльной стороне ладони губами. От неё сильно пахло сладким кремом, от чего к горлу вдруг подступило чувство тошноты. Глеб выпрямился и осмотрелся. Всё здесь было прекрасным. Настолько прекрасным, что хочется блевать. Все эти люди в вечерних платьях и костюмах, вычищенный до блеска пол, натянутые улыбки и излишняя приветливость. Иногда ему кажется, что он родился не в то время и не в той семье. Глеба всегда воротило от образа жизни, навязываемого родителями. Наркота и плохие оценки — скорее протест, чем реальное желание попробовать. — Ну что же, пройдёмте к столу. Вечер, как и предполагалось, шёл максимально скучно. Работа, работа, политика, работа. Но наконец, дело дошло до главного. До того, ради чего все организовывалось. — Глеб, а ты когда жениться планируешь? — поинтересовалась хозяйка дома и с ухмылкой перевела взгляд на дочь. — Вам честно ответить, или как вы хотите услышать? — Глеб! — вмешался отец. — Всё в порядке. — успокоила его женщина и продолжила. — Ну конечно же честно, к чему это враньё? — Ну, если честно, то жениться не собираюсь. Совсем. — все эти люди ещё не знают, что ему остаются считанные дни. Для них звучит, конечно, дико, от чего лица всех присутствующих за столом выразили явное негодование. — К-как это? — А вот так. Для чего мне это? Жениться, купить дом, родить детей, которые будут ненавидеть тебя, как бы ты их ни воспитывал. Вечные ссоры с женой и сексуальные связи на стороне? Зачем? Жизнь одна, недавно я ещё понял, что она нереально коротка. Так не важнее ли прожить её для себя? Так, как ты хочешь. — Интересное мнение. — вмешался хозяин дома. — Только это всё — подростковый максимализм. Переболеешь — пройдет. А о женитьбе начинать думать надо уже сейчас. — Вы не услышали меня? Никакой женитьбы, вы ведь для этого меня сюда притащили? — Глеб презрительно посмотрел на родителей. — Так вот, дорогие мои, с этой девушкой у меня не будет ничего. Внуки и счастливая старость, это, конечно, хорошо. Только у вас походу сценарий будет другой. Ну такой вот ваш сын урод и эгоист. Спасибо. Всё было очень вкусно. — он резко встал и направился к выходу, захватывая пальто. — Глеб! Вернись! — кричит отец. Но он лишь мысленно посылает всех нахуй и отправляет Роме короткое смс с информацией о том, что скоро будет. — Ну Глебан! Чего опаздываешь? Оу, господин Голубин, да вы при параде? — Иди нахуй, родаки заставили. Самого тошнит от этого. — Ты смотри, чтобы тебя в таком виде не заблевал никто. — Ага. Что есть? — Трава, кокс, бухло. Всё по стандарту, ну ты знаешь. Ночь обещает быть жаркой. — Заебись. Пойдём. Рома повёл друга в гостиную — эпицентр тусовки. На столе стояли бутылки с алкоголем и виднелись следы белого порошка. На диване валялся бухой Денис, а оставшиеся укурыши забавно дёргались под музыку. Внимание светловолосого привлекла на парочка в кресле. Они страстно целовались, почти пожирали друг друга. В девушке он узнал Настю. Глеба слегка удивило то, как быстро она нашла ему замену. Но когда та слезла с парня, Глеб охуел окончательно. Олег? — Оп, Глебан, знакомься. Это Олег. Новый чувак в тусовке. — начал Англичанин. — Г-Глеб? — в недоумении и растерянности парень подскочил с кресла, судорожно поправил волосы и протянул руку. — Олег. Очень приятно. Но Голубин лишь одарил его презрительным взглядом, посмотрел на укуренную улыбающуюся во все 32 Настю и выплюнул: «Удачно поебаться!» Он захватил со стола текилу и полетел вниз по лестнице. Сзади слышался голос Олега, постоянно выкрикивающего его имя. — Глеб! Стой! — Так, я не понял, они знакомы? –пробормотал Рома. — Бля, походу. — ответила ему Настя и рухнула обратно на кресло. Он просто бежит, отпивая обжигающего горло напитка. Боль. Ком в горле. Наворачивающиеся слёзы. «Почему? За что он так? Как он мог?» А крики не прекращались. Олег всё ещё бежит за ним. Забегает в подъезд первого попавшегося дома и поднимается на крышу. Люк оказывается открыт. Теперь его ничего не остановит. Парень уже на краю. Делает глоток, как вдруг его кто-то резко тянет назад — Глеб! Ты ебанулся? Ты что творишь? Сдохнуть захотел? — А тебе хули надо? Ты мне никто. Они орут друг на друга. — Глеб. — понижает голос брюнет. — Это было… Ничего. Я клянусь тебе, у нас ничего не было. Мне никто не нужен, кроме… У меня, блять, на неё даже не стоит! — Мне всё равно. Мы друг другу никто. — Ч-чего? А как же… — Что как же? Выебал меня, как шлюху малолетнюю. Выебал и забыл. Убедил, что не стоит стесняться себя. Ну молодец, чё. А у меня, блять, желания трахать девушек нет больше. Ты сделал из меня пидора. Иди-ка ты нахуй, Олежа. — но вырваться не удалось. Савченко схватил его и резко развернул к себе. Удар по лицу. Вкус крови. — Я хочу тебя. Весь вечер думал об этом. Я не хочу её трахать. Никого не хочу, кроме тебя. — Ты еблан? Отпусти! — но его не слышали. Олег уже нагнул Глеба, стягивая с него всю одежду и упираясь горячим твёрдым членом в бедро. Резкий толчок. Без смазки. Без подготовки. По щекам невольно покатились слезы, а Савченко застонал. — О-Олег… Пусти… Мне больно… — Мммм… Минута. Две. Пять. Наконец, разрядка. Брюнет обессиленно падает рядом. Тёплая сперма течёт по ноге, дикая боль выбивает из адекватного состояния. Ненависть. Боль. Слёзы. Ненависть. И снова ненависть. — Прости… Я… Я не знаю, что на меня нашло. Глеб? — Ненавижу тебя. — Аааа, да я и сам себя ненавижу! — повысил голос он. — Я еблан! Да! Знаю! Сделал из тебя пидора, заставил ревновать, выебал на ебучей крыше! Прости! — попытался подойти ближе, но Глеб отстранился, аккуратно натягивая штаны. — Не подходи. — Прости… — Не. Подходи. — он медленно развернулся и направился к лестнице, переминаясь с ноги на ногу от адской боли. — СУКААА! — Раздалось за спиной. А затем удар, всхлипы, негромкие маты. — Ненавижу тебя. — вновь повторил Глеб, уже спускаясь вниз.