***
Когда ему удаётся выкроить время — репетиции перед предстоящим туром и бесконечные заказы статей на фрилансе сжирали часы, заглатывали дни, он и опомниться не успевал — он не в силах унять разочарования. За стойкой принимает заказы девушка, довольно милая, и всё же... настроение стремительно падает вниз. Он уже было подумывает пройти мимо, как замечает знакомый силуэт. Его шарахает отдельными кадрами, картинка складывается не сразу. Тяжёлые шаги в грубых ботинках на шнуровке. Чёрные джинсы прямого кроя. Чёрная рубашка. Такие же тёмные волосы и ярко горящие глаза на фоне этого мрака. Оливеру отчего-то нечем дышать. — Ты заходишь или нет? Отстранённо-вежливый вопрос помогает прийти в себя. — Да, — хрипит, заворожённо наблюдая за Маркусом, который уверенно направляется к стойке. По иронии судьбы заказ у него принимает очаровательная Элли. Может, и к лучшему, потому что наверняка ляпнул бы что-нибудь, о чём бы пожалел. Он потягивает крепкий эспрессо в углу, затаившись. Идеальное место для того, чтобы смотреть в открытую, не боясь, что его раскроют.***
— Американо, пожалуйста. Шумное фырканье. Забавно. — Снова ты? — Имеешь что-то против постоянных клиентов, красавчик? Маркус прищуривается. — Что, прости? Оливер вздыхает. — Тебе какую часть повторить: про посетителей кафе или про то, что я считаю тебя красивым? Игнор. Его фирменный способ вывести из себя? Работает безотказно, Оливер уже закипает. — Да уж, дружище, с такой непробиваемостью девушки будут обходить тебя за километр. — Не нуждаюсь в советах. — Даже не сомневался. Чего ещё ожидать от слепого и глухого придурка? Он собирался потрещать о том да о сём, комплиментов навешать, разговорить его, прощупать почву, в общем. Весь настрой сбил, идиот.***
— Что тебе нужно? На третью неделю откровенного наблюдения у Маркуса сдают нервы. Оно и понятно, Оливер уверен, что и сам бы напрягся, если бы его сталкерили на работе, однако ему не оставили выбора: он решил отступить от подкатов и шуточек, потому что на них Маркус не вёлся. Дерзость испаряется по щелчку, стоит ему взглянуть на хмурое лицо бариста. Это ведь ненормально, да? Залипать на то, как парень, практически ему не знакомый, злится? Офигенно симпатичный парень, конечно, и тем не менее. Вдох-выдох. И где его раскованность, которая всегда спасала на сцене, помогала руководить музыкальным коллективом и настраивать ребят на лучшее, верить в себя; в творческой среде тараканы, бегающие в светлых головах, до того разнокалиберные, что ни одним ядом не вытравить. Где его наглость, которую излучал направо и налево, и кружил головы девчонкам? К чёрту. Он должен попробовать. — Твой номер телефона? Маркус не реагирует. Никак. Абсолютно. Сама невозмутимость. Как же раздражает. Настолько привык к вниманию? Мысль об этом почему-то неприятно колет. Маркус молчит и... ретируется от него подальше. Он, чёрт бы его побрал, сваливает в туман. Точнее, к стойке. Что за невезуха, а? Расстроиться, впрочем, он не успевает. — Твой латте и чизкейк. Ставит перед ним чашку и слабо улыбается. Еле-еле, однако Оливер зависает на его улыбке и даже пропускает момент, когда остаётся один. Крутит чашку. На салфетке выведены цифры и краткое: «Заканчиваю в 8».***
С Маркусом интересно. Он умеет слушать, поддержать разговор и разрядить обстановку шуткой при том, что не шибко болтлив. Они гуляют по городу, обсуждая планы на будущее, и Оливер понимает: он хочет быть их частью. Никогда не страдал излишним романтизмом, не сох по кому бы то ни было и уж тем более не опускался до того, чтобы примерять на себя роль шпиона и следить за понравившимся парнем. — Осторожно. — Маркус хватает его за локоть прежде, чем он оступается и летит с высокого бордюра. Секунда — и они смотрят друг другу в глаза. Спокойствие дребезжит, оно на последнем издыхании, и сердце громко-громко стучит. Оливер прижимается ближе и умирает от неожиданного открытия: у них обоих оно вот-вот проломит грудную клетку. — Эй, ты в норме? Вот же он. Грубый, почти брутальный прикид, суровая рожа на работе, улыбки клиентам по делу и только, словно удержать каждую чуточку дольше положенного для него испытание. Нежный тон, от которого ком в горле. Невозможный. Оливер летит. Не с выступа — Маркусу в объятья. В него летит. Боже. Он поймает волну вдохновения после, напишет не одну песню, но сейчас... сейчас он разваливается на куски. Они оказываются лицом к лицу, когда тёплые ладони ложатся на поясницу. Собирают обратно. Так обалденно. Так правильно. Кажется, он впервые в жизни влюбился. Чтобы хлоп! — и по уши. Всё, что было до, гаснет, как выгоревшая спичка. Нет гарантий, что всё сложится, но ему хотелось бы. Больше всего на свете хотелось бы, чтобы с Маркусом получилось. — Мне с тобой хорошо, Марк. Мы едва знакомы, и я... Это глупо, я испорчу всё, но... я никогда не испытывал ничего подобного. Земля уходит из-под ног от тихого: — Я тоже, Олли. Не страшно. Маркус рядом. Маркус не даст ему упасть.